Пособие по становлению злой феей

Блум чувствовала, как её сердце сжималось с каждым мгновением всё сильнее, как дыхание оборвалось, и она уже не могла снова вздохнуть, как тело парализовал неожиданный ужас, которого девушка никогда не испытывала. На онемевших ногах она бросилась к зияющей внизу тьме, больно ударилась выпирающими костями о камни, но продолжила ползти, не в силах встать на ноги и нормально подойти к обрыву. Позади Ривен схватил обессилившую девушку, в которой не осталось ни капли того огромного объёма магии, что у неё был, за плечи и потянул на себя, неожиданно для всех получив яростный отпор. — Пусти меня! — Блум закричала охрипшим голосом, неестественно выгибаясь и дергаясь всем телом. — Мне надо спасти её! — Блум, очнись! — специалист, лицо которого было частично покрыто грязью, схватил девушку за щёки и пристально посмотрел в расширенные от испуга и отчаяния голубые глаза. Жалость коснулась его сердца на секунду, но он задушил это на корню: сейчас они на миссии, их товарищи попали в плен врага, у Лейлы сломаны ребра, а целителя в их команде нет. — В отличие от нас, у неё есть возможность выбраться самостоятельно. Она умная девочка, ты сама говорила, не даст себя в обиду. Блум закусила щёку изнутри до крови и скуксилась, вырываясь из хватки парня, но уже не принимая глупых попыток кинуться в тоннель без вероятности выжить. Скрючившись на холодном камне, она вцепилась пальцами в огненные волосы и чуть не откусила себе язык, пытаясь не закричать от голоса, разрывающего её голову. — Почему ты не спасла её? Ты трусливая подколодная змея, а не наследница огня дракона. Ты ничтожество, а не великая хранительница, ты… Никто не должен был заметить изменения в ней, никто не должен был догадаться, что у неё есть отклонения от нормы. Блум — надежда всего мира, так внушает ей директриса Фарагонда, этого же хотят все в округе. Поэтому она не имеет права бросать свою лучшую подругу на верную смерть, но почему-то сейчас эти же люди, твердящие, что ей необходимо всех спасти, говорят обратное. Неужели она ошиблась, и никто, на самом деле, не ждёт от неё никаких подвигов? Тогда почему этот голос никак не может заткнуться и оставить её наедине? Блум долго размышляла на эту тему: почему он вернулся, почему стал таким злым, почему продолжает досаждать ей, — и никогда в её мыслях не проскакивала догадка о том, кто это действительно мог быть. Она сама или её чертова сила, о которой она так мечтала с раннего детства? Стон Лейлы вдруг раздался слишком близко и громко, вырывая из потока хаотичных рассуждений и предположений, и Блум резко поднялась, стирая с бледного исхудавшего лица тревожное безумие, и подползла к девушке, аккуратно щупая её грудную клетку. Так и есть, перелом нескольких ребер, но, к счастью, лёгкие не проткнуты, и множество гематом. Выдохнув, Блум наконец-то взяла себя в руки, разрывая порочный круг мира, в который попала, и представляя обычную Землю. Как бы поступила практичная и рациональная Лаон? Она бы, несомненно, приоритетом поставила спасение раненых и только потом, когда первые будут в безопасности и им будет оказана надлежащая медицинская помощь, можно вернуться за остальными. Блум всегда ставила себе в пример подругу, таким образом проецируя себя на неё, даже если во многих выводах о Нери она ошибалась. Для Блум легче считать, что так поступила бы не она, а Лаон. — Брендон, — сипло позвала девушка специалиста, в тревоге ходившего по периметру обвала, — ты остаешься рядом с Лейлой. Ей нельзя двигаться: рёбра сломаны, а я сейчас наложу давящую повязку. — Что? — парень недоумённо посмотрел на ребят и только через пару секунд, осмыслив сказанное, утвердительно кивнул. — Оставайтесь на месте, через два часа, если не вернёмся, то… — без обыкновенной брезгливости по отношению к Скаю начал Ривен, но запнулся и быстро осознал, что им не выбраться. — Если через два часа мы не вернёмся со Стеллой и Скаем, то можете считать нас мёртвыми, — непривычно сурово заключила Блум, твёрдо встав на ноги и сжав ладони в кулаки. «И себя», — закончила она про себя и, кивнув Ривену, обошла по самому краю обрыв, спрыгивая вниз. Большинство пикси, разлетевшихся в разные стороны в течение сражения с монстром, благоразумно остались рядом с Лейлой, никто и не заметил в такой суматохе, что несколько излишне любопытных и неусидчивых феечек сбежали в город. Город, представший перед ними, с первого взгляда казался пустынным и тихим, но стоило паре приблизиться к окраинному дому, как они услышали мужские оживлённые голоса. Спрятавшись за корзины с рыбой, вонь которой заставила поморщиться даже натренированного специалиста, что уж говорить о девушке, они увидела, как два стражника-трога, видимо, патрулируя улицы, спорят. — А я тебе ховорю, наша принцесса Аментия не влюблена в этого чужеземца. — Нет, если