Зов разлома

Князь Гостомысл спустился с крыльца и через высокие ворота вышел на улицу. Утро полностью вступило в свои права. Бабы согнали скотину в стадо, и пастух уже давно пас его за околицей. Вокруг невысоких заборов в полный рост стояла трава. Травень заканчивался, впереди разноцвет с его разноцветьем и теплом. Мужики выйдут на покосы, в каждом дворе будет слышен звон отбиваемых кос. В своё время и князь не чурался выйти с косой, сделать несколько прогонов по лугу — силушкой блеснуть. Но чем старше становился, тем сильнее затягивали дела. А как встал во главе рода, так и времени на забавы не осталось. Ушла жена, сын, друзья. Сила его, что считалась достоянием княжества, убирала всех. Оставались рядом лишь сильнейшие. Одиночество стало его товарищем. За свою жизнь князь пережил множество покушений, а уж сколько битв прошёл и разломов закрыл, так и не упомнишь. Но время идёт. Его закадычный друг и напарник по битвам из безрассудного мальчишки, с упоением бросавшегося в битвы, присоединяя новые земли к Восточному княжеству, стал обстоятельным семьянином и многодетным отцом. А сейчас уже возглавил Восточные земли, получив титул абсолюта от своего отца. Но вчерашний случай, словно река в половодье, снёс все стены, за которыми Гостомысл укрылся в своём одиночестве. Кукла в зелёной косыночке своим «деда» дала ему то, о чём он уже и не думал. Семью. Простую семью, как у всех. Теперь оставалось понять: это чей-то хитрый расчёт, чтобы вывести его из игры, или подарок судьбы? Гостомысл, убедившись, что никто за ним не наблюдает (запрещено перемещаться, где попало), открыл телепорт и переместился к месту вчерашнего действа. Видимо, новость о появлении внучки настолько поразила окружающих, что убирать за собой никто не стал: ни скамейки, ни столы. «Это и к лучшему, — подумал князь и подошёл к месту, где сидел вчера. Чуть прикрыв глаза, он стал поминутно восстанавливать картину с появлением девочки в воспоминаниях. — Так, чуть левее, у последних скамеек», — точно вычислил место появления портала Гостомысл. Не торопясь подошёл к этой точке и начал строить сеть, пытаясь вычислить координаты, откуда открывался телепорт. Символы сначала сопротивлялись, но потом начали проявляться. Если за дело брался лучший маг Восточных земель — другого и быть не могло. Первое, что понял князь, — портал был односторонним, значит, шансов у девочки вернуться не было. Тот, кто её отправил, не сомневался, что князь заберёт девочку. Рассчитано было верно: главы семей, много людей и угроза скандала — у него не было выбора. Продолжая распутывать символы, князь удивился количеству влитой в заклинание переноса магии. Это значило лишь одно — пришла девочка издалека. А вот откуда — князь не смог узнать: обратных символов не было. Что ж, неизвестный снова обыграл князя на его же поле. Только вот Белозёров не проиграл ещё ни одной битвы — и тут он найдёт все ответы на свои вопросы. И от них зависит, жить тому, кто затеял игру с князем, или нет. А ещё на кону жизнь маленькой забавной девочки. Гостомысл вызвал магического вестника и направил его в дом летописцев с приказом готовить на осьмицу полный круг принятия в род. И чтобы все главы семей присутствовали, а волхва из Китеж-града вызвать — Светлояра. Тут князь поморщился, вспоминая бывшего друга. Он не особо в ладах со старым хранителем с тех пор, как тот отказался брать внука Гостомысла в ученики. «Я и тебя бы не взял, — не выбирая выражений, отписал ему волхв, — а внука твоего и подавно: руны знать — не землю жечь да врагов сечь. Не ваше это дело». Не так много тех, кто мог против князя слово молвить, но были. И Светлояр один из них — главный волхв, рунолог и мастер печатей. Это он запечатал все известные малые и большие разломы и принёс мир и процветание в княжество. Перестали маги мотаться между разломами, и сила их, раньше используемая для битв, начала работать на укрепление княжества. Появились артефакты, которые могли использовать простые жители. Осветились магическими светильниками ночные улицы, а их самих замостили дощатыми настилами. В домах появились магические нагреватели и