Тыква

Хоть Крам и был довольно известен, мне он как человек не очень интересен. Да и как ловец тоже. Впрочем, не мне одной. Фред и Джордж, сидели и рассматривали золотые кубки и тарелки. Директор Дурмстранга представился и сел за стол. — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал Дамблдор, лучезарно улыбнувшись ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!       При этих словах одна из наших однокурсниц, у которой на голове все еще был шарф, громко хихик­нула. —Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприяз­нью патлатая шатенка. —Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие дру­зья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома! Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только ку­шаний не было, в том числе и заморских! —А это что? — спросил рыжий указывая на мой любимый буйабес, стоявший рядом с йор­кширским пудингом из говядины с почками. —Буйябес, — объяснила та девушка. — Надо же! — удивился Рон. — Это французское блюдо. Я его ела на каникулах по­запрошлым летом. Очень вкусно. —Поверю тебе на слово, — сказал тот паренёк и потянулся к привычному пудингу. В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за нашей одежды Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской: под шубами дурмстранщев оказались крова­во-красные мантии. — Можно вопрос? -с заметным акцентом спросила я у черноволосого очкарика. — Смотря какой — холодно ответила за него шатенка. Она смотрела на меня довольно презрительным взглядом. — Вроде как в вашем Шармбатоне вежливых нет. — А у вас не обучает этикету, и не объясняют что если я задаю вопрос конкретно одному человеку, то это значит что я жду ответа именно от него, а не от другого человека. — Гарри, смотри чё происходит! — рыжий ткнул в бок «Гарри». — Я иногда удивляюсь что тут ваще происходит. Как эта эльфиха Гермиону уделывает… Запоминай. Больше такого не будет. — РОНАЛЬД УИЗЛИ! — Молчу-молчу… — он поднял руки сдаваясь. Внезапно меня осенило: — Ты… Гарри? Гарри Поттер? — Где? — Развернулась Флер. Она уже успела завязать кульку. — Ну ты вообще думаешь о чем говоришь? Я потом тебе потом нем расскажу, лучше не стесняй его. Ты же знаешь, какой славой он это заработал… — Я выплюнула это скороговоркой, на французском. Она кивнула и очень заинтересовалась йоркширским пудингом. «Гермиона» уже смотрела на меня более уважительно. — Угу… — Спасибо за откровение, Гарри. Мне же можно называть тебя Гарри? — я мило улыбнулась и увеличила на стадию вейловское обяние. Рональд смотрел на меня как на ожившее чудо, а Гермиона увлеклась поеданием пирога с патокой. — Ага… Слушай, ты так похожа на вейлу… Ты точно не она? — Я почти вейла. Я вообще не человек. И конечно твой вопрос бестактен, но я все равно на него отвечу, из-за уважения к тебе. Такс, я правильно запомнила? Ты Гарри, ты Рон, а ты Гермиона? — я поочерёдно указывала пальцам на них. Минут через двадцать дверь за профессорским сто­лом отворилась и в зал вошел огромный человек, скорее всего, полувеликан. Сев на обычное место, он сразу же помахал толсто забинтованной рукой Гарри, Рону и Гермионе. —Как поживают соплы, Хагрид? — спросил Гарри. — Соплы? — недоумённо спросила я. —Процветают, — широко улыбнулся Хагрид. —Никто и не сомневался, — тихонько сказал Рон. — Похоже, нашли еду по душе. Пальчики Хагрида. —Будьте доб’гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос. Это была Франсуаза, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Она наконец-то сняла шарф, и ее белокурые волосы волной падали почти до самого пояса. У нее были большие синие глаза и ровные белые зубы. Рон покраснел до ушей. Взглянул на девушку, открыл было рот, но вместо слов издал бессмысленное булька­нье. — Пожалуйста, — придвинул к ней блюдо Гарри. —Вы уже поели? — Д-да, о-очень вкусно, — заикаясь, проговорил Рон. Девушка взяла блюдо и осторожно пододвинула к себе. Рон таращился на нее, как на неземное диво. При­вел его в чувство смешок Гарри. — Вылитая вейла! — осипшим голосом прохрипел Рон. —Глупости, — возмутилась Гермиона. — Ты один ус­тавился на нее с таким идиотским видом. Но она ошибалась. Многие глядели вслед этой девуш­ке, а некоторые, как и Рон, потеряли дар речи. —Говорю тебе, она самая необыкновенная на свете девушка! — вертелся на стуле Рон, стараясь не упускать ее из виду. — В Хогвартсе таких нет. — Если ты учишься на троллей, то она тебе подходит — с недовольством фыркнула я. — В Хогвартсе есть и получше! — выпалил Гарри, гля­нув искоса на девушку азиатской внешности, сидевшую за столом Когтеврана. —Да перестаньте вы оба пялиться! — рассердилась Гермиона. — Посмотрите лучше, кто еще пришел в зал. И она кивнула на преподавательский стол. Два пус­тых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессо­ром Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Мак­сим — мистер Крауч. —Что они тут делают? — удивился Гарри. —Они — организаторы Турнира Трех Волшебни­ков. — Гермиона знала все. — Полагаю, при­ехали посмотреть начало Турнира. Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое блан­манже и слегка подвинул его вправо — пусть заметят за столом Когтеврана. Но Франсуаза навер­ное, была сыта, и бланманже не соблазнило ее. Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Гарри почувство­вал легкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех Les beaux rox так и впились в директора горящим взглядом. — Торжественный миг приблизился.— Дамблдор ог­лядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как вне­сут ларец… —Что-что внесут? — не понял Гарри. Впрочем, как и многие —… я хотел бы коротко объяснить правила нынешне­го Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слуша­тели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, на­чальника Департамента магических игр и спорта. Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил ап­лодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хму­рый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамбл­дор назвал его имя. На чемпионате мира, вспомнил Гар­ри, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшеб­ника выглядел как-то нелепо. Его усы щеточкой и акку­ратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора. — Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Тур­нира, без устали работали несколько месяцев, — продол­жал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, ко­торая будет судить состязания. При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло. — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста. Филч, который до этой минуты прятался где-то в даль­нем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустирован­ный жемчугом. Зал, зашумел, всколыхнулся. Завхоз осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения: — Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключи­тельно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусства­ми, личную отвагу и умение преодолеть опасность. При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал: — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оце­нивать по тому, как они справились с очередным состя­занием. Чемпион, набравший во всех турах самое боль­шое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристраст­ный выборщик — Кубок огня. Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Он сунул внутрь руку и достал боль­шой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ни­чего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, что­бы все хорошо его видели. — Желающие участвовать в конкурсе на звание чем­пиона должны разборчиво написать свое имя и назва­ние школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четы­ре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, прими­те к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до кон­ца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним маги­ческий контракт, который нарушить нельзя. Посему хо­рошенько подумайте, действительно ли вы хотите уча­ствовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всё, всем доброй ночи. —Запретная линия! — воскликнул Фред (Или Джордж?), выходя из зала, глаза у него возмущенно сверкали. — Ее наверняка можно обмануть зельем, ну… которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку — умора! — все равно, сколько тебе лет! —Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — Мы еще очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу. —Говори только за себя, — обозлился Джордж (Или Фред?) — Гар­ри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе? — Мы с Флер точно примем, Le britannique roux До новых встреч! Мы с Флёр ушли в карету. Спокойно улеглись, и заснули.

