Зов разлома

Дисклеймер: Произведение не носит исторический или документальный характер. Все события и герои вымышлены. Славянская культура и обычаи выступают лишь прообразом, от которого отталкиваются, однако произведение не претендует на историческую достоверность. ---------------------------------------------------- Хельга взобралась на скамейку и смотрела в окно на удаляющуюся спину деда. Вот он сделал резкий жест рукой, и перед ним раскрылся портал, в котором князь исчез. — Красиво-то как! — выдохнула Хельга. Девочка попыталась повторить, но у неё не получилось: то делала слишком медленно, то слишком быстро, то вообще криво. Домовой терпел полчаса, а потом всё же не выдержал. — Хозяюшка, что ж ты уже столько времени руками машешь? — Ты видел, как дедушка портал открыл? — не отрываясь от своего занятия, спросила Хельга. — Сотни раз, — пожал плечами Прошка. — А что, в этот раз как-то по-особенному? — Ты видел, как красиво он его открыл? Это же просто… — Хельга задумалась, как бы поудачнее назвать жест деда. — Красота красивая! Вот. — И ты думаешь, что, повторив его жест, научишься открывать порталы? — хохотнул домовой. — Нет, хозяюшка, тут сила немалая нужна и знания великие. А у нас со стола не убрано и посуда не помыта. — Ой, Прош, ну какие мне порталы? Я хочу хотя бы так же красиво магические жесты делать, а посуда… — Хельга резко взмахнула рукой, собирая магические искры, и посуда переместилась в лохань, где её стала натирать крапивная мочалка. Домовой снова замер памятником самому себе. — Вымоется посуда и без нас, а вот как дедушка так красиво жесты делает — не понятно. — Хельга огорчённо вздохнула. — А ты, хозяюшка, попроси его медленно показать, князь тебе не откажет, — придя в себя, посоветовал домовой. — Лучше вот мне покажи, как ты мочалку заставила посуду мыть. — Заклинание повторения. Одна искра огня на подогрев воды; три воздуха и одна воды. — Хельга снова начала свои попытки повторить деда. — Это я ещё в четыре года умела. Нас на кухню тогда не пускали, только убраться в комнатах да посуду помыть разрешали. Промучившись ещё полчаса, Хельга наконец смогла повторить жест. Радостно спрыгнув со скамейки, она побежала к Прошке, который усердно чистил князевы сапоги. — Проша, гляди! — Она резко взмахнула рукой. — Правда я на дедушку похожа? — Похожа, — согласился домовой. — Только ужин мы готовить ещё так и не начали. А пирожки будут? Тесто вроде оставалось. — Справимся. — Хельга подошла к столу, смахнула невидимые крошки, посыпала через сито муки, а затем ловким жестом извлекла тесто из корчаги. — Сейчас мы его обомнём, а пока подходит, сделаем начинку для пирогов. Только вот с мясом не успею, давай с соленьем сделаем. Несколько искорок, и тесто продолжило обминаться без участия девочки, а сама она достала горшок с солёными грибами, мелко их порезала, добавила пару луковиц и на латке отправила в печь. Домовой смотрел, как девочка, словно маленький вихрь, перемещается по кухне. Она начинала что-то делать, кидала магические искры, заставляя копировать её действие, и переходила к следующему занятию. За час до ужина Хельга поставила пироги в печь, предварительно достав оттуда латку с тушёной капустой. Осмотрела кухню, отправила мыться посуду и, устало вздохнув, уселась на скамейку. — Видишь, Прош, всё успели, — выдохнула она. — Теперь дедушку ждать. — Хорошо ждать, когда всё готово, — глубокомысленно изрёк домовой. — А покажи ещё разок заклинание повторения. Хельга удивлённо посмотрела на Прошку и медленно начала собирать искры. Домовой