Дороги мои, дороги

— Итак… — проговорил я, поворачиваясь к затихшему на разложенном диване Мартину. Лера привезла нас в пригород, куда-то в отдалённый частный сектор. Семейство у неё явно было очень обеспеченным: большой двухэтажный кирпичный дом выглядел новым и красивым, с хорошим ремонтом, во дворе стояли несколько машин, в том числе «Тойота», на которой меня подвозили утром. Двор был ограждён высоченным, метра так в два с половиной, глухим забором. Кроме дома, на участке я заметил пасеку, какие-то сараи, сад с фруктовыми деревьями… И несколько шныряющих туда-сюда людей в тёмно-серых одеждах. В руках у этих людей были лопаты, тяпки, либо корзины с бельём. Внутри же дома никого не было — по крайней мере, я никого не видел и не слышал. Лишь на террасе сидела уже знакомая мне рыжая девчонка — завидев нас, она дружелюбно помахала и пожала Мартину руку. Представилась Беллой. Что ж, на второй раз попытаюсь запомнить. Нам выделили небольшую дальнюю комнату с наклонным потолком, обитыми деревом стенами и единственным крошечным окном. Но я, конечно, был рад, что нас вообще пустили, и на условия жалоб у меня не было никаких. — Отдыхайте и набирайтесь сил, ребята, столько, сколько нужно, — расплылась в улыбке Лера. Как только она ушла, я решил приступить к допросу. Скрестил руки на груди и повернулся к Мартину — он с дивана наблюдал за мной настороженно. — Ты обещал рассказать мне кое-что. — Постараюсь. Спрашивай. Постарается он, ну-ну. Такой ответ меня не удовлетворял. — Кто такой Костя? — Младший брат моей матери. Значит, насчёт их родственной связи я был прав. — Почему он тебя увёз? — Ну… Он не очень хороший человек. Раньше я думал, что хороший, но оказалось, что нет. Примерно такой расплывчатой отмазки я и ожидал. И уже знал, что на это скажу. — Слушай, Мартин, это не ответ. Я понимаю, что у тебя есть свои тайны, о которых ты не хочешь никому рассказывать. Но раз мы путешествуем вместе, то я тоже в это втянут, причём против своей воли. Это ты предложил ехать вместе, не я! И ты остановил меня сегодня, когда я хотел уйти. Поэтому давай ты расскажешь мне максимум из того, что можешь, чтобы в следующий раз я опять по незнанию не натворил какой-то фигни. Мартин устало вздохнул и отхлебнул чая, который принесла любезная Лера. Недовольно поморщился, уставился в блюдце с прозрачным жидким мёдом, будто бы его больше ничего не интересовало. — Есть один человек, который меня ищет, — наконец заговорил он. — Костя хотел меня этому человеку отдать. Но я сбежал. Он закрыл меня в комнате, думал, что я всё ещё в невменозе, а я вылез в окно и спустился по трубе с четвёртого этажа. Этот урод небось сейчас рвёт и мечет… Да они оба. Больше ничего говорить не хочу, пойми меня тоже. Просто не делай больше того, что я прошу не делать. У меня действительно есть причины об этом просить. И, как ты сказал, теперь ты тоже в это втянут, к сожалению. — Хочешь сказать, меня теперь тоже будут искать какие-то непонятные уроды? — Ну блин, у Кости остался твой номер. Не знаю я. Лучше вообще выкинь эту симку и купи новую. Хотя он понял, что мы с тобой знакомы недавно, и, может, не станет искать тебя. Решит, что я не стану к тебе возвращаться. Но гарантий нет. Мне такие перспективы совсем не нравились. Разум говорил, что нужно было давно распрощаться с Мартином и идти своей дорогой, но я не хотел его бросать. К тому же мне теперь казалось, что в одиночку никуда ехать точно не стоит — Мартин хотя бы хорошо ориентируется и знает, где в случае чего можно спрятаться и кого нужно избегать. — Если ты захочешь уйти, я приму твоё решение. Но пойми меня правильно, со мной тебе сейчас будет безопаснее, чем без меня, — он буквально озвучил мои мысли. — Если б не этот мудак Костя… Можно бы было особо ничего не опасаться и спокойно ехать дальше. Но что сделано, то сделано. Было неловко из-за того, что я его подставил, хотя многое всё ещё было непонятно. И жутко злило, что я теперь тоже влип в нехорошую историю, но Мартин всё ещё отказывается рассказывать, кто именно за нами гонится. — Ладно, скажи хотя бы, как тебя зовут? Мартин взглянул на меня с удивлением. — Когда я пришёл в полицию, чтобы подать заявление о твоей пропаже, я, блин, понял, что даже имени твоего не знаю. — Ну и хорошо, что не знаешь. Э-э, ладно, Андрей меня зовут. Но лучше называй меня Мартин — настоящее имя я давно не использую. — Почему Мартин? День рождения в марте? — Нет, в декабре. Не знаю, почему. Потому что не созвучно и никак не похоже на настоящее имя, вот и всё. Я кивнул. Вопросов ещё было много, но сильнее всего меня гложил один. — Кто такой Кир из Санкт-Петербурга? Я увидел это имя в твоём блокноте. — Мой знакомый. А что? — равнодушным голосом ответил Мартин. Лицо у него тоже было абсолютно непроницаемо. — Просто я подумал, вдруг я его тоже знаю. — С чего ты взял? Ну опиши, как выглядит твой Кир? — Выглядел… — сказал