бы не была им очарована, то не стала бы брать в харем, а его миленькую подрушку — бросать в темницу у Бездны, — заговорщицким шёпотом произнёс второй трог. — Ты ше знаешь: у нас нихто соперников или соперниц не терпит. Как тут сравнивать принцессу Аментию с… да вон с твоей сестрой Меланией хоть. — Не трогай Меланию! Она у принцессы работает и столько от неё натерпелась, — злобно ответил первый стражник, которого было плохо видно из-за корзин. Через несколько минут они минули этот участок, и Блум с Ривеном выбрались из своеобразного укрытия, медленно продвигаясь к возвышающейся башне дворца. Из разговора трогов стало понятно, что Стелла находится в какой-то тюрьме, а Брендона хотят обручить с местной принцессой, именно поэтому она направились к самому высокому зданию, резонно полагая, что это — королевский дворец. Вновь заслышав приближающиеся шаги, Блум схватила Ривена за руку и, открыв первую попавшуюся дверь, одновременно успев удивиться тому, что она не заперта, проскользнула внутрь. — Хто тхам? — раздался скрипучий голос из соседней комнаты, а после этот кто-то поднялся и стал приближаться. Испугавшись настолько, что прилипнув к месту, Блум резко выпустила весь воздух, когда Ривен дернул её на себя. Он открыл шкаф, толкнул в него фею, а после зашёл сам, раздражённо поведя плечами из-за закрытого тесного пространства, аромата одежды явно какой-то старухи, перемешивающийся со сладким запахом духов Блум, и полной темноты. Однако сразу после этого он обратил внимание не на внешние раздражители, а на положение их с Блум тел: они были плотно прижаты друг к другу, — и парень ощущал, как бьётся сердце девушки. Усмехнувшись и поблагодарив Дракона, что Блум не увидела этого, в противном случае обиделась бы, Ривен мгновенно позабыл о миссии, о том, где они сейчас находятся, и решил подразнить свою девушку. Он наклонился к её лицу и нагло прильнул к губам, отчего Блум вцепилась пальцами ему в бок и ущипнула. Подавив вздох удивления, который точно рассекретил бы их, Ривен цыкнул про себя: «Один — один». — Неушто показалось? Совсем старая нынче стала и хострюли не помню, худа подевала, — старуха запричитала что-то ещё себе под нос и хлопнула дверью. Вывалившись из шкафа, Блум вперилась недовольным в специалиста, у которого настроение явно повысилось после удачной шутки. Тем не менее он довольно быстро вернул себе самообладание, и они выбрались наружу, продолжив передвигаться перебежками ко дворцу. Но, когда они были близки к цели, им попался худой мужчина-трог, облокотившийся на чей-то дом и выпивающий, судя по резкому запаху, алкоголь, а рядом с ним летала и что-то щебетала знакомая им пикси Амур. — Ты обязан попытаться снова, ах! — Ривен в злости схватил феечку, и она вскрикнула, обращая внимание трога на вторженцев. — Какого феникса? Мы тут жопы рвём, чтобы спасти вас и выбраться отсюда, а ты просто берёшь и сбегаешь! — ядовито выплюнул специалист, и Блум кивнула, соглашаясь с ним. Они пошли на эту миссию, чтобы спасти пикси, а в результате две её подруги сейчас непонятно, где, и не факт, что живы. Даже для Блум это было бы безответственно и глупо. — Н-надо ему помочь, — пискнула Амур, делая максимально невинное лицо, что ещё больше разозлило Ривена и Блум. — О-он может нас провести во дворец! — Меня выгнали, — наконец-то подал голос трог, замыленным и совершенно равнодушным взглядом глядя на ребят. — Потому что я хотел поступить так, как считал верным. Моя любовь уже не имеет значения. — Нет! — ошарашенно запротестовала пикси. — Я помогу! Я могу помочь, и все будут счастливы, — до странного наивно и приторно закивала головой Амур, сложив ладони в замок, на что Блум и неизвестный трог скептически на неё посмотрели. Худощавый мужчина-трог с рыбьими глазами назвался Спонсусом и рассказал, что раньше он был приближённым советником самой принцессы Аментии, рос вместе с ней и постепенно влюблялся. Но с того момента, как они поймали двух чужеземцев, всё пошло наперекосяк: Аментия решила заключить помолвку с этим человеком с поверхности, а девушку, что была с ним, кинула в темницу, прекрасно зная о её состоянии и о том, что она умрёт без солнца. Узнав, что Стелла медленно умирает где-то глубже под землей, Блум было кинулась бежать и освобождать подругу, но Ривен вовремя её схватил за шиворот и остановил, в очередной раз объясняя ей, в каком они положении. Составленный ими план был до безобразия нелепый и с малой вероятностью успеха, но пробиваться одному специалисту через стражу, красть прямо у алтаря Брендона, пока Блум без особых физических навыков вызволяет Стеллу непонятно откуда — ещё безрассуднее. Они подождали, пока Спонсус нарвёт роз на окраине города, которые тут же заколдовала Амур, которая всю дорогу до дворца вздыхала и давала советы трогу, как ему вести со здешней принцессой.

