Многофэндомный Кинктобер 2022

Юри любил тело Виктора. Хотя нет. Юри поклонялся телу Виктора. Он вглядывался в каждый мускул, смотрел сквозь каждую складочку ткани на его костюме. Не пропускал ни одной программы с его участием. Тайком носил с собой фотографию фигуриста — в потайном кармане куртки, прямо на сердце. Дрочил на плакаты, развешанные по всей комнате, терся о глянец бумаги до тех пор, пока Мари не стучала в дверь. Конечно, все это продолжалось до тех пор, пока Виктор не приехал в Японию. Кацуки замер, стоя на краю горячего источника — посреди площадки стоял объект его обожания. Виктор Никифоров. Контуры пресса, очертания белоснежной кожи в воде, мокрые плечи и платина волос… "Это все реально?" Да. Реально. Оно существует. Божество стоит прямо перед ним. Ежедневные тренировки стоили того. Глядеть на профессионального фигуриста, восхищаться его формой (или формами) и движениями — это далеко не все, что нужно было Кацуки. Ему хотелось большего. Как тогда, на источниках. Хотелось целовать его руки, живот, шею. Хотелось прижать его к себе и никогда не отпускать. А двусмысленные шуточки и подкаты в адрес парня только добавляли масла в огонь. Солнце уже село, когда после тренировок все трое шли обратно. Пока Юрий зависал в магазине поблизости, Кацуки тихо произнес: — В-виктор… — Что, мой хороший? — подкатов было не избежать даже здесь. — Я… Вы… Вы мне нравитесь! Адресат любовного послания на секунду задумался. — Что, прямо так? Если честно, ты бы мог признаться в более подходящем для этого месте. — и правда, обочина шоссе была последним местом, в котором можно было сказать эти три заветных слова. — Н-ну… мне нравитесь вы и ваше тело… — Так, а вот с этого момента уже поподробнее.

***

Юри неумело тыкался носом в шею лежащего. Двигался наощупь, скользя пальцами по коже. От Виктора веяло свежестью и теплом, пахло свежей хвоей — запах фирменного одеколона вкупе со шлейфом после источников опьяняли лучше любого сакэ. И это возбуждало только сильнее. В комнате темно, свет выключен. Света почти нет, фонарь на улице был один, и тот мигал. Учитель и ученик лежат на футоне — оба голые и возбужденные. Кацуки трепетно целует грудь Виктора, цепляет губами чувствительные соски. Тот вздрагивает всем телом, тихо стонет, пока парнишка с благоговением не прикасается к прессу. Юри водит пальцами по проступающим сквозь кожу бугоркам пресса, лижет и выцеловывает узоры на потной коже бледного живота. — Юри… — Да? — от неожианности тот аж подпрыгнул. — Пожалуйста, удели внимание части чуть ниже, — и правда, головка крупного члена, обитого венками, плотно прижималась к пупку. — Хорошо, мой Виктор. Все для Вашего тела, мой Виктор.