***
Стоя перед зеркалом в полный рост и рассматривая изгибы собственного тела, я не могла отделаться от ощущения иллюзии происходящего. Моя белая кожа стала приятного загорелого оттенка, даже несмотря на все усилия солнцезащитного крема и зонтики с панамками. Продолжительные прогулки с недоподругой, которая иногда подбешивала снобизмом и из пальца высосанными проблемами, о которых ей очень нравилось ныть именно мне, сделали своё дело — мышцы перестали быть дряблыми и вернулись в тонус, готовые на еще бо́льшие физические нагрузки. И я была готова дать им то, чего они хотят. Но сильнее всего меня волновала невозможность превратиться как тогда, в июне. Уже прошло почти полтора месяца, но, как бы я не тужилась или, наоборот, расслаблялась, ничего не выходит. Я не могла превратиться или сотворить ту «магию», которой по идее владею. Казалось бы, стоит забыть обо всей этой истории и продолжить жить дальше, но каждый раз, стоило подобной мысли прийти в голову, что-то возвращало всё обратно и толкало делать бесполезные вещи. Забраться в заброшенную церковь и в одиночку залезть на крышу, когда даже самые отбитые парни, кружащие вокруг богатой Митси, не рискнули? Конечно! Заплыть за буйки с маской и трубкой, хотя там есть подводные течения, и никто не осмеливается из-за страха погибнуть? Почему бы и нет. И неважно, что именно подружке потом пришлось уговаривать Луку и Эннио вернуть отбитую меня на сушу без вызова спасателей, чтобы не прибавить мне проблем. Славные ребята. Прокрасться ночью в закрытый климатрон, чтобы устроить незабываемую фотоссесию? Однозначно да! А после убегать от охранников, потому что Митси слишком громко восхитилась своей фотографией. Всего этого можно было, наверное, и не делать, но я не знала, как еще вызвать достаточную вспышку негативных или позитивных эмоций, чтобы трансформироваться. Я стала феей при опасных обстоятельствах, когда страх затмевал любую рациональную мысль, а желание воздать преступникам за содеянное усиливалось в геометрической прогрессии. Но я так и не достигла положительного результата, зато многие теперь хотели общаться с «чокнутой» Келли. Когда бы ещё я достигла такой популярности? Оборвав все связи с прошлыми знакомыми, хотя из действительно близких друзей у меня оставалась только Джуди, я одновременно почувствовала и облегчение, и стыд за свои действия. Назойливый зуд не давал покоя изо дня в день, но я специально оставляла мобильник, купленный дядей Франко, в самом тёмном углу ящика прикроватной тумбочки и пропадала на улице с раннего утра и до позднего вечера, заодно улучшая свой корявый итальянский, который начала учить ещё в начальных классах с репетитором. И сегодня не было чем-то необычным: я, как всегда, если уже можно так сказать, обтирала местные развалины старой цивилизации, куда вообще-то было запрещено заходить, как краем уха услышала то ли скулёж, то ли плач. Найдя источник странных звуков, я неловко повела плечами, не зная, что лучше сделать: уйти или остаться и чем-то помочь. Это была наша пятая, кажется, встреча, но до этого я никогда не оставалась с ней наедине, да и не разговаривала, предпочитая игнорировать или наблюдать издалека. Дело в том, что стоило Митси завидеть объект её огромной «любви», как она срывалась на девушке и становилась чрезмерно язвительной или, как это модно сейчас, душной. Штаны не те, прическа слишком неряшливая, движения неуклюжие, характер ужасный — и всё в таком духе. Блум отняла руки от лица, наконец-то заметив меня, и её зрачки в страхе сузились. На самом деле, это был не очень приятный сюрприз, что меня боятся какие-то рыжие незнакомки, забитые чужими придирками. — Эй, ну и что ты здесь рыдаешь в одиночестве? Митси здесь нет, так что никто тебя трогать не будет, — девушка утирала слёзы рукавом голубой вязаной кофты с рисунками облаков. — А ты? Ты же с ней заодно! — это звучало довольно обвиняющее, но я не могла не согласиться