***
Остановилась Кэссиди в нескольких метрах от большого двухэтажного дома. Судя по записям, что Адри нашла в нескольких офисах БСМ, это было место жительства Кристофера, а так же дача для нескольких высокопоставленных лиц БСМ. Кэссиди приехала вовремя. Вокруг темно, поздняя ночь как-никак, из окон на первом этаже свет и мелькает большое количество теней. Около дома также стоит несколько дорогих автомобилей. Они собрались для решения проблемы, которая у них за окном. Вот она — Адри, стоит и не скрывается. Кэссиди подходит к багажнику машины и берет две канистры с бензином. Достать их оказалось несложно, куда проще, чем респиратор. Вооружившись зажигалкой и любимым ножом, Адри направилась к калитке высокого забора. Еще с тех шестидесяти метров, что Адри приехала, девушка увидела двух охранников, которые непременно сообщили о появлении странной машины своему главарю. Только их это не спасет. Кэссиди ставит обе канистры на землю и продолжает идти вперед. — Остановитесь и назовите свое имя! — строго приказал один из охранников. Его руки не дрожали. Охранник без сомнения наставил пистолет на Адри. — Уверена, что у Вас есть приказ, узнав меня, стрелять на поражение, — кивает Адри и медленно стягивает худи. — Адриана Кэссиди. Худи сразу же летит в сторону охранников, которые растерялись и потеряли девушку за куском черной ткани. Фора в минуту. Адри делает несколько больших шагов-прыжков и снова хватает худи, при помощи которого скручивает руки одного охранника и выбивает пистолет. Перехватывает оружие и без раздумий стреляет во второго. — Возьми рацию, — приказывает девушка еще живому охраннику. — Скажи, что проблема решена. Живее! Растерянный охранник берет рацию, но не успевает ничего сообщить, как Кэссиди стреляет в голову. У него был шанс сообщить, что девушка расправилась с ними, и она не могла этого допустить. Охранник все равно бы умер. Накинув худи, Кэссиди продолжает идти к забору. Замок, открывающийся пропуском. Стиснув челюсти, Кэссиди приподнимает ближайшего охранника и вытягивает из внутреннего кармана пиджака пропуск. Прикладывает, и калитка с тихим звуком раскрывается. За ней Кэссиди уже ждали. В воздухе звучит выстрел, который выводит девушку из равновесия. Пуля попала в плечо. Кэссиди прячется за калиткой и, поджимая губы, старается придумать новый способ проникнуть внутрь. Сознание подкидывает воспоминание о том, как делается коктейль Молотова. Калитка захлопывается. Кэссиди подбегает к машине, где выуживает недавно выпитую бутылку пива. Пальцы, скользя, раскручивают крышку на канистре. С обратной стороны калитки слышится движение. Кэссиди торопится и проливает немного бензина на траву. Ее это не огорчает, она так или иначе собиралась использовать его так. Отрывает часть футболки и аккуратно проталкивает в горлышко бутылки. Калитка открывается. Щелкает зажигалка. Фитиль поджигается, и Кэссиди немедленно кидает самодельный коктейль Молотова в калитку. Слышится звон, бутылка разбилась, разбрасывая во все стороны пропитанные бензином осколки и саму горючую жидкость. Улица вмиг окрашивается в яркие оттенки огня, а тишину разрывает вопль, но Кэссиди старается не слушать. Она просто хватает пистолет и делает несколько контрольных выстрелов. Всего пара минут, и вот улицу снова настигает кромешная тишина. Остается лишь огонь, чьи языки ласкают уже обездвиженные тела и забор. Воздух заполнил запах жареного мяса. Кэссиди стискивает челюсти, откидывает пистолет в сторону. Пока канистры ей более не понадобятся. Перешагивать через обожженные тела было сложно. Адри была зла, но не настолько, чтобы довольствоваться подобным результатом. Это ей не нравилось так же сильно, как и в самом начале. Разница только в том, что тогда Кэссиди не понимала, сколько всего сделали БСМ и сколько людей умерло от их рук еще с 1478 года. Боязнь магии