***
Я проснулась от того, что Шон ласково гладил меня по лицу. – Дракошка, прости, что пропал. Тут столько всего скопилось. Мне завтра рано утром на совещание надо – я вызвонил твоего Лиорта. Летите в Галарэн первым рейсом, а я вечером прилечу. – Хорошо, Шон, – согласилась я сонно. Потянулась и зевнула, скромно прикрыв рот пальцами. – Я тут нам бутербродов нашевелил, давай поедим? На готовку тоже времени не особо, нарезал на скорую руку. Хорошо, домработница вчера закупку сделала. Я выползла из-под одеяла, которым бессознательно укрылась во сне. Села на его кровати, облокотившись на его подушку. На подносе, стоявшем на прикроватном столике, обнаружилась тарелка с простыми бутербродами – хлеб с маслом и сверху сыр и ветчина. Шон налил колы и заварил чаю. Улыбнулась – приятно. – Прекрасная идея, спасибо. Поздно уже? – Двенадцатый час. – Ого. Он приклеился взглядом ко мне вместо того, чтобы есть. Я тоже не спешила набрасываться на еду. – Моя одежда тебе идет. И цвет… цвет хорошо смотрится. Ой. К щекам тотчас невольно прилила краска, ведь под его халатом я сижу голышом. Я подавила в зародыше желание поплотнее стянуть ткань и без того надежно запахнутого одеяния. – С-спасибо. – Хочешь, сыграю тебе? Но ведь он устал, наверное. – А разве тебе не нужно отдыхать? Шон пожал плечами и признался несколько скованно: – Не только ты осознала, Тими, что наш якобы-медовый месяц закончился. Для меня это странно, но я… привык уже как-то. Привык к тебе рядом. Мы сидели на его большой удобной кровати и прожигали друг друга взглядами. Глаза настолько красноречивее слов… Золотисто-карие тонули в шоколадно-карих, не желали выныривать из бездонного омута его космоса. Шон многому научил меня за время нашей поездки, оказался в разы более открытым и откровенным, чем я смела надеяться. Порою жестким, даже жестоким – но не со мной. И страстным, и волевым. Чуть больше двух недель, а кажется, что прошла целая вечность. И мы стали близки, не телами, а душами. Разделили кровь. Вчера Шон почти открытым текстом дал понять, что он не просто человек, не просто грозный Палач… а личность и сущность гораздо более загадочная. Что необъяснимое томление, настигшее меня в Драконьих горах – это не плод моего перевозбужденного воображения, что мои необычные сны – это не просто сны. Что однажды мне откроется что-то, что-то… что мое подсознание уже давно знает, благодаря моей крови. «Тебе можно быть здесь, благодаря твоей крови», – обмолвился Шон. Кто он, и кто я? Почему нас настолько тянет друг к другу? И к чему нас приведет эта маниакальная тяга? – Я с радостью послушаю, как ты играешь, – произнесла я мягко. Одарив меня довольной улыбкой, Шон гибко поднялся и вышел из спальни. Спустя пару минут вернулся, одетый в черные домашние бриджи, без футболки, босой, и с гитарой. Гибко сел на кровать, поджав одну ногу. Тронул пальцами струны. Слегка нахмурился, подкрутил колки, сыграл пару интервалов – кварты и квинты. Услышав гармонию, посмотрел на меня. В шоколадно-карих глазах мелькнула шальная решимость. Шон начал перебирать струны, рождая медленную хрустальную мелодию, мистическую и нежную. Полную необъяснимой тоски. А потом запел. Hahren na melana sahlin Emma ir abelas Souver'inan isala hamin Vhenan him dor'felas In uthenera na revas Vir sulahn'nehn Vir dirthera Vir samahl la numin Vir lath sa'vunin У меня закружилась голова, от стука крови в висках и томления замерло все. Я поедала его широко распахнутыми глазами – не отрываясь глядела в его пронизывающие таинственные источники знания. Чистое блаженство, смутное узнавание и волшебство, низкий