Ночь перед Рождеством

Колесо фортуны предвещает перемены или потрясения. С одной стороны, оно ассоциируется с началом, удачей и возможностями. С другой — может также иллюстрировать бунт против судьбы или готовность покориться судьбе, из-за которой любое действие кажется бессмысленным. Колесо фортуны в Таро предупреждает о спирали бедствий из-за необдуманных действий. В перевернутом положении карта указывает на неудачи или конец некоторой жизненной фазы.

— Фукудзава-сама, я поеду на это дело вместе с Агентством. В комнате повисла тишина. Двенадцать пар глаз могли бы уставиться на прямо на Марико, но все присутствующие и так смотрели на нее, а потому глазам оставалось только удивлённо расшириться. Иван прошептал второе «да бля-я» за день, Фёдор закатил глаза. От этой девушки никогда не знаешь, чего ожидать. И прямо сейчас она возможно совершает свою самую большую ошибку в жизни. Если Агенство хотят подставить — а его хотят подставить, — она, помогая преступникам, может разрушить все, что заработала за годы тяжкого труда. Репутация, деньги, относительное спокойствие — у нее заберут все. — Нет, — твёрдо сказал Фукудзава после нескольких секунд молчания. — Почему? — Марико непонимающе склонила голову набок. — Это дело только Агентства. — О, да, все именно так, — она улыбнулась. — Но есть одна ма-а-аленькая загвоздка… я такая же жертва, как и вы. И мое право на месть куда больше вашего. Кроме того, разбитое зеркальце станет вам отличным подспорьем… на случай провала. Фукудзава молчал. Он думал. Мори определённо никогда не простит ему смерть племянницы, но Юкичи не вправе удерживать Марико. Она — взрослая девушка, способная сама принимать решения, и если она захотела сделать что-то — она это сделает, поэтому лучше будет отпустить ее с остальными. — Ну так что? Вы согласны? — она расплылась в улыбку, дождавшись медленного кивка. — Отличненько! Было бы неплохо узнать о ваших выводах касательно этого дела… Договорить Марико не успела. Рампо подскочил со своего места и, плотно сжав губы, что зубы заскрипели, и стремительно вышел из комнаты. Все мгновенно обернулись на звук хлопнувшей двери. Эдогава болезненно переживал все, что было связано с его близкими и Агентством. Сейчас, когда все было под угрозой, а его никто не слушал, он был на грани. — План-перехват… — пробормотал Фёдор. Иван достал телефон и быстро напечатал кому-то сообщение. — Что за план? — напряжённо спросил Одасаку. До этого момента он сверлил взглядом Марико. Эта девушка никогда не внушала ему доверия. Племянница Босса, она крутилась в таких кругах, куда простым смертным путь закрыт. У нее был доступ к колоссальным финансам, которыми она не пользовалась. Торчала сутками в лаборатории, а в свободное время напивалась с Дазаем. Тот тащил ее в Люпин, где пьянка продолжалась, а потом она шла по клубам. Дазай, шатаясь от выпитого, шёл за ней, а они с Анго были вынуждены ходить следом, чтобы эти двое не натворили лишнего. О себе Марико никогда не говорила, но подозрительно много знала о нем и Сакагучи. — Просто подруга-психолог поможет привести его в чувство, — пожала плечами Марико. — Не волнуйтесь, Баки знает своё дело. — Но мы не можем, Рампо-сан!.. — воскликнул Куникида. — Он предотвратит план по уничтожению Агентства, пока мы будем заниматься убийствами, — оборвал его Фукудзава. — Марико, мы разузнаём все более подробно и сообщим тебе. Господа Достоевский и Гончаров, у вас есть вопросы или предложения? — Нет, — покачал головой Фёдор. Столько спешки ради такой мелочи. Марико и без них прекрасно бы справилась, но увидеть это своими глазами стоило. Теперь оставалось только переговорить с Рампо и еще раз все обдумать. Марико же отписалась дяде, что собрание закончилось, ложная тревога, она уже возвращается домой. Рука нащупала в сумку ключи от машины. Больше