***
Я подумала, в чем завтра присутствовать на встрече с Киардом тер Пинадой, и остановилась на деловом костюме-двойке из голубого льна. Он не мялся и очень приятно облегал тело, и, несмотря на откровенно летнюю ткань, выглядел элегантно. Круглый вырез, крупные пуговицы, жакет с рукавами три четверти оканчивается на линии талии, а дальше идет юбка-колокол. «Белье сам посмотри, какое подойдет, боди и трусики», напечатала я. «Туфли и сумочку возьми из последней коллекции от Ланы Нортон, которые светло-бирюзовые». Шон глянул на сообщение и хмыкнул. – Вы с Лиортом близки, да? – Конечно, Шон… Он меня столько раз своим телом закрывал, и от самого страшного спас, успел. Я к нему очень привязана, как к родному. И благодарна. – Вижу. Это неплохо, дракошка. Но в нашем деле лучше не иметь слабостей, на которые можно надавить… Или скрывать их нужно особо тщательно. А ты, Шон? В замке сказал, что увяз в чувствах… Но я ни разу не слышала от тебя заветных слов. Сожалеешь? Я вздохнула. «Время покажет», – слова тети Тирнари. «С моим образом жизни не до серьезных романов», поделился сам Шон. Я не могла претендовать на его свободу, в любом случае. Сглотнула, он пристально уставился мне в глаза. Подозревает, что за мысли бродят в моей голове? Опекун и мой… кто? Парень? Мужчина? Любовник будущий? – не раз доказывал свою мистическую проницательность в отношении меня. Те-ле-па-ти-я. Так молча мы смотрели друг другу в глаза несколько минут. Шон тронул меня за левую руку, начал водить кончиками пальцев по ладони, по моим венам, деликатно лаская кожу… Тело сжалось в предвкушении, заныло, и я свела бедра, притворно непринужденно. Ну почему у меня безнадежно сносит крышу от него? Где моя сила воли? Я больше не выдержу. – А где мне спать? Я бы не отказалась переодеться и немного освежиться, по правде говоря. – Идем на второй этаж, я покажу, – низким голосом позвал он. Потянув меня вверх и так и не отпустив моей руки, Шон повел меня к лестнице. Мы поднялись по ступеням. Дом и вправду маленький – сверху всего две спальни и отдельная ванная, которую мой мужчина гордо окрестил «купальней». Я смекнула, почему – вместо ванной здесь красовался мини-бассейн, утопленный в полу. Душевая кабина и все остальное, привычное, тоже имелось. Мне в голову полезли совсем уж непристойные мысли. – Тими, насколько интимными ты представляешь наши отношения? Ох, вот так вопрос! С ним я всегда была ведомой, поддавалась его напору. Я ни разу не поцеловала его первой, только трогала робко, он мне позволял. Мне почти девятнадцать лет, некоторые девушки уже детей имеют в таком возрасте, и это вполне нормально. Прилично. Но я – герцогиня Сайгирн. Пусть на дворе и третье тысячелетие, некоторые вещи среди знати остаются неизменными. Однажды мне придется выйти замуж и продолжить свой славный род. А начинать семейную жизнь со скандала и оскорбления чувств супруга будет недальновидно, умом я это осознавала. Но тело и сердце – глупое сердце – предавали меня… плавили меня. – Почему ты спрашиваешь, Шон? – Здесь две спальни – моя и для гостей. В какой предпочитаешь остановиться? – Ты меня провоцируешь? Я решила быть честной, не отводила взгляда. Нас тянет друг к другу, что толку обманываться, он сам признал это еще полгода назад. Наши глаза, золотисто-карие и шоколадно-карие, встретились в роковом поединке. В Сайгирне он спал рядом, но в замке всегда полно народа, а здесь только мы. Мне стало бы куда проще, скажи он: «Ты спишь здесь, со мной» или «Ты будешь в спальне для гостей, во избежание, так сказать». Это бы сняло с меня ответственность за последствия, и это граничит с… трусостью? – Ну так как, Шон? – надавила я. – Провоцируешь меня? – Скорее уж себя, дракошка. – Он привалился к противоположной стене и снова начал трепать волосы. – Ты в моем доме, в моей постели… Это мощный соблазн. У меня кровь вскипает при одной только мысли об этом. Я вдруг отчетливо уловила, что запах Шона стал сильнее. Гуще, насыщеннее. Вкуснее. – Тогда зачем привез меня сюда? – мягко упрекнула я. – Какой в этом смысл, Шон? Я могла бы остаться в отеле, как и всегда. Встретились бы с тобой завтра, завершили дела с Короной и пошли готовиться к поездке. Шон оторвался от стены, нежно погладил меня по щеке кончиками пальцев и признал тоскливо, даже безнадежно: – Я сделал это вопреки здравому смыслу, Тимиредис, вопреки собственным доводам разума. – Его голос упал до шепота. – Я опасен для тебя… Дракошка. И дело даже не в том, что, набросься я на тебя, ты не сможешь сопротивляться. Дело в том, что ты не захочешь сопротивляться… жена. Жена. Если у нас случится близость – что дальше будет? Это наложит на него обязательства? Такого человека как он невозможно обременить подобными узами… А мы с ним все время ходим по краю, словно над пропастью, за которой точка невозврата. В груди стало тесно, будто вынули частичку души. Все запуталось настолько, что я уже не разграничивала где правда, где вымысел, где ложь, основанная на правде… Моя тяга к нему, одержимость им – это только моя внутренняя заморочка. И у меня есть гордость. Я – Сайгирн. – Давай, я посплю в гостевой комнате? И, Шон, достань пожалуйста, во что переодеться? Он кивнул, ничего больше не сказал, потянул меня за руку дальше, распахнул дверь. Довольно симпатично, светло – нежно-зеленые и терракотовые оттенки, кровать большая. – Ванная тут же, отдельная. По его голосу нельзя понять, рад ли он моему решению. – Хорошо, Шон. – Подожди минуту. Он стремительно вышел и тут же вернулся с футболкой, носками и… белыми мужскими трусами-боксерами. – Полотенце в шкафу, шампунь и все остальное в ванной. Я внизу буду, на кухне. Вещи Шона на мне висели. Черная футболка доходила до колен, короткие по замыслу рукава прикрывали локтевые сгибы. Носки на моих ногах превратились в гольфы, пришлось подворачивать, но пятки все равно прикорнули на щиколотках. Свои трусики и лифчик я постирала гелем для душа, который обнаружила в ванной. К моему глубочайшему изумлению, здешний шампунь пах мелиссой лимонной. Попробовала надеть Шоново нижнее белье, опасаясь, что все будет болтаться как парус, однако, – я была поражена, – трусы приятно обхватили бедра и ягодицы, только спереди слегка топорщились. Я даже покраснела немного – это же все мужское. Ткань мягкая, качественный трикотаж белого цвета. Пора на дефиле, не вечно же здесь