бархатный голос, чуть хрипловатый, стройно выводящий мелодию, который дарил мне такое счастье, такое ощущение сопричастности с запредельным, запретным, что я почти теряла сознание. Слушала его, затаив дыхание, завороженная и покорная. Я – его. Я – его. И я знала, о чем эта песня, где-то в глубине души я знала. Старейший, твоё время пришло, И сейчас печаль сквозит во мне. Утомлённым глазам не хватает отдыха, Сердце стало сумрачным и серым, В бдительном сне твоя свобода. Мы поём и радуемся, Мы рассказываем легенды, Мы смеёмся и плачем, Ещё один день мы прожили в любви. Последние хрупкие ноты растворились дымкой, и мелодия замерла. Я боялась лишний раз глубоко вздохнуть и нарушить внезапную щемящую тишину, боялась потревожить ранимый воздух, в котором, казалось, еще зависли восхитительные звуки. Шон… кто ты? Он отложил гитару и наклонился ближе ко мне, нежно провел кончиками больших пальцев по щекам. Оказывается, у меня текли слезы, а я даже не заметила. Шон бережно взял мои запястья, мягко поцеловал дрожащие пальцы и положил их себе на голую грудь, притиснул, а затем опустил свои руки. Мои подрагивающие ладони остались прижаты к его крепкому роскошному телу. Он все смотрел и смотрел мне в глаза, испытывающе, выжидающе. Шон тер Дейл всегда держит слово. «Мы дома», – шептал он, когда нес меня наверх сегодня вечером. Дома. Я заскользила по его коже, начала гладить его по груди, плечам, ключицам, шее, лицу. Медленно и чувственно, наслаждаясь ощущением бархатистости под ладонями, вдыхая его особенный притягательный запах. Шон пленил мои глаза, щурился как хищник, не останавливал меня. Я снова вернулась к его груди, нашла плоские мужские соски и невесомо погладила маленькие твердые горошины. Кончики пальцев покалывало – приятно. Он позволил мне царапнуть его. Я трогала, а Шон не останавливал меня, не отрывал от меня темных шальных глаз. Вдруг он сглотнул, будто через силу. Мне захотелось его ближе, я обняла его за плечи, робко потянула на себя, и он послушно подвинулся. Снова погладила его, по спине, рукам, шее, плечам, груди. Спустилась пальчиками к его плоскому животу, восхищаясь твердыми мышцами пресса. Я гладила его соблазнительный живот все смелее и смелее, уже почти терла. На нем довольно плотные бриджи – а есть ли что-то под ними? По отклику Шона однозначно понятно, что мои прикосновения доставляют ему чувственное удовольствие. Он молчал, часто и шумно дышал, но не останавливал меня. Смотрел в глаза – без вызова, завороженно. Я встала с кровати, подтянув рукава на чересчур просторном халате, и увлекла его за собой. Он покорно поднялся, оказавшись очень близко, склонив голову ко мне. Молчал, смотрел. Разрешил мне сделать, как я хочу. Я обняла его за талию, погладила спину, нежно и медленно, наслаждаясь его силой, трепетно проводя кончиками пальцев по знакомым длинным шрамам. А потом, окончательно решившись на дерзость, вернулась к его животу и дернула за завязки бриджей, ослабляя пояс. Подняла голову и снова встретилась с его ждущим взглядом. Шон не остановил меня, смотрел испытывающе. Не касался меня сам, просто ждал. Я тоже с силой сглотнула. Не попробую, не узнаю. Снова погладив его по спине, по пояснице, я опустила любопытные ладони ниже, ему под пояс. Белья на нем не оказалось, мои пальцы жадно обхватили крепкие восхитительные ягодицы. Он закусил губу и сжал руки в кулаки, вены на предплечьях вздулись, но все же он не остановил меня. Хорошо. Я попыталась было двинуть руками, но мне не удалось – ткань штанов предательски натянулась. Сзади застряли мои ладони, а спереди… Спереди