По предварительному сговору

Когда Кирилл пришел на хазу, все уже были в сборе. Авдей и Яма смолили крутку говняка по кругу, Таран корпел над планом, стоя у подобия стола — пары ящиков и плиты ДСП поверх, а Долгий смотрел за входом. Стоило только Кириллу переступить порог, как к голове тут же приставили пистолет и обыскали. УЖ-71. Знакомый ствол. По многим рукам ходит — в том числе и тем, которые по всем понятиям лучше гермой отрубать. По плечи. Кирилл приподнял ладони. Он должен был появляться здесь каждый межсменок. И тот последний, проведенный с Олесей, вполне мог стоить ему жизни. — Че началось-то, бродяги? Долгий, ты че волыну расчехлил? — Че началось?! — Долгий передернул затвор. — Ты где гасишься, Карнач? Ссучить нас решил всех? — Герму заклинило. — Да не канает! Вписался в мазу — тяни хоть до разрыва жопы. Ты ваще фартовый, что у нас Таран за решалу. Так-то тебе верняк прям щас кабину продырявить. Кирилл начал терять терпение: — Ты че поршня давишь, Долгий? — и пошел на него. Пошел на оружие. — Выяснить хочешь, кто тут рамс кручёней разведет? Ну давай нахер. Я тебе и полминуты не дам. Потом еще и за куревом мне метнешься. — Э, фраера, — Таран поднял глаза от плана. — Стулили жерла оба. Долгий, ствол убери. А ты, Карнач... Еще раз разбор пропустишь, я твоими мозгами лично бетон покрашу. Усёк? Конфликт мгновенно исчерпался. Таран был в авторитете. Щупловатый, маленький, лысый и бородатый, он не производил особо внушающего впечатления. Но и в системе ИТБ, и на воле ходил козырным фраером. Не чушь собачья — выше него только жулики, а выше жуликов сами воры в законе. Все собравшиеся помимо него здесь хоть и ровные бродяги, но по рангу лишь мужики. Которых Таран по зонам толпами гонял на одних лишь рамсах. Он и стал мозговым центром грядущего дела. Уже немолодой, меньше всего он хотел возвращаться назад в ИТБ. Здоровье не то — легкие, почки, сосуды — да и коронованные воры хоть и принимали за своего, но к себе не приближали. Рожей не вышел или еще чем. В общем, и присказка, и присловье, и жизненный принцип у него был один: «Назад в колонию — ни ногой». Лучше под самосбор. Долгий — огромных размеров амбал с чугунными черепом и плечами — однозначно прописался как силовой блок. Лицо разбить, кости поломать, прострелить башку или запугать до седин — всё к нему. Отбывал за теневое коллекторство. В какой-то момент поверил в себя и взялся выбивать долг у того, у кого не должен был. Заехал на двенадцать циклов. Яма, он же Мишка Балашов, занимался матчастью. Добывал, выменивал и одалживал необходимое. Ямой прозвали там же в ИТБ, где и раскрылись его наклонности барыги. Пытаясь перекрыть контрабандный канал, кум законопатил Мишку в карцере почти на треть его тогдашнего срока. Поэтому и Яма. Правда, на поставки такое решение влияния почти не оказало. На тюрьме основная валюта — это «маза», «торчалово» или, если переводить на человеческий, долговое обязательство. А долг не изымешь, в какой карцер ни сажай. Авдея же взяли просто потому, что он был местным на блоке и знал, что тут и как устроено. Даже несмотря на то, что на волю вышел совсем недавно, он уже знал, куда подходить, кому и какие вопросы задавать, где получать ответы. На этом его достоинства и исчерпывались. В промысле он слыл полным лохом, попадавшимся почти на каждом деле, за которое брался. Первый раз влетел еще на детскую, потом и в обычные ИТБ переселился. Переселился, показываясь на воле лишь до первого дела. Именно Авдей и ввел Кирилла в кодлан. А уже сильно потом Кирилл узнал о превратностях его судьбы. Узнал и испытал легкую досаду. Дело дрянь. Скорее всего, когда все кончится, их — его и Авдея — попросту уберут. Кирилла — потому что человек новый, не из своих, и доверия