Пособие по становлению злой феей

Стройная, даже худая эльфийка провела пальцами по зеркальной поверхности, и отражение повторило её действия, заставив оригинал усмехнуться. Её длинные чёрные волосы сверкали в солнечных лучах, и ей это нравилось, но другая девушка, старше неё на несколько столетий, с раздражённым вздохом закрыла окно тяжёлыми шторами. Тинтэ поджала губы, но ничего не сказала, она и не могла ничего возразить старшей заместительнице верховной жрицы их церкви. Кто она такая, чтобы перечить самой Айканар, бывшей помощнице Келли Звёздной, властительнице ночи или, как её еще называли, паучихе иллюзий. При всей своей трагичной истории и всём множестве ошибок, которые она допустила во время войны лорда Даркара, почти раскрыв всему свету своё пособничество ему, а также невозможность стать настоящей валькирией, чтобы исполнить священный долг, Айканар почитали и уважали. Эльфийка держала под своим каблуком половину Эксилиума и почти все сливки их изолированного общества, втягивая в их «секту» всё больше участников. Тинтэ не может винить её, даже наоборот, она должна слушаться Айканар как более старшую и умную жрицу, как свою наставницу и всё такое, но в глубине души… Где-то очень-очень глубоко внутри она ощущала, как этот хаос, эта гниль, которую они должны сеять по миру и собирать, все больше пачкает её и делает грязной. С рождения ей твердили, что она станет самой почитаемой и известной, что ей выпала огромная честь — принести себя в жертву их великому Богу, который даровал им жизни и силы. Что все люди и другие эльфы — грязь под их ногами, что они не достойны существования, что они ужасно, жестоко обошлись с ними, заточив всего лишь из-за непохожести, что они предали их и их Бога, поэтому должны заплатить за это соответствующую цену, тоже принеся себя в жертву. Сами они должны страдать и отдавать эти страдания во благо — то есть для Феникса, — их дети должны плакать кровавыми слезами на алтаре, что все существа Хаоса должны прийти и поклониться ей, валькирии, и отдать себя Богу. Она готовилась к тому, чтобы станцевать этот жертвенный танец и получить роль правой руки Феникса, когда тот возродится в их мире снова, принеся в него гармонию и согласие, а его детям, то есть тёмным эльфам, — лучшую жизнь. И когда больше тридцати лет назад она встала в центр ритуального круга, готовясь к церемонии посвящения, никто не ожидал, что осколок, заключённый в высвобождённой силе Реликсе, упадёт в пространственно-временную воронку вместе со второй принцессой Домино, которую должны были выкрасть из-за Огня Дракона, и исчезнет из их измерения. Этот осколок должен был послужить катализатором высвобождения её дремлющих сил валькирии, и тогда они бы провели ритуал по возвращению Бога, использовав Даркара, Трёх Древних Ведьм и Валтора. Айканар долго притиралась к ним, чтобы заполучить этот осколок, что изначально принадлежал их расе, их церкви, а не самопровозглашенному аватару Тёмного Феникса. Нет, по сути, он им и был, просто никто не ожидал, что одна из частей их сложного ритуального цикла возникнет за пределами Эксилиума. Лорд Даркар был немного себе на уме: получив силу, он пожелал использовать её во благо, борясь за права тех, с кем он жил бок о бок, то есть с нелюдями и другими разумными и не совсем тварями, которых Тинтэ на дух не переносила. На удивление, его поддерживали многие как духовно, так и ресурсами, будь то деньги или армия. Конечно, передовым планетам, которые использовали свои колонии как расходный материал, это не понравилось. Такие государства, как Эраклион, Эсперо, Айсис, Домино, Солярия и Зенит восприняли это острее всего, и военные стычки на их колониальных планетах довольно быстро переросли в настоящую бойню. Но даже внутри этих стран происходили расколы, и все превращалось в неразбериху, где сложно отличить союзника от врага. Это была именно та почва, на которой лучше всего собирать посеянный хаос, необходимый для ритуала. Негативная энергия в небывалых ранее масштабах вырабатывалась