Зов разлома

Князь Гостомысл устало посмотрел на четверых человек в длинных накидках с капюшонами. — Ну и что у вас такого срочного? Однако уже через минуту его взгляд стал настороженным. Он взглянул на человека, стоящего позади других и усмехнулся. — Знаешь, Влад, может, я уже давно не молод, но пытаться спрятать от меня свою сущность под плащом довольно глупо и недальновидно. Ты присаживайся. Раз уж лично пожаловал, значит, что-то серьёзное случилось. Мужчина невысокого роста, плотно сложенный и широкоплечий, названный Владом, сел рядом с князем и снял с головы капюшон. Черты лица у него были тонкие: орлиный нос, широкие ноздри, густые брови и длинные усы. Он вполне мог показаться обычным человеком, если бы не бледная, даже чуть отдающая синевой кожа. — Старый волк всё так же силён, — усмехнулся мужчина. — Угадал ты, князь, дело довольно неприятное. Хочу показать тебе кое-что. Произошло это у нас уже как неделю. Мужчина достал магический кристалл, кинул в него искру, и перед князем развернулось изображение небольшой лесной поляны. Вернее, то, что от неё осталось. Огненными бороздами земля была разделена на части, в каждой из которых был вписан рунический узор. Сам князь, хоть руны и знал, да такой сложности узор видел впервые. Одно было ясно — повторяющаяся в рисунках руна Хагалаз не могла нести в себе ничего, кроме смерти. — Я так понимаю, — князь взглянул на гостя, — ты хочешь узнать, что это такое? — Именно, — кивнул тот. — Это не просто сглаз и проклятие: те, кто это сделал, убили трёх человек для активации рисунка. Когда мы почувствовали изменение в магическом фоне и нашли это место, уже всё закончилось. Наши маги сказали, что данный круг не активировался. Может, ошибка, а может, сил не хватило. Хотел я сразу к Светлояру депешу отправить, да не жалует он нас. А дело щекотливое. Таким кругом можно много зла наворотить. — Я Светлояра на осьмицу увижу, — задумчиво произнёс князь, — кристалл мне оставь, лично ему вручу. Как будет ответ, пришлю вестника. Постарайтесь узнать, откуда умелец такой у вас в Валахии взялся. Ещё любителей запретной магии нам не хватало. Лет сорок прошло, как я последнего такого видел, кто руны кровью невинных активировал. — Отец мне рассказывал, — кивнул мужчина. — После вашего «общения» с тем магом ничего лет двадцать не росло на пустошах. Даже комары там не летали. — А я не люблю, когда меня пугают, — пожал плечами Гостомысл, — нервничать начинаю. Могу силу не рассчитать. А могу и вообще не контролировать. Что ж, ответ ты мой услышал, с решением вашей проблемы не затяну. А сейчас поздно уже — твой день только начался, а вот мой заканчивается. Князь проводил делегацию и на мгновение задумался: то ли домой идти, то ли с Рориком переговорить. В этот момент перед князем появился магический вестник; услышав его послание, князь, забыв о всех запретах, развернул портал прямо в коридоре и исчез в нём. Взвыли охранные заклинания.

*** Хельга никак не могла понять, чем же вызван такой переполох, почему все мечутся как угорелые. «Ничего же не случилось, да и вода уже была не особо холодная. Никто к водяному в гости не ушёл, так чего шум поднимать?» Но остальные так не думали. Златка, мать Забавы, ругала Игната, не стесняясь в выражениях, а вот мать Бальда и Добрыни рыдала, словно они и правда утонули. Зато тётушка Вышемила оказалась самой спокойной: она сразу же всех переодела в сухую одежду, закутала в одеяла и рассадила на тёплой печи. Каждому вручили кружку с медовой водой и приказали выпить её немедленно. — Батька, наверное, за розгами пошёл… — опустошив свою кружку, произнёс Игнат. — В этот раз точно выпорют. — А за что? — поинтересовалась Хельга. — Мы вроде ничего не сломали, не испортили, а что до плотов, так дадим владельцам нормальные верёвки, пеньковые. — Нам запретили к озеру подходить