всего в жизни Марико ненавидела водить машину. Если за рулём, то только на максимальной скорости и с ветерком, а ехать медленно и аккуратно было даже страшно. — До свидания, — легко поклонился Иван перед тем, как выйти из кабинета вслед за Фёдором. — Да, я тоже пойду, — Марико достала из сумки злополучные ключи и, покрутив их в руке, поднялась с кресла. — До встречи. Выходной был безнадёжно потерян, но оно было и к лучшему. Она не могла сидеть без дела и отдыхать, тем более сейчас, когда Камуи постепенно активизировался. На это просто не было времени. От Марико зависело слишком многое, она обладала куда большим количеством информации, чем любой, кто замешан в этой игре. И делиться ей не собиралась. Спустя несколько дней размышлений Агентство пришло к выводу, что у преступников и, что логично, у Камуи есть сообщник в правительстве. Именно он был убийцей всех тех людей. Марико предположила, что Маяковский выполняет в Смерти Небожителей ту же функцию, что должен был выполнять Ник, следовательно, это он убийца. Маскировка и изобретательные способы убийств вкупе с нечеловеческой жестокостью были его сильной стороной. Но он был не тем сообщником… правительство хочет избавиться от сильной организации, которая не берет взятки? Вполне вероятно. И этот факт значительно мог осложнить ситуацию. От мафии был заслан в правительство шпион, но они опоздали. Маяковский был быстрее. На почту Агентства прислали видео, главным героем которого был… Гоголь. — Фальшивка, — в три голоса сказали Фёдор, Иван и Марико, прибыв в Агентство сразу по звонку Куникиды. — Что значит «фальшивка»? — Доппо вопросительно посмотрел на них. — То и значит, — отрезал Фёдор. На ролике было отчётливо видно, как «Ник» восседает словно бы над четырьмя политиками, связанными на стульях. По обе руки от него стояли две пародии на палачей с ружьями наперевес. Их лиц видно не было, но Марико предположила, что они работают на Булгакова. И исходя из этого факта вычислить их будет, пускай и не слишком, но все же легко. Фальшивый Ник сообщил Агентству весьма печальную для всех участников Альянса информацию. Во-первых, несчастный политический квартет будет разрублен на восемь частей, то бишь каждый его участник раздвоится. При помощи пилы, конечно. И это было пятым признаком смерти небожителя согласно писаниям буддизма. Первый признак — их одежды пачкаются. Второй признак — нимб тускнеет и гаснет. Третий признак — тело гниет и загрязняется. Четвёртый признак — из подмышек течёт пот. И, наконец, пятый признак — им становится невыносимо их место. Речь о политиках? Они не могут усидеть на месте, пока их рубит пила, или же они возненавидят своё кресло политического деятеля? Во-вторых, это было испытание только для Агентства. За исключением детективов, в его ход могли вмешиваться лишь трое: Марико Мори, Фёдор Достоевский и Иван Гончаров. Камуи хотел уничтожить Агентство и отомстить предателям, все выглядело логично. Даже слишком предсказуемо… В-третьих, казнь начнётся ровно в шесть часов вечера. Маяковский сказал, что изначально видео должно было попасть к Агентству ровно в пять часов тридцать минут вечера, но тогда оставшиеся трое не смогли бы присоединиться к игре вовремя, что было огромным упущением. До шести вечера оставалось ровно полтора часа. Не так уж и много, но всяко больше, чем тридцать минут. В-четвёртых… они не придумали. Все видео было пропитано оригинальным Ником. Фальшивка переняла все его черты: манеру поведения, мимику и интонацию. Марико сжимала кулаки под столом, пытаясь сосредоточиться на видео. Ногти больно впивались в кожу на ладони, оставляя на ней алые кровавые следы. — Я не поеду, — вывел ее из транса голос Фёдора. — Иван? — Марико нельзя оставлять одну, — вздохнул Гончаров, покосившись на подругу, решившую пересмотреть видео еще раз. — Я не