***
Юи и Син шли по заснеженной тропинке к зданию, в котором была назначена встреча. С виду оно казалось простой заброшкой, каких в Йокогаме сотни, если не тысячи: мутные старые стекла, потрескавшиеся стены, скрипящая дверь. — Говорить буду я, — сказала Юи. — Пожалуйста, молчи. — Ну уж нет, — Апельсин скрестил руки на груди. — Во-первых, с Достоевским договаривался я. Во-вторых, с Мари-сан тоже я договорился. А в-третьих… Юи-чан, сегодня я буду тебя защищать. Юи остановилась и в недоумении посмотрела на Сина. Тот улыбнулся и, как ни в чем не бывало, продолжил путь. Девушка мотнула головой, чтобы привести в порядок мысли. Времени на пустые размышления не было. Здание пустовало. Изнутри оно оказалось куда более целым, чем снаружи: не было потрескавшихся стен, плитка пола выглядела даже чистой, насколько это было возможно при такой погоде. Пара ученых поднялась на второй этаж, как того просил Достоевский в сообщении. — Подозрительно тихо, — прошептала Юи, достав пистолет. — Ловушка? — Держись за мной, — Син отодвинул девушку к себе за спину. Никогда еще Юи не видела его таким серьёзным и напряжённым, но первый снег нёс перемены. — Стой. Слышишь? Юи прислушалась. Где-то в здании определённо кто-то плакал. Ребёнок. — А вдруг это не ловушка? — прошептала Юи, отодвигая Сина. Она бесшумна прошла к комнате, в которой их должен был ожидать Достоевский. Дрожащей рукой она нажала на ручку и медленно отворила дверь. Комната пустовала. Никаких признаков нахождения внутри живого или мертвого человека. — Пусто, — от волнения ее голос охрип. — Надо найти ребёнка, — Син вынул из кармана перочинный ножик и одним резким движением раскрыл его. — Я пойду на четвёртый этаж, а ты на третий. У Юи не было сил спорить. Они находились в пустом здании, которое предположительно являлось базой врага. Где-то в этом здании плакал ребёнок, а их в любой момент могли поймать в ловушку и убить. Дедушка, наученный опытом мафии, не раз говорил ей остерегаться подобных ситуаций, но кого вообще волнует инстинкт самосохранения? Юи шла по коридору третьего этажа, сжимая в руках заряженный пистолет. Ее руки дрожали. Впервые в жизни она была на настолько опасном задании. Из прикрытия — только Син, который не то что на заданиях не был, он и ножом наверняка до этого почти не пользовался в целях самообороны. Плачь становился громче по мере приближения Юи. Комната с возможным ребёнком находилась в самом конце коридора. Лучшее место для ловушки. Ловушки, на которую она заранее попалась. Девочка с золотистыми косичками сидела посреди окровавленной комнаты и громко, надрывно рыдала. Рядом с ней лежал человек. Живой или мертвый — Юи не знала. И боялась узнать. Кровь на стенах и полу комнаты почти наверняка принадлежала ему одному. Юи отшатнулась от двери и зажала рот руками. К горлу подступал комок, желудок стянулся в крепкий узел. Дрожа всем телом, она вытащила из кармана мобильник и набрала номер дедушки. Она не помнила, как разговаривала с Рьюро. Не помнила, как подошла к ребёнку и инстинктивно начала успокаивать, прижимать к себе и закрывать малышке глаза, чтобы она больше не видела тела. Не помнила, как ее нашёл Син, а следом подоспели Чёрные ящерицы. В себя она пришла уже в фургоне, когда тот был на пути к башням мафии. — С-син? — всхлипнула Юи, отстранившийся от парня. — Тебе лучше? — он поправил плед, сползший с плеч девушки. — Что с ребёнком? И.. т-тем человеком? — она испуганно оглядела фургон. Кроме них там были Хироцу, Гин и Тачихара, смотревшие