с утверждением. Открыто я не участвовала в игрищах подруги, но косвенно была причастна, ведь никак не останавливала и не препятствовала этому. — Слушай, я понимаю: мы по разные стороны баррикад и я не в праве опровергать данное умозаключение, но я не собираюсь оправдываться, даже если презираю это. Ты можешь справиться с проблемой самостоятельно, если начнешь вести себя с ней так же, как и она с тобой, — я всплеснула руками, сама не понимая, почему вообще тут распинаюсь. Будто мне есть дело до нее. — Но… Но я не хочу опускаться до её уровня, — она залепетала, под конец скатившись на едва различимый шёпот. — О, с ума не сходи. Человек не может «опуститься», — я пальцами изобразила в воздухе кавычки, — только потому, что ответил обидчику так, чтобы до того дошло. Ты не изменяешь себе, если отстаиваешь свои права. А вот терпеть и принимать всё с лёгкой руки — это, как мне кажется, значит забивать на свои личные границы. — Но если слишком страшно? — я устало вздохнула. Почему-то подбадривать кого-то становится всё более выматывающе. — Тогда сделай что-нибудь исподтишка! Всё, пока. Махнув на неё рукой, поспешила скрыться за развалинами.***
Мой мобильник трезвонил уже десять минут, и я никак не реагировала на этот звонок. Ведь на дисплее яркой надписью горело имя, хозяин которого в последнее время весьма дурно пытался со мной флиртовать. Конечно, Эннио и Лука были давними друзьями с Митси, являясь такими же избалованными детьми богатеньких родителей, и поначалу отнеслись ко мне с долей скепсиса, присущего их компании. Однако, как сказала сама Митси, я перевернула с ног на голову первое впечатление и внесла новую «остринку». И даже если я не ощущала того же самого, они втроём не хотели не общаться со мной и почти ежедневно звали с собой. Тем не менее воспринимать их серьёзно, как ту же Джуди, было проблематично. Все они будто не воспринимали других людей, если те не были из их прослойки общества, за людей и игрались с ними, принимая то ли за экзотических зверушек из зоопарка, то ли просто за мимо пролетающих насекомых. И это просто не могло не выбивать из колеи, потому что мысли навязчиво подталкивали к тому, что эти ребята когда-то наиграются и со мной, а после сделают посмешищем. Было ли с Блум то же самое? Возможно, она так же дружила с Митси, а потом просто надоела, как продолжительная икота? Я с тревогой взяла трубку, сглатывая противный ком. — Ну наконец-то ты ответила, Келли! — я была уверена на сто процентов, что в данный момент Эннио улыбался и чесал левой рукой затылок. — Как насчёт помочь разгрузить Митси её новый мопед? — У нее еще один мопед? Что-то случилось со старым? — О, ты обязана услышать эту историю! — на той стороне что-то зашуршало, Эннио нелицеприятно выругался. — Я зайду за тобой через двадцать минут. Ты же пойдешь? Ты обязана пойти, я не справлюсь с ней в одиночку. Его попытки провести со мной чуть больше времени наедине, нежели в компании, когда мы собирались вместе, выглядели с какой-то стороны комично, но они не были мне противны. — Ладно, я пойду. Пока. Сбросив звонок, я вылезла из ванны и надела затасканные велосипедки и платье-футболку с босоножками. У меня бывали моменты, когда хотелось принарядиться, но сегодня звёзды не сошлись. Подкрасив ресницы и губы, я вышла на улицу, кивнув дяде Франко. Он предложил карманных денег, но я отказалась, как и всегда. За забором уже стоял высокий парень с крашенными розовыми волосами и несколько блёклыми голубыми глазами. — О, и снова привет. Классно выглядишь, — я с недоверием покосилась на свой ежедневный лук, и стало даже как-то неловко. Закралась мерзкая мысль, что стоило все-таки надеть что-то более подходящее для прогулки с парнем, даже если мы идем помогать Митси, а не на какое-нибудь торжество. — Мда? Спасибо. Так что за история? — я спешно перевела тему, сетуя на собственную недалекость. — В общем, вчера эта дурёха каталась по набережной и