ещё на прошлой неделе, — пояснил Добрыня. — Сказали, что если увидят, то розог всыплют. — Всем всыплют? — поинтересовалась Хельга. — Вам-то с Забавой нет, а вот нам с Игнатом вполне могут. — Добрыня погрустнел. — Да ещё и гулять не выпустят, будем во дворе сидеть. — А Забаву вышивать посадят вместе с Голубой, — добавил Бальд. — Будут пытаться её хоть чему-то научить. — Не, тогда лучше розги: пять минут потерпеть, и всё. А неделю в пяльцы иголкой тыкать — да я тут завою как перевёртыш на луны! — возмутилась Забава. — А я бы лучше за вышивку села: или на бёрдо дедушке очелье сплела бы, или тесьму на сарафан. Тоже мне, наказание, — не согласилась Хельга. — А розгами меня ни разу не наказывали. — Хельга, если ты и правда это умеешь, поможешь мне тесьму сплести? Матушка от удивления сразу мне всё простит. — Забава умильно посмотрела на Хельгу и просяще сложила ладошки. — Может, я лучше тебя научу? — предложила Хельга. — Вас, видимо, часто наказывают, пригодится. — Не, — даже не раздумывая, отказалась Забава, — я, когда вырасту, буду боевым магом, как мой дед. Или ведьмой. Буду великие подвиги свершать, про меня будут легенды слагать, зачем мне все эти девчоночьи забавы? — И я буду боевым магом, — поддакнул Игнат. — И мы, — за себя и за брата ответил Добрыня. — А я нет, — ответила Хельга. — Я в бытовые маги пойду: там и безопаснее, и платят больше. К тому же у меня дедушка старенький, кто ж за ним смотреть будет? На печи мгновенно настала тишина, зато от стола раздался сдавленный смех. Пять голов разом повернулись в сторону смеявшихся. — Княже, ты слышал? Хоть в ком-то из этой компании есть здравый смысл, — хохотал Эйрик. — Деда! — Хельга скинула одеяло, и босиком побежала к князю, и забралась к нему на руки. — Домой пора? Я сегодня тут столько интересного узнала! И озеро видела! — Как я понял, ты в нём ещё и поплавала? — Совсем немного, — отмахнулась Хельга. — Жена викинга должна была ждать его на берегу. — Что ещё за жена викинга? — князь посмотрел на оставшихся на печи четверых будущих боевых магов. — Да играли мы, дяденька Гостомысл, — шмыгнув носом, начал рассказ Игнат. — Там плоты в рогозе стояли, мы и взяли поиграть. Я, Добрыня и Бальд были викингами, а Забава и Хельга должны были быть торговками, которых нам надо было поймать. Только Забава толстая, её с Хельгой плот не держал — тонул, ну мы и оставили вашу внучку на берегу. — Тогда как она с вами в озере оказалась? — Эйрик строго глянул на внуков. — И не врать! — Она сама приплыла, честно! Забава с плота свалилась, а наш развалился, и волна пошла — напугался я очень, думал, всё, конец нам, водяного увижу. — Игнат зашмыгал носом сильнее. — А тут Хельга как закричит, чтобы я оберег ломал. Я ж про него и забыл совсем. А пока ломал оберег, Хельга на брёвна Забаву вытащила. Вот и всё. — Значит, вас, четверых боевых магов, спас один бытовой, который на берегу сидел? — ехидно поинтересовался Гостомысл. — Это что-то новое. А не вы ли должны защищать и спасать всех? — Так получилось… — Забава виновато склонила голову. — Дяденька Гостомысл, вы Хельгу не наказывайте, она вообще тут не виновата. — С этим мы дома разберёмся. — Князь посмотрел на внучку. — Ну что, спасительница, идём домой, разговор предстоит обстоятельный. Хельга кивнула, подошла к куче сырой одежды, вытащила из неё свой сарафан и рубашку, потом взглянула на мокрые лапотки. — Иди сюда, кукла. — Мужчина взял девочку на руки. — Ты что, вообще ничего не весишь? — Это просто ты, деда, такой сильный. Хельга обняла Гостомысла за шею, тот открыл очередной портал, только уже к дому. Эта неугомонная четвёрка мигом скатилась с печки и побежала посмотреть портал, но сзади раздался голос деда Эйрика: — Стоять, карапузы, к порталу близко не подходить. А в дверях появился отец Забавы, у которого в руках был пучок розог.