распространяется быстро, а приказы выполняются организованно, за это их всех ждало отдельное место в царстве Аида, и Кэссиди надеялась, что они будут постоянно вспоминать, как убивали ни в чем не повинных выходцев из Зачарованного леса и тех, кто был исконным жителем Мира без Магии, но кого ошибочно приняли не за того. Сейчас Адри себя ни за кого не выдавала. Ни за благодетеля, ни за освободителя — Проводник, мститель, вот кто она. Она так же виновна в смертях тысяч, как и те, кого она убивала. Разница была лишь в причинах и итогах, но факт оставался фактом. Палач — тот же убийца. Вход уже никто не охранял. Кэссиди достала из кармана штанов подготовленный заранее сонный порошок. Она несколько часов убила на то, чтобы создать его. Без магии не обошлось. Открывается дверь, Адри закидывает оба мешочка внутрь и тут же закрывает дверь. Следом Кэссиди натягивает респиратор. Он не позволит порошку проникнуть к носу Адри и позволит девушке остаться на ногах. Следом Кэссиди достает свой засапожный нож и спокойно открывает дверь. Как Адри и предполагала, все, кто был внутри, моментально уснули. На первом этаже было много людей. Всех их Кэссиди так или иначе видела на фото в офисах БСМ. Они занимали высокие должности и управляли организацией. Но это была не вышка. Кэссиди еще предстояло встретится с директорами этой «кровавой компании». А пока необходимо собрать важную информацию. Именно поэтому Адри сначала усыпила всех, кто был в доме. Чтобы пробраться к компьютеру Кристофера и только после совершить месть. Теперь, только когда вся организация БСМ, словно опухоль, будет вырезана из мира без магии, Кэссиди сможет расслабиться и позволит себе жить «иначе». Если, конечно, и выберет — жить. Компьютер Кристофера находился на втором этаже, прямо в кабинете. Красочно обставленное помещение, имеющее множество шкафов с книгами, картины, скорее всего не оригиналы, и массивный стол. Кэссиди плюхнулась в глубокий черный стул и сразу же включила компьютер. Кристофер не парился с паролем. Очень простой. Кэссиди даже думать не пришлось долго. Осмотрела комнату и нашла то, что первое пришло бы в голову человеку, который придумывал бы пароль именно в этой комнате. Перед столом, справа и слева, стояло два массивных книжных шкафа, Кристофер отдавал предпочтение классическому дизайну, без каких-либо уклонов в современность. С полок проглядывались несколько книг, но лишь одну Кристофер перечитывал по многу раз, это было видно по ободранному корешку и тому, что сама книга была выдвинута (чтобы было проще брать): Немецкая идеология Крала Маркса. Немного времени на размышления, Адри берет телефон и вбивает в поиск год написания книги. Тысяча девятьсот тридцать второй. Разблокированный компьютер предоставил Адри самые последние кусочки информации, которые ей было нужно знать. Последняя контрольная точка находилась в Атланте. А до нее еще несколько небольших мест дислокации мелких групп БСМ, призванные убивать «не таких» жителей не магического мира. Кэссиди подряд открывала каждую папку, содержащую информацию. Не пропустила ни одной. Было много всего, что Адри и так уже видела, много того, что было бесполезно для Адри, и наконец, то, что повергло Адри в шок. Кэссиди никогда не подозревала, что БСМ может дойти так далеко. Один из дисков полностью занимали чертежи уже известной машины, что прессует искусственные кристаллы с магией, и еще одной машины, которую Адри видела впервые. Сначала она посчитала это неважным, пока не прочитала сноску, в которой было написано, что пройти туда смогут те, кто несколько раз имел контакт с магией, желательно натуральной. Серые глаза в шоке распахнулись. БСМ сообразили настоящий портал! Паника подступила к горлу Адри. Что, если они уже пытаются попасть туда? Может ли она им воспользоваться? Что, если БСМ попытаются полностью уничтожить магический мир? Стиснув челюсти, Кэссиди раскопала в горе бумаг Кристофера флешку, чтобы сохранить информацию.***
