***
— Ну, вот, я же говорила, что она здесь, — кисло протянула я, поднимая с промёрзлой земли свою любимую катану. Я эту поломанную какульку вендиго в жопу засуну, чтоб этого Даркара о стену уебало. — Как-то она… Не впечатляет, — хмыкнул слуа, выглядывая из-за моего плеча. — Да иди ты! Это подарок моего мастера! — будет он ещё осуждать моё оружие. Мы полдня скитались по этим непроходимым джунглям: я набрала огромную кучу материалов для себя и для Палладиума, с которым можно будет поэкспериментировать; Сильвио таскал всё это, сложенное в кулёк из старой ткани и в ещё один из части моего платья, заодно тренируя свои основы телекинеза. Пусть отрабатывает! Не только я получила выгоды из наших уз, вернув магию, заодно приобрела какую-то часть его способностей, но пока не потренируюсь — не выясню. Сильвио тоже теперь сильнее среднестатистического слуа: мало того, что имеет теперь предрасположенность к рунам Старшего Футарка, так ещё и чёрные искры уже испускать может! Удивительно, как быстро он эволюционирует, пока я пытаюсь не свалиться с ног. Снова печально вздохнув и с жалостью посмотрев на покоцанную катану, потерявшую из-за этого равновесие, я ступила на белый хрустящий снег, чуть не поскользнувшись и не упав. Здесь было гораздо холоднее, чем в Сине и его окрестностях, да и эти свисающие сосульки крайне сильно напрягали. Выживать, сотрудничая с кем-то полезным, оказалось лучше и легче, чем я могла представить. Мне не приходилось мониторить окружающую обстановку, прислушиваться к любым посторонним звукам, быть напряженной, потому что никто не сможет прикрыть спину. Сильвио делал это за меня, обладая интуицией и чувствительностью раз в пять выше, чем у меня. Только спустя довольно большое количество времени я начинала понимать, насколько выгодны лично мне его пси-способности. Я была вынуждена стать боевиком, но у меня никогда не было предрасположенности к тем же иллюзиям, поэтому и попадала под них чаще всего. Это была брешь в моей защите. Но теперь её нет: пикси стал переносным живым щитом от пси-атак. Я не стала мелочиться и как-то даже флегматично запустила обыкновенный огненный шар в старую ветхую лачугу. Воспоминания по какой-то причине не трогали меня, возможно, потому, что я слишком устала морально и физически за эту затянувшуюся миссию. Я только прекрасно помнила, насколько это было страшно: как меня ломало, как сходила с ума, как отвратительно смеялся вендиго. Не было злости, отчаяния или испуга — только отрешенность, характерная для последних, решающих боев. Я шла ни с хорошим, ни с плохим настроением. И смотрела на горящий дом так же равнодушно, как тогда, когда убивала и разделывала того зайца, и невольно сравнивала это с такой же охотой на дичь. Необычно, ново, слегка будоражаще. И полуразумный монстр не заставил себя ждать, появившись на опушке спустя долгих и раздражающих пяти минут после того, как об этом сообщил Сильвио, зато успела превратиться. Я попросила отойти его сторону, а лучше вообще спрятаться, потому что не хочу, чтобы он пострадал в ходе этой бойни. Почему бойня, а не бой? Потому что со скотом невозможно вести адекватное сражение, где вы хотя бы немного равны друг другу по силе. Несомненно, для этого места и для обыкновенного человека в частности вендиго — превосходящий по физической силе противник, но вот для мага… Исчезнув из поля зрения, я молниеносно подскочила к выбежавшему монстру, который, судя по окровавленному рту, подбородку и груди, кем-то аппетитно обедал, и рассекла, к сожалению, воздух. Инстинктов ему не занимать, это хорошо, а, с другой стороны, плохо, потому что всё будет чуть длиннее, чем могло быть. Он захрипел, засмеялся и ударил туда, где я стояла пару секунд назад. По спине