сидеть. Шон, как и обещал, обнаружился на кухне. Колдовал над сковородой, от которой доносился приятный мясной аромат. Прелестная домашняя картина. Есть ли что-то, что он делает не сексуально? – Что ты готовишь? – Говядину в красном вине, дракошка. Салат настрогал уже. – Он указал пальцем на стул: – Видишь вон там толстовку? Накинь, поедим на улице. Мужчина протянул мне высокий бокал для вина, плеснул рубиновой жидкости из бутылки, налил и себе. Посмотрел на меня, подумал пару мгновений, схватил за талию и усадил на столешницу. Усмехнулся криво. – С началом семейной жизни, жена. С этими словами Шон дерзко отпил из моего бокала, обхватил ладонями мою шею и затылок и прижался к чувствительным губам, влил в меня нектар из своего рта. Ох… Он на сто процентов прав – я не захочу сопротивляться. Я абсолютно сошла с ума. Когда он отпустил меня, мое дыхание рвалось. Безумие разбуженной им истомы лучше разделить. Зачарованно глядя в его блестящие шоколадные глаза, я тоже отпила из его бокала, скользнула робкими ладошками по его груди, потрогала пальчиками ног его бедра, потерлась об него ступнями. Потянула руки выше, обхватила шею Шона и заставила его наклониться. Впервые сама прикоснулась к его рту и угостила его терпким вином, влила в его рот пьянящую жидкость. – Поздравляю тебя, муж. Получается, это наш первый семейный праздник – двадцать пятое июля. Если уж притворяться, то правдиво. Искренне. – Да, дорогая… Он гладил меня так, будто не мог удержаться – по волосам, шее, рукам, спине. От его ладоней по моему телу распространялся жар, взгляд мужчины был шальной, темный, его запах, казалось, проник мне под кожу. Я, не таясь, вдыхала его, уткнувшись ему в грудь. Свобода и защищенность, с ним можно не загоняться в клетку, не сковываться достоинством. Пересилив себя, Шон спустил меня обратно на пол и отступил. – Пойдем на улицу, там свежее. Голос Шона звучал низко и бархатно, и хрипло. Я стала упиваться этими его нотками, они проявлялись все чаще. Он разложил мясо по тарелкам, вытащил овощной салат из холодильника. Я прихватила наши бокалы, приборы, салфетки, и мы вышли, устроились прямо на ступеньках. Тишина, прохладный ветерок, деревья шумят. Блаженство… Вкусная еда, которую мне приготовил он. Любопытно, а он так обо всех заботится? – Шон, а ты уже работал с напарницей? Вот так, в народе, что нам предстоит? – Только с Бель, но это совсем другое. Сначала она от Регента скрывалась, потом война началась. Мы были молодые совсем, но нас вынудили ожесточиться. Это на всех нас оставило след. – Ты… очень близок с Императорами? – Да, и уже давно. Мы даже иногда в одной постели дрыхнем, дракошка. Что? Я повернулась к нему, шокировано выпучив глаза. А Шон лишь усмехнулся. – Ну что ты там себе вообразила, Тим? – он ласково погладил меня по голове. – Это просто по-дружески, по-родственному даже, Бель мне как сестренка младшая. А вообще, у нее представь, какая заморочка была – влюблена в двух парней, еще и братьев. Не сразу она эту сторону своей личности приняла. И народ – мы так все устроили – народ все проглотил. – Не думаю, что найдется глупец, посмеющий вслух обсуждать личную жизнь Императорской семьи, – не удержалась я от иронии. «Если хотят остаться невредимыми и на свободе», а это подумала уже про себя. – Вот уж точно… – поддержал меня хранитель покоя в Империи. – Я тогда ей сказал – забей на всех, ну любишь ты двоих, они тебя тоже, в чем затык? Это твоя жизнь, твори с нею, что хочешь. Ар и Ти не ревновали друг к другу, мне это в то время казалось естественным. А сейчас я понимаю, что сам бы так не смог, делить… Ну что, доела? Давай вина еще налью. Шон плеснул в мой бокал довольно щедро. Я уже начинала чувствовать головокружение. Интересно, будь он на самом деле моим мужем, чем бы мы занимались? – Спасибо, дорогой. Я погладила его по руке. – Ну что, готова сыграть? Сейчас доску принесу. Шон гибко поднялся с места и через пару минут вернулся с шахматной доской, поставил ее между нами, мы начали фигуры расставлять. Скомандовал: – Пока будешь черными играть, реагировать на мои ходы. – Хорошо, муж. Я упивалась этим словом, как маньячка. Дура. Шон начал с классики, поставил пешку на Е2Е4. Проговорил негромко, словно рассуждая сам с собой. – Чему учат шахматы? Жертвовать малым ради большего… Взгляни на эти пешки, Тими, они все или почти все пойдут в расход, и ты должна отдать их без сожаления ради победы, но таким образом, чтобы жертва не напрасной была. Так же и в жизни есть такая штука, дракошка, победа ценой поражения. Во время войны мы сдавали поселения, чтобы укрепиться в других и нанести контрудар. И мы понимали, знали наверняка, что в тех брошенных городах остались мирные люди, и будут жертвы. Это сложное решение, но необходимое. Я почувствовала, как волосы на затылке зашевелились. Пробормотала: – Но ведь люди не пешки, Шон… – Конечно, Тими, с людьми сложнее – они живые, наделены собственной волей и не готовы идти на смерть, могут не подчиниться приказу, особенно в условиях всеобщего хаоса. – Он смотрел прямо в душу, пронизывающе, беспощадно. А потом просто пожал плечами. – Абсолютная монархия по-любому лучше хаоса, дракошка… И все же правитель смотрит на людей как на ресурс, с холодной головой. Иначе ты не сможешь управлять. Когда отвлекаешься от страстей – легче окинуть взглядом картину, как фигуры на доске, и просчитать ходы. Смотри, если ты так пойдешь, подставишься, что тебе грозит? Я окинула взглядом черные и белые клетки. – Ну… твой слон съест моего коня, а я потом смогу напасть на твоего коня в ответ? – Да, и я на твою провокацию поддамся, знаешь, почему? Это откроет путь моей ладье, а она намного более сильная фигура. Получается – ты позволила ей выйти из тени, буквально из угла, сама. Ради этого конем можно пренебречь. Всегда ставь себя на мое место, Тими. Ты проявила инициативу – я подхватил. Зачем? – вот что ты должна в первую очередь понять. Будем с тобой по возможности каждый вечер играть, пока ты три раза подряд у меня не выиграешь. Поддаваться не буду. – А потом что, Шон? Когда смогу? Если смогу… Он растянул губы с удовольствием, в предвкушении. – Тогда будем играть с другой целью – сведение партии вничью. Поверь, это намного сложнее. И в жизни – договориться так, чтобы вторая сторона пошла на нужные уступки, но не чувствовала себя обделенной. – С