повторял за ней, но в самом конце заклинание неизбежно рассыпалось. Через полчаса Прошка занервничал. «Не может ведь человек магией домовых пользоваться лучше их самих. Научил ведь её кто-то этому». — Тебя твой дядька Архип учил? — наконец не выдержал Прошка. — Или кто? — Нет, не он. Жена его, — уже в десятый раз показывая заклинание, ответила Хельга. — Ты не переживай, Прош, я его недели две учила, так же, как и ты, цепочку ломала. — Ну раз и ты две недели, то ладно, — немного успокоился домовой. — А скажи, меня батюшка тоже бить будет, как брат? — поинтересовалась девочка. — Драгомир-то? — изумился домовой, снова рассыпав заклинание. — Нет, он детей не бьёт, даже когда и надо бы всыпать. Только вот вряд ли он тебе рад будет. Его радость — твой брат. Не знаю, как ты с ними уживёшься. — А почему я с ними жить должна? — удивилась Хельга. — А с дедушкой разве нельзя? Вы же тут как два сыча в лесу живёте: ни еды, ни порядка. — Так я что, против? — Прошка задумчиво почесал макушку. — Только ведь отец тебе не князь, а Драгомир — ему и решать. Коли решит забрать, так кто ж ему запретит? Хельга погрустнела. «И как я с ними жить буду? Брат дерётся, а отцу я не нужна. Всё как тётушка говорила…» *** Вечер неумолимо надвигался, а князя всё не было. Хельга достала бёрдо и стала заправлять в него нити. Маленькие пальчики ловко протаскивали цветные нити между планок. «Пояс у дедушки уже поистрепался, надо сплести несколько новых, а если нитки останутся, то и Проше сделаю подарок». Тётушка зимними вечерами сажала её рядом с собой и заставляла учить узоры. Хельга могла с закрытыми глазами повторить любой из 12 узоров, которым её научили. На затухающем небе уже стали появляться луны, когда Хельга закончила заправлять нити и взяла в руки уто́к. Чтобы запустить магию повторения, сначала надо сплести кусочек, который будет повторяться. Девочка, склонив голову, пропустила уто́к между ниток и начала плести. Если Хельгу завтра заберёт отец, то у дедушки по крайней мере будет от неё подарок. *** — Злат, ну как там у тебя? — князь посмотрел на Кожемякина, который, останавливаясь у каждого фрагмента печати, опускал руки на землю и слушал её. — Да как сказать… Земля застыла — нет в ней жизни, но за лето отойдёт, — ответил князь Кожемякин. — Кроме вон того дальнего фрагмента: он мёртвый. И самое неприятное — тот, кто это сделал, тащил сюда хаос. Вот только зачем? Ведь первородная стихия не подчиняется, она просто убьёт призывателя, как убила всех этих людей. А у тебя что? — Я нашёл место, откуда он уходил. Навестим его? — Идём, у меня к нему будет пара физических замечаний. Если бы не он, я бы красиво через пару недель вернулся и потребовал законный отпуск. Скатался бы в Царьград. А сейчас я как пёс буду бегать по округам в поисках любителя запрещённой магии… — А кто тебя туда отпустил бы? Нас осталось трое. Рорик не будет так рисковать. Граничные земли с Поднебесной — это отлов неучтённой селёдки, как у Звяги. У него граница как решето. Без тебя никак. — Знаешь. Когда я по молодости ввязался в эти дела, то не думал, что они растянутся на всю мою жизнь. И если бы Годлав не пообещал мне в жёны Умилу из рода Микулы Селяниновича, то чихал бы я на все эти подвиги. Лежал бы на кровати и ездил на охоту за кроликами. — А мне казалось, ты о защите земель своих думал, — ухмыльнулся Гостомысл. — Земли свои я бы и сам защитил, а вот в скит поляниц я бы не рискнул пойти. — Злат Кожемякин задумчиво посмотрел на свой пудовый кулак. — Но я хоть от всей этой суматохи жену получил. А ты? Почёт