***

Брендон был облачён в традиционный мужской наряд, который надевали все наложники на церемонию помолвки. Что примечательно, он не женился на Аментии, но она становилась его невестой, а он уже входил в её гарем на правах жениха, в любой момент принцесса могла отказаться от него и выкинуть за пределы города. А вот если бы парень заключал с ней брак, такого уже не могло бы произойти. Аментия — расчётливая и аморальная девушка, а в будущем — жестокая и деспотичная правительница Нижнего мира. Исходя из информации, которую он успел узнать от её служанок, подготавливающих его церемониальные одежды, сейчас правит король Энервус: ему было плевать на дела дочери, на события поверхности, да и на события своего государства — тоже. Его жена, королева Фода, была более хозяйственной женщиной, но и она ленилась менять положение Нижнего мира. Зато их дочь преуспела в этом деле, с переменным успехом ведя военные действия против Даркара и строя планы о том, как выйти с завоевательной войной на поверхность. Капризная, эгоистичная и требовательная сверх меры — такой её видят собственные подданные, однако они не могли не отмечать её заслуги в защите города. По какой-то несправедливой причине огромные каменные черви слушались одну лишь Аментию. Не переставая всё это время ходить по выделенным ему покоям, парень взъерошил тёмные волосы, и одна только мысль о том, что всё это ради Стеллы, ради её жизни, возвратила самообладание. В это время в комнату без стука вошла толстая женщина-трог, и её полные губы растянулись в счастливой и невообразимо мерзкой для парня улыбке. Она схватила его под локоть и буквально поволокла за собой, рассказывая о том, как ему повезло, что её доченька обратила на него свое королевское внимание, и как почётно пройти сто семь шагов до алтаря, где каждый шаг — качество хорошего мужа. И все эти качества она проговаривала вслух, напоминая, что ему необходимо ими не просто обладать, но и пользоваться. Брендону становилось всё труднее дышать, словно кто-то забирал у него воздух и, уже надев ошейник, затягивал с каждым шагом потуже. Свет кристаллов и люминесцентных цветов, которыми была украшена улица, ведущая к алтарю, резал глаза. Толпа, сидящая на трибунах в праздничных нарядах, с торжествующими лицами следила за ним, точно запоминая каждую деталь любопытной зверушки. На секунду ему померещилось, что вместо костлявой и высокой Аментии стоит его любимая нимфа, облаченная в белоснежное струящееся платье, а в золотых косах играют лучи закатного солнца. Но как только он занял место и священник заговорил, реальность вернулась, Аментия прильнула к плечу Брендона, разбивая что-то живое в его душе вдребезги. В этот момент кто-то крикнул посмотреть наверх, и парень рефлекторно поднял голову, обнаружив Ривена, Блум, какую-то пикси и Спонсуса с цветами в руках. Трог воодушевленно спрыгнул прямо на трибуны, убегая от стражников, которые пытались поймать нарушителя церемонии. Но худой и слабый Спонсус удивлял своими акробатическими способностями, перепрыгивая через сидящих трогов и в конце концов оказываясь возле принцессы Аментии, лицо которой исказилось крайней степенью ярости. — Прошу, моя принцесса, дай мне ещё один шанс! Прими эти розы! — Аментия заинтересованно скосила глаза на приторно пахнущие цветы и взяла в руки букет, вдыхая аромат. Её зрачки расширились, появилась влюбленная блаженная улыбка, и девушка кинулась на шею Спонсуса, громко причитая о том, что возьмёт в мужья именно его. И что Брендон ей теперь не нужен. В суматохе выяснилось, что Стелла вовсе не в дороге наверх, а в темнице, и специалист чуть было не пошел убивать Аментию голыми руками, но Ривен успел оттащить товарища и вставить мозги на место. В качестве извинений за неудобство, Аментия приказала одному из своих подчинённых — хорхою — вырыть кратчайший путь на поверхность. И команда поспешила воспользоваться предоставленной возможностью.

