Little Deceptions

Феликс держит вампира за руку и даже не думает краснеть. Он слишком отчаялся, чтобы позволить тому уйти и оставить его в одиночестве, даже несмотря на то, что старшему сейчас может быть некомфортно. – Не уходи. Полежи со мной ещё немного... пожалуйста, – Минхо удивлённо моргает и, кивнув, снова забирается на кровать, обнимая блондина со спины, но при этом сохраняя небольшую дистанцию между их телами. В комнате тихо, как и во всём доме. А ещё темно. Ликс смотрит в стеклянные ромбики, опоясанные белыми рамами, составляющими окно и ощущает неприятное чувство пустоты и лёгкой паники одновременно. Всё вроде бы и хорошо, а вроде и броситься вниз за это окно охота. Он начинает вдыхать воздух чаще и выдыхать обрывисто, глаза жмурит, а в уголках собирается влага. И тут внимание привлекает рука вампира, свисающая с его бока. Бледная мраморная кожа красиво сияет в ночном освещении, исходящем от то появляющейся, то исчезающей за облаками луны. И приятно давит своим весом на его талию сбоку. Само присутствие рядом кого-то заряжает тело током, заставляя своего владельца придвинуться ближе к фантомному теплу. Хо напрягается. Он не привык быть настолько близко к кому либо. Уже давно. Хочется отползти назад, накричать, чтобы не нарушали его личные границы и убежать, чтобы потом, оставшись наедине с самим собой, кусать собственные губы до крови в отместку самому себе за то, что отказался от того, что ему на самом деле больше всего и нужно. Феликс продолжает сокращать между ними расстояние, придвигая зад к чужому паху, не испытывая за это ни капли стыда. Пока что. Он спиной чувствует грудь Минхо, а кончиком уха – холодное, слабое, но явно встревоженное дыхание. Голову назад запрокидывает, отводя чуть в бок и касается щекой чужого лица. Сил и остатков задремавшей совести хватает, чтобы потереться лицом о лицо. Остаётся лишь замурлыкать словно кот, но те мурлычат, когда довольны, а Ли просто пытается потеряться в странных действиях, чтобы отвлечься, чтобы не чувствовать ничего и всё одновременно. Пустота и избыток становятся его главными врагами, не давая оказаться в золотой середине. – Что ты делаешь? – наконец решает подать голос старший. Выходит настолько тихо и неуверенно, что он сомневается, услышали ли его или нет. – Прикоснись ко мне, – услышали. Ликс беспокойно елозит на месте с прикрытыми глазами. – Ч-что? – вампир робок и даже напуган. Его руку снова окольцовывают тонкие пальцы и тянут куда-то вниз. Куда-то, где так тепло и так напряжённо... Ли укладывает ладонь старшего между своих ног и издаёт первый стон, ставя рыжеволосого в ещё более неловкое положение. Маленькая ручка лежит поверх чужой и надавливает сильнее, вынуждая прижаться к возбуждению ещё кречпе. – Пожалуйста, Минхо, – скулит блондин, задыхаясь от своих же манипуляций, пускай и не своей рукой. – Да, пожалуйста, Минхо, – старший вздрагивает от знакомого голоса, исходящего со стороны двери, но не поворачивается. Ему стыдно. Какое же он ничтожество. Феликс тоже выглядит так, будто его застали врасплох, что и есть на самом деле, но огонь в крови, вызванный возбуждением, продолжает гореть ярким пламенем. Он приподнимается, совсем немного, так, чтобы было видно вошедшего и огонь тут же гаснет, заменяя себя на чувство стыда и вины перед тем, кого он только что так грубо и несправедливо подставил. Ликс медленно убирает руку Минхо со своего тела и садится, пока сам вампир лежит неподвижно, опустив глаза вниз. – Чем вы тут занимаетесь? – Хёнджин выглядит странно. На его лице то ли ухмылка, то ли печальная улыбка. – Я... я попросил Минхо полежать со мной. – И не только полежать, как я