возможность нагревать воду без огня. Да и много всяких бытовых мелочей, облегчивших жизнь простому люду. И не было больше нападений с граничных земель, но это уже его, князя, заслуга. Правление Рорика Радборта было поистине великим благодаря людям, стоящим рядом с ним. А начал укреплять земли Годлав, отец Рорика. Это он не побоялся и приставил к младшему сыну семерых сильнейших магов. Прекратил их ссоры и разборки, поставив целью благополучие княжества. За эти годы много чего произошло — из семерых в живых осталось четверо, можно сказать, даже трое, после того как погибла семья Наволода, знатока нежити и тоже мастера печатей. Тот исчез, не сказав ни слова. И несмотря на свои уникальные силы, не смогли его найти ни князь Гостомысл, ни главный волхв Светлояр, ни князь Кожемякин — человек силы легендарной, стихийный маг земли. Отогнав воспоминания, князь твёрдой походкой направился к продуктовой лавке. Запястье покалывали блокирующие магию браслеты. Со вчерашнего дня не снимал, иначе для его гостьи первый день пребывания в доме мог стать и последним. Улица, по которой шёл князь, была довольно широкой: повозки могли без проблем разойтись друг с другом да по бокам для прохожих была вымощена дорожка из камня. Вокруг стояли крепкие избы, а некоторые дома были и двухэтажными: на первом этаже находились лавки со всевозможным товаром, а на втором — жила семья лавочника, иногда довольно многочисленная. Вот к такой лавке, самой большой в городе, и шёл Гостомысл. Лавочник Елисей привозил товары и с северных земель, и с тёплого юга, и с чопорного запада. Не было такой диковины, которую не мог привести ушлый лавочник. В лавке сновали несколько подручных, помогая ранним покупателям выбрать товары. При виде князя моментально настала тишина. Сам Гостомысл уже привык, что все смотрят на него с немым восхищением: легенда всё-таки. — Сенька, отец где? — обратился князь к старшему сыну лавочника. — Минуточку обождите, князь, — Сенька отвесил глубокий поклон, — на складе он. Я сейчас его позову. Но бежать не пришлось: Лавочник Елисей уже спешил навстречу знаменитому гостю. — Здравствуй, княже, — слегка кивнув, произнёс Елисей, — давненько ты у нас не бывал. Угодно заказать нечто особенное? В комнату пройдём, поговорим, а то отвлекаешь всех. Люди, вон, позабывали, зачем пришли. Князь кивнул и прошёл за лавочником в отдельную комнату, находящуюся в конце торгового зала. — Вот что, Елисей, не буду тебя задерживать, да и меня дела ждут. Открой у себя в лавке счёт на моё имя. К тебе, может, девочка придёт, маленькая такая, лет шести, в сарафане зелёном, домовой с ней мой будет Прошка. Дай им всё, что попросят. И мальчишек своих предупреди, чтобы не обидели её. — Да что ж мы, изверги какие? — всплеснул руками лавочник. — Всё, как сказал князь, сделаю. А что она захочет? Сладости какие? Или фрукты заморские? А может, украшения? — Дай всё, что попросит, — не обеднею, — махнул рукой Гостомысл. — И к дому доставь, помнишь куда? — На память не жалуюсь, — усмехнулся торговец. — Не переживай, княже, всё будет в лучшем виде. Князь кивнул и направился к выходу. Теперь надо вернуться к делам насущным. До общественного телепорта идти уже не хотелось, и Гостомысл, выйдя из лавки, открыл телепорт прямо к Соборным палатам, моментально преодолев большое расстояние. Эйрик ждал его у дверей и готовился задавать разные вопросы. Князь в роли дедушки — это ж просто непочатый край шуток и хохм. — Ну? Справился? — так и не дождавшись рассказа, полюбопытствовал помощник. — Смотрю, приоделся и причесался, прямо как на праздник. — Сядь, Эйрик, — Гостомысл взглянул на помощника. — Что случилось? — улыбка моментально исчезла с лица Эйрика. — С девочкой проблемы какие или уже листок дневной прочитал? — С девочкой, — кивнул князь. — Вот скажи мне, Эйрик, у тебя дочь и два сына, а ещё восемь внуков — опыт просто огромный — ты должен знать. Кто у тебя в шесть лет мог горницу убрать, завтрак сготовить, одежду почистить, воду нагреть, тебя умыть-причесать да ещё и домового, лентяя по жизни, работать заставить? — Ну убраться старшая моя могла: пыль смести да пол