одна, — не отрываясь от компьютера, сказала она. — Со мной Бог. — Бог тут я, и я не с тобой, — фыркнул Фёдор. — Посмотри на себя и скажи, что сможешь сама справиться, если встретишь «Ника». — он изобразил пальцами воздушные кавычки. Весь диалог они вели на русском, поэтому остальным приходилось только догадываться, о чем ведут споры трое друзей. Они бы и дальше ругались, стоит ли Ивану ехать с Марико, если бы милая секретарша Харуно Кирако не занесла в кабинет Фукудзавы, где проходили дебаты, письмо. Самое обычное бумажное письмо. — П-прошу прощения, — робко сказала она, протягивая конверт Марико. — Мне сказали передать госпоже Мори. Марико немного заторможенно кивнула, принимая письмо. Оно было запечатано красно-чёрным сургучом с перламутром и печатью с изображением солнца. — Ну, раз возражений нет… — Иван обхватил Марико за плечи и повёл ее к двери. Детективы напряжённо следили за неотрывающей взгляда от конверта Марико и обнимающим ее Иваном и не шевелились. Порой членам Агентства казалось, что эти русские заведут их в могилу своей непредсказуемостью куда раньше Камуи и Булгакова. — А вы что застыли? — спросил Фёдор, оглядев детективов. — У вас всего лишь один час двадцать четыре минуты. Поторопитесь. Семеро детективов словно очнулись ото сна и подскочили с мест. Акико первая выскочила за Марико, следом за ней вылетел Одасаку. Куникида и Ацуши вышли одновременно, за ними семенила Кёка, а Кенджи и Танидзаки завершали процессию. В кабинете остались только Фукудзава и Достоевский. Они переглянулись и, тяжело вздохнув, сели на диван. Решение выпить чая, желательно с саке, было принято без обсуждения и возможности изменения. Марико чувствовала себя совершенно разбитой. Письмо… она была на двести процентов уверена, что оно пришло от Ника. Цветовая гамма сургуча и рисунок солнца на печати… но главным доказательством была надпись на конверте. para mi unico amor Испанский. Его Ник учил в колледже. Язык, в который он был влюблён с первой пары. Марико плохо знала испанский, ей куда лучше давались английский и французский, но эти слова она поняла. Для моей единственной любви Это мог быть очередной ход Маяковского, чтобы вывести ее из строя окончательно, но почему-то Марико так не казалось. Какое-то болезненное чувство в груди просто кричало о том, что письмо от Ника. Или это ей хотелось, чтобы было так. Чтобы она не ошиблась опять. У нее перед глазами что-то замельтешило, и Марико вздрогнула, словно пробудившись от транса. — Ма-ри-ко-о, — позвал Иван. Кажется, это был пятый раз. Как же не вовремя, черт возьми, Ник решил отправить это письмо. О своей затее он рассказал ему еще вчера, сразу, как дедуля отправил его за покупками. — Что-то случилось? — как бы она не старалась, голос дрогнул. — Случилось, — вздохнул он. — Твой? Марико проследила за его взглядом и увидела чёрный микроавтобус люкс-класса с тонированными стёклами. Он был припаркован на обочине дороги возле кирпичного здания Агентства, и выглядел так непривычно, что Марико даже не сразу сообразила, что приехала на нем. — Д-да, — заторможенно кивнула она. Этот микроавтобус был собственностью Портовой мафии, на нем ездили Огай, Озаки и Чуя, если требовалось поехать куда-то вместе. Марико предпочитала добираться всегда своим ходом. Но когда Куникида позвонил и сказал, что дело сильно продвинулось, интуиция подсказала, что им понадобится транспорт, ибо у Агентства личных машин не было. — Боже, — выдохнул Иван, потирая переносицу пальцами. — Вопрос транспорта отпал, — он бросил победный взгляд на явно злого Куникиду и закатывающего глаза Одасаку. Акико о чем-то переговаривалась с Кёкой и Танидзаки, а явно нервного Ацуши успокаивал Кенджи. Марико, моргнув пару раз, сжала письмо в руке сильнее и направилась к микроавтобусу. Хироцу-сана пришлось просить добираться до башен