Ночь перед Рождеством

Смерть в Таро символизирует болезненную утрату. Старое должно пройти, и тогда новое сможет расцвести. Данный аркан — это повод расстаться с тем, что уже отмерло (в переносном смысле слова, естественно) и освободить место для чего-то нового. Будет непросто, но затем наступит ясность. Самое главное – Смерть не означает смерть в прямом значении, она символизирует окончание чего-то, например, отрезка жизненного пути.

— Эйрикюр Биргассон, также известный как Апельсин. Слова дяди обрушились на неё ледяным осознанием. В лаборатории был лишь один человек. И шансы на его выживание были минимальные. Точнее, шансов не было. Апельсин, солнечный паренёк, не так давно пришедший в их лабораторию. Он даже не по своей воле это сделал, наверняка побоялся отказать Коё. Но быстро смирился и предстал учёным с лучезарной улыбкой на лице. Таким она его знала. Никогда не унывающее солнце лаборатории Портовой мафии. Он погас. Так быстро. Они только добились успеха, только смогли продвинуться в исследованиях и вышли на мировой уровень… — Это Ищейки, верно? — ее сдавленный голос был пропитан злостью. Камуи. Он решил отобрать у неё все. Родители, Марина, Борька… она каждый день молила Бога, чтобы на Пастернаке чреда потерь прервалась. Но нет. У судьбы на неё были другие планы. Молчание Ринтаро было хуже любых слов. Он не знал, что сказать. Это была его вина. Он — Босс Порта. Он не смог предугадать трагедию, в которой погибли люди, работающие на него. И в их числе был дорогой Марико человек. Что он должен сделать? Что должен сказать? Он отчётливо понимал, что от него требуется как от руководителя. Но… Марико не его подчинённая. И ответа на вопрос, как помочь ей, у него не было. — Скажи только одно… они же все время смотрели бумаги. Как? Как они заложили эту чёртову бомбу? — В моем кабинете сидели только двое: Теруко Оокура и Очи Фукучи. На ее лице отразилась целая палитра эмоций. Злость захлестнула Марико с головой. У Дзено Сайгику была отличная способность… самое то, чтобы подорвать пять этажей. — Марико, нам нужно уйти. Огай осторожно потянул племянницу за руку. Она подчинилась. Словно безжизненная кукла девушка шла за дядей. Чуя замыкал процессию, гравитацией защищая обоих Мори от обломков башни. Взгляд Марико опустел. Она вдруг осознала, что в башне находились люди и помимо Сина. Этажи лаборатории и архив тщательно охранялись, особенно после явления проекта публике. Число желающих раздобыть ценные сведения, скрытые мафией, увеличилось в разы. Увеличилось число охраны. Увеличилось количество погибших. — Сколько… человек были на тех этажах в момент взрыва? — она не могла спросить, сколько погибло. В горле стоял тяжёлый ком. Должны же быть выжившие? Хотя бы немного… не все же погибли! Огай молчал. Он и сам не знал точную цифру. Ему назвали имена, но он ухватился за знакомое и перестал слушать дальше. Какой толк, если потом ему все равно принесут списки погибших. Они шли по слабо освещённым коридорам подавалов мафии, служивших тайным убежищем на случай экстренной ситуации. Коридоры были больше похожи на канализационные каналы, но если пройти до конца, то можно попасть в неплохо обставленное помещение со всем необходимым для очень даже хорошей жизни в течении нескольких суток. Неподалёку было расположено место обитания Поля Верлена — одного из пяти глав Порта, — из которого он почти не выползал. До пункта назначения добрались в молчании. Каждый из трёх глав винил в произошедшем себя. Но никто из них виновен не был. — Каковы наши дальнейшие действия? — прервал нагнетающую тишину Чуя. Всем сердцем он желал разрушить базу Ищеек. Поубивать всех, кто на ней. Взорвать их к чертям. Вернуть все в стократном размере. — Месть, — одновременно произнесли Марико и Огай. У стоящих у дверей молчаливых охранников в смокингах и с винтовками по спине прошёлся холодок. Босс и его зам выглядели как никогда решительно. Никто не смеет так обращаться с мафией и оставаться при этом безнаказанным. — Каков план? — с готовностью спросил Чуя. Марико задумчиво посмотрела на рацию в центре стола. Все ее мысли возвращались к Сину. Он погиб быстро и безболезненно, его просто испепелило взрывом. Его убийцы должны понести наказание в стократном размере. — Мотоджиро Каджи был в башне на момент взрыва? — голос Марико звучал сухо и безжизненно. Лимонный подрывник — ее единственная надежда на достойную месть. Подорвать военную базу, посеять смуту среди ее обитателей и убить каждого. В этом состоял ее план. О смерти Ищеек ей приходилось