***

Стеллу, и так едва стоящую на ногах, толкнули в спину, и она упала на колени, разодрав кожу и жалобно всхлипнув. Она не понимала, что происходит: куда её привели, где находится Брендон и что с ним сейчас. Девушка только чувствовала, как её силы высасывали и забирали каждую секунду; как температура её тела то поднималась, то опускалась, из-за чего озноб переходил уже в какую-то сумасшедшую тряску; как быстро её единственным желанием стало окунуться в солнечный свет и никогда не покидать его. Ей так захотелось раствориться в ядре собственной планеты и стать частью Солнца, что бессознательная ломка сотрясала её разум, и она начинала то плакать, то тихо завывать, выдёргивая блондинистые волосы как одну в этом месте светлую вещь. Грязь, слизь, отвратительный запах, вызывающий рвотные позывы, и неумолимо приближающийся край Бездны, зовущий в свои объятия. Он манил своей пустотой и мраком и пугала одновременно, и по какой-то смехотворной причине Стелле невольно вспоминалась Лаон, которую Блум иногда чуть ли не боготворила. Принцесса никогда не понимала этого рвения быть похожей на землянку до мозга костей: Нери использовала блага магического мира, но продолжала делать всё на свой лад, даже если в это было, по мнению самой Стеллы, непрактично. Мрачная, пустая и тёплая — эти качества, как казалось фее, лучше всего отражали суть Лаон. «Вот она была бы не против туда упасть», — подумала Стелла, тут же вспоминая о Текне и их договоре и непроизвольно касаясь онемевшими ледяными пальцами кольца, красивого, но бесполезного в этом месте. Она бы не отказалась сейчас выпить горячего травяного чая загнанной Флоры. Из груди вырвался желчный смешок, когда перед глазами встала смуглая стройная линфейка, с чёрной завистью поглядывающая на Лаон. Наверное, Флора думает, что никто не заметит её поведения, хотя, стоит отдать ей должное, при самой Нери она не подаёт вида. Девушка слабо усмехнулась и вдруг решила, что была слишком глупой: ей следовало гораздо раньше поговорить обо всём с Брендоном и не бросать его. Быть такой же свободной и упорной в своем выборе, как и Муза, идущая всегда напролом, если чего-то пожелает. Лихорадка накрывала её сильнее, чем до этого: «Видимо, последняя», — решила Стелла и закрыла глаза, представляя, как погружается в солнечную ванную в своей комнате на Солярии. Снаружи послышались шорохи, но девушка уже не слышала ничего, кроме белого шума, чьи-то множественные голоса слились в однообразные звуки, погружая её глубже в себя. Стелла была не против умереть именно так: когда непонятно откуда взявшееся тепло окружало со всех сторон, а пальцы наконец-то оттаяли и даже слегка подрагивали. Резко распахнув веки в осознании, которое доходило до неё непозволительно долго, фея заметила знакомые огненные волосы, смешно подпрыгивающие вместе с их владелицей во время бега. Что-то прохладное капнуло на её разгорячённую щёку, и Стелла увидела Брендона, нежно прижимающего её к груди. — Ой, ты проснулась? — прямо перед её лицом порхал настоящий купидон. Васильковые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, с веселыми искорками наблюдали за переменами в выражении Стеллы. Пикси слегка улыбнулась и накрутила на указательный палец розовую прядку волос. — Меня зовут Амур, — салатовые крылья за спиной Амур затрепетали сильнее. — Стелла, — на выдохе, словно под наваждением, произнесла девушка. — Брендон, миссия прошла успешно? — парень вздрогнул, заслышав своё настоящее имя, «незаметно» вытер мокрые дорожки слез и кивнул. — Я-я… Я действительно люблю тебя, Стелла, не потому, что ты какая-то там принцесса, а потому, что ты такая, какая есть. Ты не знаешь, но ты невероятно необыкновенная и особенная. Ты всегда сияешь, не снаружи. Изнутри, — он испустил неловкий смешок, сам не веря, что способен на такие слащавые фразы. — А когда грустишь, похожа на далёкую звезду в ночном небе… Я готов пойти на всё, чтобы быть с тобой, потому что я по-настоящему люблю тебя. Брендон говорил с нескрываемым волнением и дрожью в голосе, иногда прерывался и повторял слова заново, но фея не перебивала. Она понимала, что всё это — правда. Та правда, которая заставила её поверить в себя и перешагнуть через страх осуждения со стороны отца, знати Солярии и всего мира. А если что-то случится, то Брендон придёт ей на помощь. И не только он — у неё есть Винкс, которым она не давала шанса быть настоящими подругами. У Стеллы зачесался нос и встал ком в горле от подступающих слёз, её сердце на секунду сжалось от боли и тут же стало лёгким. Эфемерное тепло окутало каждый сантиметр её бледно-зелёной кожи, возвращая той здоровый вид и внутреннее сияние. Она будто растворилась в свете, мгновенно собирая его у себя в груди — волшебство разрасталось по ней, формируя её боевую униформу. Воздушная небесная материя дополняла базовые жёлто-оранжевые шорты и топик, мягко обхватывая шею, верхнюю каёмку топа, талию и бедра, формируя своеобразную юбку с разрезами по бокам; аквамариновые ботинки ниже колена и наручи украсились бирюзой; пшеничные волосы собрались в два хвоста; на них плавно опустилась диадема. Трансформировавшийся скипетр сверкнул — и за спиной девушки затрепыхались три пары «стрекозиных» крыльев. Опустившись на землю, как только кокон из блёсток рассыпался, Стелла искренне улыбнулась, обводя взглядом ребят, и кинулась на шею восхищенному и радостному Брендону. Но общее счастье продлилось лишь первые несколько минут: Блум напомнила, что Лаон пропала и им как можно быстрее оказать лечение Лейле и послать спасательную команду за Нери. Вместе с восстановленной Стеллой они быстро добрались до поверхности.