вижу, – брюнет хмыкает, замечая немногозначную выпуклость в штанах вампира. – Не тебе меня судить, – начиная всхлипывать, шепчет старший, поднимаясь в сидячее положение. А самому стыдно. Он каждый раз глупо ревёт, как маленький ребёнок, когда видит, как Джин идёт в комнату к хёну. Горло надрывает, доказывая самому старшему, что он любит брата, по-настоящему, а не плотью, а сам... – Я и не сужу... Правда, – лицо вампира больше не пытается скрыться за притворной улыбкой, становясь печальным, но по-прежнему красивым. Хёнджину жаль, что он застал это, потому что, возможно, не войди он сюда, Минхо бы забылся, отдал бы всего себя и свои боль и печаль, но теперь тому наверняка стало ещё хуже. – Ври кому угодно, но не мне, – старший подрывается с постели и направляется к двери, но Джин хватает того за запястье, вынуждая затормозить. – Не уходи, – полушёпотом просит брюнет. Они стоят так несколько секунд – Минхо боится обернуться, Хёнджин – сказать что-то ещё, что-то лишнее. Оба совсем позабыли о Феликсе. Тот снова чувствует себя одиноким. – Зачем ты сюда пришёл? – всё же нарушает тишину голос старшего вампира. Однако обернутся он пока не торопится. – Думаю, для того же, чего и ты. – Всмысле? – Минхо резко поворачивается и непонимающе смотрит на младшего. – Только не понимаю, почему хён поручил нам одно и то же... – О чём ты? Хёнджин теряется и, осознав, что сболтнул лишнего, – Чан доверяет лишь ему, тому незачем поручать что-то Минхо, – потупляет взгляд. – Он ведь просил тебя присмотреть за Феликсом, да? – вывернулся. – Да... – старший вампир с подозрением косится на брюнета, после чего, на секунду оборачиваясь, бросает быстрый взгляд на Феликса и снова дёргается в сторону двери. Рука касается металлической ручки, но по какой-то неведомой причине замирает. – Не оставляй его, – сухо бормочит себе под нос рыжеволосый и проворачивает металл, пока руку обратно уже силой не выворачивают, – что ты... Джин хватает брата за запястье, не давая тому уйти, и тянет в сторону кровати. Толкает в плечо, вынуждая тем самым оказаться на постели. Вампир одну ногу к груди поджимает, защищаясь. За столько лет в ловушке с абсолютно разными людьми, приявившимися в его братьях, Хо привык быть готовым ко всему. Убить – его не убьют, сделать больно – он сам себе может, а вот сыграть на эффекте неожиданности и разочаровать – легко. – Что ты делаешь? – всё же заканчивает вопрос Минхо, замечая краем глаза испугавшегося блондина. Тот впервые застаёт такую картину. Феликс, наверняка, думал, что является тут единственным лишним звеном, которое постоянно сотрясают, но и между остальными обитателями этого дома идёт противостояние. – Не бойся, – неизвестно к кому обращается длинноволосый, упираясь одним коленом в матрас слева от бедра Хо. Реагируют оба – старший фыркает, человек замирает, до этого двигавшись подальше от кровати. Хёнджин и сам не знает, что делает. Он планировал выполнить поручение хёна, переспав с Феликсом, но, застав в комнате Минхо, запутался. Этот ранее подобный фурии рыжеволосый вампир вечно крутится у него в голове. Эти преданные младшим взгляды, брошенные во время каждого взаимодействия Джина с главой семейства; эта болезненно бледная даже для вампира кожа; эти вечно искусанные губы. Всё это не покидает мысли брюнета до самого последнего момента. Момента, когда он осознаёт, что собирается сделать. Он, возможно, в слишком приказном тоне, подзывает блондина к себе. Бледный юноша не сразу реагирует. Только когда вампир повторяет, холоднее отчеканивая каждую букву, тот на ватных ногах делает пару шагов вперёд, намереваясь сначала обойти кровать и подойти нормально, но ему