большинством жителей Магикса, и тут уже было неважно, кто за кого воевал и за что стоял на смерть. Тинтэ выслушивала отчёты Айканар, находясь в обществе Марианны и других жриц, и с каждым разом это приводило её во все большее замешательство. Она должна была плохо относиться ко всем этим существам и желать им страданий, как часто и делала, но в такие моменты в её горле словно вставала острая кость и не давала сказать ни слова. Ей хотелось кричать, насколько ей противно происходящее, но она не могла, потому что была трусливой и слабой. Спарринги с наставницами доказывали, насколько она некомпетентна, как сильно отстаёт от уровня Айканар. Когда-то Тинтэ просила отправить её на эту миссию, но после поняла, почему Марианна и Совет отказали ей в этой просьбе: она бы просто не справилась, провалилась бы в самом начале. Тинтэ не была способна на огромное притворство, не была готова идти по головам и использовать всю себя, чтобы заполучить желаемое. Айканар была другой. Эльфийка не происходила из знатного рода, как она, и даже не прожила всю свою жизнь на территории Эксилиума. Она вырывалась из лап смерти столько раз, сколько Тинтэ не снилось, странствовала с матерью по планетам, переживала то, из-за чего Тинтэ сломалась бы. Айканар показала свою преданность и безграничный патриотизм Совету и церкви, поднялась по карьерной лестнице от служанки и обычного исполнителя до главной заместительницы верховной жрицы и элитного бойца их армии, от которого во многом зависело и зависит будущее всей страны. Тинтэ не знает всего прошлого Айканар, но ей это и не нужно, чтобы завидовать и раздражаться день ото дня. Пока она сидит в заточении церкви и ждёт своего часа, который, скорее всего, никогда и не наступит, Айканар выполняет важные задания, занимает высокие положения в обществе, перетягивает все внимание на себя и стоит в центре всех событий, так или иначе. А она… она просто существует, как все те служанки в их доме, просто выполняет мелкие поручения Марианны и Айканар, когда на самом деле не имеет никакой власти. Все это уже осознали и за спиной смеются над ней, а Тинтэ ждёт, когда её уберут с шахматной доски как ненужную фигуру, дефектную марионетку, которая не может сделать то, что от нее хотят. Сверкающее будущее превратилось в пустоту из-за ошибки Айканар, а Тинтэ даже отомстить ей не может. Сила, которая должна была принадлежать ей, теперь у непонятной человеческой девки, которую искали все эти годы. И не у принцессы Домино, которую спасла её старшая сестра, отправив в телепорт, а просто у какой-то безродной девочки, которая и управляться-то с этим Даром не может нормально. Она не знает всей его ценности, но всё равно не хочет отдавать его. Какой же тогда разразился скандал, когда Айканар не то что пришла с пустыми руками, а посмела принести новости о том, что всё проебала. Тело аватара сожжено огнём королевы Марион, а его призрак улетел в неизвестном направлении, забыв себя; одна половина ТДВ заключена в Обсидиане вместе со всеми жителями планеты, а другая растеклась по измерению в виде таких же призраков, только уже с искаженным, неполным разумом и воспоминаниями; Валтор заключён в Омегу, то ли как-то проиграл Орителу, то ли ещё какая чушь там случилась на фоне семейного скандала, кажется, связанного с изменой; а сама Айканар, украв осколок и направившись в детскую маленькой хранительницы Огня Дракона, не смогла перехитрить нимфу и кронпринцессу Домино Дафну, которая мало того, что прямо в битве создала нестационарный телепорт и отправила туда свою сестру, так ещё и выбила из рук Айканар этот осколок, упавший прямо за малышкой. В общем, при всём своём могуществе, полученном за годы скитаний по Магиксу — и за пределами этого измерения, — известная паучиха иллюзий не выполнила поставленную перед ней задачу и, можно сказать, тем самым повысила ценность Тинтэ, которая змеёй бросилась подливать масла в огонь. В столице леди Тинтэ Амакиир пользовалась популярностью у ровесниц и ровесников, которые желали пробиться