на нее с нескрываемым беспокойством. — Девочка уснула, а тот мужчина… он был жив, когда я нашёл вас. Я оказал первую помощь, какую только мог, а потом приехали врачи, — Син подал подруге бутылку воды. — Юи, — позвал он, дождавшись, пока девушка попьёт. — Это был Фёдор Достоевский. Юи почувствовала, как земля вновь уходит из-под ног, если данное выражение применимо во время поездки в фургоне. Она резко открыла бутылку и отпила еще воды. — Ч-что ты имеешь ввиду?.. — Юи пустым взглядом посмотрела в окно. Ее не интересовали ни пейзажи ночной Йокогамы, ни сверкающий в свете уличных фонарей снег. Она не могла поверить услышанному. — О-он… он ведь Демон… это не может быть он… — Юи, — позвал внучку Хироцу. — Апельсин говорит правду. Тот человек — Достоевский, а девочка — Ариадна Эфрон, его воспитанница, сирота. — Как..? — Юи не смогла договорить, задохнувшись от нахлынувших дыханий. Слишком много событий за один вечер. — Как в-вы узнали, что это он? — Этот ваш Достоевский чертовски умён, — фыркнул Тачихара. — Мы когда комнату осматривали, обнаружили тайник. Там были документы. — А как же М-мари-сан?.. — Юи снова всхлипнула. Гин сунула ей блокнот, в котором была одна-единственная запись: «Мы сообщили Боссу, Мари-сан нет на работе. Он сказал, что потом сам ей сообщит». Юи медленно успокаивалась. Работа в мафии всегда казалась ей слишком жестокой, она и пошла-то туда только из-за лаборатории. Перед глазами все еще мерещилось полуживое тело Демона Фёдора. Разделывание трупов ей нравится куда больше едва дышащих окровавленных людей. Фургон остановился. Юи вышла последняя, сильнее закутавшись в плед и сжав его края до боли в пальцах. — Син, — едва слышно позвала она. — Никому из наших пока не говори. — И не собирался, — хрипло ответил парень. — Пойдём за ними. Он одобряющие сжал плечо Юи и двинулся вслед за носилками с Достоевским. В коридоре лазарета их уже ждал Мори Огай. Тот окинул их равнодушным взглядом и зашёл в операционную, куда уже был доставлен Фёдор. Его тело. Син и Юи ждали напротив кабинета час, пока им разрешили войти. Достоевский лежал на больничной кровати. Врачи под руководством Огая смогли даже слишком быстро обработать многочисленные раны. Юи знала, что у них есть эспер, способный ускорять регенерацию клеток, когда повреждение не слишком сильное, без него врачи вряд ли бы так быстро справились. — Что сказала Мари-сан? — робко спросил Син. — Ничего, — холодно ответил Огай. — Она не ответила. На соседней от Фёдора кровате спала белокурая девочка. Юи бесшумно подошла к ней и присела на край койки. Аккуратно подоткнула одеяло. Девочка сжимала в объятиях плюшевого зайчика, на нем виднелись тёмные капли крови. Наверное, Черные Ящерицы нашли его в той комнате. Тихо заиграла мелодия звонка. Юи обернулась. Огай улыбнулся краешками губ и достал телефон. — Мари-ча-ан, — протянул он. — Ты срочно нужна во втором небоскрёбе, приезжай. Из динамика телефона раздались надрывные рыдания. Они были настолько громкими, что даже Син и Юи смогли их расслышать. — Я… я н-не могу… — Огай с трудом разобрал, что сказала племянница. — Н-ник.. он… его… — Полагаю, он сейчас находится в состоянии кровавой кашицы? — будничным тоном поинтересовался Мори. Но его голос мгновенно похолодел: — Говори адрес. Фёдор был в таком же состоянии, сейчас он у нас. Юи вдрогнула. Син в ужасе уставился на Босса. Тишину палаты разрезал крик, каких они еще никогда не слышали. Крик отчаяния. Крик безысходности. Крик человека, потерявшего