The Second String

      26 декабря, 1976       Эйб не зря говорил, что Гарри придется хорошенько выспаться перед Днем подарков. В "Кабаньей голове" царил такой разгром, какого он еще никогда не видел. И горы посуды были наименьшей из его проблем. К счастью, Квисби и Эйб с помощью магии привели в порядок основной зал, который теперь мог похвастаться только четырьмя не сломанными стульями и несколькими квадратными футами пола, не покрытыми остатками еды, напитков и загадочных веществ. А вот откровенно пугали Гарри комнаты для гостей. Эйб выгнал оттуда кучу похмельных завсегдатаев еще утром и поручил ему заняться уборкой.       Ничто из того, что Снейп когда-либо заставлял его соскребать, вычищать или отковыривать от котлов, и близко не стояло с теми ужасами, которые он обнаружил внутри. Даже Эйб смотрел на него с жалостью, когда, просунув голову, наблюдал, как Гарри тщетно работает над комнатой четыре. Он быстро ушел, пробормотав, что единственным выходом может быть что-то под названием "адский огонь".       Поэтому, когда поздно вечером Аберфорт наконец-то крикнул ему чистить хлев, он испытал огромное облегчение. С благодарностью покидая все еще ужасную комнату номер четыре, Гарри горько улыбнулся, осознав, что с радостью собирается убирать козье дерьмо.       Он вошел в просторное помещение, которое делил с козами, и остановился.       Посреди хлева — "прямо рядом с моей кроватью" — стоял Альбус Дамблдор в вызывающе красной мантии, украшенной золотыми карточными коробками, которые порхали на серебряных крыльях в неком подобии танца, и пытался погладить козу. Она, казалось, не проявила ни малейшего интереса к его приставаниям и сразу же рванула к Гарри.       Директор выпрямил спину и почистил мантию, после чего обратил на Гарри знакомый взгляд своих голубых глаз.       — А, здравствуй, мой мальчик! Я не смог удержаться, чтобы не поприветствовать коз перед тем, как войти.       Коза смотрела на него с деланным презрением.       "Дерьмо. Я хотела избежать этого! О боже, что если он узнает во мне Поттера? Что, если он вспомнит меня в будущем? Что мне делать?! Успокойся. Не психуй. Хагрид сказал, что его мало волнует то, что ты делаешь. Это ерунда. Пустяки!"       Бешеный стук его сердца утверждал обратное.       — Здравствуйте, директор, — вежливо сказал Гарри, весьма довольный собой за то, что его голос оставался достаточно спокойным. — Вы пришли к Эйбу?       Дамблдор улыбнулся, и... ничего не изменилось. Гарри в этот момент не был незнакомцем, затерявшимся в прошлом, а просто наслаждался очередным разговором с героем своего детства.       — Ах, да, мой мальчик. Я, конечно, собирался заглянуть к тебе вчера, но, увы, мои обязанности в школе не позволяют отмечать личные праздники.       Гарри едва не фыркнул при мысли об Альбусе Дамблдоре в компании вчерашней распутной компании.       — Ну, он как раз в пабе… — Гарри запнулся, так как директор, казалось, не собирался покидать хлев — "мою спальню". Гарри решил, что нахождение престарелого героя волшебного мира в его спальне — странное явление.       Невозмутимо хмыкнув, Дамблдор принялся расхаживать по помещению, осматривая все укромные уголки и щели с любопытством иностранного туриста.       "Но все, что здесь есть, — это сено, правда. Что тут такого интересного?"       — Может быть, прежде чем я уйду, мы с тобой сможем узнать друг друга получше? Признаюсь, мне любопытно услышать о новом пополнении в семье моего брата! — с этими словами Дамблдор элегантно уселся на кровать Гарри и, протянув руку, пригласил его устроиться поудобнее на лежанке козы.       "Нет, нет, нет. Плохая идея, сэр".       Неуклюже примостившись на соломе и посмотрев на директора, благодушно сидящего на его собственной кровати, Гарри понял, что понятия не имеет, что сказать.       — Итак, мой мальчик, ты уже какое-то время живешь здесь. Осмелюсь предположить, что твоя семья, должно быть, беспокоится о тебе.       Тревожные звоночки в голове Гарри зазвучали еще громче.       "Дамблдор умнее меня. Я не должен ничего выдать своими ответами, если только я не хочу сейчас все бросить и рассказать правду".       Взглянув на Дамблдора краем глаза, Гарри понял, что очень этого не хочет, и не только потому, что не совсем доверял Дамблдору, который его не знал... просто он больше доверял Эйбу.       И тут его осенило, что он действительно не готов покинуть "Кабанью голову".       Он прочистил горло и одарил директора, как он надеялся, грустной улыбкой.       — По мне не скучают, сэр.       — Что ж, я бы очень хотел знать, кто твоя семья, дитя. По крайней мере, я могу связаться с ними и сообщить, что ты в безопасности, — его улыбка стала обнадеживающей. — Я обязательно объясню им твою ситуацию, не бойся, — он сделал паузу, а затем деликатно продолжил: — Если они на самом деле не заинтересованы в том, чтобы получать информацию о твоем благополучии, я, разумеется, больше не буду общаться с ними о тебе.       Гарри сфокусировал взгляд на точке, расположенной чуть дальше головы Дамблдора. Если бы он посмотрел в его глаза, то раскрылся бы и выдал все свои секреты, потому что, в конце концов, это был Дамблдор. Он ничего не мог сказать на заявление директора, поэтому просто неловко поморщился и слегка покачал головой.       Секунды растянулись в минуты, а в помещении сгустилась самая некомфортная тишина, которую Гарри когда-либо доводилось испытывать.       "Он думает, что я не выдержу этого и в конце концов уступлю и скажу что-нибудь!"       Внезапная вспышка гнева буквально пронзила Гарри, крайне удивив его. Но, несмотря на шок, раздраженное пламя разгорелось. Гарри прекрасно знал, что этот человек уже несколько месяцев был в курсе того, что в лесу живет бездомный мальчик, но ничего не предпринял. А теперь он ввалился сюда, как какой-то благодетель, который несколькими словами решит все семейные проблемы Гарри (к слову сказать, выдуманные)?       