наверх и занять уважаемые должности, а это означало, что её словам будут верить и не подвергать сомнению. К тому же и лжи-то она не говорила, просто выставляла всё так, чтобы от Айканар отвернулись общество Эксилиума, которое раньше твердило, что она — будущее всех тёмных эльфов. Именно тогда в Совет, где заседали в основном старые эльфы, повидавшие на своем пути много ненависти к себе и потому затаившие самую страшную обиду, вступил по праву смерти своего отца Лукас Алес. Молодой, красивый, имевший особый шарм и авторитет среди разных возрастных категорий их круга, Лукас покорил Тинтэ не только внешностью, но и умом. Эльф продвигал в Совет реформы, направленные на улучшение уровня жизни населения Эксилиума, на демократизацию страны и всё в таком духе. Это привлекало дам, но совершенно не нравилось дворянам, большей части Совета и, конечно же, Церкви. Лукас был бы счастлив получить поддержку рода Амакиир, поэтому Тинтэ смогла уговорить отца отдать голос за одобрение проекта о поддержке нуждающихся социальных групп. Так они могли бы повысить благосостояние всего народа, если дворянство будет щедро на оказание помощи бедным и подобным им. Но для этого им пришлось бы отказаться от монополии большинства сфер деятельности, провести приватизацию, вложить большие суммы в образование тех, кто, по сути, сейчас работает на них и страдает от них. Подобные «свободные» мысли оттолкнули от Лукаса большинство влиятельных семей, а в одиночку невозможно было избавиться от огромного классового разрыва, проявляющегося не только в денежных доходах, но и в доступе к каким-либо благам. В последний момент глава Амакиир отказался от затеи дочери, но Алес в любом случае проиграл бы. Общество, погрязшее в эгоизме и лицемерии, оказалось не готово к подобным переменам и восприняло это как попытку подорвать их систему правления. Лукас был осужден за «предательство родины» и отправлен в Горы Смерти на отбывание наказания, а его поместье, слуги, земли и богатство, которое молодой политик хотел направить на восстановление своих полуразрушенных деревень, было забрано Совету. Тинтэ не понимала ни тех наглых реформ, которые продвигал Лукас, ни причину, по которой его отправили в такое ужасное место, впрочем, девушка быстро забыла о своей первой влюбленности, пытаясь вновь завоевать место под солнцем. Недавно мнимая власть медленно, но верно становилась реальной. Теперь она, а не Айканар, руководила ритуалами, проводимыми младшими жрицами, для почитания Феникса, она же ездила к границам Эксилиума, чтобы с группой исследователей изучать барьер и способы его полного снятия, и именно Тинтэ ходила по правую сторону Марианны, а не Айканар. Никому не нужная властительница ночи была отправлена в Горы Смерти за свои ошибки, и леди Амакиир надеялась, что там та и сгинет, но радость её длилась недолго. Айканар всегда была свободолюбивой — это присуще почти каждому тёмному эльфу, — поэтому сбежала из темницы, прихватив с собой, ко всеобщему удивлению, Лукаса Алеса. Это настолько вывело Тинтэ из себя, что она устроила настоящий погром в своих покоях, навредила личным служанкам, а всё из-за стихийного выброса магии. Дар, как всем казалось, спящий проснулся от зашкаливающих эмоций хозяйки и обрёл истинную форму. Иллюзии. С одной стороны, это расстроило Совет и Марианну, но вот для Тинтэ это была словно новая арена борьбы с раздражающей Айканар. Она быстро училась и хотела утереть этой сучке нос, а заодно и отобрать своего возлюбленного. К тому моменту, как паучиха соизволила вернуться в Эксилиум, Тинтэ достигла определённого мастерства, заслуживающего уважения, и продолжала совершенствоваться, становясь всё более полезной для других, что её, безусловно, радовало. Сначала Совет хотел отправить двух наглецов обратно в тюрьму, но они принесли хорошие новости: потерянный осколок не просто найден, он ещё и практически развит до необходимой стадии для извлечения; хранительница Огня Дракона тоже жива и доступна для похищения. Но этого было бы