Три месяца спустя
Гарри чувствует, как от полной луны гудит под кожей, когда он перемещается камином обратно на площадь Гриммо. Это произойдет сегодня. Совсем скоро. Он еще не принял зелье. Драко попросил об этом, когда Гарри уходил на работу утром. От того, что он еще его не выпил, внутри поднимается беспокойство, но фиал в кармане. Гарри успокаивающе похлопывает по нему. Волк скулит внутри из-за того, что будет пойман в ловушку во время луны. «Прости, — говорит ему Гарри. — Я знаю, что это несправедливо по отношению к тебе, но это слишком опасно». Волк снова скулит, и Гарри чувствует, как в груди все сжимается от сочувствия. Он думает о грядущей ночи — о боли от прерванного превращения, когда тело будет извиваться, ломаться и пытаться измениться. Он уже чувствует боль в костях и пытается абстрагироваться от нее. Не может думать о ней. Просто нужно принять зелье и позволить этому случиться. Он замирает, когда слышит движение наверху, и улыбается, узнав шаги Драко. Драко редко бывает дома раньше него. Даже когда он некоторое время работал с ним в Министерстве консультантом по делу о контрабанде детей, он умудрялся устраивать поездки после работы. Последний месяц он был особенно рассеян, отсутствовал несколько ночей в неделю и приходил домой, пахнущий странной пустотой, которую вызывали блокаторы запаха. С самого начала его беспокоила скрытность Драко, то, что он продолжал прятаться, продолжал исчезать, хотя теперь его имя было очищено и он мог свободно вернуться в общество под своей личиной. Драко объяснил это просто, когда Гарри спросил. Он живет ради работы, которую делает как Веритас, так же, как Гарри живет ради работы аврором. Так что все стало просто. Гарри следит за тем, чтобы, когда Драко возвращается к нему домой, они проводили с пользой каждую секунду. Теперь от мысли о том, что Драко там, в их комнате, шаги ускоряются. До луны еще несколько часов. Он помнит Драко утром, как тот медленно объезжал его, дразня, как получал удовольствие от его члена. Он чувствует, как напрягается тот самый член от одного воспоминания. Гарри не уверен, что ему когда-нибудь будет достаточно Драко. У них не будет времени пойти куда-нибудь поужинать сегодня, но, возможно, они смогут выбраться завтра, когда луна пройдет и к Гарри вернется немного энергии. Он знает, что Драко ненавидит, когда ему так больно во время луны, так что, может быть, они поделают что-нибудь приятное, чтобы помочь ему забыть об этом. Гарри толкает дверь спальни и видит Драко перед зеркалом в своих армейских штанах и тяжелых ботинках, подогнанных под его более стройную фигуру. На нем толстая куртка, в которой Гарри тоже узнает свою. Гарри оглядывает его с ног до головы, так и сквозя любопытством и легкой настороженностью. — Для чего ты так вырядился? — спрашивает он, пересекая комнату и становясь позади Драко. Он целует его в шею, а затем трется о щеку. Драко все еще пахнет им с утра, но запах поблек, покрытый следами других мест, в которых он был сегодня. На этот раз никаких блокираторов запаха, только аромат чего-то древесного, земли и сосен. — Не думаю, что это можно квалифицировать как «вырядился», — говорит Драко с усмешкой, откидываясь в объятия Гарри. — Хорошо, — соглашается Гарри, облизывая шею Драко, цепляясь за его ухо и слегка прикусывая. — Почему ты надел мою ужасную, немодную, плебейскую одежду? Драко улыбается ему в зеркале, и в его глазах есть что-то светлое и взволнованное. — Я должен тебе кое-что показать, — говорит он, высвобождаясь из объятий и указывая на шкаф. — Переоденься. Гарри смотрит на него и хмурится, пальцы скользят к флакону в кармане. — Я бы с удовольствием, но до Луны всего несколько часов. Я еще не принял зелье, и у нас правда нет времени… Драко подходит ближе, поднося руку к щеке