прошлись мурашки, дрожь пробрала ноги, согнувшиеся на мгновение в коленях, но я устояла, подавляя в себе зачатки иррационального страха. Я вдруг решила играть максимально честно для самой себя и дезактивировала Дагаз. Магия заискрилась с удвоенной силой по улучшенным маноканалам и сформировалась в мои излюбленные огненные путы, пустившиеся за ловкой и быстрой добычей вдогонку. — Любишь догонялки? — с маниакальным весельем прокричала я, чувствуя, как горло саднит от холода и зашкаливающих эмоций. — Тупая фея! — прорычало мне существо в ответ, на что я ухмыльнулась и, не отменяя путы, сформировала другой рукой огненные пули, целясь в сухожилия. — Ааааа! Дикие, нечеловеческие крики раздались по округе и оглушили меня на мгновение. Если верить легендам из детства, то вендиго боятся огня и серебра. Последнего у меня с собой нет, зато первого в достатке. Он полз по снегу, перебирая своими некрасивыми длинными костлявыми руками, сжимая в трясущихся пальцах снег и землю, а его ноги с перебитыми сухожилиями неподвижно волочились за туловищем. — Ты хотел изнасиловать меня и разделать, — утвердительно промычала я себе под нос. — Что ж, если тебе нравятся ролевые игры, то в этот раз я буду мясником. — Эй, Лаон… — тихо и осторожно сказал Сильвио, вылетая из укрытия. — Может, не надо?.. — Не надо?! — злость немедленно вскипела во мне, и пикси уже не рассматривался как союзник. — Я сама решу, что мне делать с тем, кто хотел меня изнасиловать и сожрать, — что-то странное отразилось на всём симпатичном лице парня: и короткий испуг, и сожаление, и какое-то разочарованное понимание. — Знаешь, я не прогуливала уроки биологии в школе и поэтому кое-что знаю, — я обратилась к вендиго. — Эта, например, икроножная мышцы, — я неаккуратно воткнула в мясистую конечность катану, наступила на позвоночник, придавая физической силы с помощью Совило. — А это — прямая мышцы бедра! — крик стал раздражающим, поэтому я просто взяла и одним движением, усиленным магией рун, отсекла нервирующие меня нижние конечности, то же самое сделала с верхними. — За что? — спросил монстр, задыхаясь от крови. Я недоуменно посмотрела на него и глупо улыбнулась. — Что за вопрос, милый? Потому что я — охотница, ты — моя добыча. Вчера ты был моим губителем, сегодня — я твоим. Просто естественный отбор, верно? — как и было всегда, как и было везде. Никакой гуманности, никакой морали, никаких жизненных ценностей. Просто убей — или будешь убитым. Если мир с детства настойчиво мне твердит жить по такому принципу, то почему я должна быть жертвой? — Никакая ты не фея, — засмеялся вендиго, на что я пожала плечами. — Я фея… Просто тёмная, — звук отсечённой головы на секунду принес чёрное удовлетворение, а после меня вырвало и захотелось плакать. Сдержав бесполезные порывы порыдать, я нахмурилась и сожгла тело монстра, развеяв его пепел по воздуху. Оставалось только выбраться в город трогов по тоннелю вверх, а затем уже и из Нижнего мира.***
Блум неуверенно толкнула дверь в кабинет директрисы, чувствуя, как сердце болезненно щемит и начинается отдышка. Такое сильное волнение охватило её тело, что оно смогло заглушить противный навязчивый голос, напоминающий, что она бросила подругу на верную смерть. Позади неё стояла Стелла, постоянно перекатываясь с носков на пятки, и это нервировало ещё больше. Ривен, Брендон и Скай улетели в Красный Фонтан, чтобы доложить профессору Кодаторте, а Лейлу они сразу, как прибыли, доставили в лазарет. Стояла глубокая ночь, и потому Фарагонда и Гризельда были сонными и недовольными, но натянуто улыбнулись двум феям, нерешительно прошедшим внутрь. — Полагаю, ваша миссия прошла успешно? — полувопросительно сказала Фарагонда и, сцепив руки в замок, посмотрела на