своим ходом, а за руль сел Иван. Детективы расположились сзади, а сама Марико примостилась рядом с Гончаровым. Щёлкнул ремень безопасности, взгляд алых глаз вперился в конверт. Желтоватая бумага, твёрдая печать и чёрные буквы. Почерк у Ника был размашистый, крупный, с наклоном в правую сторону. Почерк легко подделать. Может, это все глупая шутка? Если этим они хотели ее ослабить, то у них получилось. Ехать до места, в котором держали заложников, было около десяти минут. Она не успеет прийти в себя. — Думаешь, что это очередная подделка? — покосился на нее Иван. Как обычно, серьёзный, но в его глазах всегда плескалась забота. Неприметный, он всегда был будто на втором плане, но о нем никогда не забывали. И он никогда не забывал. — Не знаю, — вздохнула Марико. В уголках глаз скапливались слезы. Сдерживать дрожь становилось все сложнее. — Это Ник написал, — сказал Иван, заводя машину. — Будешь читать? У тебя целых десять минут. Марико промолчала. Она очень хотела открыть письмо, провести пальцем по выведенным его рукой буквам, почувствовать его запах… но она боялась. Боялась, что все зайдет слишком далеко и она уже не сможет остановиться. Марико не знала, почему так боится вновь почувствовать Ника рядом. Она любит его. Но… те фотографии сломали ее. В груди поселилось липкое чувство, что она так и будет до конца жизни бегать за ним. И когда-нибудь упустит. Она надломила печать и раскрыла конверт. Внутри лежал один листок из плотной бумаги размера «А5», на котором чёрной пастой были выведены не очень ровные буквы. Я не хочу искать сотни других Следы которых не видел в тебе Ты заменила мне целый мир И я спасу этот мир от всех бед Ты не такая, как все Все не такие, как ты Но мы в друг друге нашли все наши мечты На моём плече засыпает моё счастье Слеза скатилась по щеке. Текст песни в любовном письме… как в стиле Ника. Романтика, вонзающая ночь в самое сердце. Иван с интересом в глазах покосился на с трудом сдерживающую плачь подругу. Довести Марико до слез не было легко, но и особых усилий это не требовало. А то, что она плакала с письма, было лишь доказательством непрошедших чувств Марико. Вмешиваться в их отношения Иван не планировал, но ему было крайне любопытно, почему его подруга, так хватавшаяся за Ника, вдруг решила порвать все связи с ним. Они были идеалом влюблённых — регулярные свидания в дорогих ресторанах, тёмные розы, не покидающие вазу в гостиной, подарки от люксовых брендов, неугасающая за годы страсть и искра. Кто бы мог подумать, что жалкие фотографии, отправленные в нужное время, когда Марико и без того ослаблена, могут разрушить всю их семью. После такого Иван был готов перестать верить в любовь, в которую и верил-то только из-за этих двоих. Он помнил, как Ник мог часами рассказывать о Марико. О том, как она безупречна. Ему казалось, что от нее исходит божественное свечение. Не человек, нет… она казалась ему прекрасной нимфой, чудом попавшей в людской мир. Гончаров на двести процентов был уверен, что друг без друга они пропадут. Глядя на Марико боковым зрением сейчас, когда в ее руках было письмо Ника, Иван видел, как в ее глазах, несмотря на слезы и боль, расцветает жизнь. После расставания с Ником она могла смеяться, улыбаться и делать вид, что счастлива, но взгляд выдавал все. Полный боли и принадлежащий потерявшей надежду и тягу к жизни девушке. Тонкая нить, тянущаяся из Йокогамы в Петербург, была заключена в этом конверте. Возможно не с первого раза, но, Иван знал, Ник добьётся Марико. Они начнут все сначала. Получат своё «долго и счастливо». — Марико, — позвал из салона Куникида. Она вздрогнула и сжала бумагу в пальцах. Нельзя давать слабину за пять минут до начала операции. План которой они не продумали. — Д-да, слушаю, — немного сипло ответила Марико, дрожащими руками пытаясь убрать письмо в