*** — Проша! — Хельга спрыгнула с рук князя. — Где у нас корыто для белья? Только что проснувшийся домовой удивлённо разглядывал девочку, на которой была надета чья-та рубаха, в которой хозяйка болталась как язык в колоколе. — Ну? Что застыл? Вот, сарафан мой положить нужно, и давай к печи: дедушку кормить надо, он уставший со службы пришёл, а у тебя на стол ещё не накрыто. Прошка щёлкнул пальцами, и в углу кухни появилось корыто. Хельга положила туда сарафан и рубашку. — Деда, ты присаживайся, сейчас Проша ужин подаст, а я переоденусь и сразу прибегу. И Хельга быстро побежала к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Князь задумчиво посмотрел ей вслед. «Не побоялась воды, полезла спасать этих дурней, но почему? Плавать не умеет, силёнок нет, чего-то я не понимаю…» — размышлял Гостомысл. — Пронька, как у вас сегодня день прошёл? — поинтересовался князь. — Да как прошёл? — задумался домовой. — Утром на рынок сходили, потом к лавочнику, а потом обед мастерили, который я вам отнёс. А помощник лавочника нас чуть не выставил! Вы бы наказали его, князюшка, за неподобающее поведение. Это ж неуважение к нам… — Проша, ну что ты! — Хельга спускалась с лестницы и услыхала ябедника. — Откуда ж мальчику знать про меня? Ничего и не случилось. — А ты садись, кукла, с тобой разговор отдельный. Скажи мне, ты с чего решила, что спасти четверых можешь? — Деда, — Хельга расплылась в улыбке, — да я только Забаву на бревно затащила, мальчишки сами справились. — А ветер почему успокоился? — князь пристально взглянул на девочку, но та сидела совершенно спокойно. — Так то необычный ветер. Я ещё когда на камне сидела, увидела анчуток, да так много… — тут Хельга задумалась, как обрисовать дедушке это «много». — Как вешек в резане, не меньше. Я на них внимания не обратила, у меня ж тётушкой по сарафану оберег вышит от мелкой нечисти. А потом смотрю, ветер только над нами, а как рогоз, что плоты связывал, рассыпался, так и поняла — они пакостят. Вот и поплыла. Оберег сработал, магию их убрал, и дядюшка Эйрик нас вытащил. Разве что сарафан жалко, кто ж мне оберег восстановит? — Я разберусь с твоим сарафаном. Князь задумчиво ел кашу, закусывая колобками. «Вкусно всё-таки. Давно меня таким не баловали». — Ты мне покажешь, где анчуток видела? — Ага, — моментально согласилась девочка, но потом посмотрела на сырую обувь и погрустнела: запасной у неё не было. Князь вздохнул, посмотрел на лапотки, чуть шевельнул пальцем, и те высохли. «Тоже, что ли, в бытовые маги перейти? Безопасно и платят много», — мелькнула в голове Гостомысла мысль. Хельга обулась, дала указания домовому и повела деда к озеру. В начинающихся сумерках оно казалось молочно-белым, полностью оправдывая своё название. Девочка уверенно шагала по берегу, пока не остановилась у зарослей рогоза. — Вон там они, деда, — указала она. Князь на секунду сосредоточился, и в его руках начала расплетаться ловчая магическая сеть. Над травой в сферах взлетели анчутки. Они сердито пинали и стучали в ловчие сферы, но разрушить их силёнок явно не хватало. Гостомысл почувствовал, что в нём закипает ярость. «Количество нечисти, находящееся тут, для города просто запредельное. Это чудо, что всё закончилось небольшим купанием в озере: ещё день-другой, и нечисть расползлась бы по всей округе. Куда смотрят городские маги?» Мужчина сплёл все маленькие сферы в одну большую и снова открыл портал. — Ну, кукла, пойдём городскими делами заниматься. Глава я рода, или как? — Глава, дедушка, глава, — восхищённая его колдовством, ответила девочка. — Самый лучший. Портал открылся у дома городского мага — вот у кого вечер был действительно хорош. Окна дома освещали магические фонарики; слышались песни, звуки гуслей, кто-то выбивал дробь каблуками, отплясывая на веранде. Князь моментально вскрыл все охранные заклинания и переместил сферу с анчутками за забор. — Ну, ребята, покажите, на что способны, я в вас верю, не стесняйтесь: тут всё ваше, — с этими словами он разрушил сеть, и анчутки посыпались на траву, но уже через минуту, привлечённые запахом еды, они направились к дому мага. Солнце совсем скрылось за горизонтом, и на небе появились все три луны: Леля, Фатта и Месяц. Стало чуть светлее. У амбара отвалилась дверь. Князь довольно кивнул, подхватил девочку и переместился домой. И тут Хельга вспомнила о своём долге, за которым придут утром, и виновато посмотрела на князя. — Деда, мне бы денег, за молоко