мало, чтобы оправдать Айканар, поэтому в Фатуме остался только Лукас, которого использовали как рычаг давления на эльфийку, не ожидавшую подобного предательства со стороны своей наставницы Марианны. Верховная жрица удостоверилась в правдивости слов ученицы, взглянув на статую первой валькирии, к которой стекалась гниль и хаос со всего мира, тем самым ещё сильнее дестабилизируя изоляционный барьер. Айканар должна была найти аватара Темного Феникса, чтобы собрать части Кодекса заново и открыть Зал Реликса, а затем провести положенный ритуал по возрождению их Бога. Тинтэ подумала, что это даже хорошо. Она будет находиться ближе к Лукасу и Марианне, дожидаясь исполнения своей роли, пока Айканар будет где-то за барьером. Бог ведь приведёт их к лучшей жизни, тогда и не нужны будут никакие сложные, непонятные ей реформы, правильно? Похоже, так считал и сам Алес, раз встал на сторону ЦТФ, но почему-то он не полюбил Тинтэ в ответ, как бы та ему не угождала. Айканар нашла того, кто хранил в себе часть души лорда Даркара, и заставила его развить эту силу до приемлемой стадии. Она создала тёмного клона и почти не отходила от него в течение полугода, обучая его тем, что он должен уметь, чтобы собрать все ключи. Совет и Марианна решили целенаправленно готовиться к войне, и Тинтэ пришлось взять на себя ответственность за проведение всех ритуалов, потому что Марианна постепенно теряла связь с их Богом, так как была уже немолода и занималась больше не религиозной деятельностью. Несомненно, Амакиир должна была быть счастлива своей новой должностью, но так получилось, что Церковь и их секта уже не занимали центральное место в её душе. Поэтому девушка несколько расстроилась, потому что это только отдалило её от Лукаса, который рвался наружу — помогать Айканар, которая откровенно не справлялась в одиночку всюду. И так уж вышло, что только у сильных пользователей иллюзий и проклятий получалось создавать бреши достаточной силы и размера, чтобы выбраться. Таких было не так много, на самом деле. Пока экономика перестраивалась на военные рельсы, а в войска созывались все способные эльфы страны, Тинтэ обрабатывала собранную энергию Хаоса и заключала в красивые сосуды, из которых позже гниль — не самое приятное название — будет разлита по пространству Зала Реликса. «Это почётно», — твердила сама себе эльфийка, но с каждым днём всё меньше верила в это. Она слушала доклады Айканар и Лукаса вместе с Марианной, слышала разговоры других жриц, совещания Совета, где все снова хвалили властительницу ночи и её нового помощника, и зависть и ненависть Тинтэ крепла. Как-то до неё дошли слухи, что оригинал тёмного клона убит, и теперь лорд Даркар полностью в их власти, и это по какой-то причине ужаснуло её. Она должна радоваться, но одна мысль о том, что невинный человек умер потому, что по воле случая стал носителем полубезумного аватара Феникса, приводила её к страшному выводу. От неё могут избавиться точно так же в любой момент. В ней нет никакой реальной ценности, она просто обязанность Марианны, навязанная ей ошибкой Айканар. Теперь прекрасная внешность казалась чудовищным проклятием, а не божественным благословением. Если бы не эти волосы, не эти глаза, то она бы была просто девочкой, которая посещает балы и планирует выйти замуж, создать семью, как она мечтала в детстве. Всё пошло не так, как нужно, и в этом всём виновата Айканар. Привычная зависть Тинтэ превратилась в злобу и лютую ненависть. Казалось, что её эмоции тоже можно переконвертировать в гниль и использовать в ритуале. Но её чувства никого не интересовали, потому что у Амакиир банально не было друзей, потому что её высокомерие и хвастовство оттолкнуло всех многие годы назад. Как-то Тинтэ не совладала с собой и высказала часть накопившегося Лукасу: что она любит его, что она хочет с ним подружиться, что Айканар пудрит ему мозги, что та вообще безумно плохая девушка, которая испортила жизнь бедной Тинтэ, что та безродная человеческая девица должна быть доставлена ей, чтобы