Наконец, Дамблдор нарушил молчание.       — Ну что ж, видимо, оставим этот вопрос на другой день. Итак, как тебе живется в "Кабаньей голове"? Довольно колоритное место, да?       — Да, сэр. Мне здесь очень нравится. Это лучший дом, который у меня когда-либо был, — Гарри был ошеломлен, когда понял, что все из этого было правдой.       — Замечательно! Я рад слышать, что мой брат нашел такого преданного работника. Уверен, он позаботится о том, чтобы оградить тебя от некоторых, скажем так, менее приятных личностей. По правде говоря, такое место, как это, кое-кто может счесть не слишком подходящей средой для воспитания молодого человека.       Гарри прокрутил в голове слова директора, чтобы убедиться, что в них не было ни единого вопроса. Нет, точно никаких вопросов. Он решил улыбнуться директору чуть шире, как бы радуясь, что тот оценил заботу, которую Эйб ему оказал. Внутри он все больше и больше раздражался.       "Похоже, он строит аргументы, почему я не должен здесь жить. Во что, черт возьми, он играет? За этим разговором стоит какая-то причина, но я понятия не имею, какая! Но. Но он ничего не подозревает о том, что или кто я на самом деле. Наверно".       — Отлично, — невозмутимо заметил Дамблдор, глядя из-за своих очков-полумесяцев. — Признаться, я был обеспокоен. В нашем мире идет война, и в таком месте, как это, конфликтов будет не мало.       Довольно. Продолжение этого разговора могло привести только к проблемам.       Гарри неопределенно хмыкнул.       — Совершенно верно, сэр, — он вдруг оживился, воскликнув: — Простите меня, я только что понял, что не предложил вам никаких угощений! Пожалуйста, позвольте проводить вас к вашему брату, а я приготовлю чай, — вкрадчиво улыбнувшись, Гарри повернулся и вышел из хлева в паб. Он не обернулся, но скрип половиц уверил его, что Дамблдор идет следом.       Эйб прищурился, когда он вошел, ведя за собой директора. Прежде чем Гарри успел что-то сказать, Аберфорт стремительно пересек зал широким, сердитым шагом. Он схватил Гарри за плечо, но не сводил взгляда с человека, стоявшего позади него.       — Мальчик, немедленно разберись с делами на кухне.       Гарри напрягся, услышав кодовое слово, и без колебаний подчинился.       "Здесь происходят вещи, которые я не понимаю".       — Да, Эйб, — сказал он и, прежде чем развернуться и уйти, быстро, но вежливо кивнул директору: — Сэр.       После того как Гарри надежно закрыл за собой дверь кухни и ощутил, как спускается защита, он огляделся вокруг, чувствуя себя немного потерянным. Посуда была вымыта, он уже навел на кухне максимально возможную чистоту, а на плите бодро бурлило рагу для ужина. Здесь ему было совершенно нечем заняться.       Он невольно задался вопросом, за что Эйб мог так разозлиться на директора или почему счёл нужным укрыть Гарри в импровизированной безопасной комнате, но он сомневался, что Эйб подтвердит или опровергнет любую из его теорий. Задумываться над этим было бессмысленно.       "Надеюсь, я не застряну здесь на весь день".       Вздохнув, он устроился за угловым столиком и решил попрактиковаться в применении беззвучного Акцио, поскольку вокруг никого не было, и он мог услышать всех, кто появится на лестнице, прежде чем они смогут его подловить. За последние несколько недель он немного продвинулся. Теперь примерно в половине случаев предмет, если только он был достаточно мал, сам прилетал к нему. Все, что было тяжелее книги, обычно неуверенно покачивалось на середине пути, если вообще двигалось, и падало на землю. Очевидно, очистить разум было недостаточно. Масса тоже имела значение, по крайней мере, для заклинания вызова.       Увлеченный своей задачей, он сначала не обратил внимания на небольшие движения в углу. Когда он едва избежал падения сковороды на каменный пол, его внимание привлекла вспышка синего и желтого цвета. Он осторожно приблизился к картине, которая была причиной неожиданного всплеска красок в унылой серой кухне. Она была совсем крошечной, не больше маленькой книги. Он рассматривал ее несколько недель назад, решив в итоге, что она ему неинтересна — тесная гостиная, обставленная дешевой мебелью и аксессуарами, которые, кажется, относились к 30-м или 40-м годам.       Однако сейчас он резко поменял свое мнение, потому что на переднем плане картины в кресле из искусственной кожи насыщенного винно-красного цвета сидела Ариана и энергично размахивала руками.       "О боже. Она видела меня. Она наверняка видела, как я занимаюсь магией!"       — Ариана, послушай, я могу все объяснить! Я знаю, ты видела…       Ариана закатила глаза и нетерпеливо дернула рукой, что можно было легко интерпретировать, как "Заткнись, Гарри".       Что Гарри и сделал. Его нервы были натянуты до предела.       Она повернулась к расписному столику, на котором стоял громоздкий старомодный радиоприемник, и начала возиться с переключателем частот. Сначала Гарри слышал только помехи, но потом тишину прорезал безошибочный голос Квисби. Он явно говорил через камин, заказывая у производителя ящик пива "Парящий стаут Саймисона". Гарри открыл рот. Ариана подмигнула ему и снова повернула переключатель.       — …наблевал прямо на дорожку перед домом?! Какой позор! — в комнате зазвучал чинный тон неизвестной женщины. Гарри понял, что она, должно быть, стояла на улице возле входной двери.       Ни хрена себе.       Ни хрена себе!       "Кабанья голова" прослушивалась!       "О, это просто великолепно".       Ариана снова повернула переключатель. Несколько мгновений стояла тишина — "может быть, это комнаты для гостей? Все они сейчас пустуют", — прежде чем раздался яростный голос Аберфорта, испугавший и Гарри, и саму Ариану:       — …к делу! Я не собираюсь целый день слушать твою бессмысленную чушь!       Кто-то тяжело и драматично вздохнул.       — Я искренне сомневаюсь, что оставаться с тобой — в интересах мальчика, — раздался серьезный тон директора.       