парящую рядом со Стеллой пикси Амур. Эсен, пикси Блум, хотя и спала до этого в её комнате, тут же прилетела к хозяйке, ощутив её приближение. — Да, — тихо ответила Блум и закусила щёку изнутри. — Не совсем… — она с растерянным видом пыталась зацепиться за что-то взглядом, но всё ускользало, возвращая к одному единственному чувству, поглотившему её разум. — Директриса Фарагонда, профессор Гризельда, Лаон провалилась в Бездну, и мы не знаем, где она и что с ней, — вместо феи огня дракона произнесла эти заветные слова принцесса Солярии. — Это очень плохая новость, девочки, — голос старой феи раздавался словно ото всех стен и пробирал Блум до дрожи. Мудрые глаза Фарагонды будто говорили: «Это ты виновата». — Я сейчас же пошлю запрос на помощь в Светлый Камень и полицию Магикса, но не могу сделать ничего больше, — фее огня показалось, что она говорила с напускной тревогой, а на деле была равнодушна к данной проблеме. — Вы не отправите команду? — ошеломленно прохрипела бледная девушка, и голос в её голове пересилил дикое беспокойство. Стелла с опасением покосилась на подругу. — Нет, Блум, мы не можем отправить вас в такое опасное место. «А замок Даркара не был достаточно опасным? Почему?» — Тогда я пойду одна! — фея схватилась за волосы, как будто это могло помочь заткнуть голоса, твердящие ей идти туда, лететь как можно быстрее, не жалеть себя и отдавать за жизнь других. — Блум, вы хорошо себя чувствуете? — безумно блестящие голубые глаза девушки закатились, она не слышала вопроса ни Фарагонды, ни Гризельды, ни Стеллы, трясущей её за плечо. — Пустите меня, я спасу её! Я сделаю это! Хватит! — её тело затряслось в судорогах, магия совершала бесконтрольные всплески, покрывая потерявшую связь с реальностью девушку огнём. Стелла с болезненным вскриком отскочила в сторону и выставила щит, но жар проникал даже сквозь самую сильную защиту скипетра. Гризельда быстрым и точным движением оказалась около феи огня, вырубила её и подхватила левитацией. Фарагонда мрачно проводила коллегу взглядом, убедила Стеллу в том, что это всего лишь припадок из-за волнения и, как только Блум выспится и восстановит силы, такого не повторится. Но в душе старая умная женщина допускала мысль, что связь феи с её хранителем слишком сильна и опасна для неё самой. И вполне вероятно, что это было не первым обострением и всё к этому шло довольно долго. Фарагонда стёрла ладонью со лба пот и опустилась в кресло, чувствуя себя старой для всего этого, и, когда Гризельда вернулась из лазарета, бессильно покачала головой в отрицании. Она не может сообщить Палладиуму такую новость. Ещё до начала миссии директриса заметила, какое влияние оказывает на эльфа эта девочка, хотя ничего предосудительного они не делали: просто занимались науками, тренировались, иногда фамильярничали, что Фарагонда принимала со скрипом зубов. Однако не заметить, как Лиадон переменял отношение к студентке-девочке как к студентке-равной, было невозможно для знающий толк в подобных делах женщине. И ведь многого она не знала, потому что это было уже за гранью её возможностей как директора Алфеи, она могла контролировать их только в школе. Тем не менее Гризельда настаивала на том, что Фарагонда себя накручивает и ничего подобного между ними не происходит и не может произойти, потому как она знает Палладиума чуть лучше, чем директриса, и знает, что эльф не допустил бы таких действий со своей стороны как минимум. А Лаон Нери казалась рассудительной и умной девочкой, хотя и излишне скрытной и себе на уме. — Я сама ему скажу, — облегчила ношу коллеги Гризельда. — Утром. Только вот утро наступило как-то очень быстро, а профессор так и не собралась с духом, чтобы сообщить плохую весть Лиадону. Рассветные