Дороги мои, дороги

Следующие пару дней мне скорее везло, чем нет. Я выбирал водителей, или, как называл их Мартин, драйверов, более тщательно. И даже почти без стыда мог сказать не понравившимся мне, что с ними не поеду. Отмазывался, что перепутал сторону, в которую нужно ехать. В общем, пользовался полученными от новых знакомых советами. После шести вечера я решил не ездить, несмотря на то, что темнело поздно. На следующий день после ночевки у друзей Мартина на Ильмене я доехал до Твери и решил там же заночевать в небольшом дешевом хостеле. Гуляя по набережной и вглядываясь в тёмную воду Волги и проплывающие мимо теплоходы, я думал сначала о Кире, а потом о Мартине. Было слегка обидно от того, что Мартин свалил с утра и не попрощался. И это после того, как сам же убедил меня излить ему душу. Да чёрт, они оба вообще-то не попрощались. Видимо, у меня на лбу написано: «Его можно приголубить и уйти по-английски!» На трассу, как Мартин, в окно, как Кир, ну или куда захотите. В Твери я докупил всего, чего мне не хватало. Купил лекарства, термос и внешний аккумулятор для телефона — старый, конечно, не пережил купания. Из города я выехал с парнем, с которым познакомился в хостеле. Жгучий носатый брюнет на «Гранте» по имени Азиз, говоривший по-русски с небольшим акцентом. По общению он показался мне вполне адекватным, ехал в Москву на работу. Но как только я сел в машину, сразу же пожалел о своём решении. Азиз на всю врубил басы, как эти бесячие типы, которые катаются по улице ночами, включив в машине свою говномузыку. Я готов был это потерпеть, но как только мы отъехали от города, он закурил в открытое окно, дал по газам, и мне оставалось только вцепиться в ремень и молиться. «Если тебе не нравится, как драйвер ведёт, лучше попроси тормознуть и выходи нахер из тачки», — пронёсся в моей голове голос Велены. Но проблема в том, что Азиз нихрена меня не слышал из-за музыки. Не хватать же его за руку — ещё потеряет управление и влетит во что-нибудь. В общем, сто восемьдесят километров мы преодолели очень быстро. — Я в сам город не поеду, брат. Мне в посёлок нужно, мы там ремонт одному мажору делаем. Давай со мной, да-а? Накормим тебя, напоим, — сказал Азиз километров за десять до МКАДа. Ни что иное, как давший в голову и опьянивший адреналин заставил меня принять приглашение. Ещё даже двенадцати дня нет, решил я. На ночь там не останусь, просто пообедаю и поеду в Москву, погуляю, переночую в каком-нибудь хостеле, а утром двинусь дальше. Обед в трехэтажном недостроенном коттедже перерос в попойку. — Это мой друг. Мой брат! На Кавказ едет автостопом, прикиньте, да? У парня яйца стальные! — нахваливал меня Азиз своим приятелям. Их было четверо. Один, Антон, был русским, еще трое, Ахмед, Захир и Рауль, — соотечественниками Азиза. Главным в бригаде был Ахмед, мужик лет сорока, которого Азиз представил как своего дядю. — Красавчик вообще! — похвалил меня Рауль. — Да бля, отвечаю, тоже поеду когда-нибудь! Всё брошу и поеду! — Куда поедешь, Захир? А тут кто бетон заливать будет? — Я вообще-то по делу еду, — выдал я, глотнув еще холодного коньяка и поморщившись. Он был разбавлен, но всё равно горчил. — Я пообещал там похоронить друга. Мои собутыльники сразу посерьёзнели. Антон, поднял свой стакан, остальные последовали его примеру. Мы выпили, не чокаясь. — Соболезную, брат. Что случилось с другом? — спросил Азиз. — Он, ну… Несчастный случай. Разбился он, — я решил не уточнять детали. — Ужасно, ужасно. Давно вы дружили? — Да, шесть лет. Он был моим лучшим другом! Мы вместе переехали в Питер, вместе снимали квартиру… А потом он внезапно умер. Алкоголь знатно развязал мне язык, но всё же я считал, что мне хватит ума контролировать себя и не болтать лишнего. Азиз ласково-сочувствующе похлопал меня по плечу. А Ахмед заявил: — Не грусти, брат! Если твой друг был хорошим, праведным человеком, то он точно сейчас в раю, и не важно, какой он был веры. — Да, еще скажи, что с ним там семьдесят две девственницы, — фыркнул Антон. — Может, и да. Если заслужил, понимаешь? Воля Аллаха. При этих разговорах о загробной жизни я почувствовал, что мне хуёво. Пробормотал что-то насчёт того, что нужно отлить, и, пошатываясь, выполз на улицу. Там уселся на лавочке в узком проходе между домом и высоким забором, обвитым виноградом. Эти грёбаные разговоры про рай, который Киру, как самоубийце, не светит ни в одной из известных мне религий. Вообще я в детстве был очень