Гарри взглянул на Ариану, широко распахнув глаза. Она печально посмотрела на него в ответ и указала на радио — "Слушай дальше".       После небольшой паузы Эйб сказал опасно низким голосом:       — Пошел ты, Альбус.       — Ты не хочешь этого слышать, но ты понимаешь, что я прав. Это место просто небезопасно!       — Я оберегаю своих подопечных, ты, ублюдочный святоша! Можешь ли ты сказать то же самое о своих? — огрызнулся Эйб.       — Нынешнее и прошлое состояние Хогвартса не имеет отношения к этой дискуссии, и ты это знаешь, — довольно жестко сказал Дамблдор. — Ты не можешь отрицать, что в "Кабаньей голове" регулярно появляются Пожиратели смерти, вампиры и всевозможные темные волшебники и существа.       Эйб грубо выматерился.       — Да, и первого из них я принял только потому, что ты, черт возьми, умолял меня об этом! Я оберегаю своих подопечных, — упрямо повторил он.       — А как же тогда Макнейр?       Даже сквозь радио Гарри почувствовал напряжение.       — Это было один-единственный раз. Такие, как он, никогда раньше не заходили в паб в такую рань. А парень, надо сказать, справился с ним на отлично.       — И теперь мальчик, скорее всего, станет мишенью! Движение чистокровных не сможет допустить, чтобы один из его высокопоставленных членов был побежден в драке в баре каким-то случайным сквибом!       Эйб усмехнулся.       — Мы сами разберемся, что бы из этого ни вышло, если вообще что-то выйдет.       Гарри почти видел, как директор печально качает головой.       — Я пытался заставить мальчика раскрыть свое настоящее имя и семью. Было бы лучше, если бы его отправили домой.       — Удачи тебе в этом деле. Он не такой уж дурак, — пробормотал Эйб.       — Хм, — безразлично заметил Дамблдор. — Возможно, нам стоит рассмотреть варианты в маггловском мире, — он пресек возмущенный взгляд Эйба, сказав: — Он не может оставаться здесь, Аберфорт, и он не должен возвращаться к жизни в пещере. Разве ты не думаешь, что лучше, если вместо этого он будет окружен детьми, которые, ну, больше похожи на него?       Какое-то время Эйб молчал. Когда он снова заговорил, Гарри почувствовал, как в нем вспыхнула ярость, которую он едва сдерживал.       — Меня поражает, что ты совершенно не беспокоился о мальчике, когда он медленно умирал от голода и холода в лесу, но теперь, когда он здесь и ввязался в драку с Макнейром, ты вдруг стал так чертовски заинтересован в его благополучии.       — Я несовершенный человек, как и все люди, Аберфорт. Мне, конечно, жаль, что я не проведал его раньше, но я рад видеть, что молодой Генри, кажется…       — Гарри.       Повисла тишина.       — Его, блядь, зовут Гарри, — жестко повторил Эйб. — Ты мог бы, по крайней мере, потратить время на то, чтобы узнать его имя, прежде чем пытаться выгнать его.       — Мои извинения, — спокойно продолжил Дамблдор, не обращая внимания на Эйба, который бормотал проклятия. — Во всяком случае, я рад видеть, что Гарри, кажется, честный, благородный молодой человек, но...       Раздался звук удара кулаком по столу.       — А-а, прекрати нести чушь и скажи толком, почему ты хочешь, чтобы мальчик ушел!       — Потому что тот факт, что ты нанял сквиба, будет воспринят как знак того, что ты поддерживаешь Свет! — Гарри отшатнулся, когда Дамблдор окончательно потерял самообладание. — Нам очень повезло, что так мало людей знают о наших отношениях. Это ставит под угрозу нашу удачливость. Если Пожиратели смерти решат, что ты отказался от своего хваленого нейтралитета и поддерживаешь меня, то они могут перестать использовать паб для встреч, а я потеряю его как жизненно важный источник информации, который вполне может помочь мне и Ордену выиграть эту войну!       Гарри и Ариана обменялись взглядами.       Дамблдор продолжал говорить серьезно, отбросив всякое притворство, и его голос звучал устало:       — Мне необходим здравый смысл, чтобы вести эту войну, Аберфорт. Твой выбор принять этого сквиба, хотя он благороден и похвален, подвергает опасности всех нас. Неужели ты не видишь, что, выгнав его, ты...       В голосе Эйба было спокойствие и смертельная угроза.       — Если ты закончишь это предложение, брат, я прикончу тебя, — в голосе Эйба было спокойствие и смертельная угроза.       И опять тишина.       — Мальчик остается. Точка. Столько, сколько он захочет, и по крайней мере до тех пор, пока он не выплатит мне свой долг, — Дамблдор начал было протестовать, но Эйб прервал его: — Мне жаль, что это доставляет тебе неудобства, но, в отличие от тебя, я не пренебрегаю, не бросаю и не игнорирую своих подопечных только потому, что они мешают моим великим планам.       Голос Дамблдора был тихим, когда он наконец ответил:       — Он не она, Аберфорт.       Гарри услышал звук шагов и скрип открываемой двери.       — Нет, не она, — просто ответил Эйб. — Он все еще жив. У него еще есть шанс.       Потом раздались только шаги, и все стихло.       Ариана печально смотрела на него. Гарри не знал, что и думать. Он никогда не умел так быстро понимать людей и их мотивы, как Гермиона.       "Боже, как мне ее не хватает. Она бы разобралась во всем этом в считанные секунды".       Все, что он знал наверняка, это то, что двое мужчин, которыми он больше всего восхищался, спорят о нем, и один из них, которому он всегда доверял в прошлом — будущем, как подсказывал ему разум, — хочет от него избавиться.       "Но, похоже, для войны очень важно, чтобы я ушел!"       Гарри покачал головой. Ему нужно было время, чтобы все это обдумать.       Слабые звуки, доносившиеся с верхнего этажа, дали понять, что сейчас у него не было на это времени. Ариана быстро помахала ему рукой и сочувственно улыбнулась, после чего подошла к краю картины и исчезла. Гарри отошел от угла и сел обратно за стол. Через несколько мгновений на кухне появился Эйб.       — Бездельничаешь? Вернись в хлев и займись уборкой, Гарри!