лучи солнца пробивались сквозь окна и красиво играли в пшеничных волосах высокого молодого мужчины, уже работающего над чем-то в своем кабинете. Женщина поправила свои очки, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и наконец-то прошла внутрь. Палладиум наконец-то отвлёкся от котла и вежливо улыбнулся ей, приветственно кивнув. — Что-то случилось, профессор Гризельда? — безошибочно угадал он, отмечая у себя в голове натянутость улыбки и ровный стан коллеги. — Да, профессор Палладиум. Я заранее приношу вам соболезнования и надеюсь, что вы примите это достойно, — лицо эльфа стало серьёзным. — Ваша ученица, Лаон Нери, пропала без вести, предположительно, в Бездне, — Палладиум едва заметно вздрогнул, услышав упоминание страшного неизведанного никем места. Магикс только знает о его существовании. — Мы отправили запрос о помощи в Светлый Камень и полицию Магикса, но вы должны понимать: никто оттуда не возвращался. Мужчина растерялся, совершенно не ожидав такого исхода миссии по спасению пикси, потом обругал всех, кто послал туда слабых первокурсниц, затем наехал на себя, отпустившего туда Лаон. Почему-то он предполагал, что девушка может выбраться абсолютно из любой западни, сам не понимая, откуда такая уверенность взялась. Рука взметнулась к волосам и заправила выбившуюся прядь за длинное острое ухо, дергавшееся то ли в сомнении в услышанном, то ли в смятении от этого же. Палладиум ни имел понятия, как ему реагировать: убеждение в том, что ученица выберется, никуда не исчезало, хотя и поуменьшилось. Он неосознанно приложил подушечки длинных, тонких и изящных пальцев к губам, сразу же мысленно усмехаясь тому, что обычно так делает Нери. И понимание причины его уверенности накрыло с ошеломляющей силой: Палладиум вовсе не знал, что Лаон сможет выбраться, потому что как раз этого может и не случится — он просто знал, что фея не умрёт. Фарагонда и Гризельда, может, и были проведены этой сказкой от принцессы Солярии и её лучших врачей, но вот Лиадон считал это одной из её способностей. Пазл, на который он не хотел обращать должного внимания, складывался в цельную картину. Даже если Лаон не аватар Тёмного Феникса, то точно связана со злым божеством. Вопрос в том, как именно. — Я беру бессрочный отпуск, — после затяжного молчания сказал эльф. — Сам пойду искать её, — это решение возникло в его мыслях быстро, легко и со стойким ощущением, что так и должно быть. — Н-но профессор!.. — заикнулась Гризельда, растеряв всю строгость и холодность. Конечно, за десять лет он имел право взять свой первый отпуск, но потерять такого ценного кадра было для них непозволительно. — Профессор Палладиум, думаю, вам не стоит так беспокоиться, — в дверном проеме неожиданно показалась Фарагонда, её синяки под глазами выросли за эти несколько часов ещё больше. — К нам прислали помощь из Светлого Камня, — из-за неё вальяжной походкой вышел мужчина с сильной аурой. — Это паладин, уже бывавший в цитадели Даркара — профессор Авалон из академии Малакой и по совместительству один из действующих боевых магов. — Приятно познакомиться с вами, профессор Палладиум, — поздоровался названный Авалон, протягивая эльфу руку в белой перчатке, и Лиадон с хорошо скрываемым подозрением пожал её, мгновенно натягивая очередную маску. — Для того чтобы найти вашу ученицу, мне необходима вещь, содержащая её магический след, чтобы по нему отследить её путь. — Поэтому я прошу вас, как её мастера и соответственно опекуна в магическом мире, — на этих словах Палладиум чуть было не дёрнулся, но на деле ни одно движение его не выдало, — дать разрешение профессору Авалону пройти в комнату Лаон. «А ещё вам что дать? Рыться в вещах ученицы не позволю. Ещё и какому-то незнакомому мужику