«игнрь» 03.48
«игрь» 03.48
«игорь.» 03.48
«ты спишь?» 03.49
— пчёлкина, ты совсем с ума сошла? — знакомый голос откуда-то сквозь переворачивающий все внутренности грохот музыки. — юля… скорее ум сам сошёл. с неё. с рельс. кто-то что-то сказал? — юля! перед глазами — кроп-топ и голая полоска кожи. юля поднимает взгляд, стараясь сфокусироваться на лице, но спиртовой туман безбожно размывает все его черты. таня? вроде таня. «нет» 03.50 — а?«почему ты не спишь» 03.50
— ты отказала синичке! кому? а, этому. да, было что-то такое. — да нахуй он мне нужен, — бормочет юля, протирая ладонями глаза. хочется домой. домой, но не в общагу, не в узкую кровать со скрипящим матрасом. домой. — его вся третья группа хочет, — таня плюхается на подоконник рядом, прислоняясь спиной к стеклу. — а он хочет тебя. «ты сейчас пишешь, чтобы узнать, почему я не сплю?» 03.50 — уже не хочет, — юля переводит взгляд куда-то в сторону диджейки. — сейчас уж точно. юра синицын завалился к ним за стол час, наверное, назад, закинул руку юле на плечо и настойчиво предлагал пойти потанцевать. юле было весело. юля хотела танцевать. но не так. и не с ним.
«нет» 03.52
«игорь» 03.53
«я просто» 03.53
«поговорить» 03.53
«хотела» 03.53
«с тобой» 03.53
— конечно, ты же его отшила! — бля, тань, да прилипни ты к нему сама… — лучи стробоскопа внезапно скручиваются в водоворот перед глазами, и юля хватается мокрыми ладонями за подоконник. — …если он тебе нужен. «езжай домой» 03.53«я не доеду» 03.53
— нет, юль, я просто не понимаю, почему он тебе не нужен, — таня открывает окно, доставая из сумки пачку сигарет. — вообще, он спрашивал, надо тебя домой везти или нет. всё равно все на такси. «скажи, где ты» 03.54 — не надо.***
— а потом там включили эту, как её… «куклу колдуна»! — юля оступилась, едва не споткнувшись об собственные ноги, но игорь удержал её. — замиксованную, правда, под такую, танцевальную. гром скривился. — гадость. юлин пьяный смех эхом прокатился по пустой улице. в этом нет смысла. он убеждал себя, что не спит, потому что переработал, потому что мозг слишком устал, чтобы так быстро отключиться. что он смотрит на часы, а не на ноль пропущенных на телефоне. что не стал с какого-то хуя переживать, не хорошо ли ей с кем-нибудь другим. она заслуживала чего-то лучшего, чем он. и все же он приехал, когда она попросила. юля никогда не была «мягкой» — в том смысле, в котором понимают все. её тексты стреляли словами и предложениями, словно арбалет, да и сама она, честно говоря, за словом в карман не лезла. спинка скамейки, следы от ботинок на древесине, сигарета, скуренная до фильтра — и кто-нибудь обязательно высылался куда подальше. юля никогда не была «мягкой», но в том, как она смотрела на него, широко раскрывая веки, как касалась его рук подушечками пальцев, было что-то. что-то, во что он так сильно не хотел верить. только сейчас, когда ее волосы пахли чем-то цветочным, когда она держалась за его спину, прижимаясь щекой к его плечу, когда его ладонь держала её талию, касаясь голой полоски кожи между юбкой и топом, не верить было до невыносимого тяжело. юля никогда не была «мягкой», но в его руках она таяла и теплом растекалась по коже, словно мёд. и это была большая ошибка. — игорь… юля зацепилась пальцами за ворот его футболки, но ее ладонь быстро проскользила вниз по прохладной ткани, и игорь вдруг понадеялся на то, что она слишком пьяна, чтобы заметить, как сбилось его дыхание. — что? — далеко ещё? юлины глаза уже были давно закрыты, словно она почти засыпала на ходу. — ты сама хотела пройтись. — на мне туфли, — юля чуть приподняла одну ступню, демонстрируя бархатные красные босоножки, и едва не завалилась в сторону. — я про них… забыла. игорь, вздохнув, окинул взглядом совершенно пустой проспект и потащил юлю за руку на другую сторону улицы. над дорогой — туманная дымка, каблуки стучат по асфальту, её пальцы переплетены с его. словно это — та самая белая ночь, когда они танцевали в сквере за «подписными». словно все еще не стало так сложно. игорь мягко довел юлю до ближайшей скамейки, но она не так и не расцепила с ним рук, утянув за собой и положив ему голову на плечо. такая красивая. такая мягкая. что же ты делаешь, юленька… что же ты делаешь. — хорошо… отметили, да? — игорь прочистил горло, вытащив из её рук телефон и открыв приложение для вызова такси. — хорошо, — промычала юля, цепляясь ладонью за его предплечья. — только тебя там не было. грубые пальцы игоря застыли над клавиатурой. — меня и не должно было там быть. — я знаю, — сонно протянула юля, подтянув под себя колени. — но я хотела тебя увидеть. игорь постоянно повторял себе, что сердца у него давно уже нет. только юля каждый раз убеждала его в обратном. нет смысла. — юль… — может на концерт сходим? — юль. — лето же. «шляпники» точно где-нибудь на крыше играют… — езжай в москву. юля приподняла голову, разомкнув веки и непонимающе посмотрев ему в глаза. — почему? игорь встал, и её рука, которая лежала на его предплечье, безвольно опустилась на колени. — ты хотела что-то такое. это хорошая… возможность. — но это же москва, игорь, она далеко, и эта работа… пачка сигарет. зажигалка. желтая машина посреди пустой улицы. — езжай. красные волосы. мягкая кожа ладони. щелчок закрывающейся двери. — игорь… дважды — по багажнику. шорох летней резины по асфальту. на улице — совсем никого. вот и всё, игорь. всё.