Дороги мои, дороги

Я проснулся от гула приближающегося поезда. Гул всё нарастал, до меня доносился гудок и стук колёс по рельсам. Испугавшись, я вскочил на ноги, спросонья не понимая, почему вокруг одни деревья и где поезд. Это ведь уже не сон, я точно уже не сплю. Так почему же я всё ещё его слышу? Через несколько секунд звук резко прекратился. Я опустил голову и встретился взглядом с Мартином — он что-то убирал в рюкзак. — Это что, телефон звонил? — дошло наконец до меня. — Да. — Кто это был? — Тот друг, о котором я тебе говорил. Который кемпинг держит. Он нас уже ждёт. Если выйдем сейчас и нам немного повезёт, часа через три там будем. Я кивнул, не зная, что ещё сказать и как себя вести. Он, видимо, тоже не знал, поэтому принялся заниматься своими будничными делами. Поднялся, свернул плед и запихнул в рюкзак, вытащил целлофановый пакет с хлебом и сыром. А у меня в голове — опять грёбаная каша из хаотичных мыслей. Чем больше сознание прояснялось после сна, тем их становилось больше. Вчера… Я хотел его и он меня тоже. Окей, а дальше что? Должно ли вообще что-то быть дальше? Доедем ли мы до кемпинга, поднимемся на гору, пожмём друг другу руки и разбежимся? Сможем ли мы разбежаться, или из-за этой его идиотской погони мы теперь связаны друг с другом накрепко? Мне было жаль, что всё это происходит в таких странных, непривычных условиях. Если бы не здесь, а в городе, где мы могли бы нормально встречаться и не думать о том, где нам спрятаться сегодня. Если бы на моей душе не висело тяжёлым грузом самоубийство любимого, в котором я всё ещё пытался отыскать свою вину. Но с Мартином это было бы нереально. Мы никогда бы не встретились с ним просто так, в городе, во время похода в клуб или прогулки в парке. И не смогли бы жить на одном месте, как все нормальные люди. Он одновременно и свободен, как птица, и заперт в клетку. Я снова подумал об этом грёбаном звуке поезда. У Кира на телефоне был точь-в-точь такой же рингтон, и он меня жутко бесил. Похоже, мне везёт на долбанутых парней. Мы вымылись в горном ручье, который обнаружили недалеко от места ночёвки. Он был очень мелким, вода едва поднималась выше щиколотки, и прохладным, но выбирать не приходилось. Я пожалел, что не купил новую бритву — щетина у меня росла хоть и очень медленно, но уже прилично так раздражала. На себе я то и дело ловил его взгляд. Но он ничего не говорил. На трассу мы вышли далеко от вчерашнего места драки. Пешком протопали по лесу в гору приличное расстояние, прежде чем Мартин скомандовал возвращаться к дороге. Простояли около получаса, прежде чем нас взяли парень и девушка на серебристом «Фольце». Я запрыгнул в машину и притих, оставив Мартину удовольствие, как обычно, развлекать наших попутчиков. *** На море мы были с Киром два раза — в Египте и Таиланде. На Чёрное собирались отправиться как раз в этом году. Автостопом, чтоб его. В итоге отправился я один. Оно виднелось вдали, между гор. Такой странный пейзаж, будто бы вода поднялась выше земли, выше горизонта. Мы проехали дорожный указатель с надписью «Джубга». Я вспомнил, что, кажется, Азиз тусит где-то здесь. Чёрт, я ведь мог вчера вечером позвонить ему и попросить нас забрать — он же говорил, что я могу обратиться к нему в случае чего. Тогда бы мы уже давно были на месте, не было б той драки и… Всего того, что случилось после. Объятий, поцелуев, прикосновений к разгорячённой коже. И этих слов: «Я давно уже вижу только тебя». Хорошо, что не позвонил. Я повертел в руках телефон, открыл переписку с Азизом. Номер у него состоял из нескольких одинаковых цифр и двух нулей на