вздымался его возбужденный член. Я всхлипнула, мне хотелось гладить его везде. Везде. Я качнулась к нему, оказавшись еще ближе, вплотную. Теперь его плоть упиралась мне в живот, а мое лицо уткнулось ему в грудь. К чудесному аромату летнего дождя примешивался еще один запах, терпкий, обволакивающий… запах его желания. Крышесносно, сногсшибательно. Соблазнительно. Я сжала ладони, начала мять его и покрывать робкими поцелуями его кожу – там, где губы соприкасались с его телом, по груди. Ох… Я такая неумеха, я не знала, как нужно, но это совершенно неважно. Ничего не важно кроме того, что сегодня мне можно. Шон молчал и позволял мне все, касаться его тела, целовать его тело. Я потерлась щекой о его грудь, покрытую мягкими нежными волосками, прислушалась к гулко бьющемуся сердцу. Нашла губами темно-розовый пик соска и облизала его, а потом втянула в рот. До чего же… вкусно. И затягивающе. Шон с шумом втянул воздух, но не остановил меня, все еще нет. Молчание, только бешеный стук моего сердца и свистящее дыхание, неравномерно вырывающееся из его груди. Ему приятно. Желая доставить еще большее удовольствие, я поцеловала второй сосок. Осторожно высвободила ладони, скользнула по его бокам и к низу живота. Шон схватил меня за запястья, резко крутанул и опрокинул на кровать. Навис сверху, удерживая. Челка упала на лоб, привлекая внимание к ставшим абсолютно черными омутам – зрачок полностью затопил радужку. «Ты обещал», светилось в моих глазах. Я молчала, не отводя взгляда, но Шон словно прочел мои мысли. Я все же не совсем наивная девочка, я знаю, что может произойти с ним, если я продолжу. С любым другим мужчиной я бы кричала от страха, но не с ним, не с Шоном тер Дейлом. Он ослабил стальную хватку и перекатил меня на себя – так, что я оказалась сверху. Опустил руки вдоль тела. «Насколько ты хочешь, чтобы я тебя шокировал», спросил он меня... вчера я видела его без одежды. Шон прекрасен. Его удовольствие не шокирует меня, его удовольствие меня осчастливит. Я спустилась ниже, потершись ягодицами об его член, и села ему на бедра. Взялась за пояс его бриджей. – Тими, дракошка, на тебе ведь нет белья… Ничего ведь нет под моим халатом. Он не спрашивал, но я все равно ответила: – Да. – Не раздевай меня. Можешь погладить, но не раздевай. О. Я понимаю. Я слезла с его бедер, села рядом, провела ладошкой по его лицу, очертила пальцами чувственные губы, спустилась ниже и погладила его шею, грудь, живот, еще ниже, и запустила покалывающие, любопытные пальчики ему под пояс. Меня накрыло безумно тонким и интимным ощущением, не шокирующим, а манящим. Таким, что у внизу все сжалось в предвкушении. Я вдруг поняла, что мои собственные бедра мокрые. А Шон… он оказался очень твердым и гладким, горячим, большим. Я провела ладошкой вниз-вверх-вниз, спустилась еще ниже и погладила его по яичкам. Он приятный, невероятно приятный, везде. Я обхватила его рукой и чуть сжала, чувствуя пульсацию под ладонью. Голову совсем повело. Из груди Шона вырвался нечеловеческий утробный рык, низкий, рокочущий, влекущий. Побуждающий меня продолжать гладить его там. – Рррррррррр… Рык, который обычный человек издать не может. Внезапно его руки взметнулись вверх и вцепились в изголовье кровати, мышцы на предплечьях забугрились, костяшки пальцев побелели. – Рррррррррр… Тим, – выдохнул он сдавленно. – Сядь на меня. – Шон? – Не раздевай меня. Просто сядь на меня сверху. Я убрала руку с его члена, мягко выскользнув из бриджей, поднесла пальцы к носу – понюхала его. Какой умопомрачительный запах, тонкий и терпкий, дразнящий. Запах возбуждения