* * *

      Аберфорт занял его до конца дня. Мысли о противостоянии между братьями беспокойно мелькали в его голове, но больше всего Гарри тревожила Ариана. Она видела, как он творит магию. Расскажет ли она Эйбу? Он несколько раз пытался сбежать в гостиную, чтобы поговорить с ней, но Аберфорт не давал ему ни минуты покоя или уединения. В конце концов он отправился в постель, сокрушаясь из-за неудачной затеи.       Уже глубокой ночью, после того как паб окончательно закрылся, Квисби ушел, а Эйб отправился спать, Гарри поднялся с соломенной лежанки и неслышно прошел по опустевшей "Кабаньей Голове". Он успешно избежал всех щелей на лестнице и половицах, которые могли бы выдать его, и добрался до гостиной. Ариана мирно спала, прислонившись спиной к иве.       — Ариана, — тихо зашипел он. — Ариана, пожалуйста, проснись.       В конце концов Гарри, продолжая аккуратно шептать, разбудил ее и убедил встретиться с ним у картины на кухне.       Как только он спустился вниз, то в свете свечи увидел, что Ариана явно была из тех, кто не любит, когда нарушают их сон.       — Прости, что разбудил, но мне действительно нужно с тобой поговорить. Наедине, — признался Гарри. — Я знаю, что ты видела меня... ты видела, как я... в общем...       Ариана многозначительно вздернула брови.       Он поспешно добавил:       — Ну да, хорошо, когда я практиковался в магии. Я хочу объяснить, понимаешь, и мне очень нужно, чтобы ты поняла, почему ты никому не можешь об этом рассказать. Даже Эйбу.       В этот раз она не улыбнулась, а устроилась в кресле, накрывшись мягким пледом, и жестом попросила его продолжать.       "С чего же начать? Как много я должен рассказать?"       Глядя на ее доброе, хотя и довольно недовольное лицо, Гарри поразился тому, как отчаянно он хотел поделиться с кем-нибудь тем, что с ним произошло. Когда он попал в прошлое, ему нужен был взрослый, которого, как он с удивлением понял, он, пожалуй, нашел, если можно так сказать, в Аберфорте. Но сейчас... Сейчас ему нужен был друг.       — Я... я хочу рассказать тебе свою историю, если ты не против.       Ариана попросила его продолжить.       Сделав длинный, спокойный вдох, Гарри заговорил:       — Давным-давно... жил-был мальчик, которого поселили в шкафу. Мальчик был волшебником, но он об этом не знал. Он жил со своими тетей, дядей и двоюродным братом. Они... ненавидели волшебство. Мальчика звали Гарри Поттер.       Ариана широко открыла глаза, в которых заблестели слезы, когда он поделился, как его родственники относились к магии. Казалось, что она откуда-то узнала его фамилию, но она даже не попыталась прервать его. Он говорил несколько часов, рассказывая ей о своей жизни у Дурслей, о родителях, о годах обучения в Хогвартсе, о друзьях, о Волдеморте, Седрике и, наконец, о поцелуе дементора и обо всех страхах и тревогах, которые терзали его в 1976 году. Она ловила каждое его слово.       — И вот, теперь я здесь, — неубедительно заключил он и нервно переступил с ноги на ногу. — Ты... ты мне веришь?       Ариана медленно, серьезно кивнула. На ее лице отчетливо читалось удивление.       — Ты собираешься кому-нибудь рассказать? Хочешь рассказать Эйбу?       Она несколько мгновений размышляла, смотря на него, а затем покачала головой.       Гарри облегченно выдохну.       — Спасибо. И спасибо, что слушала меня так долго.       Ариана улыбнулась и приблизилась к краю холста так близко, как только могла. Она положила ладонь на поверхность картины, раздвинув пальцы, и посмотрела на Гарри потеплевшим взглядом.       Мягко улыбаясь, Гарри тоже приблизился и поднял руку, чтобы коснуться ее гораздо меньшей ладошки. Он чувствовал только холст, но ему показалось, что он уловил слабый намек на тепло, распространяющееся от ее руки к его.       Они еще долго так простояли вместе.

* * *

      15 января, 1977       — Кхм.       Гарри высунул голову из-под тележки — он чинил поломанную ось в сарае позади паба. Обернувшись, он ничего не увидел и списал звук на свое воображение.       — Кхм!       Нахмурившись, Гарри вытер масляные руки о тряпку и выбрался из-под своего четырехколесного заклятого врага. Он осторожно выглянул из-за двери, и тут же наткнулся на неожиданного посетителя.       Женщина резко выделялась на замусоренном заднем дворе "Кабаньей головы". Оливковая мантия под распахнутым серым пальто с меховой отделкой была строгой, но стильной, дополненной сверкающими украшениями, граничащими с вульгарностью. Ее каштановые с проседью волосы были уложены в стильный пучок, а очки в роговой оправе, должно быть, были отделаны бриллиантами, но в лучах бледного послеполуденного солнца они блестели, как стразы. Ее тонкая, совершенно бесформенная фигура возвышалась на оливково-зеленых туфлях на шпильках, которые, как Гарри прекрасно знал, не продержатся долго в заснеженной слякоти. И действительно, размашистая золотая строчка на боку с именем дизайнера стала совершенно нечитаемой из-за налипшей грязи. Наманикюренный палец с красным ногтем нетерпеливо постукивал по планшету.       — Э-э, здравствуйте, — поприветствовал ее Гарри, бессознательно вытерев руки о тряпку и отбросив ее в сторону. — Чем могу помочь, мэм?       Женщина посмотрела на него так, словно от него исходил неприятный запах.       — Мадам Хорнби из Департамента магического правопорядка, Отдел по регулированию оборота алкоголя, зелий и магических трав, — чопорно произнесла она холодным голосом, даже не протянув руку.       — Ох, — Гарри вздрогнул, когда она сказала "Министерство", но было не очень-то похоже, что она пришла в паб ради него.       Стук ногтя по планшету нарастал.       Она тяжело вздохнула.       — Я здесь, согласно Постановлению Министерства 1481B, подраздел 157, параграф сигма, для ежегодной аттестации ДМПОРАЗМ этого, — она прищелкнула языком, — "заведения".       "ДМПОРАЗМ… Серьезно? Интересно, какое слово в "Эрудите" Хагрид мог бы составить из этого огрызка".       — О. Ну, ладно, — неловко ответил Гарри. Он должен был что-то сделать? — Вы можете пройти в паб через главный вход, если хотите.       Женщина вспыхнула:       — К осмотру внутренних помещений я приступлю в ближайшее время, — она достала довольно вычурное перо кремового цвета с вишнево-красным наконечником и принялась листать свитки на планшете. — Имя?       Гарри на мгновение замер в оцепенении.       "О! Она имеет в виду мое имя!"       — Э-э, Гарри, мэм.       — Фамилия?       "Дерьмо. Я так себе ничего и не придумал. Вот же черт".       — У меня… её нет, мэм.       — Хм, — фыркнула она, — это необходимо записать. Статус? — Когда Гарри уставился на нее пустым взглядом, она издала многострадальный вздох: — Статус крови, мальчик!       "А вот это уже сложнее..."       — О… Я сквиб, мэм.       "Из этого следует, что я чистокровный, но на самом деле я этого не утверждаю".       