Дороги мои, дороги

К Мартину я вернулся только после того, как убедился, что его друг ушёл. Времени, собственно, прошло прилично — с берега я видел, как они, поставив большую двухместную палатку и запихнув туда матрас, сели на лавочку и о чём-то долго болтали. Я не знал, сколько сейчас времени, но солнце уже клонилось к закату. Эмоции были такие странные, стрёмные. Может, это и не ревность вовсе? Но этот Гога мне не понравился, и я сам не понимал, почему. Он бесплатно приютил нас, выделил место, где можно нормально отдохнуть. Нужно быть ему благодарным. Хотя сектанты тоже приютили нас, и выделили даже не палатку, а целую комнату. Только ли в ревности дело, или это вещает перешедшая ко мне от Мартина, видимо, половым путём, мания преследования? Я завернулся в полотенце и залез в палатку. Пришлось признать, что внутри они всё обустроили очень даже хорошо — спать на застеленном чистым бельём надувном матрасе и мягких подушках гораздо приятнее, чем в спальном мешке, на пледе или просто голой земле. Я плюхнулся на матрас и вытянулся во весь рост. Какой же это, оказывается, невероятный кайф! Где-то через полчаса Мартин отогнул шторку и заглянул внутрь. Я приоткрыл один глаз и покосился на него. Мокрая майка липла к его телу, волосы тоже были влажные — наверное, успел сходить на пляж. Он немного помялся у входа, затем залез внутрь и улёгся рядом со мной. И всё молча. Как воды в рот набрал. Сегодня с самого утра мы вообще очень мало разговаривали, не считая того момента, когда вышли из машины и мне стало плохо. Зато с приятелем у них, кажется, много общих тем. Ну а я… Какие у нас вообще общие темы? Он по-прежнему толком ничего о себе не рассказывает. — Родь… Поговорим? Словно прочитал мои мысли — или они стенограммой транслировались на моём лбу. А внутри всё неприятно сжалось — вдруг Мартин скажет, что это всё было ошибкой и вообще он не собирается ни к кому привязываться? — Давай, — я нервно сглотнул. И решил не тянуть, а спросить сразу. — То, что вчера было… Это, ну, обычное ведь дело для тебя? Я пойму, если… — Подожди, ты думаешь, что я сплю с каждым своим попутчиком? — Мартин усмехнулся, прижав кулак ко рту. — Ну, наверное, не с каждым… — А как тогда? С каждым вторым? Третьим? — Не знаю! Это твоё личное дело, можешь освободить меня от подробностей, — я начал злиться. — Ну ладно тебе, — он внезапно примиряющее опустил ладонь на мою голую грудь, осторожно погладил где-то в районе солнечного сплетения. — Это не так. Да и я редко путешествую с кем-то долго. А столько, сколько с тобой — вообще ни разу ни с кем. Захотелось прижаться к нему, чтобы он крепко обнял и снова сказал, что всё будет хорошо. Я раньше не верил, когда он так говорил, но теперь постараюсь поверить. Я перевернулся на бок и прильнул к нему всем телом. Уткнулся носом в грудь, с облегчением почувствовал, как он гладит меня по волосам. — Значит, ты не жалеешь? — шепнул он еле слышно. — А ты? — Ну я точно нет. Я вспомнил те его странные слова. «Я давно вижу только тебя». О чём он говорил? Почему давно? — Помнишь, когда мы ночевали у сектантов, я тебе сказал, что за тобой должок? — спросил он, продолжая перебирать мои влажные после моря волосы. — В плане ответов на вопросы. — Помню. Хочешь что-то обо мне узнать? — Ага. — Ну давай. Спрашивай. — Ну чисто теоретически… Ты мог бы быть вместе с таким человеком, как я? Я открыл и закрыл рот, не зная, что ответить. Не ожидал, что он спросит об этом вот так, в лоб. — Нет, ты можешь сейчас не отвечать. Потом ответишь, когда захочешь. Если вообще захочешь. Вместо ответа я приподнялся и поцеловал его. Точнее, не поцеловал, а просто закрыл глаза и ткнулся вперёд, как слепой щенок, никаких действий дальше не предпринимая. Его губы разомкнулись, он провёл языком по моему, а его ладони опустились на талию. — Хочу тебя, — прошептал он мне в губы, разжигая своим хрипловатым шёпотом жар внизу живота. Я тоже хотел, ещё как. Но… — Прямо здесь? Нас не увидят? — Да никто не будет лезть к нам в палатку. А снаружи ничего не видно. Мы будем тихо. Сможешь тихо, а? — Попытаюсь, — улыбнулся я. Он взял меня за плечи и перевернул на спину. Навис надо мной, поцеловал шею, спустился