Дети профессора Громова

По одной из главных улиц большого города шла женщина, с ног до головы закутанная в кашемировую шаль. Снаружи оставались только её глаза, которыми она непрерывно шныряла по сторонам. Это была воспиталка. Огурец сидел у неё за пазухой. Регентруда высматривала Электроника и Электроничку. Ещё надеялась на то, что и помимо изолированной Фонтании на свете немало мест, где можно прославиться. Вдруг впереди появились двое: белокурый мальчик и темноволосая девочка, примерно одного возраста, лет по четырнадцати-пятнадцати. Воспиталка почувствовала, что сердце у неё забилось сильнее. Но в следующую минуту она уже сомневалась. Девчонка-то, конечно, Элечка, а вот мальчишка… Элек или Сыроежкин? Как узнать? Регентруда склонила голову на грудь и прошептала так, чтобы слышал только огурец: – Сейчас я выясню, робот это или двойник. Если двойник – то я тебя выкину на землю, и ты его отвлечёшь. А я поймаю девчонку. Воспиталка нагнала ребят и спросила: – Мальчик, ты не подскажешь, чему равен корень десятой степени из тридцати трёх триллионов? – Ой, я сказать не смогу, – последовал ответ. – У меня нет ни таблиц, ни калькулятора. – Хотите, я скажу? – вмешалась Электроничка, шедшая чуть впереди своего спутника. – Я знаю. – Нет, девочка, спасибо! Мне надо, чтобы он сказал, – Регентруда незаметно бросила своего зелёного помощника на землю. Сергей не успел удивиться странной встрече. В следующую секунду ему предстояла ещё более странная. Из-за спины Сыроежкина раздался голос: – Вы были когда-нибудь в Бразилии? Сергей обернулся и уставился на живой овощ: – А что, в Бразилии огурцы разговаривают? – Некоторые разговаривают, самые умные, вроде меня! И огурец понёс полнейшую чушь, поскольку ни в какой Бразилии никогда не был. Но Сыроежкин заслушался и не видел, как Регентруда вытащила из-за пазухи мешок из-под картошки (позаимствованный по дороге на корабле). Подкралась сзади к Элечке и накинула ей мешок на голову. А потом схватила и потащила так ничего и не успевшую понять Элю. У той, как всегда в присутствии Регентруды, в первую же секунду начало звенеть в голове и отказывали руки-ноги… Воспиталка была уже в конце улицы, когда фантазия огурца истощилась и разговор о Бразилии сошёл на нет. – Да ну тебя! – отмахнулся от овоща Сергей. – Мне некогда, меня ждут… Эй! Элка! Элечка, где ты? Она его услышала, не могла не услышать. И откликнулась: – Сергей, я здесь! Сыроежкин обернулся на голос – и увидел удирающую похитительницу. Ту самую странную тётку, тащившую огромный мешок. Раньше, чем сам это осознал, Сергей вызвал Рэсси. Научился уже делать это телепатически. И вдвоём – парень по земле, собака по воздуху – они рванули за злодейкой. Та почуяла стремительно приближавшуюся погоню, отцепила от пояса лазерный бластер (принадлежавший вообще-то огурцу, как тюремному охраннику) и выстрелила, не целясь. Прицелиться было невозможно, поскольку Регентруда не могла обернуться. Подбородком она придерживала мешок с Электроничкой, после того, как освободила одну руку. Воспиталка промахнулась. Она стреляла опять и опять, но так ни разу и не попала. Вернее, не попала в Сыроежкина. Рэсси принял на себя пять или шесть ударов сверкающих лазерных лучей. Но что они могли поделать с неуничтожимой, какой была эта собака, моделью? Мешок, в который засунули Элечку, был старый, с прорехами, и девочка могла видеть, что творится снаружи. Она в ужасе закрывала глаза, когда раздавался новый выстрел, и смеялась от радости, когда видела, что Сергей и Рэсси целы и невредимы и продолжают погоню за Регентрудой. Эля-то её узнала, а Сыроежкин, к счастью для себя, нет. То, что он не подозревал, с кем имеет дело, и то, что не пренебрегал занятиями спортом, не давало ему сойти с дистанции. Но всё же в конце концов силы начали оставлять Сергея. Да и у Рэсси, похоже, кончалась энергия. Что же делать? Сыроежкин мог относиться к Элке как угодно, но это не повод, чтобы оставлять её в лапах врага! И решение пришло само собой. Сергей схватился за сердце, застонал и упал на землю, словно его смертельно ранили и жить ему осталось считанные секунды. Это было проделано так естественно, что поверили даже Рэсси, который опустился рядом с хозяином на землю и протяжно завыл, и Электроничка, которая горько заплакала. Воспиталка, услышав стон, подумала: «Ага, ранен или убит. Больше шебуршиться не будет. А собака делает только то, что ей приказывают». Регентруда бросила мешок и исполнила на другой стороне улицы дикий танец торжества. Сыроежкин мигом вскочил и помог Элечке выбраться из мешка. Девочка вытерла слёзы, стряхнула оцепенение и на предельной скорости рванула в обратную сторону, неся своего враз обессилевшего спасителя фактически на руках. – Ты герой, – шепнула ему Эля. – И ты герой в квадрате. Потому что ЭТО БЫЛА ВОСПИТАЛКА! Парень судорожно сглотнул и отключился.

* * *

Наскакавшись всласть, Регентруда решила сматываться. И так удивления достойно, что до сих пор никто не обратил на всё это безобразие ни малейшего внимания. Но мешка с Элечкой не было. Не было и раненого Сыроежкина, и лохматой собаки. Вся злость воспиталки обратилась на помощника. Она нашла его на том же месте, где оставила, и сразу же заорала: – Если уж ты не смог его отвлечь – почему не прикончил выстрелом в спину? Ты же два бластера стащил, олух огородный! – Может, я и олух огородный, – скучным голосом ответил огурец, – но в спину стрелять нечестно. – Какая разница – честно, нечестно? Речь идёт о моей славе и твоём губернаторстве! – Не надо мне никакого губернаторства, если ради него я должен убить человека! – возопил овощ. – Вот возьму и полицию вызову! – Здесь не полиция, а милиция, – в последний раз позанудствовала Регентруда и грохнулась посреди улицы в обморок. Огурец, не боясь, что его примут за галлюцинацию, подозвал наконец появившегося на улице прохожего и попросил позвонить куда следует.