подтереть, а насчёт еды, так шесть лет — глупо дело, кто ж её к столу допустил бы. Продуктов перевод только. А по поводу остального… — Эйрик задумался. — Внучки мои даже сейчас и треть того, что ты перечислил, не сделают, причём все вместе. Балуют их, от работы берегут. Успеют ещё жизни хлебнуть. — А вот эта может. Гляди, как меня заплела, — князь ткнул пальцем в волосы, — так ловко не каждый цирюльник справится: ни одного волоска не потревожила. А завтрак был какой? Не хуже твоей Вышемилы приготовила. Было бы ей лет шестнадцать, я бы, может, понял и принял… — Какие мысли, княже? Уж не думаешь ли ты, что заслали её секреты твои вызнать? Какой же из неё соглядатай? — Ничего я пока не думаю, дружище, смотрю да факты в цепочку выстраиваю: куда ж мне теперь торопиться? А вот ты мне можешь помочь — пусть жена твоя Вышемила к вечеру проведает её, покормит, если надо, и к вам заберёт — посмотрит, как она с другими детьми уживается. У женщин глаз на детей более намётан. А я потом её заберу. — Сейчас же пошлю вестника, — кивнул Эйрик. — А по листку что? Читать будешь? — Кто там на этот раз, Драгомир или Антошка? — безучастно спросил Гостомысл. — Внучок твой Энтони с друзьями окончание училища отмечал, в трактир заглянули, горячительного хотели, только не продал им хозяин, так драку учинили, — стараясь не смотреть на князя, кратко обрисовал ситуацию Эйрик. — Горячительного, значит, захотел? Взрослым себя почувствовал? Что ж, пусть и отвечает тогда как взрослый. Придёт счёт от трактирщика — отправь Драгомиру. — Князь на минуту замолчал, обдумывая сказанное. — Так скандал же будет, — возразил помощник. — Сын твой и так пособие просил увеличить, а ты ему и счёт не оплатишь. — Драгомиру скоро сорок будет: вырос мальчик, — развёл руками князь. — Как детей заводить, так он мастер, а как отвечать за них, так на отца скидывает. Хватит. А, и ещё: на осьмицу собери всех глав семей в родовом зале, введу девочку в род и семью. Я летописцам написал, но ты ещё раз проверь. — Как скажешь, князь, — кивнул Эйрик, а затем достал из кармана исписанный лист и положил перед Гостомыслом. — Сегодня у тебя две встречи с послами западными, потом доклад с южной границы, ещё вот несколько встреч и обсуждение довольствия магов на северной границе. Да занятия с юным Ингваром в пять часов вечера. Ещё валахи хотят встречу. — А упырям-то что от нас надо?.. О таком заранее предупреждать надо. — Об этом не ведомо мне, — пожал плечами Эйрик. — А, да, князь Кожемякин весть прислал, через две недели возвращается с границы. По какой надобности — не написал. — Возвращается, значит… Что ж, хорошее дело. Ну, давай, приглашай, кто тут у нас по списку. Раньше начнём, раньше закончим. Но вот тут князь ошибся: запланированные переговоры шли со скрипом. Представитель руян с непонятным упорством требовал вернуть два острова в Варяжском море, полученные княжеством в качестве отступных за проигранную руянами войну ещё при Годлаве. Князь, удивляясь такой наглости, наконец не выдержал. Хлопнув по столу, он встал и наклонился над побелевшим от неожиданности послом. — Острова вам нужны?! Земли нашей захотелось, рыло ты свиное?! Устали жить спокойно?! Так я вас повеселю — лично приду вместе с нашими дружинами! Княжество твоё с резану, а гонору как у великой державы! Я вообще не пойму, с чего вы так осмелели?! — Князь, с трудом поборов вскипевший гнев, сел за стол. — Передай князю своему, что острова вы не получите. — Н-н-но м-мы на-на-настаиваем… — начал было посол. — Настаивать ты скоро сможешь только квас. Пора дело Годлава до конца довести. А теперь убирайся с глаз моих! — Князь взмахнул рукой, и посол со свитой моментально оказались за дверью. — Эйрик! — рявкнул князь. Помощник моментально появился перед ним. — Пошли вестника к князю лютичей. Скажи, что мы не будем вмешиваться, если он хочет земли руян присоединить. И помощь ему нашими магами окажем. За это нашей долей будет Буян. — Ой, княже, это ж война, — покачал головой Эйрик. — Эйрик, вот скажи мне, с чего это руяне, которые столько лет молчали, вдруг начали требования земельные выдвигать? — Так известно