Гарри. — Доверяешь мне? — спрашивает он с серьезными глазами. — У нас есть время. Я обещаю. Переодевайся, и я перенесу нас. Гарри колеблется еще секунду, но не может сопротивляться, а зов луны вспыхивает в крови, заставляя его быть безрассудным и свободным. — Прекрасно, — кивает он, поднимая руки к пуговицам аврорской мантии. Он быстро снимает ее и надевает облегающую серую футболку и джинсы. На улице холодно, но кровь кипит, так что он весь день изнемогал в мантии. Он любит Министерство и свою команду, но ему приходится скрывать, что кроется внутри него, каждый день. А иногда просто хочется быть самим собой. Но Гарри знает, как устроен мир. — Готов? — спрашивает Драко, предлагая руку и вырывая Гарри из мыслей. Гарри корчит гримасу из-за необходимости аппарации, но подходит ближе и обнимает Драко, утыкаясь носом в его шею. — В один прекрасный день ты нас расщепишь, — смеется Драко, перенося их из комнаты. Приземлившись, они оказываются в лесу, аромат которого Гарри чует на Драко, и Гарри оглядывается, отступая назад и насторожившись всеми чувствами. Он не чувствует запах и не слышит никого, кроме них. Вдалеке бежит стадо оленей, повсюду раздаются звуки засыпающих птиц, но он не чувствует никакой другой человеческой жизни. — Где мы? — спрашивает он, снова обращая внимание на Драко. — Старая семейная собственность, — говорит Драко, пожимая плечами. — Двадцать акров. В основном лес. — И почему мы здесь? — интересуется Гарри, глядя на небо и чувствуя, как в нем начинает расти напряжение. Он снова прикасается к бутыльку в кармане, успокаивая волка, который хочет смотреть на небо, и чтобы луна стала единственным, что они будут видеть. — Я не могу смотреть, как ты снова заставляешь себя прерывать трансформацию, — говорит Драко, и хотя его голос спокоен и рассудителен, Гарри видит напряжение в его теле и чувствует боль, пронзающую запах. — Это плохо для тебя и плохо для волка. Гарри хмурится, качая головой, прежде чем Драко заканчивает. — Мы говорили об этом. Я не могу. Это слишком опасно. Даже если я теперь лучше понимаю волка, я все еще не могу контролировать себя, когда нахожусь в такой форме. Я могу убить кого-нибудь и даже не осознаю, что сделаю. Драко качает головой. — Эта территория защищена от всех внешних посетителей. И я проверил защиту и усилил ее, добавив средство от насекомых. — Нет, — отрезает Гарри, чувствуя, как в нем растет раздражение. — Я все еще не могу освободить волка. Я не перекинусь. — Он скрещивает руки на груди, нащупывает маленький фиал и снова смотрит на небо. У него осталось около десяти минут, чтобы принять зелье, прежде чем Луна станет достаточно сильной, чтобы повлиять на него. Он сможет бороться еще некоторое время, но без зелья трансформация будет неизбежна. — Я не идиот, — говорит Драко, закатывая глаза. — Я встроил твою подпись в чары. Они предназначены для того, чтобы сдержать тебя или, во всяком случае, волка. Я спросил Уизли, как он делал те, что на площади Гриммо, и повторил. Гарри хмурится. — Рон не говорил мне, что ты работал над этим. Драко закатывает глаза. — Да, ну, это должно было быть сюрпризом. Гермиона хотела прийти посмотреть, как ты бегаешь, но я сказал, что на данный момент это, вероятно, немного рискованно. — Гермиона знает? — спрашивает Гарри, чувствуя, как что-то в нем расслабляется при мысли об этом. Драко тяжело вздыхает. — Конечно, знает. Эта чертова женщина настолько проницательна, что даже пугает. Она расспрашивала меня о лечении домовых эльфов и о том, насколько оно улучшилось после недавних законопроектов о медицинской реформе. Клянусь, она начинает находить связи. Гарри вытаскивает из кармана бутылек с Аконитом, и Драко вырывается из своего рассказа. Он делает шаг вперед, кладет ладони поверх пальцев Гарри, накрывая