набожным. Мать таскала меня в церковь и даже хотела пристроить в церковный хор из-за красивого и мелодичного, как мне говорили, голоса. Но петь там мне не особо нравилось. Вот с Кириллом под укулеле — другое дело. С возрастом я постепенно отошёл от религии. Не последнюю роль в этом сыграло её отношение к гомосексуальности. Хотя я не мог с уверенностью назвать себя атеистом, но и глубоковерующим точно не был. Впрочем, если так посудить, адский котёл Кириллу должны были приготовить не только за самоубийство, но и мужеложство. Как и мне. — Родион? Я повернулся и увидел моего названного «брата» Азиза. Он махнул мне и уселся рядом на лавке. Похлопал меня по плечу, а потом закурил. — Ты как, брат? Как себя чувствуешь? — Нормально. Спасибо, Азиз. Мне, наверное, уже пора. — Да успокойся, ты куда поедешь, а? Ноги вон плохо идут, упадёшь! Оставайся, отдыхай. — Спасибо, но я всё же вызову такси, доеду до хостела… — Да ты смотри, какое у тебя состояние! Тебя ж ограбит кто-нибудь. Я бы тебя сам отвёз, но видишь же, я выпил, не нужно рисковать. При этих словах я чуть не рассмеялся в голос. Пришлось зажать ладонью рот и изобразить кашель. «Не нужно рисковать», — сказал человек, который сегодня утром гнал по трассе, как в зад ужаленный. Я протёр глаза и залип на забор. Голова была тяжёлой, свинцовой. Перед глазами поплыло, я плохо помню, что происходило дальше. Кажется, я проблевался, а Азиз заботливо придержал меня за плечо, погладил по спине, а затем отвёл к колонке и помог умыться. — Эй, он всё. Уложи его куда-нибудь. — Захир, давай, убери своё барахло с раскладушки. Ложи его сюда, Азиз. — Раздень его. Помоги снять футболку. Я попытался было запротестовать, почувствовав на обнажённой коже чужие руки, но мягко и ненавязчиво провалился в сон. Мне снились танцующие на берегу моря райские гурии в прозрачных одеждах, которые при более пристальном рассмотрении оказались юношами. Среди них был Кирилл, он ерошил светлые волосы, медленно и чертовски сексуально водил ладонями по своему офигенному подкачанному телу. А позади него я вдруг заметил Мартина.

***

Когда я открыл глаза, за окном было темно. Надо мной был серый бетонный потолок и такие же стены. Лежал я на неудобной раскладушке, ноги и руки затекли, тело побаливало. А ещё на мне не было футболки. Осознав это, я запаниковал и вскочил с раскладушки. Мозг услужливо подсказал, что надо мной пьяным, скорее всего, надругались все мои собутыльники по очереди. Но спортивные штаны, к счастью, были на месте, да и никаких повреждений не было. В зад мне тоже явно ничего не засовывали. Я огляделся, увидел на соседних раскладушках Азиза и Антона. Они оба дрыхли и сладко посапывали во сне. В комнате стоял крепкий запах перегара. Остальных не было видно, но со стороны кухни доносились негромкие голоса. Я встал, нашёл свою футболку — её на удивление аккуратно повесили рядом с раскладушкой на спинку стула. Мой рюкзак был тут же, я нащупал в нём целлофановый пакет с лекарствами, достал упаковку цитрамона. Проглотил её, а затем вместе с рюкзаком тихонько прокрался во двор, освещаемый несколькими фонарями. Там остановился в раздумьях, что делать дальше. Вызвать такси и свалить, никого не предупредив? Не особо вежливо, мне ведь, судя по всему, ничего плохого не сделали, а просто уложили спать. Пойти попрощаться? Или плюнуть на всё и отправиться досыпать? Я умылся под колонкой, прополоскал рот. А затем присел на лавочку в проходе между домом и забором. Рука машинально потянулась к лежащей рядом пачке сигарет, которую вчера оставил здесь Азиз. — Родион, брат, куда собрался? А вот и Азиз. Вышел за мной, позёвывая и потирая глаза. — Не уезжай, оставайся. Поздно уже, да-а? Смотри, темно как, пьяные по улице гоняют, как дебилы. Ложись спать. Его совсем не смущало, что сам он гонял, как дебил, и в трезвом состоянии. — Надо ехать, Азиз. Да и выспался я уже. Это было неправдой. Я нихрена не выспался, да и чувствовал, что всё ещё не протрезвел до конца. — Ну раз выспался, давай тут просто посидим, покурим, — он примостился рядом. — Расскажешь мне ещё о своём друге? — спросил внезапно. — Э-э-э… Да что рассказать… Ну, он был очень хорошим, добрым человеком. Любил экстрим, любил постоянно куда-то ездить. Заботливым был, — я запнулся и умолк, осознав, что начинаю болтать лишнего. — Слушай, я… Ты вчера телефон на лавочке забыл. Я его тебе принёс. И по пути, сам не знаю почему, пролистал фотки, случайно. При этих словах