***

Ощущение невесомости продлилось лишь мгновение, за которое я успела обматерить в своей голове абсолютно всех, кто причастен к данной ситуации. Фарагонду, пославшую нас на опасную операцию; пикси, которых пришлось спасать; Трикс, ставших сильнее и сбежавших из Светлого Камня; Винкс и специалистов, у которых просто не хватало сил, чтобы сражаться с противниками, сильнее их в несколько раз; себя, потому что так глупо просрала Джури и испортила себе жизнь одним действием. Не то чтобы я не знала о возможных рисках, я просто не задумывалась о том, насколько серьезны последствия. Падение в неизвестность было отрезвляющим и нагоняющим страх одновременно: я знала, что не могла превратиться, чтобы предотвратить столкновение с неизбежной землей, и также знала, что не умру, потому что бессмертна. Отнюдь не призрачная возможность боли, которую я ненавижу испытывать, заставила судорожно хвататься за едва уловимые при такой скорости и темноте камни. Моя мана, совсем недавно сошедшая с ума от разрыва связи с атемом, выжгла маноканалы, и я даже не могла послать крохотную каплю магии в руну Ингуз и обеспечить этим себе относительно нормальное зрение. Острые выступы царапали нежную кожу, но я продолжала рефлекторно хвататься за них, будто это спасло бы от боли. Неожиданно пришла страшная мысль, что, раз у меня нет теперь маны, то и моя способность не умирать тоже не работает. Несмотря на то, что свист ветра заложил уши, я понимала, что кричу, и не могла остановиться. Близость неминуемой гибели помутила мой разум, и я стала совершать глупые и бесполезные действия: пыталась превратиться, пыталась применить левитацию, пыталась «повиснуть» на каком-нибудь выступающем камне. В какой-то момент я неожиданно осознала, что через пару секунд будет очень и очень больно, и просто зажмурилась, зажав между зубов оторванную и скрученную ткань от футболки. Резкая и острая боль отдалась от копчика, первого коснувшегося поверхности и принявшего на себя основной удар, в позвоночник и после — в ноги, которые я почти сразу перестала чувствовать. Каждый позвонок будто сотрясся и мгновенно раздробился на мелкие частички, впившиеся в плоть, болезненно отбившуюся от камня и по инерции подлетевшую чуть вверх. Перед глазами, которые и так ничего не видели в темноте, заплясали мушки, и что-то тёплое коснулось и залило их. Не нужно быть слишком умной, чтобы догадаться: это кровь. Челюсти рефлекторно разжались, и голова опрокинулась назад вместе с языком. Меня, оставшуюся в сознании, накрыл шок. Я не могла кричать, стонать или хотя бы мычать — из горла выходило одно хриплое бульканье, сопровождающееся кровавым кашлем. Глаза постоянно закатывались от нестерпимой, тянущей, мучительной боли, и приходила в себя я вовсе не по силе воли, которой уже просто не осталось. Я слышала раздражающие голоса, они приближались и что-то бурно обсуждали, постоянно произнося моё имя, что делало это ещё невыносимее: рефлекторно «просыпалась» на знакомые слова, но не могла разобрать всё остальное. В конце концов до меня стало доходить, что меня тащат по холодному камню за онемевшие ноги, но там, где касалась костлявая рука, куда впивались острые когти, чувствительность возвращалась. Вокруг было холоднее, будто меня тащили по льду или снегу. И тишина, прерываемая устрашающими завываниями диких животных, скорее всего давно превратившихся в этом месте в монстров, никак не могла содержать в себе полузнакомые голоса, знавшие мое имя. Я словно была в разных местах одновременно, но в тот же время моё сознание утекало сквозь пальцы, как песок, и возвращалось на место, собирая физическое тело, точно пазл. Когда рисунок был закончен и я открыла глаза, я решила, что, с высокой вероятностью, путешествовала по астральным планам, точнее — вышла на их новый уровень. До этого я была на шестом или, скорее всего, пятом, значит, это уже четвертый, однако он как-то должен быть связан с моей силой, как по-идее работает астральный мир, если верить всем этим псевдонаучным книгам. Чёрный огонь в природе не встречается, значит, это нечто, связанное с силами тёмного феникса. Возможно, его влияние на измерение гораздо сильнее, чем думали учёные, и не ограничивается одним лишь аватаром раз в полвека. Наконец-то перестав размышлять