конце — запоминающийся, в общем. Я как-то машинально его выучил. Сразу на въезде в городок мы встали в пробку. Я рассматривал отдыхающих, которые, обвесившись полотенцами и надувными матрасами, лениво шлёпали на пляж из ближайщих гостиниц. Машины периодически недовольно сигналили друг другу, дорога был узкой, полоса туда и полоса обратно, и всё время изгибалась и изворачивалась. Немного свободнее и шире трасса стала вдоль моря. Пейзаж тут был приятным — с одной стороны — горы и лес, с другой — солнце, море, полный штиль. Захотелось броситься с головой в тёплые мягкие волны и просто забыть обо всём. Спрятаться, представить, что у меня в жизни нет никаких проблем и забот. Но красотам я любовался недолго — вскоре меня начало мутить из-за серпантина. В салоне работал кондёр, но мне всё равно было душно, раздражал запах машины, парфюма сидевшей впереди девчонки. Я стоически терпел минут пятнадцать, а затем всё же решился попросить водителя притормозить — блевать в салоне чужой новенькой тачки мне совсем не улыбалось. Но раньше, чем я открыл рот, мы заехали в какой-то очередной прибрежный посёлок, и Мартин объявил, что мы на месте. Я вывалился из салона на обочину возле кустов неуклюже, как мешок с картошкой. Живот крутило, а перед глазами плыло. На обочине присел на корточки, пытаясь дышать как можно глубже. Почувствовал руку Мартина на плече. — Не… хочу блевать, — прошептал я. — Ничего, бывает. Вода есть, сможешь умыться. Он гладил меня по плечу, волосам и спине, пока я пытался сфокусировать взгляд. К счастью, на свежем воздухе тошнота начала постепенно проходить. Я взял у Мартина бутылку воды и принялся хлебать маленькими глотками. — Порядок? — спросил он. — Вроде бы да. Сейчас бы только помыться и лечь спать. Спасибо… за заботу. — Да ладно, это мелочи. Ты вон как обо мне заботился, пока я болел. — Разве? Ничего особенного не делал. — Ну это для тебя. А для меня это было… особенным. Так что тебе спасибо. Против воли я расплылся в широкой, от уха до уха, улыбке. Но затем снова нахмурился. — Мои заслуги в любом случае перечёркивает косяк с Костей. — Да ладно, — он усмехнулся. — Выбрались же. — И куда теперь? К твоему другу? — Ага. Я говорил уже, Гога держит площадку для кемпинга, ну и сдаёт в аренду всё нужное — палатки, мангалы, спальники. Мне, правда, бесплатно всегда даёт — я ему когда-то сильно помог в одном деле. Так что скоро сможешь отдохнуть. Отдохнуть мне хотелось, но всё же кое-что смущало. — Слушай, а этот твой друг… Ему ведь точно можно доверять? — Он хороший парень. И о моём прошлом и о том, что я скрываюсь, ничего не знает, если ты об этом. Возьмём палатку и остановимся где-нибудь на отшибе, не парься. Его спокойствие меня удивляло. Хотя, может, он притворялся, чтобы успокоить меня. Или за столько лет путешествий просто устал бояться всего подряд. К тому же мы уехали уже очень далеко от места, где живёт Костя, документы здесь показывать и подтверждать свою личность никому не надо. Может, мы наконец-то сможем выдохнуть? Он помог мне подняться и уверенно повёл вглубь посёлка по извилистым улочкам. Место было не самым ухоженным — урны переполнены, видимо, после ночных гуляний, кое-где уже образовались стихийные свалки. Улицы были максимально узкими, но изо всех щелей нас уже принялись гостеприимно зазывать то попробовать местный мёд, то вино, то что-то ещё. Но мне до сих пор было немного хреново, и о еде я думать не мог. До кемпинга мы добрались минут через сорок — он располагался на диком пляже за чертой посёлка. Солнце шпарило вовсю, Мартин заботливо накинул мне на голову полотенце, чтоб