ему никакого. Авдея — потому что вроде как талисман несчастливый. Воры — народ все же суеверный. Как и всякий, кто под смертью ходит. Но выходить сейчас — это поставить Олесю под удар. Выйти из дела можно только одним путем — завалить всех, кто встанет поперек. А если на этом этапе что-то пойдет прахом, спрятать ее будет некуда. Эх, был бы он один. Себя-то не жаль — вообще плевать — а вот Леську... — Ты все узнал, че я тебе поручил, Авдей? — Да. У терпилы график три через три по двенадцать часов, но ячейка не за ним числится, а за тещей его. У нее пять через два по восемь часов. Подловить смену, когда они оба там быть не смогут, вообще без балды. — А красноперые? — Мусорской уровень на двести сорок три этажа над нами. У красноперых свой лифт отдельный, его никто не пользует. После шухера на самосбор они прибывают на этаж через пять-семь минут. Но высаживаются когда за три, а когда и за пять этажей и идут по лестницам пешком. Идут только с одной стороны — с двух сторон не идут, чтоб если замес начнется, друг друга в перекрестную не похерить. — М-м-м... — Долгий приложил к носу кусок ветоши и от души громыхнул соплями. — Пять-семь минут, плюс еще допустим пару минут они ждать будут, плюс еще полминуты-минуту будут подниматься на этаж, если они за пять этажей спрыгивают. Че, итого восемь-десять минут типа? — Красиво, — сказал Яма. — Нормально так, — согласился Таран. — Яма, ты всё достал? — Да, но похуже. Стволы есть. Но радейки не мусорские, а обычные старательские. Они только на этаж бьют. Межэтажные плиты потолще будут, так что если на разных этажах окажемся, считай никак. — Нам и не надо, похер. А резку? — Даже лучше резки. Автоген. — А в чем разница? Яма махнул рукой. — Старшой, не забивай голову, добро? Резать будет, все на мази. Жопой отвечаю. — Ну смотри. Уже график с лишним они готовили ограбление ячейки замнача вещевой и продовольственной службы блока. На темку навел Авдей. Выяснил откуда-то, что терпила втихую тянет со складов особые концентраты. «Рыжики», потому что оранжевые — специально для экспедиционных бригад. Сорок процентов питательных веществ, загуститель в составе, из-за которого они весят раз в пять меньше того же беляка, и еще обеззараживающий реагент. Пять миллиграммов на литр воды, и пить можно хоть из лужи. Вещи ценные и редкие. А потому бартером у перекупов за рыжики выменивается вообще что угодно. И этого добра у терпилы навалом. Словом, куш. Мимо пройти — смертный грех. Таран тогда взял несколько смен на подумать. Потом толкнул план: — В общем, так. Сначала захватим распределитель на блоке. Место не режимное, там только цивильняк дежурит. Вяжем терпил, потом Карнач устроит ложное срабатывание сирены самосбора. Сможешь, Карнач?.. Добро... Ждем, пока все терпилы на этаже свалят в норы, выжигаем герму, хватаем куски и валим. Только надо узнать, за сколько и с какой стороны красноперые на этаж прибывают. Когти рвать будем в противоположную. Так как ликвиды наверняка проочкуют и идти станут медленнее. Свалим пешком этажей на двадцать вниз и там затихаримся. Весь следующий семисменок план обдумывали и корректировали. Так Яма получил задачу найти средства связи, оружие и инструмент, чтоб вырезать гермодверь. А Авдей засекал время от начала самосборов до прибытия ликвидаторов и пробивал другие нужные сведения. Какой режим, как в блоке работают службы, и когда хозяев не бывает дома. Дело же Кирилла было маленькое. Замкнуть цепь, вызвать срабатывание сирены, а затем просто досидеть на распределителе, пока остальные делают работу. И потому когда Таран сказал: «Карнач, ты без волыны пойдешь. Тебе не надо», чутье и забило тревогу. Подтвердились все опасения, преследовавшие с самого начала. После дела его завалят.