отрицательно машут головой, кивая на постель. – Забирайся. Минхо ничего не понимает. Совершенно. От того и не действует пока никак, лишь наблюдает, сохраняя напряжение во всём теле, готовый ко всему. Парень опускает на перину сначала одно колено, затем второе, неловко взбираясь на кровать. Потупляет взгляд то ли от резко нахлынувшего головокружения, то ли от непонимания происходяшего, но получая неожиданную подбадривающую одобрительную улыбку, котом ползёт на четвереньках к братьям. Старший из них напрягается ещё больше. Он косится на веснушчатого паренька, при этом продолжая держать голову прямо лицом к младшему. Ощущения, как у загнанного хищника. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо, хён, – вдруг произносит брюнет. Минхо понятия не имеет, что это может значить. Даже почерк истинного врача в дневнике Сынмина понятнее, чем всё, что здесь происходит. – Поцелуй Феликса. Или меня... Старший широко раскрывает глаза, обрамлённые чётким контуром, делающим их обладателя похожим на одного из семейства кошачьих. Джина это и забавляет и гипнотизирует. Он придвигается ближе, получая отдаляющееся под собой тело в ответ, и касается рукой чужого лица, когда рыжеволосому больше некуда деваться, как опуститься на постель. Щека под костяшками пальцев начинает вдруг неожиданно дрожать. – Хён? – Хёнджин с удивлением и лёгким испугом вскидывает брови. Блондин же сидит рядом на постели, немного трясясь. Он на подкорке снова ощущает себя игрушкой, инструментом в руках одного вампира, настроенного против другого, и понимает, что скоро черёд дойдёт до него. – Что. Ты. Делаешь? – жёстко и чётко, но при этом дрожащим, словно готовым зайтись плачем голосом, произносит старший. – То, что ты хотел. Разве нет? – несмотря на волнение за брата, Джин не решается отступить, продолжая гладить мраморное лицо вампира. "Ты можешь сказать, чтобы тебя оставили в покое, но хочешь ли ты этого?" – Если ты собираешься вернуться к нему, тогда иди сразу, – горько шепчет рыжеволосый, наконец открывая глаза, которые жмурил до этого с момента, как к его лицу прикоснулись, чего не делали уже давно. Последним касанием, что он получал, была пощёчина от хёна. – А если не собираюсь? – несмело шепчет в ответ брюнет, сам не зная, что говорит. – Тогда поцелуй меня. Феликс издаёт прерывистый выдох, когда один вампир целует другого. "Они же братья". Хёнджин нависает над Минхо и целует сначала медленно, монотонно, едва двигая губами, но быстро заходится мнимыми жаром и биением сердца и впивается сильнее, жадно хватая воздух между поцелуями. Старший вампир срывается на стон, когда его губу грубо оттягивают, прикусывая клыками. Блондина ведёт. Он будто пьянеет на глазах. Его заворожила представшая картина, хоть и неправильно в ней всё. Голова тяжелеет и он опускает её на одеяло, продолжая наблюдать за братьями. Собственная рука предает – спускается вниз, где снова напряжённо и жарко. Или этот жар не проходил? – Ты должен попробовать... – тяжело дыша шепчет брюнет, наконец оторвавшись от истерзанных губ старшего. Минхо не в состоянии говорить. Так бы он спросил, что имеет в виду длинноволосый. Но он сразу догадывается, о чём тот говорил, когда Хёнджин приподнимается и поворачивается в сторону лежащего паренька. Вампир протягивает руку к высветленным волосам и, запустив в них пальцы, аккуратно поглаживает. На этот раз постанывает Ликс, получая удовольствие от неожиданной ласки. Он млеет от каждого движения руки вампира и тянется в ответ, потираясь о неё уже самостоятельно. Джин поглаживанием перекладывает ладонь с головы на шею, а затем и с шеи на плечо, обхватывая то длинными сильными пальцами. Он