переполненную сумку. — Какими способностями вы с Иваном обладаете? Нам нужно знать для проработки стратегии. — Нас не включайте, — она шмыгнула и запрокинула голову наверх, чтобы не дать волю слезам. — Мы на прикрытии, в случае экстренной ситуации поможем. Да и… Акико разве не знает? — Решила не выдавать вас с потрохами, — хихикнула Йосано. — Пусть будет интрига. — Сомнительное веселье, — напряжённо сказал Одасаку. — Как мы можем доверить вам наши жизни, если ничего о вас не знаем? — Гончаров Иван, двадцать восемь лет, — ровным тоном парировал Иван. — Теперь ты знаешь, кто я и сколько мне лет. С Марико вы знакомы довольно близко, не так ли? — Звучало двусмысленно, — хмыкнула младшая Мори. — Мари-сан сможет переместить нас в безопасное место, я права? — вдруг тихо сказала Кёка. — О-о-о, ты абсолютно права! Если опираться на разработанную нашей лабораторией классификацию способностей, моя обладает транспортной, защитной и немного нападающей функциями. — Это ведь ты тогда разняла наших глав, — Куникида отвернулся в окно. Марико Мори была очень сильным эспером, об этом говорил еще Дазай, но вот ее способность была тайной даже для него. Он тогда сказал, что знает в общих чертах, но точной информацией не обладает… чертов Дазай! Где он шляется, когда так нужен? — Громко сказано, — Марико достала из сумки помаду. Поправлять макияж по пути на важное задание… как глупо и бессмысленно. Все равно размажется по лицу. Иван припарковался неподалёку от пункта назначения и вместе с Марико перешёл на задние сиденья, чтобы узнать о плане Агентства. Времени у них, благо, еще хватало. Ацуши должен был проникнуть в здание с подземного хода и остановить таймер, отсчитывавший время до запуска пилы. Задачей Кенджи было задержать военную полицию, которая была уже довольно близко, если верить информатору Агентства. А ему Марико и Иван не верили, поэтому под шумок связались с Фёдором, подтвердившим слова детективов. Остальные освобождают заложников. Все донельзя просто, что стало слишком подозрительно. Марико плохо соображала и толком не успела отойти от письма, а потому «команда» лишилась интеллектуальной поддержки от ближайшего к ним «мозга». Рампо о ситуации доложили по пути, но у него и своих проблем хватало. Оставшись без главного мыслителя, детективам оставалось полагаться лишь на собственный опыт и рисковать, не зная ничего о планах противника. После ухода Ацуши и Кенджи по их точкам вся компания погрузилась в меланхоличные размышления о былых деньках, когда Камуи сидел на попе ровно и не особо тявкал, а если тявкал, то все последствия принимали на себя Ник и Фёдор, что тоже было плохо. Как ни странно, тоску прервал самый депрессивный член компании, известный также как Иван: — Солнышко, а заветная страничка у Камуи? — Вовремя напомнил, — пробормотала она. — Что за заветная страничка? — спросил Танидзаки. Марико, чуть задумавшись, ответила: — Страница заветной книги. Страшная штука, противостоять которой мы не в силах. Если Камуи решил использовать ее сейчас — вы заведомо проиграли. В машине снова повисло тяжёлое молчание. Прервав тоску, Иван положил начало массовой тревоге. Лишиться шансов на победу не особо хотелось. Но выбора не было. — Если что-то случится, я буду играть на публику, — вдруг сказала Марико. — Но… я всегда буду на одной стороне с вами. Что бы не случилось, что бы не говорили журналисты. — Она бросила взгляд на наручные часы. — Пора. Выдвигайтесь. Детективы шли первыми. Ровно спустя три минуты была очередь младшей Мори и Гончарова. Марико решила это почти сразу после ухода Ацуши и Кенджи. Отбросить чувства и уступить место холодному расчету было тяжелее, чем она могла себе представить, но у них не хватало времени для слабости. Марико твёрдо решила заполучить образец крови Маяковского и понять наконец суть его