и уважение? Пару земельных уделов? Так у тебя и так этой земли хватает. А был бы удельным князем… Сам себе хозяином был бы. — Балабол, — покачал головой Гостомысл, — случись чего, ты первый на защиту земель наших дружину поднимешь. — Так я эти земли не один десяток лет собирал — конечно не отдам, — расплылся в улыбке Злат. — Давай, показывай, что накопал. Князь Гостомысл взмахнул рукой, и вокруг неё начал образовываться небольшой туман. Сгусток начал расти, притягивая остатки магии перемещения. Сначала ничего не происходило, но потом маленькие пятнышки стали сливаться в остатки символов и начали светиться. Гостомысл подвесил туманную сферу, потихоньку восстанавливая плетения. — Вот всегда было интересно, как ты это делаешь? Сколько раз видел, и всё равно не понимаю, — с восхищением произнёс князь Кожемякин. — Потому что некоторым голова дана не только шапку носить, — не оборачиваясь произнёс Гостомысл. — И будь другом, помолчи. — Ну я, может, в твоих магических штучках и не силён, — Злат пропустил просьбу Гостомысла мимо ушей, — зато силой меня мать-земля не обидела. А то, что некоторых шнурком перешибёшь… — Мать-земля не обидела, так сейчас я обижу. Причём два раза, если не замолчишь. Наконец символы перехода были восстановлены, и оба князя и два мага из хранителей вошли в портал. Портал привёл их в стольный град, к задворкам небольшой харчевни. — Вот где он останавливался, — хмыкнул Кожемякин. — А гадил, значит, подальше отсюда. Что ж, послушаем, что нам поведает любезный трактирщик. — Ничего он нам не поведает. — Гостомысл сразу же начал проверять магический фон. — Тут второй портал, и сейчас я посмотрю куда. Второй портал открылся в каком-то небольшом городке на берегу реки Итиль . Но за ним был следующий. Уже начинало смеркаться, когда они вышли к небольшому приграничному городку. — Это у нас что? — Кожемякин посмотрел на Гостомысла. — Это, Злат, пограничный городок кривичей Новосёлки. И тот, кто нам нужен, пешком направился туда. Но в город соваться не будем: уж больно мы с тобой известны, а вот эти двое пускай идут туда, и чтобы через два дня я уже знал всё — кто он, что он и даже то, что этот товарищ ел на обед. — Будет сделано, княже, — кивнул один из магов. — Только вы нам поисковую сеть оставьте, пожалуйста, чтобы мы тоже зря народ не пугали. И денег на постой. Гостомысл глянул на Кожемякина, тот немного помялся, но выудил из кошелька гривну. — Сильно не шиковать, — предупредил он. — Да пошикуешь тут, — вздохнул маг и начал вливать свою магию в поисковую сеть князя. Перехватив её, маги направились в сторону города. — Ты утром чем будешь занят? — проводив хранителей взглядом, поинтересовался Гостомысл у друга. — Обычно по утрам я сплю, а что? — ответил Кожемякин. — Но если что-то надо, говори прямо, без этих твоих загадок и многозначительного хмыканья. — Завтра к десяти утра приходи в дом летописцев в Белозёрске, девочку будем в род принимать, и нужны мне свидетели. Позвал Светлояра круг ставить. Ну ещё будут старшие двенадцати главных семей. — И что же это за девочка, раз главы семей будут и три князя? Рорика дочь, что ли? — изумился Злат. — После пяти сыновей я уже ничему не удивлюсь. — Бери выше, — хмыкнул Гостомысл. — Моя внучка. — И откуда у тебя внучка? Сколько ей лет? Ты чего-то мне не договариваешь, Тёмный, — возмутился Кожемякин. — Я четыре месяца назад, когда уходил, у тебя не было никакой внучки. И Драгомир твой вместе с моим Драгомиром перебирали травки у себя в лабазе. А тут, стоило мне приехать, такие новости. Вот и