Когда с компьютером было покончено, Адри вернулась к канистрам. Быстро расплескав горючую жидкость по стенам домов и внутри, Кэссиди вытащила на улицу одного единственного Кристофера. Мужчина спал, казалось бы, беспробудным сном, но у Адри есть способ его разбудить. Зажигалка в очередной раз щелкнула в руках Адри, после чего Кэссиди достала еще один мешочек с порошком, сделанным из цветков люпина, и рассыпала на лицо Кристофера. Мужчина проснулся с громким чихом. Его замыленный взгляд не сразу, но сфокусировался на Адри. Темный силуэт, возвышавшийся над ним, с блестящими глазами — словно дьявол. Разъяренная и полная решимости. — Смотри, мой дорогой друг! Ты сеешь зло и никогда не думаешь о том, что к тебе придет расплата. Но я здесь, — Кэссиди опустилась на корточки и, подтянув к себе мужчину за ворот, прошипела прямо в лицо. — Сначала ты увидишь, как умрут твои товарищи, а после перережешь себе глотку, сдохнешь, как дворовая псина. На улице, в одиночестве. Забытый всеми и неизвестный никому. Кэссиди отталкивает Кристофера от себя и, снова щелкнув зажигалкой, выкидывает ее в тоненькую полосу бензина, тянущуюся от дома и машин. Респиратор вернулся на лицо Кэссиди. Адри глянула через плечо на Кристофера и хмыкнула. — Вы и вправду опасны, — бормочет мужчина. — Да, я опасна, и знаешь, кто это сделал? Вы! С вашей барской руки, как говорится, упала мне моя участь. Спасибо! — последнее слово, не совсем разборчиво, как и все остальные слова, выкрикнула Адри. — Благодарю! Без вас я бы не узнала, кем являюсь на самом деле! А теперь смотри — то, с чем вы боролись так долго! Где результат? Кэссиди со всей силы пинает Кристофера в бок. Мужчина корчится от боли, а Адри достает из-за пазухи нож и бросает ему. — Ты можешь попытаться напасть на меня, но я к этому готова и дам отпор, — Адри подняла руки. — А также ты можешь умереть от своих же рук. Выбор за тобой. После этих слов Кристофер медленно взял нож и посмотрел на Адри. — Ты сумасшедшая, — шепчет мужчина. — Не спорю, наверное, я и вправду свихнулась. Но знаешь, если это поможет мне спасти свою семью в Зачарованном лесу, то я готова потерять свой разум полностью. Кристофер нервно сглотнул и, покрепче перехватив нож, направил в свою сторону. — Смелее, — шипит Адри и нависает над Кристофером. — Убей. Себя! Мужчина глубоко вдыхает и надавливает на рукоять ножа. Острый конец медленно входит в кожу, и на белую рубашку просачивается кровь. Адри зло стискивает челюсти и кладет руку поверх руки Кристофера. Резкий рывок, и нож заходит под ребра мужчины по самую рукоять. — Медленно, — констатирует Адри и отталкивает Кристофера от себя. — Сладких Снов.***
Наше время. Шкатулка. С момента раскаяния прошло не так много времени, или Голду так казалось. Вообще время в шкатулке — настоящая загадка. Прошел ли день, два или целый месяц, было не понятно. Тут нет часов, а если и были бы, то не работали, скорее всего. Поэтому приходилось ориентироваться на внутреннее ощущение, и Румпельштильцхен предполагал, что прошла, как минимум неделя точно. На самом деле мужчина был уверен, что у шкатулки было свое сознание. Может, Мерлин напрямую связан с ней, а может, просто зачаровал ее при помощи Проводника. Может, это какой-то хитросделанный эфемер играет с их сознанием. Кстати, делает он это искусно, ведь в отличие от Лазаря, он не пытается свести их с ума. Проверяет на прочность, проверяет сознание, намерения и умение справляться с трудностями, но не преувеличивает. Хотя, что именно по мнению шкатулки «преувеличение» — так же сложно сказать. Кроме того, Румпель выяснил небольшую закономерность в том, какие именно испытания им преподносятся. Что-то вроде семи кругов, семи испытаний, семи эмоций и чувств. Почему семь? Эта