способности. Едва детективы отбежали на десять метров от машины, она подскочила с места и, достав сумку, выудила из нее шприц для взятия крови, который носила с собой с того дня, как впервые встретилась с Маяковским, на случай, если увидит его вновь. Иван на это только приподнял брови. Удивляться поступкам Марико он перестал давно. Примерно после наркотиков. — Видел тех в колпаках? На видео? Ее глаза сверкали безумным блеском, от которого Ивану раз и навсегда расхотелось быть ее врагом. Даже учитывая, что такого желания у него не было вовсе. — Ну да. — Не знаю, как, но они выставят Агентство преступниками, сделают так, что это они окажутся под колпаками. — И как ты это поняла? — Интуиция. Еще в Агентстве обратила на них внимание… — А мы что делать будем? — Рыдать. Делать вид, что они нас предали. А потом посидим немного под пледиками в карете скорой и поедем их спасать. — Ужасно. Зачем вообще показываться на глаза другим? — Мне нужен Маяковский. Он либо прикинется жертвой, либо подставит Ника… и оба этих случая позволят мне приблизиться к нему, чтобы взять кровь, — она с жестокой улыбкой продемонстрировала шприц. — Набери, пожалуйста, Цубаки, чтобы забрала машину. Ринтаро мне не простит, если с ней что-то случится… Марико задумчиво обвела микроавтобус взглядом и снова потянулась к сумке. Ей придётся много использовать способность и, возможно, даже открыть пространство. Потребуется много сил. И оружия. Правительство не отпустит преступников, убивших важных политиков так просто. И оставить сумку с кучей важных вещей — самоубийство. Перед выходом она еще раз проверила телефон. Ринтаро просил быть осмотрительней, похоже, ему уже все рассказал Хироцу. Фёдор подтвердил догадки Марико и Ивана, написав, что Агентство выставят виновниками с помощью заветной странички. Рампо отправил голосовое, слушать которое ни времени, ни сил не было. Наверное, там было что-то важное, но Марико решила отложить это на потом. Уже на подходе к зданию она пожалела, что решила надеть туфли. Каблуки ритмично стучали по полу, ноги начинали болеть. Бегать в такой обуви не представлялось возможным, что уж говорить о передвижениях по лесу, где с большой вероятностью Агентство будет какое-то время скрываться от властей. И откуда она их заберёт. — Проклятые журналисты, — Иван указал на подъезжающую к зданию машину с фирменными логотипами телеканала. — Как думаешь, где они? — спросил он, едва они вошли в здание. — Я прицепила к Акико несколько частиц зеркала, — выдохнула Марико. — Решила играть по-крупному? — Нельзя мелочиться на способности в такой ответственный момент. У меня в сумке энергетик и онигири на всякий… Иван смерил взглядом относительно небольшую сумочку максимум двадцать сантиметров в длину. Как туда могло все это поместиться? Тайная суперспособность всех девушек, не иначе. Они шли по коридорам на второй этаж. Всего в здании было три этажа, но верхний больше походил на чердак. Фасад был оформлен в стиле европейских особняков времён девятнадцатого века. Весьма красиво, как заметила Марико на подходе к зданию. Жаль, что они не могли в полной мере насладиться этим видом и сделать несколько фоторографий. Посреди лестницы, ведущей на второй этаж, Марико остановилась и задумалась на пару секунд. После чего повернулась к Ивану и напряжённо сказала: — Возьмём кровь у Маяковского и уйдём. По возможности избегаем журналистов… не хочу выставлять Агентство в плохом свете. Сказать, что Марико боялась, значит наврать. Она почти тряслась от ужаса и напряжения. Письмо было сильнейшим ударом по ее самообладанию. Колени подкашивались, руки ослабели. Шприц, спрятаный в рукаве свитера, неприятным холодком касался запястья. Фетровое пальто будто душило ее. Казалось, холод продирал до костей. Обычно Марико не чувствовала температуру воздуха, когда нервничала, но