отдать надо. — Сколько? — Тридцать вешек. Хорошее молоко, деда, я из него тебе утром такую простоквашу подам! Девочка чувствовала себя виноватой: только пришла, и на тебе — денег просит. Князь взял её за руку и провёл в кабинет; на столе стояла небольшая шкатулка. Гостомысл открыл её, и в ней оказалось несколько монет, ногаты и даже гривны. — Деда, а что это? — Ну ты же денег хотела? Рассчитаешься за молоко да, может, на рынок пойдёшь — мало ли что понадобится? Вон обувь себе купи, негоже в лаптях бегать. — Это деньги? Тут ни резан, ни вешек нет, — Хельга удивлённо посмотрела на деда. — Это гривна, — князь достал слиток, — её можно поменять на двадцать ногат, а ногату на пятьдесят резан. — Деда, да кто ж с такими деньгами ходит?.. Мне тридцать вешек надо и ну не больше пяти резан на непредвиденные расходы, — растерялась девочка. — Возьми ногату и разменяй. — Князь достал слиток поменьше. — А как израсходуешь, возьмёшь тут. А сейчас спать идём. Хельга сжала в руке слиток. «Как же я с таким состоянием на улице покажусь? Да и вряд ли у мальчика деньги будут на сдачу… Придётся утром на рынок идти. Может, белорыбицу купить и сделать пироги с ней? И ботиночки не мешало бы, и лапотков пару: в лес же в чём ходить? Можно бёрдо купить и ткани — одежду обновить, заодно и нитки для вышивки посмотреть», — с такими мыслями она пришла к себе в комнату, сняла сарафан, натянула ночную рубаху и удобно устроилась на тонкой перине и… услышала стон. — Проша, — тихо позвала Хельга. Домовой, потирая заспанные глаза, появился перед ней. — Что случилось, хозяюшка? — Там кто-то стонет, — девочка показала рукой в сторону двери. — А, так это князь, — отмахнулся домовой. — Он же два дня браслеты, сдерживающие магию, не снимал. Видимо, снял. Вот теперь магия и беснуется. Но ты, хозяюшка, не переживай: к утру оклемается. — А почему не снимал? Их же нельзя долго носить, потом и заболеть можно. — Хозяюшка, так ведь дед твой маг силы огромной — никто её не выдерживает: ни жена его, ни дети. А чтоб тебя не беспокоить, он свою комнату от общей магии закрыл. Тяжеловато будет, но до утра продержится, не боись, — начал было он, но замолчал. — Подожди, а ты разве не чувствуешь? Тебя не выворачивает, не давит? Хельга взглянула на домового. — Проша, а ты сам что чувствуешь? — Да ничего, я ж нечисть — что мне от той тёмной магии будет? А вот спать я хочу… — Потерпишь, — голос девочки стал строгим, — идём к дедушке. — Куда, чумная, это тебе не булки печь! — домовой вцепился в Хельгу. — Да тебя по терему размажет! Что я завтра деду твоему скажу? Девочка отцепила домового, посадила его на стул, а сама решительно вышла за дверь. «Как же я так про браслеты забыла? Привыкла, что тётушка Ненила на меня внимания не обращает и снимает их всегда, а дедушке откуда знать?» За дверью бушевала магия. Хельга первый раз почувствовала такую нестабильную силу на себе. Сила тётушки тут и рядом не стояла. Девочка упрямо прикусила губу, чуть прикрыла глаза и увидела эти тёмные потоки. Они ударялись о прозрачный купол, пытаясь сломать его. Если бы не купол, тёмная магия просто растеклась бы по дому, смешалась с природной и рассеялась. Но так она билась, словно зверь в клетке. Хельга решительно направилась к почивальне деда. Мужчина лежал на кровати, его грудь резко вздымалась, глаза застилал пот; Гостомысл периодически стонал. Вокруг него не было цветных искорок магии, которыми пользовалась Хельга, — над ним висел чёрный полог тьмы. Хельге стало страшно: домовой был прав, это не забавная магия домовых, вредная магия анчуток или запутанная магия леших и кикимор… Это была неуправляемая первоначальная сила. Выше неё был лишь первородный хаос. Но Хельга слишком мало знала, чтобы её заботила природа этой силы. Девочка видела лишь чёрный полог, причиняющий дедушке боль. — Проша. Домовой моментально появился. — Принеси воду, полотенце и уксус. И мне нужна будет твоя помощь. На столе появилась большая тарелка с водой. Хельга вылила туда немного уксуса, намочила полотенце и аккуратно протерла лицо мужчины. — Проша, ты же можешь эту магию забрать? Нельзя её тут оставлять, а купол мы с тобой не вскроем. Домовой молчал. Он смотрел на девочку, которая не особо реагировала на магию, пугающую обычных людей: хоть магов, хоть немагов. Когда тёмная магия приближалась к ней, опутывала, а от её ладошек отскакивали искры, девочка не обращала на это внимания. — Кто ты, хозяюшка? Ты же не человек…