цифра мелькала везде, где он побывал. Так или иначе мелькала на фоне. На той картине, в лабиринте весь пол был усеян узором из семерок. И далее. Из этого следовал вывод, что шкатулка проверяла их на прочность при помощи индивидуальных семи испытаний. Чего именно шкатулка пыталась добиться — все так же сложно сказать, но было общее между испытаниями Румпеля и Адри. Чувства, которые они должны были испытать и вынуть наружу. В самом начале это было одиночество. Одиночное испытание, немного запутанное и странное, вроде двора, ведущего дальше. Второе — доверие. Да, Румпелю и Адри пришлось довериться друг другу, чтобы выбраться из той загадки. Она состояла из двух этапов. Дверь и прихожая. Все это вело в коридор ужаса. Третье — страх. Румпелю снова пришлось пережить потерю и ложную смерть сына. Эмоции оказались настолько яркими и чистыми, что Голду на мгновение показалось, что он переместился в прошлое. Но это оказались лишь воспоминания. Четвертое — привязанность и любовь. Шкатулка мало что понимала в этом чувстве, исходя из испытания, которое она подкинула Румпельштильцхену. Просматривать и разгадывать смерть внучки. Каждый цикл, в котором Румпельштильцхен допускал ошибку, появлялось тянущее чувство, что он теряет нечто важное. Почему это задание не было вместо предыдущего? Скорее всего, шкатулка цеплялась за новообретенное чувство, что возникло недавно, возможно, даже в ходе первых трех испытаний. Привязанность и некая любовь к Адри, вот за что шкатулка зацепилась в случае с Румпельштильцхеном. Как известно, Темный маг ревностно защищает то, что ему важно. Пятое — прошли Адри и Голд буквально только что. Раскаяние, признание. То, что так сильно гложило их обоих и что ни один из них не смел высказать ранее, являлось очередным испытанием. Порой ведь так сложно посвятить даже самого близкого человека в проблемы, которые ты переживаешь. Появляется множество причин это не делать. Слишком долго объяснять ситуацию, столкновение с возможным непониманием, слишком больно произносить вслух и комок из чувств, вроде стыда, вины и боли, которая довольно долго копилась внутри. Они выкатываются в один момент, как огромная снежная лавина, и давят собой все вокруг. Темный маг никогда не говорил о своих чувствах другим. Никто ему не верил. Даже Нил, но Адри так отчаянно верила в его поддержку, что и стало триггером для шкатулки. Румпель говорил правду, в которую поверил тот, кому она была нужна. Что ожидало их дальше, Румпельштильцхен еще не знал, но был уверен, что более не откажется от своих слов. Он обещал Адри, что не бросит ее и защитит, и именно это он и сделает. А пока они стояли где-то в темноте, где было холодно, сыро и пахло соснами. Не теми, что растут в Сторибруке, а теми, что растут в Зачарованном лесу.***
Наше время. Сторибрук. Пыль лезла в нос, из-за чего Генри уже несколько раз чихнул. Нил перестал желать ему «здоровья», так как десятый раз подряд уже надоело просто. Удивительно, как долго никто не заходил сюда. Огромная библиотека, полная тысячами и тысячами книг, очень похожих на книгу Сказок. Правда, в отличие от самой книги Сказок, эти были пустыми. Белоснежные листы блестели от наполняющей их магии и, конечно же, пыли. Нил и Генри силились найти что-то, что ответит на их вопросы, но пока появлялись не ответы, а только новые вопросы. Накладывались поверх тех, что уже и так были. — Нет ничего, даже мелкого справочника, для чего все это, — фыркает Нил и отбрасывает от себя очередную книгу. — Да-а, — протягивает Генри и садится за стол. Перед ним тут же появляется его книга Сказок. — Можно было хотя бы оставить подсказку какую-нибудь. — Интересно, кто мог бы оставить эту подсказку, — усмехается Нил. — Ну, хотя бы те птицы, что нас сюда привели. Они же сто пудов знают больше нас, — бурчит Генри, который ожидал грандиозное приключение с