с крыльями, будь он тысячу раз уважаемым паладином», — язвительно крутилось в мыслях у Лиадона. — В этом нет необходимости, я сам принесу вещь с отпечатком её магии, — внимательные зелёные глаза заметили, как на долю секунды Авалон скорчил разочарованное и раздражённое выражение. — Конечно, профессор, так даже лучше, — ответил паладин и без приглашения сел на стул за ученической партой. — Я пока подожду здесь. Кивнув Фарагонде и несколько растерянной Гризельде, эльф вдруг осознал, насколько это могло глупо выглядеть со стороны, но тут же успокоил себя тем, что мастера редко разрешают рыться незнакомым людям в своих вещах или вещах их учеников: для них неприкосновенность личной жизни довольно острая тема по причине частой кражи авторских разработок. Так что он не сделал ничего необычного, верно? Просто защитил интеллектуальную собственность Лаон. Постучав в дверь блока квартир, Палладиум окончательно уверил себя в этом и спокойно дождался, пока ему откроет кто-нибудь дверь. Этим «кто-то» оказалась Флора, уже собранная на завтрак и последующие уроки, судя по цветочной сумочке в её смуглых тонких руках. Фея природы испугано-смущённо похлопала пышными ресницами и только через минуту пришла в себя, здороваясь с ним. — Вы что-то хотели, профессор? — заикаясь, произнесла она, и это начало надоедать Палладиуму, однако он сохранял маску вежливого и интеллигентного эльфа. И как бы он с ней управлялся, если она тормозит и теряется при обычном приветствии? — Да, мисс Флора, прошу прощения за неудобства, однако мне необходимо пройти на половину комнаты вашей подруги, Лаон, чтобы взять предмет с её магическим следом и передать паладину, который по нему найдёт её, — Флора сначала нелепо открыла рот, как рыба, выброшенная на берег, закрыла его и отстранённо кивнула. Она уже давно догадалась, что Лаон забрала её место ученицы Палладиума и даже отчасти смирилась с этим, хотя и не без помощи Стеллы, которая доходчиво объяснила, кто, что и почему, и которая первая заметила нехарактерное для Флоры поведение в сторону Нери. Вспоминать этот разговор фее было неприятно и обидно. — Конечно, — она открыла дверь пошире, пропуская эльфа, и показала на дверь. — Я-я пойду. — Что? Но… — мужчина думал, что она просто стесняется того, что он зайдёт в их комнату, поэтому хотел тактично предложить ей постоять и посмотреть во избежание каких-либо казусов, однако Флора ушла. Точнее сбежала. Смело зайдя в комнату, первая половина которой была заставлена кучей растений и надушена цветочными ароматами, он прикрыл за собой дверь и прошёл дальше, с лёгкостью узнавая любимый Лаон «творческий беспорядок»: на кровати, на столе, на полу — везде раскиданы материалы для артефактов, инструменты, тетради и учебники, какие-то отдельные листочки скомканы и не докинуты до мусорки, а все полки заняты коллекцией ингредиентов и пустыми или полными колбами. Ну и где в этом бардаке что-то ценное? Укоризненно качая головой, он поднял все бумаги, книги и тетради и сложил их в стопку на столе, собрал все карандаши, ручки и положил в подставку для канцелярии. С тяжёлым вздохом поднял с пола пару штанов и футболок и аккуратно сложил на кровати, которая, слава Дракону, заправлена чистым постельным бельем. Под подушкой ничего не было, под кроватью тоже, на столе, кроме работ, ничего такого не лежало, чтобы содержало достаточное количество магии. — Прошу прощения за вторжение, — тихо проговорил он и открыл шкаф, удивляясь, что там всё в относительном порядке. На вешалках висели какие-то модные платья, которые она никогда не надевала, при нём во всяком случае, под ними стояла целая коллекция туфель, которых он тоже не видел на ней никогда, а вот все кроссовки, кеды и ботинки много раз