Многофэндомный Кинктобер 2022

— Ползи ко мне на коленях, сука. — Бакуго сидел на пластиковой табуретке, закинув ногу на ногу. — ползи же, блять, кому сказал!!! Потолок частично разрушенного сотрясался, и штукатурка то и дело сыпалась на обоих как снег в январе. У парней разодрана одежда, на теле не осталось живого места из-за ран и царапин, но тем не менее, оба были наполнены энергией. Послушно сев у ног парня, Киришима зажмурился и вскрикнул, когда грубая рука схватила его за волосы. — Смотри сюда!!! В глаза мне, мразь, смотри. Кто сорвал мне миссию, а?! Кто, спрашиваю?! — Кацуки поднял голову за красные пряди и уставился в расширенные от страха и боли зрачки. Он бы с радостью сломал или взорвал причину недовольства, да вот только причина сорванной миссии — член подрывника. Прикосновения еще ощущались на стволе и яйцах, обжигая фантомными жаром и влажностью рта… — Я-я не знал… прости! — Эйджиро хотелось плакать. Даже не плакать — рыдать самыми крупными крокодильими слезами, какие только можно выдавить из слезных каналов. Он потянулся ближе к лицу любимого. Тот ударил ногой ему под дых. Схватившись за обнаженную грудную клетку, Киришима рухнул на пыльный бетонный пол — все, что осталось от жилого дома в спальном районе — и стал дергаться, задыхаясь. — Что, не нравится? — с каждым шагом Каччана лежащий дрожал от страха все больше и больше. Железной хваткой его дернули наверх за растрепанные патлы, — а это тебе как, а?! С-сука, дерьмоволосый… — тот сплюнул на пол, слюна пролетела прямо перед носом Бунтаря. Голова Киришимы потянулась куда-то влево, вслед за грязными алыми волосами. Бакуго помотал ею в воздухе, разбрызгивая слюну и холодный пот парня, кинул на бетон пола, поддел валяющееся на полу тело носком сапога, перчатку-гранату кинул в лицо Эйджиро. — Давай, лижи ее, дерьмоволосый! — тот послушно прикоснулся языком к горячей шершавой поверхности, отдающей сладким запахом нитроглицерина. Кацуки усмехнулся, и подошва его обуви проехалась по красному затылку. — ха, даже характера не хватает тебе. Разве это по-мужски, а, Киришима? Тот вздрогнул. Что делать? Как быть? Ноги сами подняли корпус тела, и рваный пояс на штанах теперь свисал, слабо отражая блики рассвета. Мятая черная ткань изломами лежала не столько на коже исцарпанных бедер, сколько на тяжелом пыльном воздухе. Маска-челюсть треснула, когда Эйджиро раскрыл рот, чтобы вдохнуть больше кислорода. — Дай мне хотя бы… поцеловать. Кацуки, прошу!!! Как человека, как мужчину! Подрывник вопросительно поднял одну бровь. Подошел поближе к парню. И впился горьким поцелуем в его губы, покусывая их и порыкивая. Тот незамедлительно ответил, прижав к себе мускулистое тело. Обоим хотелось выть и орать от боли моральной и физической, от того, что крови в их поцелуе уже больше, чем слюны, от простого изнеможения и факта, что они сейчас вот-вот упадут замертво. Бакуго разорвал поцелуй, протянув между ртами прозрачно-алую нить. — Как же я ненавижу всю эту хуйню… Киришима, сдохни. Сдохни вместе со мной! Убей нас обоих!!! — дрожащий шепот переходил в крик, полный животной ярости. Глаза обоих парней встретились. У Каччана они отражали все чувства загнанного в угол зверя. У Красного бунтаря они были просто уставшими. — Хорошо, Кацуки. Это наш последний поцелуй, самый что ни на есть мужской… 26 апреля 20ХХ года. В зоне Ненастоящих катастроф при нападении погибло два человека: Кацуки Бакуго и Киришима Эйджиро.