только мечтать. Все, чего она хотела — посмотреть в глаза Камуи. Спросить, почему именно она. Почему он выбрал ее, а не другого эспера. Смерти военных были лишь приятными бонусами. — Он был на задании в трущобах, — голос Огая, напротив, искрился эмоциями. Столь несвойственно для него. Он выглядел едва ли не разъярённым — мафии был нанесён удар, блокировать который они не успели. О котором они даже не подозревали, черт возьми! — Ринтаро, отдай это дело мне, — сверля взглядом рацию, произнесла Марико. — Бери, — Огай смотрел туда же, куда и племянница. Они ждали сообщения от саперов, обыскивающих башни на случай, если бомбы были заложены и в других местах. Ожидание с каждой секундой становилось все мучительней. В какой-то момент Чуе стало жутко находиться в одном помещении с двумя Мори. Несколько раз в комнате хаотично возникали светящиеся зеркала, порождённые способностью Марико, но они тут же пропадали, не успев даже потрескаться. — Сними кулон, — находясь словно в трансе, сказал Огай. Зеркала напрягали, а лишнее напряжение порождало еще большую злобу. Эмоции ему были ни к чему. — Я без него, — сквозь зубы прошептала Марико. Она с трудом сдерживала способность. Вероятно, виной тому было сильное потрясение, но впервые с момента окончания войны «Разбитое зеркало» рвалось убивать. Способность — отражение душевного состояния эспера. Это они с командой выяснили еще очень давно. Как-то Син сказал, что его способность никогда не барахлит, потому что он всегда счастлив. Марико тогда рассмеялась вместе с остальными и подумала, что хотела бы мыслить также. Син… во время их последней встречи он так радовался. Они исследовали способность Маяковского, а он всеми силами старался отвлечь Марико от дурных мыслей, переодически настигающих ее. Как-то он мог распознать ее плохое настроение… удивительный парень. Но все самые лучшие уходят первыми. Это она усвоила еще очень давно. — Марико, опять, — раздраженно сказал Огай. Она встрепенулась и убрала зеркало. Воспоминания о Сине были ярким и счастливым пятном на ее жизненном пути. Как, впрочем, и все воспоминания, связанные с лабораторией. Способность реагировала на них и на режущую боль в груди Марико. Зеркала хотели крови. Марико хотела повернуть время вспять и еще раз прожить те шесть лет, когда она набирала команду и ломала голову над исследованием. Маринка и Борька еще живы, Ник рядом, а Камуи не дёргается. — Я не могу сидеть тут, — выдавила из себя она. — И ждать до завтра тоже не могу. Чуя, собирай всех боевиков. — Где? Башни перекрыты, наверняка там сейчас полиция, пожарные и скорая. — Около моего дома… там соседей нет почти, а те, которые есть, разъехались по курортам. — Разве сезон? — Чуечка, у меня отпуска не было уже очень долго, ты думаешь, я знаю? — Будто бы у меня он каждую неделю. — Замолчите оба. Огай взял со стола разрывающуюся рацию, о которой все забыли, и сделал звук громче. Один из подчинённых Чуи, оставшийся рядом с башнями в качестве связиста, доложил, что все три экстренные службы прибыли на место происшествия. Выживших немного, но они есть — на этом моменте Марико почувствовала, как болезненно сжалось сердце. Никакой опасности обнаружено не было, взрывчатки заложили только в пятой башне. — Не вижу смысла сидеть тут дальше, — напряжённо подскочила Марико. — Чуя, план расскажу чуть позже… я позвоню. — Нас могут подслушать, лучше рация. — Не могут, — уже возле бронированной двери ответила она. — Просто доверься. Она уверенно шла по слабо освещённым коридорам, следом за ней семенил молчаливый охранник. Мысли путались, но слез не было. С каждой секундой она все сильнее хоронила боль. Марико отринула эмоции в тот момент, когда они вошли в подвалы. Син погиб, этого не изменить. Она уверена, что чувства накроют ее, как только шок отступит. А пока ей нужно выполнить долг руководителя и друга. Отомстить. Апельсин не должен уйти один, следом за ним отправятся десятки военных. Она понимала, что простые служащие, которые попадут под горячую руку, ни в чем не виновны, но не могла погасить всепоглощающую жажду крови. В последний раз она хотела убивать, когда погиб Пастернак. Но тогда она смогла себя остановить, а сейчас… она сомневалась, что захочет прекращать. Марико Мори твердо решила, что реки крови будут течь до тех пор, пока Камуи и его приспешники не умрут. Не важно, от чьей руки. Она хочет видеть их безжизненные тела. Хочет заглянуть в остекленевшие глаза и спросить, не ожидая ответа, каково было им умирать. До дома ее довез Хироцу. Ящерицы