тобой так интересно, Шон. Ты потрясающий. – Ты тоже, жена, дракошка ласковая. Мне тоже с тобой интересно. Мы играли, и я предсказуемо продула. Шон много объяснял, делился своим видением уже после сделанных ходов, терпеливо разжёвывая, почему он так поступил, зачем походил таким образом. Честно сказал, что особо не напрягался. Подначил: – Ты пока что не способна устроить хоть сколько-нибудь серьёзную провокацию. Я не обиделась, на что тут обижаться? Пожала плечами, расхохоталась. Шон смотрел. И внезапно резко вскочил, протянул руку. – Раз сегодня наш первый семейный праздник, давай потанцуем? Вот так вот, в его футболке, толстовке, носках и шлепках? Восхитительный первый танец получится, да. Я потянулась и коснулась его пальцев. Почему-то голос сел. – С удовольствием. Шон включил какую-то медленную незнакомую мне мелодию, не классику, как на балу, а нечто мистическое, чувственное, приоткрывающее завесу в бесконечность. Повел меня дальше во двор, обнял одной рукой за талию, а в другую его руку я вложила свою слегка подрагивающую ладонь, и мы поплыли. Не нависало какой-то обязательности, как в классических танцах, мы просто плавно раскачивались в такт музыке. Мое сердце едва ли не выпрыгивало из груди. Шон притискивал меня все крепче, гладил нежными пальцами спину. В какой-то миг я пожалела, что она не обнажена, как в том платье для Весеннего бала. Я высвободила руку из его теплой ладони и тронула его грудь, провела пальчиками вверх до шеи, царапнула затылок. Я чувствовала его желание и принимала это как должное, сама отвечала желанием, это естественно между мужем и женой, так? Иллюзия, виртуальная реальность... Яркая, сладкая… Внезапно Шон опустил обе руки мне на ягодицы, сжал и рывком приподнял меня к себе на талию, я инстинктивно обхватила ногами его торс, потянулась к лицу. Никаких мыслей о его мотивах, почему он так поступает, что случится дальше – их не мелькало. Если я не почувствую его рот сейчас, я умру. И я спасла себя от смерти, медленно облизнув губы. Шон сдавленно выдохнул «Чёрт» и запечатал мой рот своим, тотчас окатив меня волной неукротимой страсти. Откровенно и безудержно, не сдерживая силы, беспощадно. Он умеет, и я уже начинаю зависеть… Мы целовались как двое сумасшедших, вот так вот стоя во дворе его дома, где кроме нас никого не было. Спиной я почувствовала ствол дерева, он вжался в меня сильнее, не отпуская мои губы и подчиняя себе. И кто я такая, чтобы роптать? Я не хотела, чтобы это кончалось, я хотела играть с его чутким языком и сосать его властные губы, я хотела, чтобы он кусал меня, оставлял на мне следы. Метки. Я запустила свои жадные пальцы в его встрепанные волосы, гладила его – везде, куда могла дотянуться. Я стонала. – Шоооон, ох… Все прекратилось, он сбросил меня на землю и отпрянул. – Хватит, нельзя, Тимиредис. Как унизительно. Кровь бросилась мне в лицо, руки мелко задрожали. Главное – это чувство собственного достоинства. Я – Сайгирн. – Мы что, на качелях? – зашипела я. – Что ты имеешь в виду, дракошка? А разве нужно объяснять?!! И кому – ему? – Вот эти наши взлеты и падения, больно-сладко, больно-сладко, больно-сладко. – Я делаю тебе больно? – Нет, Шон. Мне больно не от того что ты делаешь, а от того что ты не делаешь. Как же оскорбительно, черт возьми. Я было повернулась по направлению к дому, что тут еще обсуждать? Меня настиг его тихий бесцветный голос. – Ты же еще помнишь, кто я? Чем занимаюсь? Этими самыми руками, которыми я обнимал и ласкал тебя минуту назад, я вчера свернул шею одному подонку. Да неужели? – И что, для тебя это самое важное? Еще один, да, Шон? Ты – герцог тер Дейл, формально равный мне по положению, а на самом деле намного выше. Ты – ученый с репутацией, и репутацией заслуженной. Ты – часть Императорской семьи, их друг, почти брат. Ты – мой опекун и учитель. Ты мой… Осёклась. Я не могла сказать ему этого. Шон запустил руку в карман и достал пачку, прошел мимо меня, рухнул на ступеньки, обхватил сигарету губами, прикурил и затянулся. Я заметила, что его длинные чувственные пальцы слегка дрожат. Он выпустил дым, посмотрел на звезды. – Прости, Тимиредис. Маньячка чертова. Дура. Я вздохнула и постаралась успокоиться. – Шон, я хочу курить. – Говорил же, не трави себя, и без меня не кури. – Но ты же здесь. Я тоже присела на ступеньки, не касаясь его. Он пожал плечами, снова затянулся и поднес сигарету к моим губам. Я вдохнула едкий дым. В этот раз не противно, скорее непривычно. Мне даже удалось почувствовать привкус ментола. Его привкус. В воздухе разлилось душное молчание, только сигарета и наши затяжки. Шон держал ее сам и сам решал, как часто и сколь долго мне затягиваться. Когда она почти кончилась, я тихонько привстала. – Спокойной ночи, Шон. Ужин был вкусный, урок интересный и… поучительный. Приятных снов. – Приятных снов, дракошка. Я дотащилась до второго этажа, зашла в гостевую спальню. В груди сосало какое-то опустошение. На автомате прошлепала в ванную, выдавила пасту на зубную щетку и тщательно почистила зубы, умылась. Поразмыслила немного, скрутила волосы в пучок и залезла под душ, быстро ополоснулась, вытерлась мягким пушистым полотенцем и снова скользнула в Шоновы вещи. Уже в кровати написала Лиорту: «Пожалуйста, еще ленту возьми для волос, голубую. Прости, что поздно». «Ничего, все нормально. Спокойной ночи, Тими», пришло от телохранителя. Надо спать. Я насильно зажмурила глаза и принялась считать овец. Провалилась где-то на две тысячи какой-то… Сквозь беспокойный сон я почувствовала худощавые руки – Шон подхватил меня под лопатки и под коленями, поднял с постели и понес в свою спальню. Я молчала, прижавшись к его груди. Он опустил меня на кровать, навис надо мной. – Дракошка, забудь все, все эти наши обидки вечерние, всю ерунду, что я тебе наговорил. Просто пойми, я никогда не поступлю во вред тебе, дракошка. Я хочу, чтобы ты спала со мной. Останешься? Прозвучало как «останешься со мной, в моей жизни?» – Останусь, Шон. – Тогда спокойной ночи, жена. Где грань между нашей виртуальностью и реальным миром? Где? – Спокойной ночи, муж.***