все по своей вине. Мори Огай спокойно слушал, как кричала его племянница. Слушал, как она рыдала. Слушал, как она всхлипывала все тише и тише. Слушал тишину. Он не отключил звонок даже после того, как понял, что Марико потеряла сознание от нервного переутомления. Он слушал, отдавая приказ найти госпожу Мари и ее мужа. Он слушал, не в силах оборвать связь. Слушал, хотя понимал, что чувства и привязанности лишь мешают. Слушал и слушал, отключив звонок только после того, как к Марико поспел боевой отряд во главе с Коё. Слушал, потому что боялся, что этот некто вернётся и заберёт ее. Слушал и смотрел на малышку Ари. Голубоглазая блондинка, которая по красоте могла сравниться только с его Элис-чан. Впрочем, они были похожи, поэтому ему так и казалось. Внешностью девочка наверняка пошла в мать. Он помнил Марину лишь отдалённо, но не заметить сходства было невозможно. А характер? Её воспитывала вся веселая компания Марико, с малышки сдували пылинки. Потрясение могло сильно сказаться на ее детской психике, хотя мозг мог и заблокировать болезненные воспоминания. Марико наверняка будет в ужасе, когда узнаёт, что Ари видела. Да, будет в ужасе…***
Марико сидела на пушистом ковре в кабинете дяди и смотрела в окно. Почему-то в этот раз рассветная Йокогама не вызывала у нее положительных эмоций. Впрочем, отрицательных тоже не было. Она не чувствовала ничего. Осталась только болезненная пустота в груди. Элис уже привычно подала Марико кружку чая, но была также привычно проигнорирована. Огай осторожно накинул плед на плечи племянницы. — Расскажешь? — тихо спросил он. Марико не отреагировала. — Тебе нужно поесть чего-то, или заработаешь себе еще больше проблем. Тебе перечислить все варианты или только самые ужасные? — она покачала головой. На диване зашевелилась Ари. Ее перенесли из лазарета, чтобы положить Гоголя в одну палату с Достоевским, а девочка не дышала больничным воздухом вдали от единственной оставшейся в городе и в сознании опекунши. Марико вздрогнула и подползла к крестнице. Аккуратно подправила одеяло, подняла упавшего зайчика. Ари сонно открыла опухшие от долгого плача глаза. — Ма… Маша? — спросила она. — Да, это я, — Марико погладила девочку по голове. — Все хорошо. Спи. — А Федя?.. — сквозь вновь подступающий сон бормотала она. — Он… — но договорить Ари не успела, мелатонин оказался быстрее. Марико вновь уставилась в пустоту. Ей было страшно. Страшно, что он не оставит их просто так. Страшно, что он придёт, но в этот раз его целью будет их смерть. Смерть оставшихся четырёх. Вопросов становилось все больше. Чего он добивался? Зачем сделал из Ника и Фёдора то, в каком состоянии их обнаружили? Почему не добил? — Я вчера перебрала все бумаги, которые были в моем кабинете, — хрипло сказала Марико, положив голову на край дивана. — Знаю, — Огай сел на кресло. — Успокоилась? — Возможно. — Может, объяснишь? — Нет. Марико поднялась с пола и посмотрела на крестницу. Ей всего четыре года, но она так много пережила. На ее глазах умер крестный, а опекуна избили до полусмерти. Она в одиночестве сидела в залитой кровью комнате, пока ее не нашли Юи и Син.***