тянет парнишку на себя, вынуждая подняться. Феликс не сопротивляется. Старший видит, как Хёнджин притягивает человека к себе и дышит тому в шею, касаясь кожи губами. Он успевает вовремя отвернуться, прежде, чем клыки проткнут плоть. Второй вампир это либо замечает, либо зная, что так будет, отрывается от шеи и оборачивается. Из свежего укуса тут же стекает капля крови, скользя по влажной от слюны шее вниз к рубашке, моментально впитываясь в дорогую ткань. – Хён, посмотри на меня, – тяжело дыша от переполняющих тело ощущений чуть громче шёпота произносит брюнет. Минхо медлит. Он давно не видел подобного. Не помнит того удовольствия, с которым вампир испивает чужую кровь. Но интерес прячущегося внутри хищника перевешивает всё остальное, и Хо снова поворачивает голову, смотря на растянувшиеся в улыбке окровавленные пухлые губы. Младший вампир возвращается к шее, но не затем, чтобы питаться самому. Блондин стонет и закатывает глаза, руками упираясь в широкую грудь брюнета, пока чужой рот наполняется кровью. Крови набирается столько, что часть переливается за края губ, стекая уже по шее вампира. Но тот вовремя останавливается. И теперь Хо понимает, для чего. Хёнджин возвращается к брату и снова нависает над ним. Минхо напрягается и хочет вылезти из под младшего, но ему не дают. Вместо этого его подбородок накрывают кончики пальцев и оттягивают вниз, вынуждая приоткрыть рот. Затем Джин наклоняется ещё ближе и, когда их уста вновь соединяются, переливает кровь в рот старшему. Тот противится, но стоит сделать один неосознанный машинальный глоток, как чувства резко обострившись побуждают своего владельца вцепиться жадным поцелуем в губы напротив и испить всё до последней капли, в конце запуская язык и вылизывая чужие клыки дочиста. Феликсу снова остаётся лишь наблюдать. Он игнорирует щекочущие шею капельки крови, а лёгкое жжение, оставшееся после соприкосновения кожи с острыми клыками, приносит даже некую долю удовольствия. Не зная зачем, но оправдывая это тем, что стало жарко, что отчасти правда, он начал снимать с себя одежду, делая это вяло, но уверенно, стараясь побыстрее избавиться от источника раздражения. Хёнджин, глядя на это действо краем глаза, усмехнулся. Минхо, отстранившись от младшего, шумно задышал и упал обратно на постель, слизывая с нижней губы остатки крови. Его глаза слабо отсвечивали янтарным сиянием, что сводило брюнета с ума. Весь такой Минхо сводил его с ума. – Хочешь продолжить? – Джин спрашивал это у брата, но смотрел на Феликса, подползая уже к нему и намереваясь заключить паренька в ловушку из своих рук. Но старший опередил его, буквально бросившись на блондина. Рука оттянула голову назад, обнажая хрупкую шею, повидавшую за время пребывания здесь немало. Длинный язык вылизывал каждую венку. Вампира преследовало мучительно сильное желание впиться в горло мальчика, выпить всё до последней капли, обнажив вены и кости. Но Минхо был сильнее этого желания. Теперь оно затмевалось другим чувством. Возбуждением. Своим телом он прижался к Ли, впитывая тепло через касания. Его вело от одного только запаха человека. Вдобавок к нему шло природное очарование Ликса, что уже млел от удвоенного внимания и молил о большем, не стесняясь выглядеть жалким и отчаянным. Ему определённо нужно больше. И плевать, что он один против двоих. Пусть хоть съедят его и обглодают до косточек. Джин вцепился в пиджак старшего, стягивая с вампира так, что ткань чуть ли не рвалась под напором нечеловеческой силы. В ход за ней пошла блузка, которая уже не выдержала и треснула. Тело Минхо было безумно красивым. Даже после смерти. Хёнджину хотелось зацеловать его