зелье. — Пожалуйста, не надо, — просит он, и его лицо внезапно становится серьезным. — Здесь безопасно. Я обещаю. Ты можешь обернуться здесь. Я не позволю тебе никому навредить. Гарри оглядывается, прислушиваясь к звукам готовящегося к ночи леса, и мысль об этом — мысль о возможности бегать, чувствовать запах и просто быть самим собой таким первобытным образом захватывает его. Он хочет уступить, хочет принять подарок, который Драко предлагает. Но затем вторая половина сказанного только что нагоняет его. Сверху словно выливают ведро ледяной воды. — Что значит, ты не позволишь мне никому навредить? — спрашивает Гарри. — Если я все-таки соглашусь на это, ты не останешься здесь. — Он осознает, что голос повышается. Чувствует, как внутри нарастает беспокойство. Он помнит, когда превратился перед Драко, когда почти напал на него. Волк слишком подчинен инстинктам. Гарри знает, что не сможет контролировать его потребности. В глубине души он понимает, что часть его хочет Драко в этой форме, хочет его во всех смыслах. От этого его переполняет стыд, так что он ни за что не позволит Драко подвергнуть себя такому риску. Но Драко с ним не спорит. Вместо этого он отступает назад, отпуская его руки. — Это вторая часть сюрприза, — говорит он с усмешкой. Гарри бросает взгляд на бутылочку с зельем, а затем крепко сжимает ее в кулаке. Он даст Драко еще минуту. Хочется сбежать. Мысль о превращении течет в крови, и он хочет это сделать, хочет почувствовать траву под ногами, хочет побродить, побегать и поохотиться в лесу. Волк практически дрожит от возбуждения от мысли об этом. Но он не станет подвергать Драко риску. Он будет принимать подавляющие средства каждый день своей жизни, если понадобится. Драко достает из кармана палочку и слегка придерживает ее, когда начинает говорить. — За последние несколько месяцев у меня была парочка очень интересных бесед с Биллом Уизли, — говорит он легким тоном. Гарри делает нетерпеливый шаг вперед. Он задается вопросом, получится ли заставить Драко аппарировать. — Он рассказывал мне всевозможные истории о нашем старом преподавателе защиты, профессоре Люпине. Взгляд Гарри обостряется, и он замирает от этих слов. Тратит секунду на то, чтобы задуматься, почему Драко упоминает Ремуса сейчас. — Ты мне мало что о нем рассказал, — упрекает Драко. — Билл говорит, что твой папа и двоюродный брат моей мамы помогали ему в школе. Он не делает паузу, чтобы позволить Гарри ответить, и Гарри смотрит более внимательно, задаваясь вопросом, к чему он клонит. Проблеск надежды оживает в его груди. Ну ведь нет же? — Оказывается, стать анимагом чертовски сложно, — смеется Драко. — Но я все же очень хотел побегать с тобой. — С этими словами он взмахивает палочкой, и Гарри наблюдает, чувствуя, как изумление, трепет и любовь смешиваются в нем, когда Драко начинает уменьшаться и теряет четкость. Проходит несколько коротких секунд, прежде чем он полностью преображается. Перед Гарри на земле, вопросительно склонив голову, сидит чисто белый песец. Его глаза серебристые и полные озорства, когда он тявкает на Гарри. Гарри чувствует, как волк немедленно реагирует, устремляясь вперед, практически подпрыгивая внутри от желания бежать, играть, кувыркаться и охотиться с Драко. Это настолько идеально, что ошеломляет, и Гарри опускается на колени, чувствуя, как рыдания подступают к горлу. Драко немедленно подходит к нему, потирается мягким белым мехом и утыкается головой в его шею, чтобы успокоить. — Ты прекрасный, совершенный мужчина, — говорит Гарри, роняя фиал на землю и совершенно не обращая внимания на то, что зелье разливается, впитываясь в чернозем. Он поднимает руки, чтобы зарыться пальцами в мех Драко, и смотрит ему в глаза. — Я люблю тебя, — говорит он голосом полным эмоций. — Так сильно. Драко снова утыкается носом в его лицо, а затем вырывается из хватки, отскакивает на несколько шагов и вытягивается, утыкаясь носом почти в землю, а хвост подняв высоко в воздух. Приглашение поиграть совершенно ясно, и Гарри больше не может сопротивляться. Он снова встает, сбрасывает одежду и небрежно складывает ее на бревне. Затем смотрит в небо и улыбается, позволяя луне забрать его.~