у меня похолодели руки. В моей галерее было много чего интересного. Наши с Киром фотки, где мы голые, и всякие гейские приколы. Я сжал застёжку браслета из паракорда на запястье, готовясь в случае чего быстро её расстегнуть и открыть лезвие. Убежать вряд ли смогу — Азиз сидит слишком близко, но можно быстро полоснуть его по лицу, отвлечь и всё же попробовать свинтить. Хорошо, что я забрал рюкзак из дома. Но дальнейшее поведение Азиза заставило меня охреневать всё больше и больше. — Я тебя не осуждаю, брат. Извини вообще, что залез туда. Я всё понял на самом деле раньше, по тому, как ты про этого своего друга рассказывал, — зашептал он. — Мне просто интересно… Как это… Он накрыл мою похолодевшую ладонь своей, горячей, как печка. — Понимаешь, да, у нас все говорят, что это харам, грех. И муллы говорят, и люди простые говорят. Что за это побивать камнями надо. Но я читал Коран много-много раз, там нигде не написано, что за это нужно убивать, понимаешь, да? Пророк относился к этому плохо, но если всё делать тихо и никому не мешать, то можно же, да? Я и так всё ещё был нетрезв, а бархатистый шёпот Азиза и вовсе заставил меня размякнуть. Он был красив — такие густые чёрные волосы, чёрные глаза, длинные ресницы, как у девушки, несколько коричневых веснушек на щеках и длинном носу с небольшой горбинкой. — Ты позволишь мне?.. — сказал он и, не дожидаясь ответа, страстно впился в мои губы. Я хотел его оттолкнуть, но меня словно парализовало. Он обнял меня за плечи, затем провёл большим пальцем по моей небритой щеке. Его ладонь скользнула в мои волосы, он взялся за них и слегка оттянул вниз, заставляя меня приподнять голову. Кир тоже так постоянно делал, и из-за этого я совсем растаял. — Азиз! Азиз… Что?.. Азиз вздрогнул и отскочил от меня. Над нами стоял Ахмед, сжимая в руках какую-то железную кочергу. Он ошарашенно пялился то на меня, то на Азиза, а потом открыл рот и изверг поток ругани на неизвестном мне языке. — Иди, иди! Уходи! — крикнул мне Азиз. Он оттолкнул меня, загородил Ахмеду проход. Тот замахнулся кочергой, продолжая орать и ругаться. Я услышал, как хлопнула входная дверь, видимо, крики услышали остальные. Я тупо стоял и смотрел, как Азиз пытается вырвать у своего дяди кочергу, получает от него под дых и оседает на землю. Затем Азизу по касательной прилетает по башке кочергой, которую он так и не смог вырвать из крепкой хватки дяди. Размахнуться как следует Ахмед не смог, потому что сзади на него напрыгнули Рауль и Захир, они, что-то успокаивающе бормоча на своём языке, приняли его оттаскивать. Азиз вскочил на ноги, держась то за голову, то за живот, развернулся и кинулся наутёк, подтолкнув меня вперёд. — Отпустите меня, я его голыми руками забью! — заорал вслед Ахмед. — Этот позор нужно смыть! Мы выбежали за забор, тропинка между деревьями шла вниз, к реке. Азизу явно было тяжело, он пошатывался, ладонью то и дело дотрагивался до волос, и она была в крови. Калитка позади громко хлопнула, послышались крики — кажется, нас всё-таки решили догнать. Тропинка вдоль реки начала уходить в гору, мне показалось, что Азиз сейчас упадёт и растянется прямо на ней. Да и моя всё ещё перебинтованная ступня опять начала болеть. Всё это быстро меня отрезвило. Я понимал, что далеко мы уйти не сможем. — Эй! Эй, вы, давайте сюда! — вдруг услышал я странно знакомый голос. Нас поманил какой-то парень с фонариком на лбу. Его лицо я разглядеть не мог, видел только волосы длиной до лопаток. Он стоял рядом с каким-то огромным круглым бетонным блоком. Парень поманил нас к себе и указал на блок. Я заметил в блоке большую дырку, он был пустым внутри. Когда мы с Азизом подошли поближе, то поняли, что бетонный блок стоит над спуском в какую-то то ли яму, то ли канализацию. Спуститься туда можно было, держась за вмонтированную в бетон металлическую лестницу, уходившую вниз под прямым углом. Это мы и сделали — сначала в дыру юркнул я, затем Азиз, а после него — парень, который нас туда позвал. Я спустился, прополз метра три на четвереньках, затем коридор расширился, давая возможность встать в полный рост. Вслед за мной поднялся и Азиз. — Ого! Я знал, что тут какие-то пещеры есть, люди ходят сюда часто, но сам тут не был, — пробормотал он. — Оба целы? Ну что, куда ты вляпался на этот раз? — поинтересовался появившийся за нами из узкого прохода парень и поправил повязанную на талии за рукава красную олимпийку. Ну здравствуй, Мартин, давно не виделись.