Шона. Облизав губы, я вновь оседлала его бедра, села прямо на его вставшую плоть. – Ты… смелая, дракошка. И безрассудная, – прохрипел он. Шон начал резко вскидывать бедра, тереться об меня, не отпуская спинку кровати, не разжимая рук. Старался сдержаться, чтобы оставить меня нетронутой. Я знала, чего ему хочется, что ему нужно. Опустила торс и легла на него сверху, распласталась, позволяя ему двигаться так, как он захочет. Резко, неистово, часто. Шон выгнулся подо мной, я приподняла голову и сквозь опущенные ресницы увидела, что его лицо исказилось в экстазе. Красиво, он прекрасен в своем блаженстве, и это блаженство подарила ему я. – Рррррррррр… Почему меня не пугает его сверхъестественное рычание? – Тимиредис… – В голосе Шона прорезались рокочущие нотки. – Послушай… меня. Тебе нужно уйти отсюда, иди вниз, во… двор. – Что? – Моя суть… может взять… верх. Я… приказываю тебе. Иди. Ничего не соображая, но не в состоянии ослушаться его, я спустилась с кровати и пошла, не оглядываясь. Голова кружилась так, что приходилось держаться руками за стены, ватные ноги то и дело заплетались. В моих ладонях, остро чувствующих шероховатость поверхности набивных обоев, ощущалась едкая пустота. Я сжала кулаки, но лишь мои ногти впились в кожу. А хотелось – упругости и пульсации, губительного пламени, хотелось сжимать и гладить, и… Черт, черт. Я споткнулась на лестнице и заставила себя глубоко вздохнуть несколько раз, а потом считать от десяти до одного на шеррантском и мириндиэльском. Шум в ушах несколько утих, в глазах слегка прояснилось. Хорошо. Снова стала спускаться. Наши сумки лежали на первом этаже в гостиной. Схватила свою, вытащила платье – оно как раз сверху. Чтобы найти хотя бы трусики, пришлось основательно порыться. Закрылась в туалете на замок и быстро переоделась. Кинула взгляд на свою левую руку. На подрагивающем безымянном пальце насмешливо блестело мое фальшиво-обручальное кольцо с настоящими чистейшими бриллиантами. Вздохнув, я сняла его, буквально сорвала с пальца, вернулась в гостиную и оставила бесполезный ободок золота на каминной полке, а потом – как он и просил: покорно – вышла во двор и села на крыльце, невидящим взглядом уставившись на густые деревья, что скрывали его дом от ненужных посторонних глаз. Шон… я благодарна ему за то, что он отослал меня. Я совсем потеряла голову, перешла все границы. Не испытывала ни стыда, ни неловкости. Меня болезненно тянуло к нему, и он позволил мне удовлетворить мою тягу, – великодушно. Просто такое, интимное, должно случаться по обоюдному согласию и желанию обоих. Мы оба хотели физической близости, на этот счет у меня нет иллюзий, но мы же оба и не хотели последствий. Шон не мог стать полностью откровенным со мной, ну а я не хотела принимать его откровенность по принуждению. Умом я все понимала, но моя суть, что-то внутри меня, что я даже не могла определить, суть тосковала. Он рычал… и я рычала в Драконьих горах. Что это? Почему? Я никогда раньше не замечала подобного за собой. Я не знала себя. Теплый ночной ветер обвевал мое разгоряченное неудовлетворенное тело. Правильность решения Шона мешалась с опустошенностью, с бездной, которую никакие доводы разума не могли заполнить. Если сейчас так, то что придет после? Он сел рядом на ступеньки и с оглушительным щелчком зажигалки прикурил сигарету. Затянулся, эстетично откинув голову, выдохнул кольцо дыма. Искоса взглянув на него, я увидела, что он одет в другие бриджи и мятую футболку, но по-прежнему босой. Темно-каштановые вьющиеся пряди встрепаны больше обычного, словно он ерошил их, не переставая. Я