Несколько месяцев спустя они сидят в постели, когда приходит газета. Редкое воскресное утро, когда Гарри не на смене. Драко был с ним на прошлой неделе почти все время, так что Гарри даже подумывает спросить, все ли в порядке. Они живут вместе последние пять месяцев, и, кажется, Драко был дома максимум четыре дня подряд за все это время. Но когда газета плывет от камина вверх по лестнице к ним, у Гарри возникает странное чувство, что отсутствие Драко и последующие появления вот-вот будут объяснены: тот замер, а его сердцебиение ускорилось. Драко сознательно сосредотачивается на мандаринах, которые чистит один за другим, чтобы положить в йогурт. Обычно, если приходит газета, а Драко дома, он тут же вырывает ее из рук Гарри, листает, пренебрежительно отзываясь о каждой части освещенных событий, слетающих с его губ. Гарри и Рон начали игру: сколько раз Драко сумеет придержать язык, прежде чем все-таки выругается перед Роуз. Драко не раз чуть не попадался во время званого субботнего бранча. Но этим утром он смотрит на газету, а затем отводит глаза. Гарри бросает на него косой взгляд, когда берет ее и с шуршанием открывает. И тут же замирает. У него перехватывает дыхание, когда он видит огромный заголовок, занимающий всю первую полосу. ОБОРОТНИ: УЖАС, КОТОРЫЙ МЫ ПОРОДИЛИ Он смотрит на Драко, чьи щеки слегка розовеют. — Что… — он прочищает горло и опускает взгляд, видя знакомую подпись Драко. Он следит за карьерой Драко, успев выкопать каждую историю, опубликованную под именем Веритас, и перечитывая их. Каждый раз, читая его статьи, Гарри не может до конца поверить, что Драко теперь его. Он отбрасывает эту мысль, когда глаза ловят первые несколько слов, и начинает читать. Она напугана. Голодна. Одинока. Раньше она была личностью: яркой счастливой молодой женщиной. Она хотела стать портнихой; рассматривала возможность профессионального обучения. У нее была любимая девушка. А потом ее укусили, и все изменилось. Гарри смотрит на фотографию красивой молодой ведьмы, танцующей в пабе, ее глаза сияют любовью и жизнью, когда она кружится. Картинка притягивает, напоминая о молодой женщине, которая укусила его самого. Которая умерла за это. Гарри снова опускает глаза на статью. Мужчина, укусивший ее, был отцом. У него было два прекрасных маленьких сына, он работал часовщиком и делал волшебные часы, просто чтобы видеть, как его мальчики улыбаются. Но потом его укусили, и все изменилось. На следующей картинке бородатый волшебник откидывает голову и смеется, а ребенок у него на коленях подпрыгивает от неожиданности, когда часы превращаются в дракона и пускают дым ему в лицо. На этом изображении такая счастливая любовь, что у Гарри что-то сжимается в груди. Он прикасается к фото, думает о Тедди и о том счастье, которого у него не будет. Драко рядом неподвижен, перестал притворяться, что ест завтрак. Гарри чувствует его взгляд и переводит дыхание, продолжая читать. Ее вынудили скитаться по улицам. Никто не собирался лечить ее раны. Но, к счастью, укусили в руку, и она смогла выжить. Его вынудили покинуть свой дом, оставить своих детей. А они не понимают, почему. Они все еще плачут по ночам и не знают, что папа никогда не вернется домой. Сестры, братья, матери, отцы, коллеги, любовники, друзья. У каждого из них целая жизнь впереди, мир возможностей… до того момента, когда сомкнутся челюсти, и мы заберем у них