Мадам Хорнби взмахнула рукой и сделала небольшой шаг назад. Гарри внутренне ухмыльнулся, заметив, что один из ее каблуков начал медленно погружаться в кучу козьего навоза.       — И ты здесь работаешь? — ахнула она.       — Эм, вроде того? Я имею в виду, что у меня есть долг перед владельцем, который я отрабатываю.       Сотрудница министерства бросила на него язвительный взгляд и покачала головой.       — Мне, конечно, придется записать и это, — заметила она, царапая пером по бланку. — И живешь ты тоже здесь?       — Да... Я сплю в хлеву с козами, мэм.       Она поджала губы и сделала еще одну пометку.       — Ну, по крайней мере, у владельца есть хоть какое-то представление о приличиях.       Без лишних слов она повернулась и зашагала к входной двери "Кабаньей головы". Драматический эффект от ее ухода был затруднен шатанием ее каблуков на неровной поверхности.       "Что, черт возьми, это было?"       Гарри пожал плечами. На самом деле, это его не касалось, хотя ему было интересно, похожи ли инспекции Министерства на маггловские. Он был уверен, что паб не выдержит ни единой проверки на соответствие санитарным нормам и правилам безопасности.       За последние несколько недель это была самая напряженная ситуация, которую он видел. После визита Дамблдора в День подарков он ждал, что тот предпримет более решительные действия против него или что нападут Пожиратели смерти, но ни того, ни другого не произошло. Вместо этого жизнь в пабе легко вошла в привычный ритм. Гарри долго думал над тем, что ему делать в свете того, что он услышал от Дамблдора, но так и не смог решиться на что-то большее, чем просто "подождать и посмотреть".       Час спустя Гарри вошел в "Кабанью голову", одержав наконец победу над подлой тележкой. За барной стойкой он обнаружил пышущего негодованием Эйба.       — Хочу ли я это знать? — шепотом спросил он у Далкопа.       — Сегодня день… э-э, ДМПОРАЗМ, — так же тихо ответил Далкоп. — В этом году новый инспектор — какая-то выскочка. Обычно Эйб просто дает взятку Дафф Дусэр, чтобы она все провернула, но эта ничего не захотела делать.       — Мн жа-а-аль, парн, — невнятно протянул Вигол Палтер.       — Жаль? — переспросил Гарри. — Почему вам жаль?       — Потому что теперь тебе крышка, мой юный друг, — фыркнул Пел. — Министерство хочет, чтобы на следующей неделе к этому времени в Голове была проведена тщательная уборка. Угадай с трех раз, кто будет торчать в этом аду, и ты знаешь, что это будут не Эйб и не Квимми.       Гарри непременно ухмыльнулся бы, услышав прозвище, но у него было такое чувство, что ему хватит и одной попытки.       — Вот дерьмо.       Ругань Гарри привлекла внимание Эйба.       — Мальчик! Что ты тут делаешь? У меня для тебя уже список готов!       Как только Гарри просмотрел список — небольшой роман, — его сердце буквально заныло. Развернувшись на пятках, он направился на кухню, чтобы приступить к работе.       Эйб и завсегдатаи паба посмотрели ему вслед.       — Так почему ты думаешь, что они пришли за тобой, Эйб? — спросил Далкоп. — Это связано с мальчиком?       Эйб ничего не ответил, начав протирать стаканы грязной тряпкой.       — Ну естественно, это из-за мальчика, — с насмешкой сказал Пел. — Не могу придумать никакой другой причины, зачем им сюда соваться, кроме как из-за него. Но кто за этим стоит?       Данг Флетчер пришел в себя достаточно, чтобы тоже поучаствовать в обсуждении.       — Как по мне, так это Макнейр, ага? — сказал он. — Сраный ублюдок не может смириться с той взбучкой, которую он сам себе и устроил.       Эйбб пристально посмотрел на Данга.       — Возможно. Но есть и другие, — мрачно сказал он, думая о своем брате. В голове всплыли негодующие заявления Ярды и некоторых чистокровных отбросов, когда Гарри избил Макнейра. Возможностей было слишком много.       Данг обмяк на стуле.       — Далкоп, Данг, вы двое держите ухо востро, договорились? Дайте мне знать, если услышите что-нибудь об этом.       — Конечно, Эйб, — согласился Далкоп, в то время как Данг неохотно кивнул. — Так что ты собираешься делать?       Эйб пожал плечами.       — Заставлю мальчишку больше убираться. Пройду проверку. И буду следить за порядком.

* * *

      22 января, 1977       "Паб выглядит... хорошо, — подумал Гарри рано утром в день запланированной проверки министерства. — Чертовски лучше, чем раньше. Вряд ли кожа на моих руках когда-нибудь снова станет нормальной".       Никогда прежде он не работал так напряженно, а учитывая, что большую часть своей жизни он провел в качестве домового эльфа Дурслей, это говорило о многом. Широкие деревянные доски пола сверкали золотом в свете камина, им вторило такое же теплое первозданное дерево в стропилах и мебели. Гарри был потрясен, обнаружив, что каменные стены на самом деле были очень красивыми. Когда он тщательно соскреб с них накопившуюся за долгие годы копоть и пыль, они приобрели пестрый глинистый узор. Черт возьми, он даже отмыл большую отрубленную голову кабана, украшавшую стены паба, хотя она не обратила внимания на его заботу и то и дело пыталась оторвать ему пальцы. Все стекла блестели, а окна наконец-то были очищены от въевшейся в них грязи. Видеть естественный свет, проникающий в "Кабанью Голову", было... странно. Эйб тут же купил темно-серые шторы. Некоторые перемены — это просто слишком.       В комнатах для гостей большую часть работы проделали сам Аберфорт вместе с Квисби. Все-таки Эйбу пришлось признать, что некоторые вещи было невозможно исправить без магии. Гарри же он поручил немного оживить обстановку. Вся мебель осталась прежней, но Гарри выбрал для кроватей свежее постельное белье — он решил сделать ткани в каждой комнате разного цвета, — и Эйб даже дал ему немного денег на покупку картин в "Барахолке", легко поддавшись на доводы Гарри о том, что Ариана наверняка будет рада возможности посетить новые красивые места.       Кухня тоже сияла, и Гарри больше не боялся увидеть самых разнообразных гадов, видимых и микроскопических, которые когда-то называли это место своим домом.       Единственной комнатой, не удостоившейся дополнительного внимания, был хлев. В конце концов, это всегда было самое чистое место в доме.       Всю неделю Аберфорт был на взводе и срывался на завсегдатаев, осмелившихся что-либо испачкать. Все, кроме самых преданных клиентов, благоразумно решили до окончания инспекции перевести свои дела в другое место. Ярде вообще временно запретили приходить в паб, поскольку Эйб очень не хотел снова покупать новое постельное белье.       Гарри успел убедиться, что вся посуда для завтрака вымыта и аккуратно сложена, когда в кухню спустился Эйб в сопровождении Вигола Палтера.       — Парень, Виголу сегодня нужна помощь у него дома. Ты пойдешь с ним. Вернешься к девяти вечера, понял? — сказал Эйб и резко вышел из кухни.       Вигол одарил Гарри туманной улыбкой. Гарри же пожал плечами и последовал за невысоким вихрастым стариком через заднюю дверь.       Вигол протянул руку.       — Дмнапра.       "Что ж, если он так говорит..."       Совершенно растерявшись, Гарри решился и схватил мужчину за руку. Вдруг он почувствовал, как все его тело протискивается через соломинку, которая вращается с огромной скоростью. Едва все началось, как тут же прекратилось, и Гарри упал на землю, сдерживая рвоту.       — Что, черт возьми, это было? — задыхался он.       Вигол беззубо улыбнулся.       — Прция.       "Прция? Чт… а-а, аппарация! Так вот на что похоже аппарирование. Боже, это даже хуже перемещения через камин".       Гарри встал, пошатываясь, и огляделся. Они явно находились в пустынном, мрачном маггловском районе, возможно, под землей, судя по стенам, похожим на тоннели.       — Где мы?       Вигол указал на табличку на дальней стене с надписью "Старый Лондонский мост".       — Мы в Лондоне? Под мостом?       "Что ж, по крайней мере, это было интересно".       Старик кивнул и пригласил Гарри следовать за ним к двери с надписью "Опасность: высокое сопряжение". Там был рисунок, немного похожий на символ электричества, но зеркально отраженный и странно изогнутый.       "Высокое сопряжение? Неплохая попытка, волшебники".       За дверью оказалась невысокая лестница, длинный темный коридор, еще одна дверь, еще коридор, и, наконец, они подошли к идеально круглой, ярко-фиолетовой двери, которая напомнила Гарри нечто из романа Толкина. Вигол произнес непонятный пароль, и дверь распахнулась.       Гарри моргнул. Они находились глубоко под землей, под Темзой, он был уверен в этом, но огромные круглые окна, пропускающие потоки солнечного света, простирались перед ним по всей длине вытянутой сводчатой комнаты. Изящные колонны вздымались к высокому потолку. Комната была бы невероятно прекрасна, если бы не завалы коробок, журналов, книг, газет и рекламных вырезок, разложенных в беспорядке по всему ее огромному пространству. Все стены, кроме одной, были оклеены вырезками. Вдоль четвертой стены располагались полки с сотнями хрустальных шаров. Некоторые из них светились голубым, большинство были черными, а некоторые время от времени излучали слабый белый свет. Вигол направился по тропинке через нагромождения, которая привела их в зону, похожую на гостиную. Низкий столик перед зеленой кушеткой был завален газетами, как маггловскими, так и магическими. Гарри с удивлением увидел маггловский телевизор — Вигол включил его взмахом палочки.       Он пригласил Гарри сесть в удобное красное кресло, а сам устроился на диване, настроив эпизод сериала "Улица Коронации". Гарри был смутно знаком с этой мыльной оперой. Тетя Петуния регулярно смотрела шоу, хотя он был уверен, что большая часть юмора была ей совершенно не по зубам.       Громкий птичий крик отвлек внимание Гарри от телевизора. Он поднял глаза и увидел маленькую недобрую компанию из семи ворон, устроившихся на насесте, сооруженном на полке под одним из больших круглых окон. Все вороны пристально смотрели на него.       "Это официально — у Вигола самый странный дом на свете".       — Э, мистер Палтер, сэр? Для какой работы я вам нужен? — осмелился спросить Гарри.       "Пожалуйста, только не говорите упорядочить все ваши газеты, только не говорите упорядочить все ваши газеты... К тому времени, как я закончу, я вернусь в 1995 год!"       Вигол опять одарил его беззубой ухмылкой и сказал что-то похожее на "Пустяки. Эйб просто хотел, чтобы ты не мешался под ногами во время инспекции". Может быть.       "Тогда ладно, — Гарри мысленно пожал плечами. — Здесь, по крайней мере, пахнет лучше, чем у моей последней няни", — с содроганием подумал он, вспомнив запах кошек миссис Фигг.       В течение следующего часа они смотрели по телевизору сериал "Улица Коронации". Время от времени Вигол использовал волшебную палочку, чтобы перемотать программу назад, внимательно вглядывался в экран, что-то бормотал, брал блокнот и делал записи, после чего возобновлял показ.       Гарри пришел к выводу, что этот человек серьезно относился к своим мыльным операм.       После окончания титров Вигол пробормотал что-то про "ндопстукрб" и скрылся в рабочей зоне большой комнаты, где провел следующие несколько часов, прижимая к ушам один и тот же черный хрустальный шар, а затем перелистывая книги, после чего много писал на пергаменте. Гарри остался развлекать себя телевизором. Ирония происходящего нравилась ему все больше. Он вырос среди магглов, но ему ни разу не выпала возможность провести день перед телевизором. Для этого ему пришлось перенестись в прошлое и отправиться в невероятный дом барахольщика под Темзой.       В какой-то момент он случайно взглянул на брошенный блокнот Вигола с записями "Улицы Коронации". Страница как раз была открыта на той, которую заполнял Вигол. Ниже даты заметки удивительно изящным почерком было написано:       "Э.Г. Бишоп (С. Хэнкок): фортепиано — будет играть для экзотической танцовщицы = разлад в браке. Насильственная смерть из-за разногласий на работе последует менее, чем через год. Бессмысленно".       Пролистав предыдущие записи, Гарри обнаружил примерно то же самое. Имя персонажа, затем загадочные примечания, все в будущем времени.       Гарри уставился на массу хрустальных шаров, когда его наконец-то осенило. Неужели Вигол... неужели он делал предсказания о том, что произойдет в маггловской мыльной опере?!       Эта теория лишь подтверждала более основательную теорию, которую Гарри формулировал с одиннадцати лет.       Волшебники могут быть очень, очень странными.       Гарри вдруг захотелось поскорее вернуться к просмотру "Улицы Коронации", чтобы узнать, действительно ли бедный мистер Бишоп был обречен.       Он с удовольствием провел этот день, лежа на диване, пока Палтер работал, или чем он там занимался. После прошедшей недели Гарри был рад небольшому отдыху.       Вигол накормил его странным обедом, затем не менее странным ужином — серьезно, у этого человека была нездоровая одержимость черноглазым горошком и семенами хурмы, — после чего незадолго до девяти аппарировал Гарри обратно в "Кабанью голову".       Виг занял свое обычное место у бара, за стойкой которого стоял раздраженный Квисби, и подмигнул, на что Гарри улыбнулся, пробормотав:       — Спасибо за сегодня, мистер Палтер.       Спустившись по лестнице на кухню, он застал там Эйба.       — Ну как? — спросил он, затаив дыхание.       — Мы прошли, — просто ответил Эйб, и только ухмылка, которую он пытался скрыть, была единственным свидетельством того, что он действительно волновался по поводу инспекции. — Хорошо отдохнул, м?       — Ага, еще как, — засмеялся Гарри. — Это было... весьма странно, но на самом деле довольно здорово. Спасибо.       Эйб отмахнулся от него.       — Не стоит меня благодарить, парень. Не хватало еще, чтобы такой дурак, как ты, все испортил, верно? Во всяком случае, я добавил к твоему долгу дополнительный рабочий день, чтобы компенсировать этот.       "Ну конечно".