отчего-то в этот раз ее морозило. Хотелось по-сильнее закутаться в клетчатый шарф, сунуть руки в карманы, сменить туфли на тёплые ботиночки и вздохнуть полной грудью. Коридор пронзили душераздирающие крики. Марико и Иван застыли на месте, широко распахнув глаза. Звуки… кого-то резали пилой. Две одинокие фигуры, замёршие на лестнице полузаброшенного здания на краю Йокогамы, как по команде перевели взгляд на наручные часы. Нет… времени было еще достаточно. Сорок минут. Почему же они запустили пилу? — Быстрее, — шепнул Иван, потянув Марико за руку в коридор, откуда доносились крики. — Агентство, — она показала на открывающих дверь детективов. В следующую секунду у Марико замерло сердце. Крик… этот голос… Маяковский в образе Ника. Даже зная, что это не Гоголь, она не могла отбросить давящую боль в груди. Дыхание перехватило. В тот миг для нее перестало существовать все. Наплевав на неудобные туфли, она ринулась в комнату, откуда доносились крики. В ушах звенело. Взгляд снова застилала мутная пелена слез. Правой рукой, дрожащей от напряжения, она достала шприц. Маяковский… да, он… она не могла его упустить. Анализ его крови мог стать их спасением. Перчатки… перчатки надо натянуть по-выше, чтобы не запачкать кожу. На лицо маска… которую она забыла дома. Слезы текли по щекам без остановки. Больше всего она боялась, что кричит настоящий Ник. Что они похитили его и привезли в Японию, а бабулю, дедулю и Ари убили. Руки безнадёжно дрожали. Взять кровь в таком состоянии было почти невозможно. Марико отчаянно пыталась успокоиться, но осуществить за тридцать два шага ей не удалось. Тридцать третий шаг. Приоткрытая дверь. Вытекающая из комнаты густая кровь. Валяющиеся по полу кишки и другие внутренние органы, разглядывать которые Марико не стала. И… детективы? — П-подстава… — она прижала ладони ко рту, разглядывая членов Агентства, держащих в руках маски палачей и одетых в их серые холщовые робы. Ее трясло. Что-то подобное они предсказывали, но видеть все своими глазами… — Марико, там… — дрожащей рукой Акико показала куда-то в сторону. Она могла готовить себя к этому хоть целую вечность, говорить, что это не настоящий Ник, но безумная улыбка, застывшая у трупа на губах, навсегда отпечаталась в ее памяти. Колени подогнулись. Она тихо ахнула, побелела и пошатнулась. Голова кружилась. Пред глазами все плыло. Шатаясь и задыхаясь, она на негнущихся ногах прошла к телу и опустилась на корточки. Глаза… застывшие зрачки, разноцветные радужки. Такие родные и такие чужие одновременно. Навсегда остекленевшие. Шея. Медленно наполняющийся кровью шприц. Тёмная жидкость, которой пропитался подол ее пальто и юбки. Чёрные туфли с липкими разводами. Промокшие перчатки. Мокрые от слез щеки. Тремор рук. Телефон. Расплывающиеся буквы. Любимый клоун Она хотела просто услышать его голос. Убедиться, что все в порядке. Он жив. — Марико, нам пора, — раздался прямо над ухом знакомый голос. Она обернулась. Детективы все еще стояли за ее спиной и выжидающе смотрели. Не убежали? Но… ведь за ними теперь охотится вся военная полиция. Неужели… они что, ждут ее? Готовы рискнуть жизнями, ради чужого человека, да еще и из вражеской организации? — Марико, пожалуйста, — снова сказал Иван. Она обернулась. Слезы продолжали солеными реками течь по ее щекам. Что… что они хотят от нее? Как она может им помочь? Пятеро детективов напряжённо смотрели на нее. От нее зависели их жизни. Но что она может? Слабая. Жалкая. Не способная защитить даже себя. Мысли путались. Сидя в луже крови, когда вокруг нее лежали расчлененные тела, она не понимала даже, кто она такая. Что она там делает. Почему. Почему. Почему это происходит именно с ней. — Б-бежим, — прошептала она, словно очнувшись ото сна. Не время лить слезы по наверняка живому Нику. Сейчас было куда важнее сбежать так, чтобы