отпускай теперь детей по городам и весям на закупки трав. — Детям четыре десятка уже, у них у самих дети есть. И не по одному, — вздохнул Гостомысл. — Остальное завтра. Увидишь и узнаешь. Ну что, придёшь? — Спрашиваешь тоже. Девка от твоих кровей — конечно приду, посмотрю. У меня внуку младшему восемь — есть резон присмотреться, — расплылся в улыбке князь Кожемякин. — Он у нас башковитый, прямо как ты, не пойму только в кого. — Ну тогда жду тебя завтра, — кивнул Гостомысл. — Тебе портал домой открыть, или сам? — Открывай давай! Затащил неизвестно куда ещё и спрашивает, открывать или нет. А сам сейчас куда? Домой? — Сначала на провалы, ребят по домам отправлю, а потом и сам: малая ждёт поди, — улыбнулся князь. — Заинтересовал, княже, заинтересовал, — рассмеялся Злат. — Ну тогда меня домой, а сам как хочешь. Гостомысл открыл портал до дома князя Кожемякина, а проводив его, вернулся к северным провалам. Выслушал отчёт хранителей и отправил их домой, а сам зашагал к бывшей деревне, где его ждал Эйрик с дружиной и магами (все они уже изрядно замёрзли и проголодались). Князь открыл портал, и вся толпа высыпалась на городской площади. — Ну дальше сами разберётесь, кому куда надо, а меня дома ждут, — пресекая все вопросы, произнёс князь и, наконец открыв последний портал, оказался возле дома. Ночь уже вступила в свои права, кругом опустилась тьма, разгоняемая лишь светом трёх лун, да в окне кухни горел магический светлячок. — Не спит. Ох, горюшко моё, — улыбнулся князь и толкнул дверь калитки. Но в доме была тишина. Гостомысл прошёл на кухню и увидел Хельгу, которая уснула за столом, положив руку под голову. Рядом лежал красивый пояс, ещё не снятый с бёрдо. — Ещё и рукодельница, — покачал головой Гостомысл и, вспомнив Кожемякина, усмехнулся. — Ха! Посмотрит он, подходит ли она внуку его… А вот выкуси! Это я ещё посмотрю, кто ей подходит. Князь чуть шевельнул пальцами, переместил девочку в комнату и, укутав её одеялом, направился на кухню. Запах свежей выпечки Гостомысл почувствовал сразу, как вошёл в дом. И эту ночь князь проведёт в тёплой компании: он сам, пирожки и жбан с простоквашей. *** Дом летописцев в Белозёрске был сложен из массивных камней. Он должен был пережить любую напасть: хоть пожар, хоть ураган, хоть нашествие магических тварей. Здесь хранилась вся история рода, начиная с его основателя — Хельги Вещего и заканчивая нынешним князем, тёмным магом Гостомыслом Белозёровым. Тут же хранились списки главных двенадцати семей — тех, кто родился, и тех, кто был принят. Тут же заверялись браки, тут же они и расторгались. Обычно здесь хозяйничала Веледара, городской рунический маг. Её магической силы хватало для всех этих дел. Однако сегодня всё было по-другому. Утро только начиналось, а главы семей уже потихоньку собирались в главном зале. Они здоровались друг с другом и тихонько переговаривались, поглядывая на дверь. Все ждали Светлояра. Нечасто встретишь главного волхва: не любит он свой град Китеж покидать да и у себя гостей не жалует. Наконец дверь распахнулась, и в зал вошёл Светлояр. Роста он был среднего, длинная седая борода спускалась до пояса. Серые глаза смотрели строго, словно проникая в потаённые мысли каждого. Одет был в шёлковую рубаху, поверх которой кафтан из дорогой узорчатой ткани, богато расшитый тесьмой. На кафтан сверху была накинута ферязь с рукавами такими длинными, что они практически касались пола. В руке волхв держал тяжёлый дубовый посох, в оголовье которого был вставлен большой прозрачный камень. Мужчины, собравшиеся в