все. Гарри смотрит на Драко, и у него перехватывает дыхание. — Ты этого не сделал, — шепчет он. — Я это сделал, — подтверждает Драко, а его голос тверд и решителен. — Нам нужно увидеть наш позор. Мы должны признать это и посмотреть правде в глаза. Гарри чувствует прилив эмоций. В нем смешались гордость, любовь, изумление и миллион других чувств и ощущений. Он возвращается к статье, просматривая ее быстрее, листая страницы. Эта статья на шесть страниц раскрывает все до единого методы, с использованием которых оборотней подвергают преследованиям и гонениям, из-за которых они обречены на ничтожное существование — обречены на смерть. — Блядский, — бормочет Гарри, читая. Он чувствует, как в уголках глаз выступают слезы, потому что видит собственную жизнь, раскрытую в историях других. Он чувствует себя обнаженным, но защищенным и утешенным. — Ты сделал это. Драко сделал. Статья идеальна. Нет ни одной буквы, в которой бы не было уважения к жертвам — к мертвым, которых приносит каждое новолуние. В статье снова и снова показываются люди, стоящие за волками, и способы — так много простых, легких способов, прибегнув к которым, можно было бы остановить бойню. Если только захотеть. Закончив, Гарри разглаживает газету и кладет ее на кровать перед собой. Он долго смотрит на нее, пальцами водя по фотографиям на первой странице. Он даже не может описать множество эмоций внутри себя. Чувствует, что парализован ими. Затем руки Драко оказываются на нем, когда он притягивает Гарри к себе на грудь, обнимая сильными руками и крепко прижимая к себе. Драко понимает, что у Гарри нет слов. Всегда понимает его. Гарри сидит в постели, перед ним открывается вероятное новое будущее, а Драко обнимает его, пока он плачет.Восемнадцать месяцев спустя
— Мы собрались здесь сегодня, чтобы представить новый «Закон о правах оборотней». Усиленный заклинанием голос министра гремит над переполненным атриумом Министерства. Раздается шквал щелчков, когда камеры вспыхивают, места репортеров гудят от действий. — Этот акт является кульминацией почти двух лет интенсивной правозащитной деятельности, общественных кампаний и развития новой группы по защите прав оборотней, — продолжает Шеклболт. — Мисс Гермиона Грейнджер будет говорить об этом позже вместе с Саймоном Джордином, представителем по защите прав оборотней. Раздаются аплодисменты, и министр ждет, пока они стихнут. — Но сначала, — говорит он, — мы выслушаем специального гостя, который добавит свою поддержку этому очень важному законодательному акту. Гарри поднимается на трибуну и делает глубокий вдох, глядя на собравшуюся толпу. Нервы на пределе, и он чувствует, как волк беспокойно расхаживает внутри. Он слышит толпу за дверями Министерства, протестующих, семьи тех, кого забрали волки. Настроение у них отвратительное. Злое. Он пытается абстрагироваться от них. Драко, когда так давно писал статью, уже знал, что это будет нелегкий путь. Оказаться здесь вообще было чудом. Еще он чует других волков в толпе. Он не может сказать, сколько их и где они, когда так много людей в непосредственной близости, но то, что они вообще здесь, что они не чувствуют опасности, собираясь на такое мероприятие, он даже не мог себе представить несколько месяцев назад. Гарри позволяет своему взгляду окинуть толпу, пока не находит Драко. Он смотрит на него, сидящего в первом ряду с Гермионой, Роном и всей семьей Уизли, расположившимися по обе стороны. Уверенность и гордость читаются в каждой линии его тела, и Гарри сосредотачивается на нем, черпая силу. Драко улыбается, и Гарри закрывает глаза, делая глубокий вдох. Открыв их, он еще раз осматривает толпу, изучая всех, безмолвно разговаривая с каждым из присутствующих. — Меня зовут Гарри Поттер, — говорит он. — И три года назад меня укусили.