полностью, что он и принялся делать, пока старший жался к Феликсу, подминая его под себя. Когда губы брюнета коснулись поясницы вампира, тот прогнулся сильнее, уже ложась на блондина полностью. Их запахи смешивались. Тепло Феликса мешалось с холодом двух других тел. Контраст сводил с ума. Длинные пальцы младшего вампира юркнули под пояс штанов старшего, намереваясь стянуть. Рыжеволосый в ответ издал что-то наподобие рыка, оборачиваясь и осаждая взглядом горящих глаз. Но брюнета это не остановило. Даже сквозь опьяняющую пелену животного желания обладать, Джин помнил, что хён не привык ни к чему подобному, уже давно не подпуская к себе никого из братьев. Он стянул брюки вниз, оставляя старшего в белье, и стал раздеваться сам. Тонкая рубашка быстро оказалась на полу, и даже от ленты в волосах Джин решил избавиться. Её он повязал вокруг запястий блондина, сведя их вместе. Ли застонал и издал писк, когда его связанные руки подняли над головой, делая его ещё более уязвимым и оставляя без возможности как-то защищаться, хоть это и не нужно вовсе. По крайней мере, Ликс на это надеется. Рёбра, отчётливо видимые на тонком бледном теле, покрывают поцелуями и покусываниями сразу двое вампиров. Острые кончики клыков опасно скользят по коже, изредка царапая, но не пуская крови. Феликс каждый раз вздрагивает от этих одновременно пьянящих и пугающих движений. Под колени пробираются чьи-то ладони. Большие – значит Хёнджина. Они могут обхватить ногу полностью, даже в самой её толстой части. У Минхо же руки такие же, как у Ликса, – маленькие. Только силы в них больше. Ли уверен, даже этими "кошачьими лапками" вампир с лёгкостью свернёт ему шею. Ноги разводят в стороны, сгибая в коленях. Теперь блондин максимально открыт и уязвим. Он даже не успевает заметить и понять, как старший из вампиров оказывается позади, удерживая руки, почти что сидя на них. Тянущая боль в запястьях добавляет ощущений, тем самым возбуждая ещё больше. Из под полуопущенных ресниц Ли видит разместившегося между его широко расставленных ног Хёнджина. Тот бесцеремонно оглаживает двумя пальцами колечко мышц, надавливая на него. Пульсирующие стеночки с лёгкостью пропускают их в себя, что удивляет вампира. – Ты с кем-то... – Я не помню, – спокойно, будто полностью опьянев, шепчет Ли, прикрывая глаза и поддаваясь вперёд, – пожалуйста... – Ну же, – скулит старший, не понимая, по какой причине младший медлит. Он склоняется над блондином так, что серебрянный крестик на тонкой цепочке из того же металла, свисающий с шеи вампира, маячит прямо перед лицом Феликса. Хёнджин решает продолжить, хоть голову и посетили разносторонние мысли. Его пальцы входят полностью без какого-либо сопротивления, и брюнет заменяет их своим членом, смотря при этом на своего хёна. Их глаза ярко светятся в темноте. Ликс думает, что это безумно красиво, стоит Минхо опустить взгляд на него вниз. Брюнет двигается плавно, обвив свою талию стройными ногами Ли и уместив свои широкие ладони на тонком стане. А глаза, отсвечивающие голубым, по-прежнему смотрят на старшего. И кажется, что это он, Минхо, под ним, пока стон блондина не прорезает тишину в комнате. Вампира это раздражает и он начинает двигаться ритмичнее, сильнее впиваясь пальцами в тело под собой. И чем громче стоны Феликса, тем сильнее толчки. – Джинни, – старший немного трезвеет и касается руки брата. Он заметил слезу, стекающую по веснушчатой щеке, и его это напрягло. Хёнджин был слишком груб с парнем. Но прикосновение брата Джина не успокоило, а лишь добавило импульса, и в предчувствии скорой разрядки, брюнет схватил Ли за шею, стиснув максимально сильно. Послышался хруст.