отдать силу Амакиир. И только тогда она узнала, что это невозможно. Что никто не вернёт то, что ей принадлежит, потому что Дар с рождения принадлежит той девушке, а не ей. Лукас смотрел на Тинтэ с нескрываемым презрением, как на глупого и раздражающего ребёнка, кем Амакиир и была по своей сути. Он также поведал ей о том, что Тинтэ должна радоваться, что не страдает для того, чтобы развить этот Дар и принести себя в жертву. Эльфийка действительно задумалась над тем, что ей пришлось бы пережить, чтобы в конце концов умереть. Никто не сообщал ей более подробной информации, держа подальше от реального положения дел, но постепенно негативные эмоции заставляли её больше думать над всеми действиями и словами её окружения. Когда она пришла в тот день домой, она спросила родителей, знали ли они об этом и если да, то почему отдали Марианне. Девушка никак не ожидала услышать смех собственного отца, а не сбивчивые объяснения и извинения, мать же никак не отреагировала на это, как обычно продолжая смотреть в чашку горячего чая. Эта женщина никогда на её памяти не проявляла любви и какой-либо заинтересованности к единственной дочери, в отличие от отца, который дарил ей множество подарков и угождал, как мог. Осознание того, что её просто продали за титул герцогства и большие земли, выбило из нее весь дух. Когда она только родилась, Амакиир были графством, но теперь её отец — герцог. И она получала от этого много влияния, но никогда не размышляла, за что они получили такой высокий титул. Оказалось за то, что их дочь родилась возможной валькирией, и за то, что их дочь была отдана в ЦТФ. С того момента Тинтэ не могла без тошноты смотреть на собственные покои, на собственных родителей, на жриц, на жертвенный алтарь. Все песнопения вызывали у неё ненависть, а гниль кружила голову мерзким видом и запахом, но куда хуже было понимание, чем получена эта энергия. Все вокруг говорили, что тёмные эльфы страдали и страдают от людей, которые заперли их в снежной стране, но то, что она видит ежедневно — доказательство того, что мир за барьером погряз в ужасах. Это поднимало маленькие волоски на её коже, это сжимало её внутренности, это заставляло её неметь и застывать на месте, тяжело дыша. Действительно ли их Бог сделает мир лучше? Честная ли это цена за гармонию и хорошую жизнь? И вот сейчас она снова вздрогнула от цепкого взгляда Айканар, отвернулась от своего отражения, которое ей всё ещё очень нравилось и одновременно холодило её душу, и собрала волю в кулак. Сегодня ей предстоит сделать нечто новое и сложное, как сообщила Марианна вчера за ужином. Всю ночь бушевала метель и злобно завывал ветер, который норовил разбить своей мощью окно и забрать Тинтэ в Горы Смерти, упоминания которых до сих пор вызывали у неё вспышки гнева. Она не спала всю ночь из-за плохого предчувствия, а с утра к ней пришла Айканар, которая не может найти какой-то важный артефакт, который должен был быть у той человеческой девочки, чтобы собирать самые важные остатки магии Феникса. В прошлый раз Даркар раздарил большую часть своим последователям, привязывая к себе, а после его исчезновения те затаились и повылезали сейчас, как падальщики на оставленное мясо. Похоже, девчонка не справилась, хотя ранее Лукас и Айканар утверждали, что навели на неё достаточно страха и задействовали хорошие рычаги давления, но что-то снова пошло не так. Тинтэ не могла винить девочку в этом, после того дня откровения между ней и родителями она вообще стала ей больше сочувствовать, чем завидовать. Её фасад высокомерия наконец-то треснул, но она не знала, заметил ли кто-нибудь её изменения, и старалась держаться прежней линии поведения. Если кто-то поймёт, что она больше не предана делу полностью, что не верна Марианне и Совету, то её уберут и заменят на более удобный инструмент. Белое тяжёлое платье развивалось от её быстрых и широких шагов, концы трёхслойной, но не пышной юбки пачкались о пыль и грязь каменного пола, полупрозрачная фата «вальс» почти не мешала Тинтэ видеть