зале, благоговейно отвесили поклон Светлояру как дань уважения. Тот кивнул им и произнёс: — У кого магия ниже средней, выйдите: я сейчас браслеты сниму, буду круг строить, не хотелось бы вас по полу собирать. — Мы не будем тебя отвлекать, князь Светлояр, у входа подождём, придём вместе с нашим князем, — озвучил мысли присутствующих Радибор Бигильдиев и первым направился к выходу. За ним потянулись и остальные. Однако только они вышли на улицу, как у входа открылся портал и, к всеобщему удивлению, из него вышел сам Злат Кожемякин. Присутствующие вновь согнули спины в приветствующем поклоне. Князь кивнул и направился во внутрь. — Это что, весь совет тут будет? — поинтересовался у Радибора его закадычный друг Жилорад Власьев. — Это ж они так только на рождение Драгомира собирались вместе. — Ну тут не внучке, а скорее князю нашему уважение. Хотя, когда княжеского внука в списки заносили, Гостомысла-то и самого не было, а тут… — Радибор в задумчивости почесал лысую макушку. — А с другой стороны, наше дело маленькое — приказали прийти, мы и пришли. — И то верно, — согласился Жилорад, — у меня от их магии голова кругом идёт. — Без их магии у тебя бы и головы не было, ты не забывай, кому мы миром обязаны. А князя не было, потому что басурмане на границе шалили, — заметил Могута Гурьев. — Но Радибор прав, лучше не лезть нам в семью князя. Ему и так сейчас несладко. А вон и Драгомир идёт. Что-то своим ходом. Видно, опять с князем рассорился. Непутёвый. Мужчины оглянулись. И правда, со стороны городского портала шёл сын князя Гостомысла Драгомир. Весь его вид выражал усталость и недовольство. — А отец где? — поинтересовался Гурьев. — Придёт, — коротко ответил Драгомир и отошёл в сторону от всех. «Не ожидал я, что тут будет столько народу. Что ж, раз отец хотел столько свидетелей для девчонки, то и я ими воспользуюсь, чтобы увидели мою непричастность к этому ребёнку. Но и на тот случай, если каким-то чудом подтвердится отцовство, я тоже подготовился. Можно усомниться в компетентности Веледары, а если и это не поможет, просто вручу отцу отказ от прав на ребёнка. Пусть сам решает, что с ней делать, раз пригрел». Долго ждать не пришлось. Открылся портал, и из него вышел Эйрик Белозёров, а за ним и князь, держащий девочку за руку. — Светлояр там? — поинтересовался князь у собравшихся. Те дружно кивнули. — Светлояр? — изумился подошедший Драгомир. — Почему не Веледара? — Чтобы у меня сомнений не было. И у тебя тоже, — ответил Гостомысл. — Не так часто оракул ошибается. — А может, она и не ошиблась, — Драгомир взглянул на девочку, досадно поморщившись. — Сомневаюсь, — князь устало взглянул на сына. — Тебе бы радоваться, что дочь у тебя есть, а ты злишься. — Я уже шестнадцать лет рад, что у меня есть сын, и не надо мне другой радости. А эту можешь отдать в любую семью: ни мне, ни Энтони она в нашем доме не нужна. И без разницы, что покажет проверка, отказ вот. — Драгомир извлёк из кармана кафтана сложенный вдвое пергамент и продемонстрировал его Гостомыслу. «Нет смысла тянуть время: девочка слишком похожа на меня, а опротестовать проверку Светлояра нереально». Князь молчал. Молчала и девочка, держащая его за руку. Наконец Гостомысл протянул руку и забрал у сына пергамент. — Пожалеешь ведь, да поздно будет. — Князь осуждающе взглянул на сына. — Ты даже не представляешь, от чего отказываешься. — Княже, ты не переживай, я её заберу, — начал было Эйрик, но Гостомысл жестом показал ему замолчать. — Пора, — только и произнёс он и, не отпуская руки девочки, вошёл в здание.