не знала, что мне сказать, и надо ли говорить хоть что-то… Ночь на дворе, и по-хорошему, нам обоим нужно попытаться выспаться. Но вернуться в его спальню после того, как он попросил меня уйти? Черт. Шон затушил сигарету, чуть развернулся ко мне, вздохнул обреченно. – Дракошка… Ты… поражена? – Чем поражена, Шон? Неужели он всерьез подозревает, что у меня какая-то душевная травма? Я в смятении, у меня раздрай, но вовсе не из-за того, что я увидела оргазм Шона. Блаженство Шона оказалось шикарным. – Посмотри мне в глаза. Безропотно я развернулась и встретилась с ним взглядом, глядя на него мягко и нежно, как женщина, доставившая удовольствие своему мужчине. Я не хочу, отказываюсь слушать его извинения за те потрясающие ощущения, которые он испытал. Напряжение ушло из его тела, и осталась легкость – Шон улыбнулся. Поднял руку и провел кончиками пальцев по моим скулам, очертил рот. – Ты восхитительная, дорогая. Настолько, что я переоценил себя, уже не в первый раз с тобой. Ты правильно поступила, что послушалась без разговоров. И в то же время мне жаль, что ты не осталась, – он усмехнулся криво. – Промедли ты хоть немного, и подарил бы тебе Луну в алмазах. И поэтому он велел мне уйти. – Луну в алмазах, – повторила я как заколдованная. Да, пожалуй, он прав. От одних его поцелуев я уже летаю среди раскаленных звезд. Я не могла не спросить: – Шон… а тебе было хорошо? – Хорошо? – теперь он повторял за мной. – Тими… мне было сладко и ярко. – Он помолчал немного, а потом признал: – Так сладко и ярко, как никогда прежде. И поэтому нам нужно вести себя очень осмотрительно. Быть крайне осторожными, дракошка. Я поняла его прозрачный намек. Нужно быть осторожными, поэтому повторения сегодняшнего праздника свободы плоти больше не случится. Прищурившись, я впилась взглядом в его завораживающие шоколадно-карие глаза, а внутри зрело трудное решение. Не зная, как он отреагирует, я поспешила озвучить: – Я думаю, что прежде, чем ехать в Галарэн, мне необходимо наведаться домой, в Сайгирн. – И что за срочность такая вдруг? – Ну, ты сам говорил про совместные поисковые отряды. Я так мыслю, дело безотлагательное, надо успеть до заморозков. С лордом тер Фаррештрбрахом я лично переговорю. Да и на месте посмотреть хочу, как там у лорда тер Пинады дела, с Асом повидаюсь, опять же. «Немного приду в себя. А дом, раз он уже куплен, никуда от меня не денется». Взгляд Шона из легкого и расслабленного вновь превратился в испытывающий. Глубокие глаза словно проникали мне даже не в голову, а прямо в сердце. Он резко схватил меня за запястье левой руки и уставился на кричаще-голые пальцы. Пальцы без обручального кольца. Нахмурился. Потер их, не настойчиво, а нежно и чувственно, делясь мягкой лаской. Зачем он это делает? Сказка, легенда, прикрытие – чем бы это ни было, все уже закончилось. – Хочешь поиграть в герцогиню, Тимиредис, – он говорил, с ленцой растягивая слова. Мы оба понимали, что я с ходу ухватилась за удобный предлог для бегства. – Это можно, и даже нужно. Конечно, поезжай. Я не вправе указывать тебе, куда и когда ехать, если это напрямую не касается нашего договора и твоего обучения. Он говорил не раз, что не будет принуждать меня. Что если мы расстанемся, то только по моей инициативе. Но Шон командовал и приказывал мне всю нашу поездку. Значит, наша сногсшибательная командировка под видом молодоженов – это всего лишь ради моего успешного обучения, и только? Тогда я приняла абсолютно правильное решение. Я постаралась, чтобы мой голос звучал непринужденно: – Ты говоришь, связался с Лиортом. Он здесь, а Ларране? – Ну