на ней бывали. Одежда, одежда, одежда… Взгляд зацепился за два органайзера для хранения белья — один с лифчиками и топиками, второй с разного фасона трусами. — Феникс тебя дери, вот почему я уверен, что ты туда что-нибудь ценное положила? — он приложился лбом к деревянной двери шкафа и, резко выдохнув, перевернул коробку, вытряхивая содержимое на кровать. — И я снова прав. Вместе с нижним бельём вывалилось три вещи: зенфон, непонятный сосуд в виде сердца с ядовито-розового цвета жидкостью и дневник ведьминского дизайна. Если на мобильнике магический след принадлежал явно Лаон, то вот остальные две были чужими, к тому же насыщенный тёмный фон ему не понравился. — Вот чем она вообще занимается? Опять во что-то вляпалась, — раздражённо произнёс в тишину Палладиум и взял в руки телефон, предварительно левитацией запихнув всё обратно. Таким образом, он не притронулся к её нижнему белью и чувствовал из-за этого себя гордым. Зенфон непроизвольно включился, чего Палладиум вовсе не хотел и не собирался способствовать этому, да и вообще шёл уже на выход из комнаты, чтобы передать его паладину. Экран не разблокировался и требовал пароля, отпечатка пальца или сканирование лица. Но не заинтересоваться фотографией, стоящей на обоях телефона, он не смог. Стройный темноволосый мужчина в деловом костюме приобнял женщину со слегка волнистыми чёрными волосами, собранными в небрежный пучок, в элегантном белом платье и прижимающую к груди охапку роз. А посередине, между ними двумя, стояла девочка лет шести-семи с круглым лицом и неестественно серьёзными для её возраста глазами, что казалось даже немного смешным. Она держала в одной руке шляпу, украшенную розовой лентой, а в другой — большой золотой кубок, внизу которого он смог различить надпись: «Первое место в танцевальном конкурсе». Палладиум выключил зенфон, чтобы Авалон так же, как и он, не смог случайно его разблокировать, и наконец-то вышел из комнаты. Передав вещь паладину, который важно покивал и, сняв отпечаток, отдал ему мобильник обратно, а затем убежал на поиски, сказав напоследок, что без неё не вернется. Директриса рассказала, что профессор скорее всего переведётся в Алфею преподавать магфилософию, потому что из-за неудачной миссии по поимке сбежавших из тюрьмы Трикс академия Малакой сомневается в его навыках, зато Фарагонда — нет. Когда она ушла вместе с Гризельдой, Палладиум почувствовал, как ему стало хуже: иррациональная тревога, задушенная годами, поднималась со дна и мутила безупречный разум. Но признаваться самому себе в беспокойстве ему почему-то категорически не хотелось. Но прошёл один день, второй: ни Лаон, ни Авалона, никакой информации. У него всё валилось из рук, зелья выходили плохого качества, работа над артефактами остановилась, потому что он просто боялся что-то испортить, и ходил всё время задумчиво, не обращая ни на кого внимания. Это состояние было сходным с тем, что бывало у него в детстве, когда мать уходила на целые сутки из их угла, который по ошибке назывался домом, чтобы заработать им денег на еду и лекарства.***
Я вывалилась на сочную зелёную траву и вдохнула свежий чистый воздух, безмятежно улыбнулась, потянулась, захрустев косточками и ощутив каждую уставшую мышцу. Сильвио лёг рядом со мной, раскинув руки в сторону и с искренним восторгом и радостью разглядывая ночное небо. Мириады звёзд, полная луна, прохладный мартовский ветер и обычная для меня растительность. Я тихо хмыкнула на его восхищение и сходила к озеру Роккалуче умыться, чтобы такой чумазой не появляться в чистой и опрятной Алфее. Вряд ли это, конечно, избавит меня от впечатления, будто я попала на мясорубку, потому что мои оголённые ноги, так как половину юбки я оторвала для ингредиентов, были