Топкапы: история будущего.

Мустафа никого не принимал последние дни. Смерть Румейсы пошатнула его. В последнее время в его жизни все шло наперекосяк: смерть единственного сына, холод со стороны отца, который в этот раз не взял его в поход и потеря любимой. Больнее всего было то, что он так и не узнал, кто причастен к смерти фаворитки. У него были некоторые догадки, но в итоге любое расследование заходило в тупик. В дверь постучали. Мустафа нехотя дал разрешение войти. Он подумал, что это кто-то из служанок принесли ужин или же снова матушка пытается поговорить с ним и утешить. Но это была Мелек. Он удивлено привстал. Он готов был увидеть на пороге своих покоев кого угодно, но только не ее. – Что-то случилось? – Шехзаде бросил взгляд на ее плечо. Мелек помотала головой, съёжившись – Я слышала, что ты уезжаешь в Амасью. Хотела попрощаться. Ее сердце так сильно билось под шёлковым платьем, что Мелек казалось этот барабанный стук слышен даже Мустафе. При виде его красивого, отточенного будто скульптура, лица, ей становилось ещё хуже. Перед глазами всплывал образ Румейсы-хатун. Мустафа кивнул и жестом пригласил Мелек сесть на тахту. Она несмело прошлась по такой знакомой ей комнате и присела, сложив руки на коленях. Мустафа сел рядом и внимательно посмотрел на наложницу. – Повелитель в этот раз отказался брать меня в поход, – расстроенно сказал Мустафа, но тут же улыбнулся, стараясь не показывать своего разочарования. – Но так даже лучше. В Амасье накопилось много дел. – Хочу подметить, что никого из Шехзаде он не взял в поход, – Мелек пыталась утешить Мустафу. – Думаю, что он беспокоится за вас всех. Ведь это опасно… Мустафа согласно кивнул. Логика в ее словах действительно была. Но в глубине души Мустафа знал, что с каждым днём он все больше и больше теряет доверие падишаха. Селим толкнул дверь, так что Нурбану и служанки испуганно подскочили на месте. Венецианка распахнула глаза, наблюдая как обозлённый Шехзаде всего тремя шагами преодолевает расстояние между ними. – Ты кто такая, хатун?! – прорычал сквозь зубы Селим, хватая испуганную Нурбану за подбородок. – С чего ты решила, что можешь так себя вести?! – О чем ты говоришь, Селим? – дрожащим голосом проговорила Нурбану, смотря в его разъяренные глаза. – Кто просил тебя лезть и рассказывать матушке о никяхе Баязеда?! Нурбану тяжело сглотнула, пытаясь не плакать. – Я никому ничего не говорила… – Не ври! – заорал Селим сильнее прежнего и выпустил лицо Нурбану из рук, небрежно оттолкнув ее. – Если бы ты не была беременна, то убил бы! Венецианка обхватила живот руками, тихо всхлипывая. Селим отвернулся от неё, пытаясь совладать с гневом, который бушевал у него внутри. Он хотел разорвать на части Нурбану и даже не мог слышать ее голоса. Глянув на неё с неподдельным отвращением, Селим шумно вышел из ее покоев, хлопнув дверьми.