не напекло. А я задолбался и мечтал искупаться и завалиться спать. Никакого восторга от того, что я добрался до места назначения, не было. Никакого катарсиса, хотя я ждал его. Надеялся, верил, что вот я приеду в горы, к морю, и на меня снизойдёт просветление и озарение. — Ма-а-артин! Ну усраться и не встать, давно не виделись, брат! От громкого зычного голоса я едва не подскочил. Гога, носатый брюнет, облапал Мартина огромными ручищами и прижал его к могучей груди. Я даже почувствовал укол ревности — интересно, что было между этими двумя? — Всё ходишь-бродишь, да? Остепениться никак не хочешь? — Привет, Гога, — Мартин крепко обнялся его в ответ, заставив недовольного ревнивого червячка внутри меня ещё больше увеличиться в размерах. — Хожу вот. Соскучился, решил к тебе заглянуть. — Ай врёшь, морда патлатая, соскучился ты по старине Гоге, ну-ну. Позвонил бы хоть раз, тогда я, может, и поверил бы. Ну что, на сколько ты тут? — На сколько примешь. Дня на три можно? — Нельзя, братан, ты очумел, что ли? Каких три дня, неделю минимум! Сейчас Нате скажу, чтоб палатку, матрас и всё организовала. С комфортом разместим тебя и… — тут он наконец заметил меня. — Э-э… Здрасьте. — Это Родион, мой друг, — Мартин подмигнул мне и осторожно выпутался из объятий Гоги. — О-о, а я думал, ты волк-одиночка. Напарника нашёл? Ну оно правильно, вдвоём-то веселее и безопаснее. Радостное трещание Гоги для меня слилось в один сплошной поток. На автопилоте я прошёл вслед за ним и Мартинам между деревьями, машинами, мангалами, беседками и палатками. Место было приятым — лесополоса между горой и галечным пляжем. В тени деревьев солнце не пекло так сильно, но море было совсем рядом. — Можешь пока сходить к морю, ты же хотел искупаться, — шепнул мне Мартин. — Мы с Гогой пока поставим палатку и накачаем матрас. У меня такое предложение энтузиазма не вызвало. Ревнивый червячок говорил, что Мартин хочет от меня избавиться и побыть наедине со своим дружком. Возможно, ещё и меня обсудить. Это было весьма странным чувством. Когда я был с Киром, то привык к тому, что он мог часто пропадать где-то без меня. И, собственно, какое право я имею ревновать Мартина? Подумаешь, подрочили друг другу разок. Ну, может, два, если считать тот случай в предбаннике. Или, если совсем уж быть точным, полтора — в предбаннике ведь толком ничего и не было. Ну, поцеловались, ну, полежали голыми на полу и полапали друг друга… Может, это только я так близко к сердцу всё воспринял. Всё же до него у меня был только Кир и долгие отношения с ним. Никаких мелких интрижек и случайных перепихонов. У Мартина, небось, их был вагон и тележка. С такими мрачными мыслями я оставил этих дружков-пирожков вдвоём и отправился на пляж, который был метрах в двадцати. Разделся до трусов и зашёл в воду, окунулся с головой и с непривычки случайно глотнул немного. Она была не такой солёной и прозрачной, как в Красном море, но зато по дну можно было ходить без страха порезаться о кораллы или наступить на какую-нибудь зубастую рыбину. Фигуру Мартина я видел вдалеке между деревьями — кажется, он качал матрас насосом-лягушкой. Его приятель сновал рядом, размахивал руками и то и дело похлопывал его по спине. Забавно. Меньше месяца назад после поцелуя с Азизом я корил себя, думал, что Киру бы это точно не понравилось. А что теперь? Теперь я совсем запутался. Кир хотел бы, чтоб я был счастлив — так сказал Мартин. Да, наверное, хотел бы — я сказал бы так с уверенностью раньше, когда ещё думал, что знаю Кира, как облупленного. Но после того страшно февральского дня я уже ни в чём не был уверен.