загадками и отгадками, а оказался в библиотеке, так при этом еще и полностью пустой. Нил усмехнулся. На самом деле он поддерживал мнение сына. Ему казалось, что птицы ведут их куда-то в значимое место, но все, что их ожидало, это… пустота. От переполняющего их адреналина и предвкушения чего-то большего не осталось ничего. Возможно конечно, дело было вовсе не в книгах, но тогда в чем? Генри тяжко вздохнул и оттолкнул от себя книгу Сказок, так и не найдя в ней ничего дельного. В мысли заползло предположение, что дело в столах, что тут стоят. Поэтому, на удивление своего отца, Миллс-младший спустился на пол, встал на корточки и принялся осматривать внутреннюю сторону столешницы. Под тем, за которым сидел Генри, ничего не было. Но вот чем больше он смотрел, тем больше замечал различий. Например, в одном из них была дополнительная полочка. Другой отличался ножками, третий имел узоры на обратной стороне столешницы. Конечно, Генри тут же сообщил об этом отцу, который решил принять участие в поисках и так же «упал» на пол в поисках ответов. Спустя минут двадцать осмотр был окончен, за ним следовал вывод, что несколько столешниц отсоединялись от ножек и соединялись в одну. Поэтому было принято решение расчистить территорию и начать собирать загадочный пазл. В общей сложности столов было шесть. Один из которых не имел ценности, на первый взгляд. Его Нил и Генри отодвинули подальше, чтобы не мешался. Дальше Нил перевернул два стола, у которых очень просто откручивались ножки. Они оказались не нужны, единственная тайна, которую они содержали, уже была разгадана. Нужны были только две столешницы. Одна имела небольшой проем посередине, в который вставлялся выступ из второго стола. Генри ни разу до этого не использовал столько мышц своего тела, как в это раз. Но он не показывал, что ему было в какой-то степени сложно, ведь от разгадки зависело раскрытие некоторой загадки, связанно с книгой Сказок, очевидно. Когда обе столешницы были соединены, послышался щелчок. С краю, где было утолщение от соединяющихся элементов, открылся небольшой отсек. Из него выглядывала округлая ручка небольшой палки. Так как Генри стоял с той стороны, то именно он первый взял ее и осмотрел. Миллс-младший, как и Нил, часто были среди барахла, которое коллекционировал Голд, и потому в найденном куске дерева они узнали сломанную волшебную палочку. Кто-то целенаправленно разломил ее надвое, а после попытался отшлифовать концы. Было видно, что с первоначальными задачами, ради которой ее и создали, палочка уже не справится, но магию содержала. Следующие пятнадцать минут прошли в поисках того, где необходимо задействовать эту палочку. Генри и Нил крутили оставшиеся столы и так и сяк, пока Генри случайно не наткнулся на подвижную ячейку в ножке резного стола. Он был весь узорчатым, и все его четыре ножки тоже. В отличие от всех остальных, этот стол выглядел массивно. Но скрывал всего одну тайну. Нажав пальцем на найденную пластинку, Генри открыл потайной отсек, куда так удачно вкладывалась палочка. Нил забрал волшебный предмет из рук сына, на всякий случай, и сделал, что нужно, сам. Из столешницы тут же выдвинулся ящик. Генри поспешил достать его. Ящик оказался без входов и выходов, но с ручкой. Теперь было нужно найти, как использовать его. Нил внимательно осматривал оставшиеся два стола, пока не допустил мысль, что из стола, в котором так же был ящик, можно его достать и в образовавшуюся полость поставить тот, который они нашли в резном столе. Именно так Генри и Нил поступили. Они убрали пустой и ненужный ящик, а вместо него поставили полностью закрытый. Столешница приподнялась. Нил аккуратно сдвинул ее пальцем и обнаружил, что столешница очень просто крутится. Вместе с Генри он взялся за нее и сделал целый круг, до щелчка. Столешница опустилась обратно, а из середины показался