Утренняя прохлада не вызвала у Марико привычного спокойствия. Пустота второй башни необычайно давила на нее. В лазарете была тишина. Мари посмотрела на Ника. Перед ее глазами вновь возникло тело Гоголя, лежащего посреди гостиной в луже собственной крови. Марико тихо поставила стул между двумя кроватями и сжала руки друзей. Она сидела, не шевелясь и потеряв счёт времени, лишь хваталась за друзей, как за последнюю нить надежды. — Простите, — сквозь тяжёлый ком в горле прошептала Марико. Она не знала, за что извиняется. Наверное, за то, что сидела в тёплом, уютном кабинете и умилялась с фотографий Ари, попивая чай с печеньем, пока Фёдор и Ник испытывали адские страдания, не в силах даже защититься от Камуи. «Приходи скорее, я соскучился» — это было последнее сообщение, написанное Ником. Последнее, что он ей сказал до того, как… Марико не заметила, как по щекам снова потекли слезы. Повинуясь неведомому порыву, она поднялась со стула склонилась над Ником. Лекарь хорошо потрудился, раз остались только сильные переломы и серьезные повреждения, до которых так просто не добраться. Казалось, будто Ник просто уснул и не было никакого нападения. Сейчас он проснётся, и они вместе пойдут домой, забрав Ари. Ну или не домой, а в кондитерскую, чтобы в очередной раз побаловать малышку сладостями. Но ее мечтам не суждено было сбыться. Кончиками пальцев Марико коснулась щеки Гоголя. Откинула с его лица золотистые пряди волос. Она хотела было легко поцеловать его и вернуться на стул, когда нечто очень сильное и твёрдое ударило ее в лоб. Марико по инерции села на кровати и схватилась за ушибленное место. Она захлопала глазами, с непониманием глядя на это «нечто», которое уже шипело от боли. — Ох… вот мы и встретились вновь, — раскрыв глаза, улыбнулся Ник, подтянувшись на кровати. — Медсестричка доктора Мори. Марико сидела и непонимающе смотрела на него. Галюки от истощения все же решили ее навестить? Шизофрения развилась на нервной почве? Она вырубилась? Ник охнул и потер ребра. Неловкое молчание затянулось. — Мне кажется, тот мудила отбил мне почки. — Почки не там, — хрипло сказала Марико. — Там ребра. У тебя четыре сломанных ребра, вот и болит. — Ужас какой, — прошептал Ник. — А еще? — А еще ты был похож на мешок мяса и костей, насквозь пропитавшийся кровью, — она закусила губу. — Знаешь, как я испугалась? А потом еще Фёдор… — Хей, все хорошо, да? — улыбнулся Гоголь. — Сейчас мы в безопасности… Кстати, а где мы? Он оглядел палату. Задержал взгляд на Фёдоре. — Вы во второй башне Порта. Фёдора нашли мои ребятки и вызвали Ящериц, а тебя обнаружила я. И мне нужно объяснение. Наверное. Ник замолчал. С его лица медленно сползла улыбка. — Он отменил встречу, — тихо сказал Гоголь. — Мы подумали, что пронесло. Федя ни с того ни с сего отправил Ваню в командировку, меня выгнал домой, хотел еще Ари всучить, но потом передумал. А дома меня уже ждали. — Почему ты не сбежал? — Потому что тот мудила — не Камуи, — фыркнула Ник. — У него способность такая подлая… плащ забарахлил мгновенно. — Стой… что значит, не Камуи? — То и значит. Нам нашли замену, а не убили, потому что эта хрень была предупреждением. Та гнида… Булгаков. Он сказал, что их цель — уничтожение ВДА. И если мы помешаем… сама понимаешь. Повисла тишина. Марико старательно пыталась отгонять навязчивые мысли. Получалось плохо. То, что цель Камуи — Агентство, ее насторожило. Круг возможных подозреваемых снизился. Такими темпами они смогут разгадать тайну его личности до того, как начнётся вся заварушка. Булгаков тоже свалился на них как снег на голову в июле. Как все не вовремя… — Ты до этого в себя приходил? Не выглядишь только что очнувшимся, — вдруг спросила она. — Да, еще ночью, — Ник снова улыбнулся. — А потом уснул. За время бодрствования я успел узнать только то, что Федя в отрубе. — И почему мне никто ничего не