Тем временем в гостиной Гриффиндора…

— Гарри… Эта «Франсуаза» как сказала эльфиха, такая… Красивая… — А ведь мы даже имя её не спросили… — сокрушалась Гермиона. Видимо, она тысячу раз пожалела после своего высказывания по поводу Шармбатона. — Теперь она думает что все гриффиндорцы глупы и бестактны… — Её имя Элис — проходя мимо бросил Джордж. — Меня больше удивило то что в отличии от Франсуазы она не сильно очаровывает как Вейла… — Ну Гарри! Это же написано в «Все о всех магических рассах»! Вейлы могут регулировать свою степень привлекательности. Когда они включают на всю, то некоторые просто не выдерживают и становяться их рабами! Вот почему они опасны! Видимо эта Франсуаза выкатила привлекательность на всю, а эта Эльфийка наоборот, на минимум. Вы слишком мало читаете! — закончила свои нравоучения Грейнджер. — Герми, будь добра, заткнись пожалуйста. Гермиона кинула в него подушку и он поспешно удалился вместе с Гарри. — Как думаешь, Франсуаза обратит на меня внимание? — Ага, только если ты выпьешь зелье Храбрости, или если ты поговоришь с этой Элис. — А она кстати, вроде кому то из близнецов понравилась…- зевнув сказал Рон. — Кому именно? Но Рон уже спал.