Солнце снова било в глаза, заставляя жмуриться, только в этот раз валяться в постели мне вовсе не хотелось. Чудесно и дико, учитывая, что полночи я уговаривала себя уснуть, будучи в растрепанных чувствах, а потом меня растребушил Шон (муж, хмыкнула я про себя), когда переносил меня в свою постель. Первый семейный праздник – и первая ссора, забавно даже. Сейчас мужчина бессознательно обнимал меня за талию, лежа на боку, дышал на меня. Мою душу затопила нежность… Лицо Шона расслабилось и от этого казалось мягким, беззащитным, каким-то неуловимо ранимым. Подсвеченные утренним светилом веснушки довольно сильно выделялись на бледной коже. Мне подумалось, что скорее всего я никогда не постигну этого мужчину до конца. Невесомо, стараясь не нарушить его сон, я осторожно выпуталась из тревожащих сердце объятий. Тихонько прошмыгнула в спальню для гостей, привела себя в порядок и спустилась на первый этаж. И правда очень рано, большие часы в гостиной показывали полседьмого утра. Куда вот я подскочила? И чем же заняться? Тело требовало нагрузки – поэтому я поднялась в гостевую спальню снова, нашла вчерашнее большое полотенце, вышла во двор и принялась за растяжку. Совсем без музыки, с закрытыми глазами я выполняла давно привычные движения, тихонько размеренно считая про себя. Как же до одури хорошо и безмятежно радовать свое тело любимой тренировкой таким потрясающим утром. Я подняла одну ногу, обхватила пятку и распрямилась – мышцы стали достаточно эластичными, чтобы я смогла это сделать. Замерла на пару минут, потом повторила с другой ногой. Моя маленькая победа. После растяжки и быстрого душа закономерно захотелось бодрящего напитка, и я решила проверить Шонову кухню. Усмехнулась про себя, я же нынче жена, так? Могу хотя бы кофе сварить. Турка и молотый порошок в жестяной банке предсказуемо обнаружились в шкафах над плитой. Так, четыре ложки, щепотка сахара, заливаем водой… Терпкий бодрящий эликсир счастья готов. Налила себе в найденную тут же, в шкафу для посуды, маленькую чашку, добавила подогретого в микроволновке молока, остальное оставила для Шона. Мелькнула мысль, что я даже не знаю, какой кофе он любит, и любит ли кофе по утрам вообще. Я почти ничего не знала о моем мужчине помимо жутких сведений о его профессиональной деятельности и о его тесной связи с правящей династией. Наверное, можно и чего-нибудь приготовить, хотя бы бутерброды? Открыла холодильник на правах почти хозяйки и выудила все для своей задумки – сливочное масло, ветчину, сыр, оливки, веточки укропа и петрушки, взяла из хлебницы аппетитный белый батон. Подумала и добавила клубничный джем – с детства люблю колбасу с вареньем. Когда я намазывала третий бутерброд маслом, Шон обнял меня со спины и потерся носом о шею. – Доброе утро, дракошка. Не спится? Он взял мою чашку и глотнул из нее. – Ух ты, ты где научилась такой вкусный кофе варить? Ну вот, теперь я знаю хотя бы, что по утрам ему нравится разбавленный молоком крепкий сладкий кофе. В этом мы с ним похожи. Приятно… – Доброе утро, эээ… дорогой. В общежитии в «Нарвале». У моего друга, Кирана, турка особенная есть – ему от отца досталась. Мы с друзьями когда у нас с Бри в комнате собирались, втихаря варили кофе прямо на газовой горелке, ставили ее на пол. Я улыбнулась милым воспоминаниям. – Ты скучаешь по друзьям, Тими? Я обернулась и встретила его чуткий взгляд, ласковый и светлый, полный нежности, направленной на меня. Шон был такой утренний, одетый в простую белую футболку и шорты, с волосами, влажными после душа. Я склонила голову. – Ты знаешь, мне их не хватает… они воспринимали меня не как наследницу богатого герцогства, а как обычную девушку Тим, просто человека, которого не определяет статус. – Я пожала плечами. – С ними я могла быть собой. – А со мной ты как себя ощущаешь? Я сболтнула первое, что пришло в голову: – Как Алиса в кроличьей норе, всегда на пороге открытий. Все так неоднозначно, Шон… Я почти ничего о тебе не знаю. Он снова меня коснулся, погладил по щеке. – И все же, ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой. Ну и тебе можно спрашивать, жена. Я не посчитаю это нездоровым любопытством. Мне не хотелось выдумывать вопросы, чтобы задать их специально. Странное чувство – мы спали вместе, проснулись вместе, и теперь делим утро, кофе пьем. Накрыло неловкостью и даже неуклюжестью… Мой живот предательски заурчал. Я едва удержалась, чтобы не поморщиться. – Шон, ты голодный? Я тут, видишь, бутербродов наклепала… Надеюсь ты не против, что похозяйничала. – Ну что ты, дорогая, тебе можно. Позволь мне сделать кое-что? Я кивнула. Как и вчера, Шон обхватил меня за талию и усадил на столешницу. – Твой кофе вкусный, а бутерброды выглядят аппетитно. Хочу проверить, съедобны ли они. Он взял тот, который с маслом и ветчиной, поднес к моему рту. Велел: – Кусай. Что ж… Я отхватила довольно большой кусок, с наслаждением принялась жевать. Проглотила и выдала: – Более или менее съедобно. Мужчина приподнял брови, повторил иронично: – Более или менее? – Надо на ветчину еще джема клубничного намазать. – Круто, я тоже так люблю. Пришла моя очередь удивляться. – Правда? – Святая истина. С самого детства. Сколько себя помню, в моей семье посмеивались над извращенным вкусом юной наследницы. Предлагали и огурцы с медом отведать, и печенье с майонезом… – А что еще ты любишь? Из еды. – Я не особо привередливый, сказать по правде… ну, мясо люблю, конечно. Пироги с мясом. – И он добавил дразняще: – Будешь готовить мне мои любимые блюда, жена? Эта игра поразительно напоминает реальную жизнь. Пора просыпаться. Я вздохнула и признала с искренним сожалением: – Должна признаться, Шон, я совсем не умею готовить, кофе и бутерброды – это мой предел.***