их не заметили журналисты. Военных можно было убить, никто даже не удивился бы, но трогать прессу без повода запрещено. Да и свидетели… кто знает, сколько их там. Рвано всхлипывая, она поднялась на ноги, пробормотала «Простите за это» и, закрыв лицо и голову шарфом, вместе с остальными выбежала из комнаты. Мысли путались, собрать их в кучу было почти невозможно, но Марико не сдавалась. Голова раскалывалась. Что они могут сделать? Что может сделать она? Портал. Ее способность. Но сначала нужно спокойное место… По-дальше от журналистов, которых на этаже не наблюдалось лишь по счастливой случайности. Бежать на каблуках было больно. Ноги подкашивались от эмоций, туфли нещадно раздирали ступни в кровь. Но она бежала. Иван практически тащил ее по коридорам вслед на Агентством. Страх липкими пальцам обвивал и сковывал ее сердце. В ушах звенело от стресса и напряжения, дыхание сбилось. В голове крутилась одна мысль: «Портал. Как можно дальше отсюда». На лестничной клетке она с трудом вдохнула влажный прохладный воздух и несколько раз поморгала. Сознание вновь прояснилось. Она судорожно переложила телефон и шприц в сумку и, хватаясь за перила, но уже без помощи Ивана взбежала на третий этаж. — Мне нужно закрытое пространство! — с трудом прокричала она, практически вывалившись в коридор. — Комната или что-то вроде… — Отлично, потому что ничего другого тут нет! — раздраженно ответил Доппо. — Куникида, сюда! — услышав знакомый голос, Кенджи высунулся из комнаты в самом центре коридора. Из последних сил они побежали вперёд. Стоило двери позади них захлопнуться, семеро «преступников» устало опустились на пол. Некоторое время в комнате была тишина, нарушаемая лишь громким дыханием. — Эй, Мори, — позвал Куникида. — У тебя есть план? Зачем комната? Марико вздрогнула, услышав фамилию, и перевела рассеянный взгляд на источник шума. Она все еще не успокоилась. Слезы остановились, но ужас остался. Перед глазами снова и снова возникал расчленённый труп «Ника». К такому ее жизнь не готовила. — Я смогу открыть портал на десять километров отсюда, — просипела она. — Но после этого мне понадобится несколько часов передышки… — У нас нет выбора, — задумчиво кивнул Одасаку. — Так вот, какая у тебя способность… — Скорее уж проклятие. Взгляд в пустоту, неестественно бледная кожа и безэмоциональный голос. Жуткое зрелище. Иван вздохнул и притянул подругу к себе. Он и сам не смог так быстро отойти от увиденного. Да и вряд ли отойдёт когда-нибудь. — Стойте, — встрепенулась Кёка. — А как же Ацуши? Он все еще внизу… — Я тут! — раздался радостный голос со стороны двери. Все мгновенно обернулись на мальчика-тигра, стоявшего в проёме. Из-за нервов или по другой какой-то причине они даже не заметили его. Непростительная слабость. Расслабляться нельзя. — Там был Гоголь-сан, но я с ним справился! Только вот ногу поранил, — он указал на окровавленную голень. — Поэтому так долго шёл, извините. — Это был не настоящий Ник, — кивнул Иван. — В схватке с настоящим ты бы не выиграл. Марико заторможенно оглядела всех присутствующих в комнате. Нужно было торопиться. Она медленно поднялась на ноги и прошептала: — Способность. Разбитое зеркало. Комната озарилась ярким белым светом. В самом центре появилось огромное зеркало, по которому паутиной расползались трещины. Говорят, разбитое зеркало сулит несчатья. Смотреть в него было категорически запрещено — примета плохая. Марико в приметы не верила. Но, быть может, стоило? Ее способность даром не была. Она убивала ее всякий раз, когда Марико переусердствовала с использованием. Нет, не дар. Проклятие. Отказаться от которого она не сможет, даже если такая возможность будет. Кто-то назовёт это глупостью, и Марико согласится с ним. Но Зеркало слишком часто спасало ей жизнь. Настолько часто, что у нее не осталось выбора.