я и запнулся. — Он умер. Ему было двадцать восемь. Высокий, светловолосый, глаза зелёные, на шее тату… — Нет, это точно не мой знакомый. Теперь дашь мне отдохнуть? Я кивнул и отвернулся. Чувства были какими-то смешанными — то ли разочарование, то ли облегчение. Выглянул в окно, на сад с яблонями, в сумерках снующих между деревьями людей в серых одеждах. На мужчинах были штаны и рубашки самого простого покроя, на женщинах — платья в пол и косынки. Странные люди эти богачи, нафига одевать рабочих в такую дебильную форму? — Ребятки, а вот и я! — в комнату вошла рыжая Белла с подносом в руках. — У нас шашлычок из крольчатинки. Вы когда-нибудь ели крольчатинку? — Неа. Спасибо. И за то, что приютили нас… Большое спасибо, — сказал я. — Да без проблем, отдыхайте на здоровье! — Это твой дом, или Леры? — Наш общий. И мой, и Леры, и Лили. Лиля — это длинноволосая брюнетка, помнишь же? — Да… А где ваши друзья? — я вспомнил, что они звали меня на какую-то большую тусовку. Но в доме, кроме Беллы и Леры, никого не было. Явно ж не рабочие из сада — их друзья. — А, друзья? Они придут попозже, завтра. Вы поешьте, поспите пока. И травяной чай с мёдом допейте. Мартину от него получше станет, я уверена. Травы сама собирала и сушила — лучше лечиться натуральным продуктом, чем химозой всякой. Чай приятно расслаблял всё тело, будто бы разливался по нему ласковыми тёплыми волнами. Наверное, какой-то хитровыделанный травяной сбор с ромашками и прочими приблудами. Крольчатина тоже была охренительной — мягкой и нежной на вкус, ещё и в каком-то маринаде с цитрусом. — Сама готовила? — поинтересовался я. — Конечно! И зарубила его сама. Чик — и нету крольчонка. — Че-его? — я уставился на неё с ужасом. — Да шучу я, Родик, шучу! Отдыхайте. Мартин ел вяло и без аппетита. Когда Белла ушла, он подошёл к окну и выглянул на улицу. Я наблюдал за ним, пытался понять, в каком он сейчас состоянии. Лучше ли ему, или через полчаса опять сляжет с температурой? — Не хочу я тут оставаться, — тихо сказал он. — А куда нам поехать? — Да в том-то и дело, что хрен знает. Вдруг Костя или ещё кто-нибудь сейчас катается по трассе и высматривает нас. Да и спать хочется просто писец как. Я разделял его чувства — моё тело тоже уже было каким-то ватным и только и мечтало о том, чтобы улечься на мягкую горизонтальную поверхность. — Значит, надо переждать хотя бы до завтра. К тому времени он решит, что мы уже свалили. — Да, наверное, ты прав, — Мартин помолчал, продолжая наблюдать за людьми на улице. — Чёрт, я за эти годы путешествий столько раз останавливался у незнакомых людей, столько странной херни повидал… Так было раньше. Сейчас я не особо представляю, что делать дальше. И тут мне не особо нравится. И вообще, почему окно такое маленькое? Я в него не пролезу. Параноик, блин. — Если что уйдём. Просто отдохни немного. Выпей таблетки и поспи. Чем раньше тебе станет лучше, тем быстрее мы сможем двигаться дальше. Он кивнул и снова лёг на диван. Закутался в плюшевый чёрный плед по самый подбородок. — Ложись со мной. Тебе тоже надо отдохнуть. Я поставил на зарядку телефон и скромно пристроился на краю спиной к Мартину. Но он вместо того, чтобы спокойно лежать на своей половине, нагленько придвинулся поближе и накинул на меня плед. По коже пробежали мурашки от его горячего дыхания на шее. Я хотел поинтересоваться, что это за нарушение личного пространства, но ложиться совсем уж вплотную и дотрагиваться до меня он не стал. — Я тебе сегодня много о себе рассказал, — прошептал он. — Это, по-твоему, много? — Ну, теперь ты знаешь обо мне гораздо больше почти всех моих знакомых. — И что, после этого я обязан на тебе жениться, или к чему ты клонишь? Он тихо засмеялся, и его дыхание снова защекотало кожу. — Можешь жениться, но вообще я не о том. Я имею в виду, что у меня тоже есть к тебе несколько вопросов. Мы будем квиты, если ты мне на них тоже ответишь. — Да я ничего и не скрываю. Родион Шевцов, двадцать четыре года, учитель по образованию и по бывшей профессии… — Не, я не о том. В общем, потом спрошу. — Интригуешь. Он ничего не ответил. А через несколько минут уже засопел. Я, стараясь не потревожить его, повернулся к нему лицом. Посмотрел на его чуть подрагивающие ресницы, неровно остриженные дреды. Их даже жалко было — Мартин с ними выглядел весьма эффектно. Впрочем, так ему тоже шло. Если бы я встретил его в другое время, в другом месте… Может, и запал бы на него. То, что он так льнул ко мне тогда в лесополосе, я объяснил самому себе нехваткой человеческой теплоты и заботы. Он привык быть одиночкой и едва ли мог назвать близким другом кого-то из многочисленных знакомых, записанных в блокноте. Я сочувствовал ему. Для кого-то такая жизнь, которую ведёт он, может и быть привлекательной, но не когда ты делаешь это годами, вынужденно, не имея возможности обрести свой дом. Интересно, кто всё-таки его ищет?