Встречу с военным советником Империи запланировали на два часа пополудни. В половину первого Киард тер Пинада позвонил мне (уже раздобыл номер – я даже не удивилась) и предложил совместить полезное с приятным – то есть встретиться с ним за обедом. Я поразмышляла пару секунд и согласилась. Мы подобрали Лиорта у Ларран-молла, он передал мне пакет с голубым костюмом и бельем. Чтобы не светиться, Шону пришлось выйти у черного хода, а мне – переодеваться прямо в машине, жутко неудобно. Во дворец я и прибыла с блеском, с буйными кудрями, укрощенными лентой, да уж… Лиорт внимательно на меня смотрел, я ерзала от неловкости, будто перед строгим старшим братом. Он наклонился и мягко шепнул на ухо: «Не бери в голову, Тими. Ему можно доверять, уж это мне известно». А себе можно доверять? Если бы он знал… Леди Фрейм, все такая же степенная и чопорная, как я запомнила ее с зимы, повела нас в дальнюю часть дворца, где я прежде не бывала. Мысленно усмехнулась: зачастила я с визитами к Короне, и все лучше и лучше ориентируюсь в их огромной столичной резиденции. – Лорд тер Пинада ожидает вас, миледи, – провозгласила она торжественно. – Ваш телохранитель может остаться тут, в стенах дворца вам ничто не грозит. Что поделать, таков порядок. Дальше я последовала за камеристкой одна. Лорд тер Пинада учтиво вышел нам навстречу и приветствовал меня подчеркнуто тепло. Он снова поцеловал тыльную сторону моей ладони, уверил, что весьма рад, предложил мне руку и дальше уже сам сопроводил меня к столовой. Пока мы шли, всемогущий ректор военной академии и военный советник Короны мягко напомнил, что для меня он просто-напросто «Киард». Я подивилась про себя, и голове вспыхнули слова Шона: «Всегда ставь себя на место собеседника. Всегда старайся понять его мотивы. Никому не доверяй, кроме меня». Доверять другим он запретил. Занятно, кого видит во мне хитрый полководец? – Вы сегодня очень элегантны, Тимиредис. Голубой вам к лицу. – Благодарю вас, Киард. Киард, Элдред, Тиану, Арден, Астер-Бель… Я совершенно определенно попала в приторную виртуальную реальность. За обедом, которого мы удостоились в малой столовой Императорского крыла, Киард источал любезность. Подвел меня к уставленному деликатесами столу и галантно отодвинул мне стул. Я была поражена и смущена даже, что мы оказались здесь только вдвоем. Что все это значит? Как мне себя держать с ним? Вежливое отчуждение не сработало, его отношение ко мне неуловимо выходило за грани обычной деловой встречи, он бросал очень красноречивые взгляды, и разговор ни о чем вдруг перешел на личные темы. Мы принялись за закуски, мужчина разлил легкое столовое вино по бокалам. Все это болезненно напоминало бы свидание, не происходи оно в Императорском дворце. Как говорится, полный сюр… Мне весьма нравился военный советник, я восхищалась его умом и прозорливостью в военном деле, была наслышана о его личной отваге, о заслугах на войне с кочевниками, и, разумеется, предельно ясно осознавала, что сейчас от него зависело будущее моего герцогства. Но мне никак не удавалось заглушить неловкость и побороть скованность. Эта обстановка… пекла щеки, вгоняла в пурпур. Внезапно двери распахнулись, и влетел Шон, схватил свободный стул, с грохотом придвинул его поближе к моему сиденью, прям вплотную, и непринужденно пристроился рядом. – Слышал, вы тут шикарно обедаете, тоже проголодался. Он подхватил вилку, нагло стащил с моей тарелки кусок тонко нарезанной маринованной говядины, обмакнул ее в тертый сухой сыр с моей же тарелки и отправил мясо себе в рот. Потом взял мой бокал с налитым туда вином и сделал щедрый глоток. Киард при этом показушном жесте закатил свои красивые голубые глаза, усмехнулся знающе и иронично подначил: – Уж мне-то не ври. Твое вечное «равнофигственно» закончилось? Шон опустил руку на спинку моего стула, а потом и вовсе обнял меня за плечи, погладил по шее кончиками пальцев, пронзительно посмотрел мужчине напротив в глаза. Бросил отрывисто и даже бесцеремонно: – Не твое дело, Кир. Говори, что именно тебе нужно для обороны герцогства Тимиредис? Какие ресурсы? Сразу стало ясно, кто тут заправляет делами. Несмотря на одергивание Шона я тонко считала, почувствовала, что отношения между ними дружеские – хотя бы по тому, что лорд тер Пинада на грубость Шона не обиделся. Он пожал плечами и заговорил о деле: – Обставим это как масштабные военные учения. Я тут изучил повнимательнее карту побережья – там много труднодоступных мест, причалить на больших кораблях почти невозможно. Именно ими я бы на месте викингов и заинтересовался, они мастаки нападать там, где их меньше всего ожидаешь, ты же в курсе. Но нельзя и исключить вариант, что у них разработан какой-то контрплан. Не зря же они переговоры с кочевниками ведут. Восточные горы большие, все тропы мы не перекроем. Поэтому в герцогстве нужны наши регулярные войска, во всех крупных населенных пунктах. – Он обратился напрямую ко мне, вернув сухую казенность в голос: – Леди тер Ансаби, их введение возможно только в том случае, если вы одобрите, подпишете доверенность. Формально мы не на войне и поэтому вынуждены считаться с вашей автономией. – Позволение я дам, при условии, что это почти не отразится на населении… и еще важный пункт – я оставляю за собой право отменить любое ваше решение, поймите меня правильно. Это моя земля и мои люди. Я осознаю, конечно, что в военном деле я полный профан, не подумайте, что я буду как-то вмешиваться в вашу работу. Я испытываю глубокое почтение перед вашими заслугами и талантом, Киард. Скорее мое требование можно считать простой блажью. И еще у меня есть просьба – возьмите, если вам это удобно, моего брата в помощники? Люди в герцогстве его знают, он популярен и любим, а он в свою очередь знает нашу землю, наши особенности северные, обычаи, заскоки. Сможет помочь вам общение наладить, по деталям местности подскажет. Лорд тер Пинада склонил голову в согласии. – Договорились, ему будет полезно, и учитывая последнее событие, Аскани желательно набираться такого опыта. В свою очередь, Шон поделился: – Сегодня в шесть пресс-конференция состоится, Мирика все организовала уже, она умничка. Сделаем заявление о помолвке, обставим как красивую историю любви. Дальше пошли мелочи. Шон, серьезно глядя в глаза Киарду, давал указания: – Кир, наши войска должны твердо убедиться, что это и есть самые обыкновенные учения, просто в условиях, приближенных к боевым. Проследи за этим особо, это ключевой момент. В курс дела разрешаю ввести только высший командный состав. И донеси до них всех, что если хоть кто-то посмеет не удержать язык за зубами и пикнуть об этом там, где не следует, я лично с ними поработаю, так, что мало не покажется. Я смекнула, о чем он говорит, но даже не вздрогнула при упоминании его работы. Киард оторвал цепкий взгляд от Шона и перевел свои пронзительно-голубые глаза на меня. Я молча и невозмутимо продолжала смаковать тающее во рту мясо, неторопливо запивая его вином. Рука Шона все также расслабленно лежала на моей шее, ласково оглаживая. Его откровенно собственнический жест почему-то меня не напрягал. «Ты – моя», упивалась я его словами. А ведь и правда, я – его. И он – мой. Киард оторвался от созерцания моих