же: на тех островах самая большая добыча янтаря идёт, — моментально ответил Эйрик. Князь закатил глаза. Нет, не видит Эйрик дальше своего носа. Какой янтарь? Он бы ещё про отлов селёдки вспомнил. За островами она якобы крупнее и жирнее. Князь раскатал по столу карту. — Смотри, — Гостомысл ткнул пальцем, — вот мы, вот руяне. Далеко от нас? Вроде и да: земли лютичей, поморян, жмуди. Но с кем они граничат? Границы сместились, и каганат вышел к их границам. К лютичам они не сунутся: Дражко только и ждёт возможности подраться, а с поморянами у нас договор о защите. А через руян каганат выходит к морю, и далеко ли тогда от наших северных границ по морю? Думаешь, каган Курбат забыл, кто лишил его отца южных земель? Забрать назад, пока я жив, он не рискнёт, а вот пакостить на северных границах начнёт запросто, прикрываясь обидой руян. А маги наши воевать отвыкли, вот пусть и встряхнутся: распустил их Звяга. Эйрик покачал головой. Ну что тут скажешь? Потому и сильна их держава, пока такие, как князь, на шаг впереди остальных идут. Да и прав Гостомысл — северная граница без хозяина. Младший брат Рорика Звяга встал на место Наволода, да только воробей орла не заменит: сила не та. Хотя где ж таких магов набраться? Семеро великих — легенда в их землях, и нет им равных до сих пор, хоть и училищ понастроили. Эйрик посмотрел на солнце. Обед явно прошёл мимо князя. Чтоб это посольство слабительного объелось и неделю в лопухах сидело! — Князь, а давай я в харчевню сбегаю? — предложил Эйрик. — Может, что осталось у них? Супец какой да мясного чего-нибудь? — Обойдусь, — махнул рукой князь. — К Рорику пойду, обсудить много чего надо, там и перекушу. Визиты остальные отмени, кроме упырей: эти точно не просто так пожаловали. В этот момент портал, находившийся в кабинете князя, замигал, и из него с очень важной физиономией вывалился домовой Прошка. — Куда ж ты, князюшка, не пообедавши? — возмутился рыжий. — Обождёт наш правитель, а хозяюшка обед тебе прислала. Всё утречко ни на минутку не присела, хлопотала, чтоб тебе угодить. А ты? «Перекушу»? Прошка посмотрел на князя, ожидая немедленного раскаяния в чуть было не совершённом преступлении, но ответом ему были два изумлённых лица: князя и его помощника. Махнув рукой на неблагодарных, домовой занялся доверенным ему делом — накормить князя. Возле Прошки появилась уже знакомая князю корзинка, из неё, как фигурки из матрёшки, появились пузатый глиняный горшок и пара мисок. Домовой сдвинул крышку, и по кабинету расплылся вкусный запах мясной похлёбки. Разлив её по тарелкам, Прошка достал из корзинки нарезанный каравай. — Ну? Что смотрим? — буркнул домовой. — У меня дома дел невпроворот, а я тут на вас любуюсь. — А действительно, княже, сейчас и оценим, как твоя внучка готовит. Сглотнув слюну, Эйрик взял ложку и пододвинул тарелку. Он осторожно попробовал похлёбку на вкус, выдержал паузу и пошёл активно работать ложкой. Князь тоже пододвинул к себе тарелку. Похлёбка была горячая, густая и очень вкусная. Кусочки мяса дополняли крупа, капуста, морковка, лук. Еда вроде не мудрёная, а приготовлено было мастерски. — Всё, что ли? — Эйрик заглянул в горшок, надеясь на добавку. — Наша хозяюшка на еду не жадная, — Прошка зыркнул на Эйрика. — Сейчас ещё достану. И точно — покопавшись в корзинке, домовой выставил на стол глиняную латку с крышкой. Сдвинул её и продемонстрировал запечённую брюкву, к ней шёл нарезанный окорок, а под конец Прошка достал крынку с квасом. Эйрик поделил новые блюда между собой и князем, плеснул в кружку кваску и продолжил работать ложкой. Князь ел чуть медленнее; лицо выражало сомнение. Когда всё было съедено, Прошка забрал посуду и исчез так же важно, как и появился. — На ужин, князюшка, не опаздывай, — напомнил он. — Теперь понял, о чём я? — спросил князь. — Понял, — кивнул Эйрик. — Слушай, если что, я первый к тебе сватать её приду — любого внука выбирай. Это ж мастерица какая. Да таких девиц днём с огнём не сыщешь. Поклон тем, кто воспитал её для тебя, княже. Гостомысл устало хлопнул себя рукой по лбу. «И о чём он только думает? Кстати, а что там на ужин?..»