* * *

      В ту ночь, не в силах заснуть, Гарри ворочался и беспокойно крутился в своей постели, к большому неудовольствию козы. Обычно от всей работы, которую он делал для Эйба, он вырубался уже к десяти, но день, проведенный в раздумьях и дремоте на диване Вигола, добавил ему энергии.       Но именно благодаря этому он уловил негромкие голоса, раздававшиеся позади паба, которые иначе он, скорее всего, проспал бы.       Гарри показалось, что голосов было всего два или три, и он был уверен, что они мужские, но больше ничего толком разобрать не смог.       Гарри подошел к наружной двери хлева и опустился на колени, чтобы послушать сквозь щель между нижней частью двери и землей. Он смог различить несколько слов, но единственное, в чем он убедился наверняка, так это в том, что голоса принадлежат другим подросткам.       Он знал, что должен либо проигнорировать их, либо пойти за Аберфортом, но его раздражал тот факт, что какие-то парни вторглись на его задний двор и копошатся перед его спальней — ладно, хлевом, но все же, — и он решился. Гарри взмахнул запястьем, и кинжал, который дал ему Эйб, с мягким щелчком оказался у него в руке.       "Видишь, Эйб, я не собираюсь использовать его в пабе".       Изогнув губы в самоуверенной усмешке, он открыл дверь другой рукой, зажигая установленные Эйбом факелы.       Свет от огняя залил маленький задний двор, выхватив из темноты фигуры трех подростков — все они были крупнее его, — столпившихся у двери в хлев. Они подпрыгнули от внезапного света и повернулись к нему лицом, причем двое из них держали наготове свои палочки.       "Ох, Мерлин. Это они", — у Гарри свело живот.       На прогалине стояли Ремус Люпин, Сириус Блэк и шестнадцатилетняя версия его отца. Сириус и... Джеймс направляли на него волшебные палочки, на лицах всех троих было характерное выражение, которое появляется у детей, которых ловят, когда они что-то замышляют.       "Мы не... мы не так уж похожи", — мелькнула в голове Гарри совершенно обескураживающая мысль.       С тех пор как он попал в волшебный мир, он постоянно слышал, что "похож на своего отца", но "у него глаза матери". И хотя последнее было правдой, глядя на Джеймса, он невольно задавался вопросом, что же видели все остальные. Волосы у того были каштановыми в отличие от его более темных, лицо широким, а черты лица менее… — Гарри с трудом подобрал слово — …резкими, и он на несколько дюймов и, по крайней мере, на пару стоунов превосходил своего будущего сына.       "Единственное, что нас роднит, это очки и непослушные волосы, хотя второе уже вряд ли можно было назвать правдой".       Гарри не стригся со времен Третьего задания: его черная копна теперь доставала ему до плеч, удерживаемая на месте собственным весом.       "Почему все говорят, что мы похожи? Может быть, люди просто видели то, что хотели увидеть, или то, что ожидали увидеть, — подсказывал ему внутренний голос. — На самом деле, не то чтобы мы совсем не похожи, и если бы кто-то знал, что мы родственники, он, вероятно, смог бы указать на небольшие сходства. Но в целом я не его копия".       Эта мысль одновременно и огорчала, поскольку он всегда дорожил этими сравнениями с отцом, которые проводили люди, и приносила облегчение. С тех пор как Гарри оказался в Хогсмиде, он напряженно ждал, что кто-нибудь обязательно ткнет в него пальцем и громко заявит о его очевидном поттеровском происхождении. Его опасения, как он убедился, были совершенно беспочвенны.       Сириус напоминал, ну, Сириуса, если бы он был молодым и не попал в Азкабан. Ростом пониже Джеймса, он казался весьма привлекательным, с чертовски выразительными глазами и раздражающе эффектной прической. Ремус еще не успел толком подрасти — Гарри знал, что со временем он станет гораздо крупнее Бродяги, но сейчас он был едва ли на дюйм выше своего друга. Шрамов на его лице было меньше, само лицо выглядело свежее, и он казался более счастливым, чем тот добродушный, но угрюмый мужчина, которого Гарри встретил в будущем.       "Это они. Это Мародеры — те, кто имеет значение — до того, как мир настиг их".       Не обращая внимания на шок, который их присутствие вызвало у мальчика, неожиданно выскочившего через черный ход "Кабаньей головы", Джеймс, Сириус и Ремус молча обдумывали, как лучше отреагировать на его появление. Гарри, однако, первым вернулся к реальности.       Не говоря ни слова, он скрестил руки на груди, сверкнув ножом в тусклом свете, и принял позу, которая явно задавала вопрос: "Какого черта вы здесь делаете?".       Сириус быстро вышел из ступора.       — Эй, ты кто такой? — несдержанно выпалил он. Джеймс хлопнул его по плечу.       — Я здесь живу.       Они явно не ожидали такого ответа, хотя через мгновение Джеймс удивленно вытаращил глаза.       — Эй, я слышал, как Лили и Марлен говорили о тебе! Ты же скви… — он резко замолчал, не зная, как продолжить, и слегка покраснел, когда Ремус бросил на него укоряющий взгляд.       Гарри вопросительно приподнял бровь.       Сириус сориентировался быстрее остальных: нацепив на лицо широкую, очаровательную улыбку, он подошел ближе и протянул руку, словно собираясь пожать руку Гарри.       — Сквиббулус, друг мой, мы пришли с миром! На самом деле, мы были бы рады заключить с тобой союз, поскольку признаем, что в запланированных нами празднествах произошла небольшая заминка! — судя по запаху алкоголя изо рта, Сириус начал празднование немного раньше.       Разум Гарри отказывался принимать то, что Сириус только что назвал его "Сквиббулусом". Серьезно? Вместо того чтобы попытаться разобраться с этим вопросом, Гарри предпочел никак не реагировать и проигнорировал протянутую руку.       И хотя взгляд его потускнел, поскольку он потерял былую уверенность, Сириус не сдавался:       — Видишь ли, наши однокурсники поручили нам раздобыть закуски для сегодняшнего праздника. Гриффиндор разгромил Хаффов, ты же знаешь, — добавил он заговорщицким тоном.       "Нет, не знаю".       