какой-то тип подрезал её. Но нет, она не упала — она погналась за ним, и всё это превратилось в опасную гонку. На повороте мопед занесло, а её выкинуло в кусты, к счастью, сама она не пострадала, разве что лёгкие ушибы, зато мопед почти вдребезги. — И почему я не удивлена? — что-то подобное от неё и следовало ожидать. Я не волновалась, что она могла сломать себе парочку костей, главное — не шею. — Потому что это Митси, — он сдул розовую челку с лица. Мы уже видели грузовик, из которого вынимали транспорт, а сама девушка недовольно восклицала из-за неуклюжести грузчиков. — Пфф, смотри, там рыжуля на велике, — справа от Митси действительно проезжала Блум, разговаривая с… кроликом? Ладно, она еще более причудливая, чем казалось. — О, Блум, велосипед, серьезно? — конечно, подруга не могла пропустить нового повода для подколок, как обычно высосанных из пальца. Раньше никаких претензий к велосипедам не было. — Денег не хватило на что-то более стоящее? — Митси, мне хотя бы делают подарки от всего сердца, а ты просто заменяешь любовь деньгами, — Блум вздернула маленький носик, усыпанный веснушками, и поехала дальше по своим делам, пока подруга выпала в астрал. Я даже почувствовала гордость за эту малышку: в кои-то веки решила дать отпор. — Что вы там стоите?! — Митси вдруг резко повернулась к нам, наблюдающим издалека. — Помочь не хотите? — Хей, подруга, сбавь обороты, — я шутливо попыталась успокоить разгоряченную девушку, как она вспыхнула еще сильнее. — Мы никакие не подруги. Я просто из жалости с тобой таскаюсь, так что не пойми меня неправильно. Не было всплеска ярости или обиды: я долго накручивала себя насчет подобного исхода и, можно сказать, готовила. Так что даже отчасти радостная от удовлетворения собственной догадливости улыбнулась и неопределённо кивнула остолбеневшему парню. Он явно занервничал и смотрел то на меня, то на Митси, не зная, как лучше будет поступить: встать на сторону понравившейся девушки или на сторону подруги детства. Мне, в принципе, было на это фиолетово. Вполне возможно, что и сама девушка сказала эти слова в порыве гнева. Но все люди должны уметь контролировать свой язык. — Конечно, Митси, пока, — я прошла мимо, не оглядываясь. Несмотря на всю напускную смелость, мне было до тошноты обидно. Да, я была готова и буквально ждала, когда это произойдет, но я также надеялась, что ошибаюсь. В который раз люди просто отворачиваются от меня? А если она действительно так думает? Что, если говорила гадости всё это время за спиной? Или теперь будет строить козни в школе, куда мы хотели ходить вместе? Тётя Лукреция уже подала документы, и их со скрипом одобрили. Мы много раз ночевали у меня или у неё дома и рассказывали, как мне казалось, что-то секретное, что она не рассказывала тем же мальчикам. Но вдруг всё это был лишь фарс, прихоть? Я столько раз пыталась подловить ее эмоции, но она не давала мне повода думать, что неискренна в своих словах или действиях. С другой стороны, я не рассказала ей, что мой отец повесился или что я — фея. В отличие от нее, неохотно, но делящуюся со мной внутренними проблемами семьи и личной жизни. Митси, несомненно, была сложным и неидеальным человеком. Её нельзя назвать однозначно плохой или хорошей, по крайней мере, по отношению ко мне. Я бездумно ходила по центральному парку Гардении, не замечая необычную для этого места безлюдность. Пока не услышала странные крики, охи и ахи, как будто неподалеку парочка занималась непотребствами. И если бы не монстроподобный рёв, от которого кровь стыла в жилах, я бы ушла подальше отсюда. И даже так я хотела уйти, страшась за свою жизнь и жизни тети с дядей. Что, если повториться та ситуация? Тогда мне точно некуда будет идти. Однако вторая мысль, бьющаяся об напряжённые виски, пересилила все риски и понесла меня к месту предполагаемого боя. Будет ли этого достаточно, чтобы снова превратиться? Вот, о чём я только и могла думать.