глаз, чуть приподнял брови и снова посмотрел на Шона, а потом снова на меня. Протянул изумленно: – А вы действительно полны сюрпризов, леди тер Ансаби. Я дам личному секретарю указания подготовить доверенность. Куда вам направить? – Сегодня успеешь? – уточнил Шон. – Полагаю, да. Формулировку поставим «осуществлять действия, необходимые для обеспечения обороноспособности герцогства Сайгирн», про право накладывать вето пропишем особо. В тоне лорда тер Пинады совсем выцвели эмоции. – Тогда Тим подпишет перед пресс-конференцией, мы посетим, хотя участия она принимать не будет. От лица Короны я гарантирую, что Империя выделит все необходимые деньги и материалы, предоставляй смету. – На просчет сметы где-то неделя нужна, это если совсем быстро. Ну и мне, в первую очередь, надо на месте оглядеться, ты же понимаешь, Шон. – Действуй, у тебя карт-бланш. – Не буду откладывать. Леди тер Ансаби, вас проводить? Шон помотал головой. – Я сам, у нас с нею еще дела тут. – Тогда я откланяюсь. И, несмотря на объятия Шона, полководец наклонился ко мне и вновь поцеловал руку, а потом резво покинул столовую. Мы с Шоном остались вдвоем, продолжали сидеть совсем близко, касаясь друг друга. – Ну и как тебе обед, дракошка? Я пожала плечами. Он хочет по существу? – Мясо вкусное. – А компания? Шон сверлил меня темным взглядом, ожидая ответа. Наверное, лучше сказать правду? – Лорд тер Пинада интересная личность, сильная... Впрочем, Короне виднее, верно? Признаюсь тебе, я чувствовала себя не в своей тарелке, как будто на какую-то дешевую театральную постановку случайно забрела. Предпочла бы просто кабинет, а не вот это вот все, – я обвела рукой изысканно накрытый стол. – Но все равно, вкусно. – Ты разгадала, зачем он весь этот фарс устроил? – Если честно, не совсем, Шон. Я видела-то его третий раз в жизни, ты же знаешь. Шон фыркнул и закатил глаза. Цокнул: – Да уж, помню я ваше смелое знакомство. В голове промелькнуло, как Шон проговорился после бала, что приревновал меня. Это неправильно, но мне эта мысль почему-то очень нравилась, хотя поводов для ревности у него на самом деле нет. И еще мне польстило, что потрясающий во всех отношениях Киард тер Пинада увидел во мне женщину. Я доела и аккуратно положила приборы на тарелку. – Закончила, дорогая? Десерт хочешь? Ммм, десерт? – Не откажусь. – Тогда приглашаю, но сначала с Лиортом переговорим. Теперь уже Шон сопровождал меня во дворце, мы шли рядом довольно быстрым шагом. Я заметила, что на нас оглядывались. Раньше, когда я прогуливалась с Киардом даже под руку, такого внимания придворных не наблюдалось. А ведь Шон завидный холостяк, он сам об этом обмолвился, что на него «вешаются» разные дамы. Здешние люди что, принимают меня за очередную его пассию? А кто я? Черт… Мы добрались до Лиорта, прихватили его и свернули куда-то вбок, промчались по узким коридорам и осели в маленьком кабинете, заваленном кипами бумаги, проводами и компьютерами. – Лиорт, послушай меня, – просто сказал Шон. – Я так понял, что ты почти три года в отпуске нормальном не был, с последнего покушения, так? Мой телохранитель кивнул, ответил по-военному четко: – Так точно, сэр. – Тимиредис остается с Императорской семьей, чтобы ближе познакомиться с будущими родственниками, это возможность для тебя отдохнуть. У нас тут охрана отличная, ты же знаешь, да и я за ней сам присмотрю. Поэтому тебе одобрен отпуск. На сколько точно, не скажу, недели на две смело можешь рассчитывать, отпускные тебе на счет поступят сегодня. Пакет с вещами, что я приказал купить, где? – В машине в багажнике. Вот ключи. – Хорошо. Тогда приятного отдыха. Лиорт подошел ко мне и растрепал мне волосы. – Тими, я так к тебе привык, что это даже как-то странно. Но и полезно, понимаешь? – Понимаю, – я погладила его по руке. – Отдохни на славу, Лиорт. Какой же он светлый человек, все-таки. И собранный, ни удивления, ни огорчения. Только доброта и участие по отношению ко мне. Мой верный друг… – И ты тоже постарайся отдохнуть, хорошо? Сэр, тогда я могу быть свободен? – Разрешаю идти. Лиорт отдал Шону честь и исчез за дверью. – Уфф, пошли кофе пить, жена? А потом до шести еще надо успеть сделать кое-что. Кажется, ему тоже доставляет странное удовольствие называть меня женой. Все время дразнится. Шон снова потащил меня по переходам дворца, но уже недалеко. Толкнул дверь – за нею оказались просторные апартаменты с гостиной и спальной зоной. – Когда здесь ночую, я тут обитаю. Моя вотчина, – растолковал Шон. – Падай сюда, сейчас распоряжусь насчет кофе и пирожных. Он набрал внутренний номер и начал делать заказ. Прикрыл рукой трубку: – Ты кексы какие предпочитаешь? – Шоколадный бисквит. Шон проговорил в трубку: – Что-нибудь шоколадное принесите. Да, внезапно захотелось. Ну и мои любимые, с земляничным кремом. В дверь постучали через пять минут, какие расторопные, надо же. Шон открыл, выглянул и сам закатил тележку. Латте и кусочек «Праги», ммм… – Угощайся, дорогая. Его нежные глаза смеялись, мне внезапно стало супер легко, супер беззаботно. – Дай и твое отведать. – Держи, – он сам поднес мне ко рту ложку. – Тими, ты тут посиди, а я за вещами смотаюсь. Нам срочное дело нужно с тобой провернуть, я быстро. Минут через десять Шон вернулся с белым пакетом – я догадалась, с вещами, которые вчера купил Лиорт. – Переодевайся иди, ванная там. – Хорошо. Я вытащила обновки, потерла пальцами ткань и даже принюхалась. Одежда как одежда, ничего особенного. Конечно, не сшитая на заказ, но сидит довольно сносно. Туфли Лиорт выбрал и впрямь удобные, не красные, а светло-зеленые. И сумку тоже зеленую, но другого оттенка. – Волосы распусти и распуши даже. Да, вот так. Очки вот еще возьми, сегодня солнечно. Шон тоже переоделся в узкие голубые джинсы, рваные на коленях, светло-синюю рубашку с короткими рукавами и кроссовки какой-то непонятной фирмы. На его левом запястье тускло замерцал браслет из черненого серебра, ему очень шло. Мужчина выглядел по-другому, непривычно, и это притягивало. Другой, иной. Он начал объяснять: – Сейчас время обеда все-еще, в кафешках бизнес-ланч подают. Предполагается, что мы с тобой работаем в душном офисе в центре. Что-то творческое – видишь, прикид не деловой, может фотостудия или мастерская. Сходили, вместе пообедали, и сейчас у нас есть немного свободного времени. – И как мы его проведем? – Увидишь, – засмеялся