благодаря заклинанию острого зрения, но раздражала своим наличием, которое было обязательно для жриц. По всем правилам она еще должна носить перья феникса, вплетенные в косички по бокам, но их уже давно не было из-за отсутствия реальных валькирий, которые, по записям, могут создавать этих великих птиц. Тинтэ чувствовала, как сердцебиение эхом отдается в ушах, как давление поднималось от удушающего волнения, которое преследовало её с ночи. Она ожидала чего-то страшного, возможно, что её отправят с отрядами воинов, которые пытались полностью снять барьер, к границе, хотя она и не умела сражаться — не имела опыта и нужных знаний, — она оставалась пользователем иллюзий и проклятий. Ей не давались такие науки, как метаморфосимбиоз, зельеварение или боевые чары, а природа вообще отказывалась с ней как-то налаживать контакт, так что всё, что ей оставалось, — это красиво улыбаться, проводить ритуалы и сходить с ума от всё больших осознаний. Но ничто из этого не смогло подготовить её к тому, что Марианна выложит на алтарь в лесу двух полуживых эльфийских малышей, по цвету кожи принадлежащих к лесной подрасе. Крохотные, с посиневшими от холода губами, окоченевшими конечностями, такие жалкие в своей беспомощности, но никак не заслужившие такой участи. Её ноги не выдержали и подогнулись, отчего она упала на снег, но она не ощущала температуры, ничего, кроме шума собственной крови и поднимающейся ярости. Какой Бог просит себе невинных детей, которых они должны защищать ценой своей жизни? Церковь всегда говорила, что дети — это их будущее, поэтому жрицы должны благословлять любого ребенка, который об этом попросит, вне зависимости от наличия денег, которые просят от взрослых. Ледяной взгляд рубиновых глаз напомнил ей, где она находится и перед кем сидит, с жалостью смотря на малышей, завёрнутых в какую-то жёсткую ткань. — Айка сказала, что ты утром была нервной, но это не имеет значения, — сказала Марианна, отбрасывая ткань, служившую им хоть какой-то защитой, на землю. — Ты должна понимать, что возрождение стоит определенную цену, и дети — это символ чистой и невинной жизни. Если мы не напитанный первый источник, то второй, что в Зале Реликса, будет бесполезен. — Это… — какой-то частью разума Тинтэ действительно понимала. Той, что оставалась в ней из-за воспитания, её гордыня и жестокость, зависть и ненависть к другим расам и даже подрасам эльфов, что отказались от них, изолировав на многие века. Но другая, совсем недавно обретённая путём долгих разговоров с самой собой, противилась всему, что происходит, и тому, что от неё хотят. — Ты должна их принести в жертву, — твёрдо произнесла Марианна. — Ты же знаешь: они в конечном счёте родятся в новом, лучшем мире. — Но это же дети! — истерично воскликнула Тинтэ, вскочив на ноги и уронив фату на снег, ветер сразу подхватил её и унёс на деревья. — Не хочешь? — прошипела женщина, хватая девушку за запястья и стискивая его с силой. — Твои родители будут счастливы узнать, что их дочь — настоящее разочарование, родившееся с правильной внешностью, но без правильного Дара. — Хватит, это не моя вина, — впервые засопротивлялась эльфийка, до этого всегда молча выполняя все задания. Как она, мечтавшая о дружной семье и любимом муже, может поднять руку на младенца? Она вправе сколько угодно выливать свою злость на Айканар и завидовать той девочке, но жертвоприношение детей вышло за грань её понимания. — Нет? — вопросительно протянула верховная жрица и вложила в ладонь Тинтэ ритуальный кинжал. — Милая, милая Амакиир, ты же хочешь, чтобы Лукас был твоим, верно? — Марианна встала позади дрожащей девушки, которая не отрывала глаз от умирающих эльфов, и обняла её за плечи. — Почему вдруг Алес отказался от своих идей, почему стал убивать и поддерживать Айканар? — Что? — непонимающе спросила девушка, чьи пальцы порезались об острое лезвие оружия. Она почти не слышала, что говорит наставница, но отчётливо чувствовала, как какая-то змея обвивается вокруг её шеи. — Глупенькая, она же