ключик. Он лежал в маленьком отсеке, еле заметном. Генри аккуратно взялся за крохотный предмет и с интересом осмотрел. В отличие от всех остальных элементов загадки, ключик был сделан из металла. На манеру тех ключей, что были в средневековье. Простой, с двумя зубчиками и округлым концом на ручке. Осмотрев оставшийся стол, Генри и Нил обнаружили в нем замок. Скрытый деревянной пластиной, которая не отличалась от узоров на остальных ножках стола. Отодвинуть ее стоило усилий, которые пришлось прикладывать Нилу, пока Генри открывал замок. Финальный щелчок. Из-под столешницы выпадает ручка-перо. Обычная ручка-перо. На ее конце виднеется черная капля чернил, которая норовила слететь на пол и оставить смачную кляксу. Нил и Генри переглянулись, совсем не понимая: неужели они проделали все это ради какой-то ручки? Нил был первый, кто поднял ее. Капля застыла, словно смола, очень медленно меняя положение на кончике пера. — Не этого я ожидал, — произнес озадаченный Нил. — Может, это что-то вроде волшебной палочки? — предположил Генри. — Я много всего чудесного повидал, но рука-перо-волшебная палочка встречается мне впервые, — усмехается Кэссиди старший. — Нет, тут явно что-то другое. — Можно? Нил кивает и передает перо сыну, который решил, что написать этим пером что-то — хорошая идея. Вопреки ожиданиям, капля оказалась жиже, чем когда перо было в руках Нила. Размашистым подчерком Генри расписал одно единственное слово: «Шкатулка». Грохот последовал за этим действием. Слово перелилось от ярко-рыжего до бледно-желтого, после чего на стол, словно она всегда там и стояла, упала из ниоткуда та самая злосчастная шкатулка. — Боже правый, — единственное что произносит Нил.***
Наше время. Шкатулка. Прерывистое дыхание раздавалось по всему лесу. Адри уже и забыла, что такое погоня. Тем более, одно дело, когда ты бежишь за кем-то, и другое дело — когда гонятся за тобой. И не абы кто, а свора волков. Вот она, «свинья», которую решила подложить шкатулка. Целая стая озверевших и голодных серых тварей. Адри не видела их, но слышала рваное дыхание, рычание, начинающееся где-то в глубине груди животного и замирающее где-то в глотке, а после раскатом грома выходящее наружу. Слышала, как они клацают челюстями и как падает на землю густая слюна, способная прожечь что угодно количеством злости и ярости, которой были наполнены намерения волков. Ноги несли девушку вперед сами. Как говориться, жить захочешь — не так раскорячишься. Воздуха не хватало. Абсолютно. Адри чувствовала, как сжимаются ее легкие, как жжет их и горло, как пересохло во рту, но не могла остановиться и отдышаться. Под рукой не было ничего. Ни ножа, ни меча. Даже камень, неустойчиво лежащий, поднять не получилось бы. Немного промедления, и Адри разорвут в клочки. Куда пропал Голд, Адри так же не знала. Вот в одно мгновение он тут, а в другое его нет. Шкатулка целенаправленно разделила их. Только вот ради чего? Впереди виднелся тупик. Мозг судорожно принялся соображать, что же делать. Сворачивать поздно, а за что зацепиться? Как подняться? Кэссиди не успевает подумать, тупик все ближе, и на нем виднеется небольшой выступ, до которого тянутся толстые корни растущего на краю обрыва дерева. Думать времени нет. Адри с места прыгает вперед и хватается руками за корни, там, где может достать. Ноги тут же подгибаются. Кэссиди пытается подтянуться на руках, но тело полностью истощено. Сказывается то, что после работы на Лазаря Адри так и не поправила свое здоровье, а вместе с тем целых две недели жизни в прошлом, где, конечно же, нет достойных условий и врачей, чтобы привести себя в порядок. Руки слабнут в секунды. Кэссиди так и повисает на этих корнях, стараясь хотя бы не расцепить пальцы. Где-то внизу разворачивался целый адский котел, полный голодных пастей. Каждый пытался допрыгнуть до Адри и зацепиться за что-нибудь, будь то штанина или обувь.***