сказал? — Марико возмущённо поджала губы. У нее было еще много вопросов по поводу произошедшего, но Нику нужен отдых. — Г-госпожа?! — прервал их Лекарь, вошедший в палату, чтобы провести плановый осмотр. — Эм… простите, но Вы тут останетесь? — Нет, — Марико медленно встала с кровати и направилась к выходу, но у самой двери остановилась. — А Фёдор приходил в себя? — спросила она. — Д-да, еще ночью… Все налаживалось. Фёдор просто спит, Ник уже даже проснулся, Камуи за ними не вернулся. Точнее, Булгаков. Не суть. Теперь ей оставалось только искать информацию о новой фигуре в их игре. Солнце беспощадно светило. Снег таял, Марико прыгала из стороны в сторону, чтобы не намочить ноги. Ее настроение медленно улучшалось. Она распорядилась, чтобы Нику и Фёдору передали телефоны, несмотря на всю опасность. Она им доверяла. К тому же, теперь ее очередь присылать забавные и милые фотографии. Мелкая на первый взгляд лужа оказалась довольно глубокой. Марико ругнулась себе под нос. Зимняя атмосфера была убита. А ведь меньше, чем через месяц Новый год, а там и православное Рождество. Несмотря на то, что японцы празднуют только католическое Рождество, Марико предпочитала думать, что зимой много праздников не бывает, и отмечала все. — Мари-сан! — крикнул кто-то сзади. Марико обернулась. К ней стремительно бежали Син и Юи. — Мари-сан, Вы в порядке? — Да, — растеряно кивнула она. — А не должна быть?.. — Ну… Достоевский же… — Син замялся и покосился на начальницу. — Так вы знаете, — она заметно погрустнела. — Из всей команды только мы, потому что мы обнаружили его, — сказала Юи. Марико вновь улыбнулась. — Простите, что втянула… не могли бы вы пока ничего не говорить остальным? — она дождалась утвердительно-удивлённого кивка и продолжила своё путешествие меж луж. Син и Юи переглянулись. Глаза их начальницы выглядели красными и опухшими от слез, но сама она казалась вполне себе довольной жизнью. Не счастливой, но и не разбитой. — Значит, эти двое уже пришли в себя, — задумчиво произнёс Син. — Она не знает, что мы слышали, — сказала Юи. — И пускай. Блаженно ее неведение. Они стояли и смотрели вслед прыгающей по остаткам суши начальнице. Они стояли, смотрели и держались за руки. Стоило Марико зайти в кабинет дяди, напевая под нос незамысловатую мелодию из детского мультика, как в нее влетел смеющийся самолёт, имя которому было Ариадна. Чуя и Кое вздохнули с облегчением — развлекать русскоговорящего ребёнка, пока Мори Огай пытался работать, находясь в одном кабинете с ним, было тяжело. — Маша! — весело воскликнула Ари. — Привет, моя маленькая, — Мари опустилась на колени и обняла крестницу. — Как у тебя дела? Чуя и Коё недоумевали. Они смотрели на радостных Марико и Ариадну и ничего не понимали. Точнее, они понимали. Понимали, что все это время ребёнок их дурачил, притворяясь, что не говорит по-японски. Где-то в конце кабинета тихо посмеивалась Элис, надоумившая новую подругу разыграть «нянек». — Марико, — позвал племянницу Огай. — Пришла в себя? — Наверное, — девушка взяла Ариадну на руки и подошла к дяде. — Ари давно проснулась? — Почти сразу, как ты ушла, — кивнул он. — Предвосхищая твой вопрос, ее мозг заблокировал воспоминания о вчерашнем вечере. Так часто бывает, если ребёнок испытывает сильный шок. — Я надеялась на это, — Марико кивнула. — Ты готова вернуться к работе? — чуть прищурившись, Огай взглянул на нее. — Потому что у нас война трёх организаций. — Мафия, Гильдия, Агентство? — вздохнула Марико. — Ну что ж… повоюем.