мастер иллюзий, конечно же она его заколдовала, — женщина рассмеялась и стала нашёптывать знакомые для ритуала руны. — Давай, Тинтэ, тогда я тебе помогу расколдовать любимого. С губ девушки сорвалось первое слово, затем второе, третье, и перед глазами поплыло, если бы не режущий свет, которым вспыхнул алтарь, как только пролилась первая кровь. Тинтэ честно не помнила, как добралась до комнаты, как заснула в окровавленном белом платье, зато на утро она все прекрасно осознала и сошла с ума. Её дыхание сбилось, с пальцев, которые захотелось отрубить себе за совершённое, посыпались тёмные искорки. Она разорвала одежду на себе, потому что не могла нормально снять, прошла в ванну, ещё не подготовленную служанками, и самостоятельно налила в неё холодную воду из бочки, которую еле подняла. Ей было плевать на температуру, она с остервенением принялась отдирать мочалкой кожу, но это не избавило её от ощущения грязи, которой она запятналась. — Мерзко, мерзко, мерзко, мерзко, — повторяла Тинтэ, едва шевеля языком. Амакиир содрала кожу до крови, но это не помогло; она попыталась захлебнуться в воде, но продолжала слышать фантомные крики этих детей, которые не произнесли тогда ни звука; Тинтэ разбила зеркало, из которого смотрело на неё полубезумное отражение валькирии, но перед глазами стояла картина алтаря с маленькими трупами, на которые падал снег. Лукас говорил, что она должна была страдать, чтобы развить Дар, и если то, что она делает и ощущает, не страдания, то что предназначено той незнакомой девочке?.. На самом деле, ей не нужен Лукас, она сделала это не потому, что хотела себе игрушку, которая её не любит. Никакое любовное зелье не сделает его её, не подарит ей той легкости и счастья, которое должно быть у любви. Вместо почестей и признания, у неё только дрожащие грязные руки. Марианна права только в одном — она действительно глупая, раз не замечала реальности до этого. Девушка вылезла из воды, вытерлась махровым полотенцем, белизна которого вызвала у неё тошноту, и спешно оделась в старые и, как ей ранее казалось, бесполезные вещи. Штаны, кофту, плащ и ботинки. Она купила их только потому, что в платьях было неудобно стоять на морозе и присутствовать в группе исследователей в качестве представителя от Церкви. Может, она и не умеет сражаться, но должна создать брешь в барьере и сбежать. Если Бог есть, то он давно оставил их, напоследок исказив свои заветы, что завещал им в подарок и которым они должны следовать. Нет никакого лучшего мира, для которого нужно убивать невинных детей, для которого нужно страдать всем, кроме них. Или же «лучший» мир — это всегда был мир, в котором правят тёмные эльфы? А если точнее, то дворянство и Совет Эксилиума? Тинтэ мутило от открывшихся ей истин, она не ощущала себя готовой к подобному побегу, но медлить нельзя. Ей дадут максимум один день на то, чтобы прийти в себя, и за это время ей нужно успеть выйти за барьер и замести за собой следы. Она слышала от отрядов воинов, что Лукас призвал с помощью той гнили, что она собирала, теней, но думать о том, что именно Алес приказал им похитить малышей, совершенно не хотелось. Несмотря на то что она только что приняла ванну, все её тело уже было липким, и даже по вискам струился пот, скользя дальше по шее и ключицам. Тинтэ распахнула окно, впустив в комнату крупные хлопья снега и пронизывающий ветер, и через пару мгновений, потраченных на сомнения, выпрыгнула из него, неловко приземлившись. Эльфийка практически не пользовалась боевой магией, тем более не знала о том, как правильно использовать руны для нападения, а не для защиты или ритуалов, поэтому не могла даже усилить себя, как это делала Айканар. Запоздало пришла мысль, что ей следовало подготовиться, прежде чем совершать побег, но другой голос в её голове осуждающе шипел, что тогда она останется и никуда не уйдёт, потому что слишком труслива. Это не помешало ей проникнуть через чёрный вход в главную Церковь, на правах второй заместительницы верховной жрицы пройти в комнату