о награде за вытерпленную боль, я обратила внимание на того, кто тащит мое бренное тело, непонятно куда. По спине и рукам прошлись мурашки от омерзительного вида существа, тут же обернувшегося и посмотревшего мне прямо в глаза. Обветренные обескровленные губы растянулись в кровожадной улыбке. Его верхней половины лица не видно: она спрятана под не до конца очищенным черепом оленя. Чёрные жёсткие волосы коротко обстрижены и переходят какой-то сажей сзади на шею и мощные, но костлявые лопатки. Тощее, сухое человеческое тело приобрело сгорбленный и дикий вид; неестественно длинные руки со звериными когтями тянулись к моему лицу; а ноги, с копытами вместо ступней, длинные и сильные, не собирались останавливаться, продолжая идти. Моим первым действием была попытка превратиться и наколдовать огненный шар, чтобы дать себе выбраться из его когтистой лапы. Но я что-то подзабыла, что моя мана выжгла мою систему циркуляции магии. И, если правильно понимаю, я попала в замкнутый круг смертей: нет силы, чтобы убежать или убить, но и умереть физически не могу. Раз уж падение, с черт его знает, какой высоты меня не убило, то и остальное меня не возьмет. Только вот сейчас это было больше похоже на насмешку, чем на привилегию. — Хе-хе-хе, сладкая фея выжила. Любопытно, как? — ехидно произнес… Вендиго? Если основываться на земных книжках про различных мифических существ, которые я любила читать в детстве, это именно он. — Я думал, что всё будет менее интересно, но ты… Ахх! Я смогу насладиться не только вкусом живого мяса, но и девушкой. Хе-хе-хе. Я задрожала под похотливой улыбкой полуразумного существа, как-то терять девственность и становиться обедом мне не очень-то хочется. Что мне делать? Сердце колотится, словно впервые, и лёгкие вмещают больше воздуха, хотя, вполне возможно, что это просто самовнушение после того, как меня раздробило от падения. Впереди показалась старая трухлявая лачуга, покосившаяся и из гнилых влажных досок, она стоит на чёрной заледенелой земле, очищенной от слоя снега, покрывавшего в этом месте абсолютно всё. Вместо неба над головой висели острые льдины, грозившие упасть на голову каждую секунду, но дающие скудное холодное свечение. Растительность представляет собой чёрные, часто поваленные деревья без единого листочка или хотя бы почки, но всё же есть. Как она вообще растёт? Куда я попала? Я считала, что ниже уже ничего не может быть, разве что необитаемые пещеры. Но это похоже на настоящий мир, скрытый от чужих глаз, где скрываются опасные и сильные создания. И что-то сомневаюсь, что здесь общественные отношения регулируются законом и моралью. Вендиго с грохотом открыл дверь, тут же отвалившуюся вместе с петлями, и затащил меня внутрь. Дощатый пол, пропитанный тошнотворным запахом крови диких животных и людей, каким-то образом свалившихся в эту дыру, а возможно и трогов, заставил меня безрассудно дергаться из стальной хватки монстра, который только залился надломленным, едким смехом. В углу одной большой комнаты были собраны кости и черепа, в другом стояла под небольшим углом вертикальная деревянная поверхность, забрызганная кровью, с верёвками, к которым, скорее всего, привязывались конечности гуманоидных жертв. В ещё одном стояли обветшалое кресло-качалка, грязный стол, заваленный побитой посудой, покосившиеся пыльные полки и кровать с нечистым и явно не стиранным постельным бельём. Я замычала и отрицательно завертела головой, чувствуя, как начинаю плакать и сходить с ума от животного страха, потешающего это богомерзкое создание. Он взял меня за подмышки и прижал к той самой поверхности, чем-то напоминающую дыбу*, и я стала толкать его в грудь руками и бить ногами, но всё было бесполезно. Физически превосходящий противник не проиграет в схватке силой. Он привязал мои запястья и щиколотки к пыточному столу, а сам вышел из дома, бурча что-то неразборчивое себе под нос. Тишина поглотила пространство, и в воспалённый мозг быстро пришла мысль: «Возможно, это мой единственный шанс сбежать». Как сломать ржавые кандалы, при этом не издавая звуков? Кажется, гораздо легче будет вырвать их вместе с этой прогнившей и заледенелой доской. Прикрыв глаза, я попыталась абстрагироваться от ситуации, в которую попала, от ужаса, заставляющего