в грязи и крови, как, собственно говоря, и белая блузка, и волосы, и лицо, которое я пыталась отмыть. Безрезультативно. Оставив бесполезные попытки, я позвала пикси, отрывая его от созерцания неба, и, взяв два мешка, поспешила в школу. Все в Алфее безмятежно спали или зубрили уроки, судя по свету в некоторых окнах, а я, пребывая в хорошем настроении и жаждая душа с горячим ужином, превратилась и мягко опустилась на знакомый мне балкон. Кинула быстрый взгляд на неубранную чашку с остатками кофе и постучалась в дверь, слушая тихое бурчание пикси про «царские хоромы» и «почему мы сначала идем к какому-то мужику, а не в горячую водичку купаться». Внутри что-то грохнулось, предполагаю, что мастер с кровати, забегало по комнате, ударилось обо что-то, естественно, тут же сматерилось и распахнуло балконные двери, чуть не пришибив меня с Сильвио заодно. Я ужаснулась его жутким огромным синякам от недосыпа, нездоровой бледности кожи и исхудавшему виду. Совесть кольнула, но я её придушила. Как будто я могла быстрее оттуда выбраться и явиться под светлые очи Палладиума. Он оторопело смотрел на меня, будто я божество воплоти, затем перевёл взгляд на недовольного фея, сложившего руки на груди и оценивающе разглядывающего мастера, и снова на меня, пройдясь по моему новому превращению. Я впервые видела мастера настолько эмоциональном. Конечно, он раньше смеялся, иногда даже искренне, мог быть серьёзным или негодующим, но всё это сопровождалось каким-то хладнокровным спокойствием. Неужели он действительно волновался за меня? Для меня это ощущение было новым и неожиданным, но довольно приятным. — Я немного задержалась, потому что потеряла на некоторое время… — Палладиум вдруг отмер и обнял меня, я даже пискнуть не успела. — Магию. На выдохе договорила я, слушая, как бьётся сердце Палладиума, и чувствуя, как его грудная клетка поднимается и опускается при дыхании. Его острый подбородок упёрся мне в макушку, мягкие волосы закрыли мне половину обзора, но всё же я заметила мягкое салатовое свечение: он использовал чары диагностики на наличие повреждений. Перестав косить глаза в сторону, потому что они через две секунды заболели, я поняла, что, если бы не руки, то упёрлась бы ему носом в грудь. Сердце зашлось от смущения и неловкости, но я соврала бы, если бы сказала, что мне не нравилось происходящее. Эта мысль заставила замереть уже меня и непроизвольно сжаться. Только этого ещё не хватало. Нет, Келли, ты умеешь держать себя в руках, тебе просто надо переключить внимание на кого-нибудь другого, и тогда всё будет хорошо. Я же всегда так делала — тут тоже сработает. Да и проблему зашкаливающих гормонов можно решить другим путём, правда, наличие Флоры в комнате этому препятствует. — Вы закончите свои лобызания или нет? — зашипел Сильвио, на что я весело фыркнула. Палладиум цокнул и отпустил меня. Наверное, мне показалось. Превращение слетело. — Дракон, ты просто ходячая проблема планетарного масштаба, — наконец-то сказал эльф, смешно дёргая ушами. — Проходи, — ого, меня даже в честь моего возвращения впустили в личные покои, ничего себе. — Ты в чьей крови искупалась? — Ой, это такая долгая история, — я махнула рукой, словно ничего не произошло. — А я тут принесла немного образцов и книжек, — и протянула ему два мешка. — Душ работает? — Ага, — в прострации кивнул мастер, разбирая содержимое и уже прикидывая исследования в голове. Люблю наблюдать, как он размышляет. — Ты опять собралась воровать мою одежду?! — прикрикнул он, но я уже успела закрыть дверь в ванную и гнусно захихикала. Теперь у него нет выбора. — А ты кто? — глухо послышалось. — Твой соперник, — недовольно протянул в ответ Сильвио, на что я прыснула со смеху и включила воду.