Румпельштильцхен очнулся намного дальше Адри. Он слышал вой, слышал рычание, но никак не мог понять, откуда эти звуки исходят. Мужчина метался в разные стороны, но куда ни подался бы, всегда слышал вой с другой стороны. В горле встала паника. Он ведь только-только пообещал Адри, что не даст ее в обиду. Закрыв глаза, мужчина прерывисто выдохнул, пытаясь сориентироваться. Около уха просвистела стрела. Румпельштильцхен от неожиданности дернулся в сторону. Впервые он в панике отшатывается от угрозы. В правой ноге в ответ на резкое движение откликнулась острая тянущая боль. Она так явно отрезвила сознание и унесла воспоминаниями куда-то далеко в прошлое, что Голд на пару минут забыл, как жить: как двигаться, как дышать. Все попытки снова подняться увенчивались провалами, а боль только нарастала и нарастала. Вот она, сломанная когда-то давно нога. Причина, по которой его отправили с войны домой, и причина, по которой Мила перестала его уважать. Румпельштильцхен в очередной раз пытается подняться, и рядом снова пролетает стрела. А потом еще и еще. А после за спиной слышится топот копыт и свист. Такой, до боли знакомый. В горле пересыхает. Румпельштильцхен подскакивает. Боль в ноге усиливается, а вместе с ней и паника. Румпельштильцхен более не чувствует внутри себя силу Темного Мага. Все это игры шкатулки, но страх просто так не уйдет, ведь он не зависит от быстро промелькнувших мыслей, которые не подтверждены реальностью. Вот так, хромая и пытаясь перетерпеть боль, все еще Темный маг, но без магии пытается убежать от полностью черных силуэтов, которые неустанно подгоняли его подсвистыванием и стрелами. Ни одна из стрел еще не попала в самого Румпельштильцхена, но несколько нанесли видимый урон — царапины на всех участках тела, в частности на больной ноге. В какой-то момент Темный маг оказался у обрыва, из-под которого отчетливо слышался вой волков, рычание и голодное чавканье пастей, полных слюны, что выделялась в предвкушении обеда. Уставший от боли и бега Темный маг почти без сил рухнул на краю обрыва. Голубые глаза тут же цепляются за Адри, которая в панике вцепилась в свисающие корни дерева. Ее пальцы побелели, а сама она не выражала никаких эмоций, кроме принятия своего положения. Как она вообще умудрилась так долго провисеть тут? В отличие от Адри, у Голда была возможность сбежать. Он мог свернуть и побежать налево или направо, а преследователи отвлеклись на Адри или волков. Заманчивая идея, и такая желанная. Боль отбивала все разумные мысли и доводы. Все обещания позабылись и не хотели приниматься. Поскорее бы в безопасное место. Адри подтягивается на онемевших руках и в надежде тянется к Голду. Темный маг замирает. Вместе они точно не убегут. Тишина накрывает его. Он больше не слышит ни топот копыт, ни вой, ни рычание, ни слов, какие говорила Адри. Просто белый шум. Можно просто подняться и убежать. Можно. Голд приподнимается. Осматривает ходы к отступлению и сжимает больную ногу сильнее. Любую боль можно перетерпеть, если захочешь жить, так что он может продолжить бежать, пока не найдет выход. Темный маг приподымается и переставляет больную ногу поудобнее, а в следующую секунду падает на колени и вцепляется в запястье Адри мертвой хваткой. Колено больной ноги попало на отвратительный маленький камушек, который впился в самый нерв, но Голд его игнорирует. Мужчина продолжает тянуть Адри наверх, пока ноги девушки не оказываются на твердой почве. — Игры разума шкатулки, — все, что он неустанно шепчет себе под нос, падая на спину. Яркая вспышка озаряет местность, после чего вся свора преследователей Голда безумно спрыгивает вниз к волкам. Темные силуэты медленно перетекли в темно-синюю волну, которая переполнила место за обрывом, образуя лазурный берег. Адри и Голда обдал легкий морской воздух.