мои ноги, руки и голову работать в неполноценном режиме, от последствия своего выбора. Главное — сосредоточенность и выверенность движений, перестать бояться и думать как жертва. Если бы не мой глупый страх, я бы ещё на подходе к этому дому смогла вырвать свою ногу и убежать в лес, где скрыться было бы легче. Но сейчас я имею то, что имею. Сделав глубокий вдох, на выдохе я резко дёрнула правой рукой вперёд и вниз, задействовав при этом и часть относительно свободного туловища. Полуразрушенный материал с лёгкостью поддался действию, и облегчённая улыбка касается моего измученного лица. То же проделываю с каждой зафиксированной конечностью и, взяв первое попавшееся оружие — топор, тяжёленький и удобно лежащий в ладони, аккуратно выглянула из-за дверного косяка наружу. Тишина и ни одной души. Хмыкнув про себя, я ступила на землю голыми ступнями, потому что моих ботинок не было, как и штанов, спасибо, что лифчик мне с трусами оставил. Поёжившись от холода, уже более расторопно пошла в ту сторону, которая казалась моей интуиции менее зловещей. Руки мелко подрагивали, колени иногда не сгибались, и я не слышала ничего, кроме собственного бешеного стука сердца и громкого дыхания. Пройдя несколько десятков метров вглубь леса, я не выдержала и побежала, едва вовремя замечая поваленные стволы и камни и перепрыгивая через них. Паника снова завладела мои телом, повышая адреналин в крови, и забила тревогу, которая каждую секунду твердила, что вендиго знает, где я, и совсем скоро найдёт. На выдохе кто-то завыл, но я не могла определить, откуда, потому что звук отдавался эхом, меняя интенсивность и частоту. Позади будто раздавались торопливые шаги, но оборачиваясь, я никого не обнаруживала, и шаги становились словно насмешливее, подходя всё ближе. Не сразу осознав, что нижняя губа лопнула от того, как сильно я кусала её, чтобы не закричать, я остановилась, смотря на оцарапанные и изрезанные ноги. — Выходи, — тихо, почти не шевеля языком, сказала я. — Я знаю, что ты здесь! — более смело выкрикнула я и обернулась, безрассудно размахивая топором. Совершенно никого. Я сошла с ума. — Пфф, — смешок неосознанно вырвался из груди, в конце концов перейдя в неконтролируемый заливистый смех. Не удержавшись, я завалилась назад и упала на спину, совершенно не почувствовав боли. Прекрасный холодный свет, излучаемый ледяными сталактитами, улучшал мое настроение до какого-то ненормального при сложившихся обстоятельствах уровня. Прикосновение снега к голой коже делало меня счастливой, поэтому я бездумно улыбалась, наслаждаясь утекающими спокойными и безболезненными мгновениями. Итак, я снова попала в замкнутый круг, который необходимо разорвать, если хочу выбраться. Вариант первый: мой разум действительно помутился, и меня накрыло из-за произошедших событий, высока вероятность, что это началось задолго до этого. Вариант второй: меня преследует вендиго, устроив любимую охоту-догонялки, и явно наслаждается моим психическим состоянием. В последнем случае боли и смерти не избежать, тогда закономерный вопрос: «А смогу ли я выжить, если мое физическое тело просто перестанет существовать?». По сравнению с восстановлением сломанных костей или органов, воссозданием телесной оболочки из пустоты не просто сложнее, а нереальнее. Конечно, мне интересно, кто всё это делает и как, но сейчас ставить какие-либо эксперименты у меня желания нет. В первом же случае мне необходимо каким-то образом «встряхнуть» себя. В более младшем возрасте я напивалась или курила травку, но в данный момент у меня нет ни того, ни другого. Что мне делать? До меня донёсся звук ломающейся ветки, и желудок сделал несколько переворотов. Подскочив с чувством тошноты и горьким привкусом на кончике языка, я быстро передумала всё, о чем размышляла до этого. Не хочу быть изнасилованной, не хочу быть съеденной, не хочу умирать. Я сорвалась с места и бездумно побежала; в душе быстро поднималась ненависть и обида. Нехочунехочунехочунехочунехочунехочу Почему только я попала в это место? Почему именно мой атем сожрал хорхой? Почему Палладиум не пришел мне на помощь? Задохнувшись от вопросов и слёз, я споткнулась обо что-то и покатилась по склону, внизу которого неожиданно находилась расщелина. Уже падая глубже, чем, казалось