ниже к ключицам. Я закрыл глаза, отдался ощущениям. Вчера я будто бы крал удовольствие, эмоции, которые не должны были мне принадлежать, и попал в торнадо, которое затянуло и закружило меня. Сейчас же я хотел медленно и сполна насладиться всеми чувствами. — Чёрт, я предложил бы тебе одну штуку. Но для этого нужно, э-э-э… Более уединённое место. Чтоб точно ничего не отвлекало. — Что? Анал? Орал? — усмехнулся я. — Да нет, не совсем, — он тоже прыснул. — Ну, посмотрим. А пока можем остановиться на последнем. Я не успел ничего ответить, а он уже снова опустил голову и припал губами к моему животу, ладони же его принялись оглаживать мои бёдра, разводить их шире. И я с готовностью дал ему это сделать, приподнял задницу, чтобы он смог стянуть с меня штаны и трусы. Член едва ли не пульсировал в предвкушении. Мартин обхватил мои ноги, закинул к себе за плечи. Продолжал целовать низ живота, опускался ниже миллиметр за миллиметром. Неровные пряди волос приятно щекотали кожу, напряжённое тело. Я запустил в них пальцы, несильно сжал, погладил. А затем надавил, прося его уже опуститься ниже. Где-то, словно сквозь пелену, доносились голоса возвращающихся с пляжа туристов. Но наша палатка была на самом краю кемпинга, толпы отдыхающих мимо не проходили, и ничего не мешало сосредоточиться на горячих губах Мартина, его дыхании, языке, ладонях… Он взял в рот сначала одну лишь головку, лизнул её языком. Я сильнее сжал его ногами, перебирал ладонями дреды. Ещё одно движение языком — вокруг головки, вниз зигзагом по стволу, и с моих губ едва ли не срывается стон, но я вовремя прикусываю их. До крови, ну и плевать. Ещё одно такое движение, а затем член наконец снова оказался у него во рту. И снова пошёл в ход язык, а потом ощущение вакуума ещё больше увеличило чувствительность, сделало ощущения ещё острее. Он брал в рот неглубоко, а у основания сжимал и двигал рукой, пальцами поглаживал поджавшуюся мошонку. Я отпустил его волосы и укусил себя за кисть, чтобы не застонать. — Бля, Родь… Я завтра точно найду нам уединённое место, — сказал он, отпустив меня и подавшись вперёд. — Ты так кусаешь себя, хочу, чтоб ты расслабился… Услышать, как ты стонешь. Вместо ответа я обвил его за шею и притянул к себе для поцелуя. А затем снова чуть надавил на голову, намекая на то, что банкет неплохо бы продолжить. Он такой жирный намёк понял и с готовностью опустился обратно, вернул мои ноги к себе за плечи, а член — в рот. Вбирал его неспешно, глядя мне в глаза, и я тоже не отводил взгляд, чёрт, как же это охренительно, то, что он делает со мной… — Мартин, сейчас… — прошептал я, резко выдохнув. Он не отстранился, лишь ускорился, и снова ощущение вакуума, я закрыл глаза, закусил многострадальную ладонь и начал изливаться ему в рот. Эти несколько секунд были такими тягуче-медленными, а он не спешил выпускать меня, пока всё не вышло до последней капли. Я смотрел в тёмно-зелёный полоток палатки, лежал в позе звезды, раскинув руки и ноги, пытался восстановить дыхание. Мартин всё ещё копошился внизу. Поцеловал внутреннюю сторону моего бедра, живот. Приподнялся и улёгся сбоку от меня, поправил через штаны упирающийся в ткань колом член. Я перевернулся, навис над ним. Упёрся ладонями в матрас по обе стороны от его плеч, наклонился и поцеловал его в губы. В мои планы совсем не входило оставаться у него в долгу, я собирался сполна отплатить за доставленное мне удовольствие и попробовать его на вкус. Посмотреть, как он будет кусать себя в попытке сдержаться. Его губы чуть припухли, я несильно укусил его, затем переместился к шее, он сразу же подставил её под мои поцелуи. Продолжал поглаживать себя через штаны, но я перехватил его запястье и отвёл его за его голову. Мартин улыбнулся как обычно насмешливо, но в его полуприкрытых глазах была явная жажда продолжения, и все мои действия его устраивали. Я задрал его майку до груди и едва успел припасть к соску, как услышал женский голос снаружи. — Ребята, не спите? Вас Гога зовёт. Я вдрогнул, оглянулся — тент был закрыт изнутри на молнию, но женщина, к счастью, вломиться в наш траходром не пыталась. Меня эта ситуация здорово так завела. Гога, как же. Никуда