со статуей первой валькирии и, установив полог тишины, разбить все сосуды с собранной гнилью. «Пусть помучаются», — решила про себя Амакиир, сжимая во вспотевшей ладони молоток, взятый в кладовке. Было раннее утро, и Церковь пуста, так что во всех этих предостережениях не было смысла, но Тинтэ все равно боялась. Шумно втянув воздух, наполнившийся характерной вонью, Тинтэ замахнулась оружием и разбила первую руку статуи. Каждый день она молилась этой прекрасной молчаливой деве, но ни одно из её желаний не сбылось, а жизнь превратилась в сплошное разочарование без светлого будущего. Этой безмолвной валькирии без души не будет иметь значения, что с ней станет, будет ли кто-то стоять перед ней на коленях и просить её милости, вспомнят о ней или, наоборот, забудут. Другое дело она, Тинтэ, которая чувствует, что падает в бездну во всех смыслах, и принимает первую попытку спастись. Церковь больше не её дом и место, где оживают мечты, как ей пророчило окружение. Бросив на пол иллюзорные цветы красных хиганбан, она понадеялась, что всем понравится её маленький подарок, и ушла. Путь до барьера занял чуть больше двух дней, за которые девушка чуть не превратилась в сосульку. Изнеженная и избалованная, она не ожидала, что её самым главным врагом будет именно мороз, а не Айканар и Марианна. Ее паранойя прогрессировала с каждым часом, проведённом в Эксилиуме и неведении насчет её дальнейшей судьбы. Шорохи, вой животных, топот копыт лошадей и биение собственного сердца. Это всё, что ей было доступно в одиночестве, поэтому, когда она врезалась лбом в невидимую преграду, Тинтэ первым делом испугалась и приготовилась выставлять щит, чтобы хоть как-то защититься от нападения. И лишь спустя несколько секунд осознала, что достигла своей первой цели. Она видела однажды, как Айканар с лёгкостью искажает мощные древние чары, будто создает ненастоящих бабочек. Всё в старшей эльфийке казалось искусственным, неживым, словно та вылепила саму себя, склеила по частям, когда сломалась, перестав быть марионеткой в чьих-то руках. Тинтэ видела, что паучиха что-то скрывает, но никогда не могла понять, что именно, поэтому не рассказывала никому о своих догадках. Теперь это тоже не имело смысла. Она попробовала сотворить то же заклинание, что показывала Айканар, но у неё ничего не получилось. Попытка за попыткой оказывалась безуспешной, а за спиной становилось всё больше шорохов. Казалось, что её выследили и пришли за ней, что совсем скоро на эту опушку шагнёт загадочно улыбающаяся Марианна, а из-за её спины шагнут Айканар и Лукас. И больше Тинтэ не откроет глаза, так и не узнав, как живут за барьером свободные люди. На что похожа дружба и взаимная любовь, как учатся и работают в огромном измерении, как выглядят эти пресловутые злодеи, что заточили их здесь на верную смерть. И это всё больше злило её, распаляло и так воспалённый разум, выводило её контроль, как и во время стихийных выбросов. Если бы только она раскрыла свой потенциал раньше, если бы кто-то счёл её достойной и взял в личные ученицы, научил всему, в том числе и самообладанию… С рук вновь сорвались чёрные искорки, осыпались на снег, бесследно растаяв в его белизне. Но те, что попали на слабо подсвеченную поверхность, покрыли ту трещинами, исказили материю и безумно обрадовали Тинтэ. Она произносила сложные зубодробительные заклинания, но не влияла на барьер с помощью своей голой маны. Марианна рассказывала, что у валькирий было много ценных умений, но одно из них поражало даже самых сильных и могущественных — умение разрушать чужие чары. Возможно, лишь возможно, в ней течёт какая-то десятая, может, сотая часть силы Тёмного Феникса, поэтому её внешность такая. Искренне рассмеявшись, она шагнула вперед, и материя за ней восстановилась, точно никогда и не была повреждена. Теперь Амакиир должна найти ту девочку, чтобы поведать той о её предназначении. Это вряд ли спасёт её от участи погибнуть на жертвенном алтаре, но тогда Тинтэ точно будет знать, что пыталась всё изменить.