Шон и потянул меня прочь из дворца. Мы выскользнули через черный ход, оказавшийся неподалеку от Шоновых покоев, и вновь попали на неприметную парковку. Он щелкнул сигнализацией на ключах от автомобиля, и серая невзрачная довольно маленькая машина пропищала. – Забирайся. Конечно, можно утверждать, что я избалована, но в таких машинах я еще не ездила. Чистая, но какая-то потрепанная, что ли. Внутри довольно тесно. Я вертелась туда-сюда, трогая сиденья из искусственной ткани. «Прекрати, Тимиредис», в конце концов одернула я себя. Смешно, право. Тем временем мой «муж» вынырнул на шумную улицу, и мы ехали по направлению к центральной площади – площади короля Сирила. Там Шон нашел малюсенькое место для парковки и ювелирно припарковал туда нашу малолитражку. – Выйти сможешь так? – Протиснусь. Мне становилось все веселее и веселее почему-то. Осторожно, стараясь не задеть соседний автомобиль, я приоткрыла дверцу машины и кое-как выбралась наружу. На улице нещадно палило солнце. Никто не обращал на нас внимания, мне это безумно нравилось. Мы такие же, как и тысячи людей вокруг, просто два молодых человека, живущие обыкновенной неприметной жизнью. Шон взял меня за руку, нежно и в то же время собственнически, сплел свои длинные пальцы с моими. – Нам сюда, на первый этаж. Мы зашли в Ларран-молл, где вчера Лиорт сначала покупал нам гамбургеры, а потом и мои джинсы с блузкой. А тут неплохо, все какое-то ненапряжное, невыспренное. Я никак особо не выделялась и гордилась этим. Мы все вышагивали мимо магазинов, сначала обувных, а потом и с одеждой, везде на витринах красовались относительно похожие образы, манекены зачем-то были лысыми. – На месте, дракошка. Я подняла глаза на вывеску: «Бриллианты Империи». Это что же, ювелирка? По виду довольно большой отдел, отнюдь не эксклюзивный камерный бутик. От обилия блеска металлов и камней глаза разбегались. Я постаралась не выдать внезапно проснувшихся бабочек в животе, и нацепила на лицо выражение сдержанного предвкушения. Почти смирения. Шон уверенно зашел внутрь, тотчас нас заметила внимательная молоденькая рыжеволосая сотрудница в светло-серой униформе. – Чем могу помочь? – ее голос звучал подчеркнуто приветливо. Шон не стал танцевать вокруг да около: – Где у вас обручальные кольца? Ого… Такого я не ожидала, хотя могла бы и догадаться. Продавщица подвела нас к витрине с десятками моделей обручальных колец, парных и по отдельности. Шон, будто размышляя, заговорил: – Меня устроит что-нибудь простое, классика, так обозначим… а моей невесте, – он властно погладил меня по шее, – нужно кольцо с бриллиантами. Размер шестнадцать с половиной. Забавно, сразу показал всем, кто в нашей паре главный. Разговор шел между ним и угодливой продавщицей. – Позволите узнать, ограничены ли вы в бюджете? Шон беззаботно пожал плечами. – В пределах разумного. А вот как хотите, так и понимайте. Нам незачем светить, что Шон может запросто скупить весь этот магазин. Я понимала, что это все притворство, сродни ролевой игре, и дала себе установку относиться к выбору соответственно. Возьму любое удобное. Но Шон просил все примерять и примерять… Уже на десятом мне стало казаться, что узоры сливаются. Вот значит, что такое этот «масс-маркет». Он наклонился ко мне, скользнул рукой по спине и вкрадчиво шепнул в ухо: – Дракошка, дорогая, ты, конечно, не воспринимай это кольцо как мое кольцо тебе. Но все равно, выбери то, что по душе, хорошо? Черт, а почему бы и нет? Я подняла глаза на сотрудницу магазина: – Мне вон то приглянулось, могу я его еще раз примерить? Довольно скромное кольцо из красного золота с ободком из мелких бриллиантов посередине, не слишком широкое, однако и не слишком узкое, оно смотрелось неброско, никакой вычурности, но нарядно. Шон одобрительно покивал, разглядывая мою левую руку с надетым на безымянный палец ободком. – Мне тоже по вкусу, тебе идет. Подберите мне пару, пожалуйста. Он расплатился, мы выслушали поздравления с «предстоящим чудесным событием», получили купон на участие в розыгрыше призов и выплыли из магазина. В дверях Шон обнял меня и поцеловал в щеку – наверное, так и поступают женихи после того, как вместе с невестами выберут обручальные кольца... – Пойдем еще пару шмоток тебе прикупим. Во дворец мы вернулись, нагруженные пакетами, где упаковалось все – платья, футболки, шорты, брюки, вязаный кардиган, еще одни джинсы – тоже рваные, как сегодня у Шона, черная кожаная куртка-косуха и даже два комплекта для сна, несколько пар носков. Босоножки, туфли и кроссовки прилагались. Припарковались, и Шон переложил все свертки в более представительный и гораздо более привычный мне черный бронированный джип – его машину. Телефон утверждал, что уже полшестого, и я ощутимо устала – так я по магазинам еще не ходила, настоящий забег или даже кросс по пересеченной местности. Мысленно застонала, придется снова переодеваться и топать на пресс-конференцию. – Устала, дорогая? Мы там ненадолго, тебе же доверенность надо подписать, думаю, Киард уже ждет. А потом домой поедем с тобой. – Прекрасная новость, муж. Мне показалось, или Аскани и вправду наслаждался вниманием журналистов к своей важной персоне? Он всегда брызжел уверенностью в себе, с самого детства. Я – наследница, на которую велась вечная охота – проявляла скромность и долгое время одевалась, как мальчик, а Ас вовсю тащился от обожания, которым его награждали девочки в нашей школе, хотя открыто он этого никогда и не признавал. Любовь изменила его, сделав еще ответственнее, может даже еще умнее, но тщеславие отпрыска знатного рода осталось. А теперь брат помолвлен с наследницей Империи, он породнится с Короной. Мелькнула мысль, что это с лихвой компенсирует ему потерю герцогства из-за прошлогоднего отказа Шона в разрешении передать герцогский титул младшей ветви рода тер Ансаби. Когда мы прибыли, пресс-конференция уже началась, и главную новость не то что года, а десятилетия – объявила сама Императрица. Журналисты жужжали подобно пчелам в растревоженном улье, все одновременно, и за право задать вопрос в микрофон шла нешуточная борьба. Подобного в Империи никто не ожидал, о жизни наследников говорили мало и скупо… Жених и невеста, с сегодняшнего дня не скрывающие своих трепетных чувств, выглядели подобающе событию. Аскани в темно-синем костюме с серебристыми пуговицами, дополненном