ты не уйдёшь, мой сутулый дружок, пока я с тобой не закончу. Тем более к этому Гоге. Мартин хотел было привстать, но я не дал, упёрся ладонями ему в грудь и заставил снова откинуться на подушку, а сам принялся покрывать поцелуями его пресс. — Мы… решили поспать немного. А чего… он хочет? — голос Мартина был почти ровным. — Он шашлык жарит, на ужин вас зовёт. Сказал, чтоб вы обязательно приходили. Я закатил глаза, как мне показалось, довольно красноречиво. Мартин улыбнулся и потрепал меня по голове. — Мы придём чуть попозже, ладно? Родион… Лежит, уснул. Точнее сказать, не лежит, а лижет. Вылизывает низ живота короткими дразнящими движениями своего шустрого языка, постепенно всё больше и больше опуская резинку штанов, захватывая себе больше пространства для манёвра. — Ладно, я передам Гоге! Женщина наконец ушла, а я погладил бугор на штанах Мартина. — Твой друг же сам не придёт нас будить, нет? — Да не должен, — Мартин всё ещё улыбался и перебирал мои волосы. — Ты меня удивляешь. Я ничего не ответил, вместо этого, глядя ему в глаза, потянул вниз его штаны вместе с трусами. Снял их полностью, следом отправилась и футболка. Оседлал его бёдра, чёрт, я б дал ему, была б только смазка и возможность нормально подготовиться… Снова поцелуи от груди, вдоль пресса, до живота. И член, блин, красивый, длинный, ровный. И солёный от морской воды. Я вобрал его в рот, сначала одну лишь головку — Мартин при этом выдохнул с явным облегчением — затем до половины и ещё дальше. Мартин держал меня за волосы, подавался бёдрами навстречу. Я подстроился под его темп, насаживался ртом, проводил языком то по стволу, то по головке, старался взять как можно глубже. Одновременно сильно сжал его бёдра, заставил раздвинуть ноги ещё шире — а растяжка у него, похоже, была что надо. Мои ладони поглаживают твёрдый напряжённый пресс, затем поднимаются выше к соскам, зажимают каждый между пальцами, а губы продолжают покорно двигаться, вбирать в рот пульсирующий орган. Мой собственный член опять встал, пришлось отпустить Мартиновские соски и поласкать и себя тоже. — Иди ко мне, — позвал он и потянул меня за локоть на себя. — Я ещё не закончил. — Сейчас закончим, — он поцеловал меня в губы, прижал к себе так крепко, будто бы я был офигеть каким дорогим для него человеком. — Давай одновременно. Повернись спиной и ляг на меня. До меня наконец дошло, что он задумал. Но идея присесть задницей на лицо пока что как-то смущала, поэтому я перекатился на матрас, развернулся головой к его ногам и улёгся на бок. Взглянул на него, ожидая дальнейших команд. Он улыбнулся и кивнул, а затем тоже перевернулся на бок и припал губами к моему члену. Я поспешил сделать то же самое. Было не слишком удобно, но одновременно отсасывать и чувствовать, как он делает со мной то же самое, было классно до дрожи в коленках. Я принялся делать это с ещё большим энтузиазмом, помогал рукой и сам толкался ему в рот. А он обхватил меня за ногу, погладил и сжал мою задницу. Меня от всех этих манипуляция начало уносить куда-то в неведомые дали, хотя я старался усердно насасывать и не отвлекаться. Я понял, что он скоро, когда он выпустил мой член изо рта и откинул голову назад, но при этом продолжая надрачивать мне рукой. Я ускорился, усерднее задвигал языком. Мартин что-то прошептал, я не разобрал, отстраняться от него не стал. Тихий стон он всё же сдержать не смог. Впрочем, вряд ли кто-то сидит у палатки и подслушивает нас. Разве что этот его приятель, но сейчас мне на всё было пофиг. Я сглотнул сперму и, когда Мартин, чуть отдышавшись, снова уделил внимание моему члену, вскоре кончил и сам. Потом мы долго молча лежали рядом. Где-то вдалеке играла музыка, но не клубная и долбящая по ушам, а какая-то плавная, негромкая, ненавязчивая. Я лежал на боку, уткнувшись носом ему в грудь, а он перебирался мои волосы и еле заметно улыбался одними лишь уголками губ. — Твой друг нас, наверное, уже заждался, — пробормотал я. Хотя никуда идти не хотелось. — Да пофиг. Ты меня уже накормил. Целых два раза. — Ты придурок, — я хмыкнул и легонько ущипнул его за сосок. Не хотелось думать о том, что будет дальше. Мне просто хорошо с ним здесь и сейчас.