Гарри вздохнул.       — Так вы пришли купить алкоголь?       — Ах, теперь ты понял! На самом деле, наш дорогой друг Хвост отважно отвлекает внимание, чтобы скрыть наше отсутствие, пока мы разговариваем! — воскликнул Сириус. Люпин спрятал лицо в ладонях. — Но в этом-то и заключается наша трудность. В прежние времена, — драматично объяснил он, — это заведение охотно снабжало нас спиртными напитками для наших школьных товарищей. Однако сегодня вечером молодой мерзавец и мудрый старец за стойкой отказались продать нам желаемое. — "О, Сириус, подвыпивший или нет, ты говоришь как идиот". — Очевидно, — признался Сириус, — возник вопрос о сомнительной законности такой покупки, хотя, уверяю тебя, я совершеннолетний!       "Перевод: Эйб и Квисби не продадут алкоголь школьникам, потому что опасаются Министерства".       — И? — спросил Гарри скучающим тоном, который скрывал раздражение на будущего крестного отца.       — И мы будем бесконечно благодарны, если ты сможешь заключить с нами такую сделку. Мы с радостью заплатим золото, если ты сможешь доставить нам наш заказ сюда, — Сириус сверкнул белозубой ухмылкой.       "Эйб убьет меня, если я попробую это сделать. И ты назвал меня Сквиббулусом. Не выйдет, Бродяга".       — Нет.       — Э-э, нет?       — Нет. Я не стану вам помогать, — прямо заявил Гарри.       Сириус замялся, а Джеймс немного неуверенно шагнул вперед — похоже, не только Сириус уже успел выпить несколько пинт пива, — чтобы попробовать другую тактику.       — Слушай, парень, просто продай нам виски или даже пиво, если хочешь. Деньги у нас есть, а всем остальным об этом знать необязательно.       — Нет.       Джеймс устремил на него негодующий взгляд.       — Ты не понимаешь! Люди ждут, что мы придем! Мы всегда справляемся!       "Его голос звучит так молодо. Совсем как у ребенка".       Гарри вздохнул.       — Нет.       И тут Джеймс сорвался.       Он слегка дернулся и нервно провел рукой по волосам.       — Черт возьми, ты хоть знаешь, кто мы такие? — он шагнул вперед, не дожидаясь ответа. — Я Джеймс Поттер. А это Сириус Блэк. Поттер? Блэк? Звучит знакомо? Так и есть. Нашим семьям точно не стоит перечить, так что убери свой маленький ножик, спускайся в подвал и принеси нам то, зачем мы сюда пришли, или ты увидишь, что волшебники могут делать с помощью палочек.       "Он говорит как Драко Малфой. Мой отец говорит как Драко, мать его, Малфой... и он пытается запугивать меня, — Гарри охватило такое глубокое разочарование, словно оно наполнило каждую клеточку его тела. — Снейп был прав. Мне все равно, пьян он или нет, мой отец действительно был мудаком. Моя мать была заносчивой, а отец — мудаком", — он вдруг почувствовал, что уже порядком раздражен и основательно устал от всего этого дерьма.       Гарри тряхнул головой, пытаясь сбросить напряжение, а затем твердо сказал безэмоциональным голосом:       — Хорошо. Посмотрим, что вы умеете делать со своими палочками.       "Вообще-то я просто хочу вернуться в постель".       Сириус ошарашенно вытаращился. Джеймс выглядел удивленным, но нацелил палочку на Гарри, самоуверенно выпятив губы. Шокированный Ремус отбил руку друга, прежде чем тот успел произнести заклинание. Гарри тем временем быстро соскочил со ступенек и приблизился к троице на расстояние удара.       "Что я делаю? Что я делаю? Я же не собираюсь драться с отцом?" — кричал его разум.       К счастью, Гарри не успел узнать, что он собирается делать. Внезапно из темноты со стороны паба вышел Эйб.       — Блэк, Поттер, Люпин! Какого черта вы делаете! — мародеры побледнели, явно не ожидая вмешательства взрослых. — Ха, неважно, ничтожные вы куски дерьма. Все самое лучшее взяли от своих папочек, да? Убирайте свои задницы с моей территории. И, — ехидно добавил он, — пятилетний запрет для всех вас. Чтоб я вас здесь больше не видел, пока не отрастите яйца.       У мародеров отвисли челюсти.       Гарри вдруг понял, что начал говорить еще до того, как вообще об этом подумал. Его взгляд был сосредоточен на Лунатике.       — Эй, Люпин? Просто чтобы ты знал, ночью в Лесу водятся не только звери. Пожалуйста, будь осторожен. Может, у тебя и дерьмовый вкус на друзей, но я не думаю, что ты из тех, кто хочет причинить людям боль.       В конце концов, он скоро вернется в свою пещеру. И ему совершенно не хотелось, чтобы возле её входа бегал неконтролируемый разъярённый оборотень.       Люпин побледнел, Джеймс насторожился, а в глазах Сириуса вспыхнул гнев.       Эйб зарычал, и мальчишки благоразумно убежали.       "Это было не так уж плохо, как встреча с матерью, — лениво подумал Гарри. Ему было горько, конечно, но он уже знал, что сможет жить с таким разочарованием. — Ведь он все еще просто ребенок. Глупый, склонный к зазнайству ребенок".       Подошедший Эйб обхватил его за плечи.       — Все в порядке, парень?       Гарри задумался всего на мгновение.       — Да, все хорошо.       Эйб окинул его внимательным взглядом.       — Ты знаешь этих придурков?       — Нет, — рассеянно ответил Гарри, думая о прошедшей стычке, — не совсем.       Эйб хмыкнул и провел его внутрь паба через главную дверь. Несмотря на то, что комендантский час уже давно начался, Аберфорт ничего не сказал, когда он опустился на табурет рядом с Пелотером. Вместо этого он наполнил рюмку огневиски, передал ее Гарри и привычно нахмурился, едва скрывая свое любопытство.       — За счет заведения, парень.       Когда виски плавно скользило по горлу, Гарри даже не почувствовал жжения. Однако уже через несколько секунд ему показалось, что его пищевод горит, на глаза навернулись слезы, и он начал отчаянно хватать ртом воздух. Завсегдатаи паба захохотали, а Пел похлопал его по спине.       — Первый раз всегда самый паршивый, мой юный друг!       Гарри улыбался вместе с остальными и изо всех сил старался не думать о том, что его молодой отец будет мертв, а крестный окажется в Азкабане еще до того, как истечет пятилетний запрет Эйба.