бы, вообще возможно, я услышала ругательства и проклятия в свою сторону, и злое удовлетворение успокоило назойливого тревожного червячка. Распахнув руки как можно шире и всё ещё удерживая топор, я искренне наслаждалась холодным ветром, бьющим мои щёки, словно давал пощёчины за оскорбление. Всё здесь было злым, опасным и аморальным. Мои эмоции быстро сменились с всепоглощающего страха на ненормальное любопытство и исследовательский интерес. Воспоминания прошлого класса и школы вывели меня на очередную интересную мысль. Что страшнее: эта Бездна или наше общество? Вопрос, заданный мной в маниакальной фазе, позабавил не только меня, но и кого-то другого, видимо. Что?.. За какой-то неизвестный для меня промежуток времени я успела приземлиться на огромный сине-зеленый лист с перистым жилкованием, цельными краями и почти незаметными «кляксами» сиреневого оттенка. Замешательство с рассматриванием необычного растения продлилось, кажется, по внутренним ощущениям всего пару секунд, но я уже сомневалась в собственной разумности. Топор, до этого сжимаемый в ладони, с характерным звуком выпал из рук и ударился о вполне себе нормальную древесную кору. Кору гигантского дерева с огромными листьями и ветвями. — Охренеть, вот это мне уже больше нравится, — выдавила я из себя и наконец-то соизволила обратить внимание на маленьких, сантиметров двадцать, летающих человечков. Каждое существо максимально отличалось от другого и вызывало какой-то неопределённый трепет; все они смотрели на меня не со злобой, но с каким-то ехидным интересом и странной радостью. — Кто ты такая? — с наездом спросила синекожая феечка с рыжими вьющимися волосами и ярко-жёлтыми глазами. — Лаон, — я слегка наклонила голову, глупо улыбнувшись. — А вы? — Мы слуа, — по-доброму, в отличие от своей соратницы, ответила феечка с разноцветным пастельным каре. — К нам никогда не попадали… полумёртвые феи со сломанной циркуляцией маны, — она неловко улыбнулась в ответ. — Да я и не хотела сюда попадать, простите, если нарушила ваш покой. Вы не знаете, случаем, как отсюда выбраться? — собравшиеся феечки загалдели между собой, однако ничего путного я не услышала. — Мы не знаем пути отсюда и сюда, — надувшись, сказала синекожая девочка. — Мы же слуа, нас надо отсылать в самую задницу измерения. — Кара, ну не начинай! — вскрикнули две близняшки, отличающиеся только цветом платьев и крыльев: у одной они были розовыми, а другой — синими. — А, что, я не права?! — вспыхнула Кара и отлетела от меня, начав тираду с таким разнообразием матов, что я пожалела об отсутствии блокнота с ручкой. Заодно вспомнила, что полуголая, чтоб этого феникса. — Я Нина, — слуа с пастельным каре смущённо потёрла ладошки и щёлкнула пальцами. Из воздуха образовался клетчатый плед, который мягко опустился на меня, и я тут же завернулись в него, благодарно кивнув. — Мы, слуа, тёмные пикси, — она с горечью взглянула на споривших феечек. — Мы тоже рождаемся Древом Жизни, но Нинфея, хранительница поселения пикси, ссылает нас, дефектных, в это место. Она считает, что мы опасны для других волшебных созданий. — Почему? — я поджала губы, чувствуя, насколько голодна и устала за сегодняшний день. Или уже прошло больше времени, чем одни сутки? — Мы рождаемся из Сосуда вздохов, говорят, в нем содержатся все души грешников и именно из них появляются слуа. Грешники, которые должны искупить свои грехи, — скатившись до шёпота, сказала Нина. — Мы не помним своих прошлых жизней, но все боятся нас, потому что многие слуа действительно более… — Резкие и эгоистичные? — феечка слегка кивнула. — Возможно, лицемернее, алчнее и так далее по списку. — Да, именно так, — согласилась Нина. — Хотя ещё ни одна слуа не сделала ничего страшного. Наверное, потому, что с рождения нас отправляют сюда. — Откуда ты так много знаешь? — я осторожно скосила на неё взгляд. — Меня не сразу отправили в Бездну, — ого, так я угадала с названием. — Нинфея посчитала, что следует понаблюдать за развитием одной из тёмных пикси, и выбрала меня. Но ей было не по себе от моего присутствия, — Нина фыркнула и похлопала себя по щекам. — Ну да ладно, здесь тоже весело! Пойдём к нашей королеве, я тебя представлю. Что ж, если мне с обычными пикси не повезло, может, с тёмными будет легче?