да. – Тогда я могу сейчас к нему поехать. Мне самой от этой приторной карамельной беззаботности свело зубы. Молчание, неуютное своей неловкостью. Взаимной недосказанностью. Внезапным отчуждением. Совершенно дурацкая ситуация, в которой я не разумела толком, как себя вести. Каким-то шестым чувством я осознавала, что мое стремление уехать как можно быстрее задело Шона за живое, ужалило его гордость, дернуло мужское самолюбие, но он не показал вида, сохранив невозмутимость на лице. Спустя пару минут поединка глаз Шон намеренно-безразлично пожал плечами. – Если тебе так лучше. Лучше? Мой взгляд упал на его левую руку, на которой тоже уже не видно кольца. Сердце пронзило ледяной иглой. Переживу.***
Лиорт почему-то даже не удивился, что я вдруг закапризничала и пожелала вернуться во втором часу ночи. Обрадованный телохранитель вышел из машины, когда увидел приближающийся джип Шона, я стоило мне выпрыгнуть на парковку, как он схватил меня за талию и прокружил вокруг себя несколько раз. То, что Шон застыл рядом, Лиорта ничуть не смутило, он коротко и почтительно произнес приветствие: – Сэр. – Лиорт. Будьте предельно осторожны, не теряйте бдительности. В герцогстве люди Киарда, но все же. – Разумеется, сэр. Тим, идем? Я сделала шаг, но Шон как-то сердито дернул меня за руку. Рывком прижал к себе, крепко и обволакивающе, щедро даря мне свой неповторимый запах. У меня заныло в груди. Ведь это не навсегда. Подумаешь, несколько дней, может, пара недель. – Дракошка, родная, – прошептал Шон мне в ухо. – Не накручивай себе. С Лиортом физической подготовкой занимайся, я проверю потом, насколько ты выносливая стала. Если в герцогстве будет что-то, что тебя насторожит – звони на мобильный. На меня сейчас навалится тонна работы, даже если не отвечу, перезвоню при первой возможности. И береги себя. – Хорошо, Шон, – пролепетала я в ответ. Думала, теперь он отпустит, но Шон продолжал ко мне прижиматься. Его тоже ничуть не смущало присутствие Лиорта. Внезапно он схватил меня за волосы и потянул, настолько жестко и настойчиво, что мне пришлось запрокинуть голову. Мы схлестнулись взглядами, в его блестящих глазах я заметила такое же бушующее смятение, как и во мне. – Я – твой, – выдохнул он в мой рот и впился в меня упоительным поцелуем. Ох… Лиорт, стоящий в паре шагов от нас, мгновенно вылетел из головы, остались только дерзкие сухие губы, целующие меня так, словно я улетала не в свое герцогство, а в другую вселенную. Я растаяла и ответила со всей необузданной страстью, которая скопилась в тоскующем по нему своенравном теле. Шон разорвал этот безумный поцелуй, с трудом разомкнул напрягшиеся руки и подтолкнул меня к телохранителю. Как сомнамбула, я механически пошла. Мы сели в машину и отъехали первыми.***
– Тим, Тими… Ты как, нормально? Лиорт же все видел, а ведь я недавно подслушала, что он неравнодушен ко мне. От жгучего стыда я покраснела как маков цвет. Шон действует на меня как заклятье – стоит ему дотронуться до меня, и мое тело подчиняется ему, даже помимо моей воли. Промямлила смущенно: – Лиорт, прости… Нам не следовало. – Да ладно тебе, подопечная, – беззлобно фыркнул мой верный телохранитель. – Вы с ним вместе, влюбленная пара, и такое проявление чувств вполне естественно. И я его понимаю, Тим. Какие у нас планы? – Выспаться на славу, а завтра в Сайгирн. Предупреждать о приезде не будем. Лиорт не удивился, согласился лаконично: – Ладно.***
С каждым мигом – больше жизни, С каждым вздохом – жизни меньше. С каждым взглядом – больше истин, В каждом всхлипе – меньше сплетен. … Каждый распростерт и честен.