голубой рубашкой с серебристой бабочкой и запонками из белого золота, производил сильное впечатление. Цвета нашего рода, рода Ансаби, герцогов Сайгирн – чистые, яркие, суровые – ясно давали понять, что северные герцоги обладают могучей волей, властью и богатством, с древности принадлежащим нашей прославленной семье. Красивый и бесконечно далекий, словно потомок демиургов, мой брат для простых смертных казался недостижимым, и лишь наследной принцессе Брианне, облаченной в голубое платье того же оттенка, что и рубашка Аскани, он мог преподнести свое сердце. Затея удалась, нужное впечатление было создано и распространялась на всю Империю и соседние дружественные государства. Я наблюдала и от всей души радовалась, что на месте Аскани перед репортерами нахожусь не я. С Киардом тер Пинадой все и правда завершилось быстро – текст доверенности я прочитала, вроде все устроило, потом подошел Шон, глянул мельком и кивнул. Я поставила свою подпись, вывела тщательно: «Тимиредис тер Ансаби, герцогиня Сайгирн». Можно было собираться отдыхать. Мы потихоньку смылись с мероприятия, вновь нырнули в переходы дворца, прокрались к правому черному ходу и загрузились в джип Шона. – Просторные машины мне нравятся больше, – проворчала я, подтягивая к себе гудящие ноги, с которых я предварительно стянула вроде бы удобные дизайнерские туфли. Шон засмеялся над моим снобизмом. – Ну вот, зато теперь ты можешь оценить, как тебе в некоторых отношениях повезло. Действительно, я же никогда даже и не задумывалась, откуда у нас в гараже берутся все эти супермощные автомобили и тем более, во сколько имперских золотых они нам обошлись. А для большинства населения вопрос денег в семье – ключевой. – Устала, жена? Голодная? Голос моего якобы-мужа звучал озабоченно. – Откровенно говоря, я так выжата, что есть совсем не хочу… И даже мой язык просился на отдых. – Я понимаю, что ты вымоталась за сегодня, дракошка, вон в какую рань проснулась. Давай, я тебе ванную наполню, когда приедем? А потом спи хоть до обеда, ни тебя, ни меня никто больше искать не будет, пока я сам на связь не выйду. Завтра никуда не спешим, позавтракаем, побатонимся и поедем с тобой на вокзал, купим билеты и отправимся в Тер-Шеррант. Мы уже подъехали к его дому, заехали во двор. Надо только собраться с силами, чтобы до ванной дойти. – Подожди, дракошка. Шон открыл дверь автомобиля с моей стороны и подхватил меня на руки, не дав и шагу ступить. – Откуда в тебе столько энергии, Шон? Он резво нес меня на второй этаж по лестнице, я обнимала его за шею, привалившись к груди. «Муж» хмыкнул беззаботно. – Привык. Он занес меня в купальню и усадил прямо на пол, я обессиленно привалилась к стене. Шон вышел ненадолго, вернулся уже переодетым в домашнее, в руках махровый халат – бросил его на столешницу, в которой утоплена раковина. Подошел к мини-бассейну и настроил воду, вылил туда полбутылки пены для ванн. – Раздевайся, дорогая, я не смотрю. Что-то часто я стала снимать одежду в его присутствии. Спорить бесполезно, да и не очень-то и хотелось. Я оставила голубой костюм прямо на полу, завернула в него мое изысканное боди и крошечные трусики. Потихоньку стала опускаться в бассейн. – Осторожно, не поскользнись. Устроилась? – Да… Шон… – Что, дракошка? – Меня к тебе так тянет, как к наркотику какому-то... Ты же тоже устал? Тут много пены – ничего не видно. Давай, я прикрою глаза, а ты тоже сюда заберешься? Места вон сколько. Он не стал меня и себя отговаривать от этой крайне неразумной во всех смыслах затеи. Начал снимать майку, подхватил ее за вырез сзади и стянул – я смотрела. Я же уже видела его голый торс, что такого? Медленно спустил штаны – я смотрела. Тело у Шона пластичное и жилистое, развитые длинные мышцы четко выделялись на его руках, ногах и животе. Я все же сглотнула и облизала пересохшие губы… Под его штанами оказались такие же белые боксеры, какими он снабдил меня вчера, только обтягивали они его полностью. Мужчина взялся за резинку этого последнего оплота здравомыслия и самообладания, потянул ткань вниз, тоже пристально смотря мне в глаза, не стесняясь своего отклика на меня, своего возбужденного члена. Опять я его провоцирую. Я закрыла глаза и услышала всплеск. Шон устроился напротив и вытянул длинные ноги, мы касались голеней и коленей друг друга, от пены его кожа скользила, а ноги были довольно волосатыми. – Тимиредис, как тебе сегодняшний день? Я прошептала, глянув на него из-под ресниц: – Эта наша ролевая игра, Шон, это притворство ощущается тревожаще остро. Как реальность. А тебе? – Мне нравится такая реальность с тобой, Тими. И меня тоже к тебе тянет, ты же заметила. – Да, это видно невооруженным взглядом. – Тебе… страшно? Ты когда-нибудь видела голого мужчину вживую? – Нет, Шон, мне не страшно, скорее даже любопытно, какой ты там. И до тебя я никого не видела раздетым. Лиорт всегда прибывал вовремя, даже в последний раз. – И что, я тебя не смущаю? Я честно уделила этому вопросу пару минут. – Откровенно, мне приятно смотреть на тебя, твое тело потрясающее, Шон – развитое, гибкое, сильное. Это привлекает и притягивает, да ты и сам в курсе, скорее всего. Меня больше смущает отсутствие одежды на мне, хотя что ты там не видел, у женщин все более-менее одинаковое, я полагаю. – Для меня ты особенная, Тимиредис. – И ты для меня особенный, Шон. – Дракошка, ты понимаешь, почему я… сдерживаю себя с тобой? Хотя я никого так не хотел, как тебя. Конечно, о причине я догадывалась. Мы оба свободны. – Шон, титул Сайгирн – это как приговор. Я давно привыкла. В моей ситуации «а если» быть не может. Я все понимаю, уж поверь. И я тоже сдерживаюсь. – А чего тебе хочется на самом деле? Голос Шона хрипел, дыхание частило, словно на грани прыжка… И кто кого провоцирует? – Тебе не приходило в голову, что мы оба немного мазохисты? Может, поэтому нам так легко друг с другом? – Отвечай. Прозвучало как приказ, да это он и был. – Мне хочется познать твое тело, Шон… Своим телом. Дотронуться до тебя. Раствориться в тебе. Полностью принять то, чему ты можешь меня научить… как ты и обещал. Разве ты не знаешь? Но я – Сайгирн. Как я тебе и говорила, это как печать на лбу.***
И подлинной свободы не испить, И невесомости полета не измерить, И путы вокруг сердца не разбить, И не заставить оправданьям верить. … И маски не сорвать, и не прожить…