приехали сразу, как только стало известно о взрыве. Она видела, как Гин косилась на раздавленного Тачихару. Мичизу явно хотел что-то сказать Марико, но не решался. Дорога прошла в тишине. Не было спокойной музыки, обычно играющей у Хироцу. Не было разговоров о всяком. Была пустота. Бездонная дыра в груди Марико, поглощающая все эмоции и чувства. Остались лишь боль и желание разнести военную базу Ищеек к чертям собачьим. Марико бы могла меланхолично смотреть в окно на дождливый город всю дорогу, но нет. Она в подробностях описала Чуе свою идею и план, стараясь не упустить из виду ни единой детали. В особняке было необычайно шумно — Фёдор перевёз Агенство. Он написал об этом ей, пока та ехала домой. Причину не объяснил, да это и не требовалось. Марико не интересовалась. — Здравствуйте, Мари-сан! — радостно воскликнул Ацуши. Она не отреагировала. Йосано, читающая что-то в ноутбуке, тихо ахнула и одернула Накаджиму, показывая экран. Судя по всему, она увидела новости. Но Марико было безразлично. Она стремительно поднялась в свою комнату и заперла дверь на ключ. Все ее дальнейшие действия были скорее механическими, чем осмысленными. Мокрая одежда валялась на полу, пока Марико сушила волосы. Они вились на концах, невозможность их расчесать раздражала. Но выпрямлять настроения не было. Из самых недр шкафу она достала первые попавшиеся карго-брюки, топ и воздушную ветровку. Когда-то она так ходила на разные задания с друзьями. Сейчас она идёт без них, возглавляя огромный отряд мафиози, а ее целью является... Она долго думала, точно ли она хочет только лишь мести. Скорее… она нуждалась в ответах. Почему именно они? Марико, ее семья и друзья. Что такого они сделали Фукучи? Что сделала она, что он раз за разом все больше уничтожает ее? Марина, Борис, теперь Син… это проклятие? Почему они умерли? Почему она потеряла их? Почему? Голова кружилась. В глазах все темнело. Не удержавшись на ногах, она облокотилась плечом об стену и рухнула на колени. Тишина давила на нее со всех сторон. Эмоции, которые она так старательно подавляла, рвались наружу, не позволяя вздохнуть. Марико попыталась успокоиться. Досчитать до десяти. Взгляд немного прояснился. Дрожащей рукой она ухватилась за ближайшую тумбочку и с усилием поднялась на ноги. Не время поддаваться слабости. На телефон, разрывающийся последние несколько минут от звонков, наконец обратили внимание. Пытаясь успокоить дыхание, она приняла входящий вызов от Чуи. — С-слушаю. — На первом этаже твоего дома открылся филиал Ада, — вместо Чуи заговорила Коё. На фоне слышались крики и ругань, но Марико они не интересовали. — Все уже собрались? — Именно. И все ждут тебя. — Поняла. Вряд ли кто-то смог бы представить, насколько Марико была благодарна Озаки за то, что та не стала ее жалеть и приносить соболезнования. Потеряв Сина, она бы не пережила слезливых обещаний, что время излечит любые раны. Не излечит. Даже не притупит боль, а только сделает острее. Марико достала из-под кровати кроссовки и на ходу впрыгнула в них. Им следовало поторопиться — база Ищеек находилась в Токио, а они должны успеть до того, как большинство военных пойдут спать. На первом этаже и правда творилось что-то страшное. Акутагава и Ацуши сыпали друг на друга ругательствами, но только потому что одного держала Гин, а второго Одасаку. Хироцу мрачно с кем-то переписывался, а Тачихара сливался со стенкой. Чуя предпочёл отрешиться от происходящего и разговаривал с Коё, пока на фоне Йосано чуть ли не избивала Каджи. Марико слышала, что у них произошёл какой-то конфликт в метро, еще очень давно, так что не удивилась. Куникида ругался с Фёдором, тему Марико не смогла уловить, да и не пыталась. Кёка сжималась под косыми взглядами мафиози, а Танидзаки, пусть и пытался ее закрыть собой, но дрожал от страха. Кенджи… мирно спал на коленях Цубаки. Рампо доедал мармелад. Иван кричал на кого-то по телефону, предположительно на Есенина, ибо в разговоре мелькало имя «Сергей». Гостиная и коридор были до отказа забиты людьми всех мастей — от мафиози до гражданских. Марико почувствовала, как головокружение возвращается, а виски начинают пульсировать болью от шума. Все либо ругались, либо активно обсуждали происходящее, что создавало адских масштабов какофонию. Цыкнув от раздражения, Марико спустилась по лестнице и подошла к Чуе и Коё. Те, судя по всему, не пытались угомонить весь этот цирк, потому что дожидались ее, ибо стоило ей подойти, как Накахара крикнул на весь дом: — Тишина! — Чуя! Прямо на ухо! — воскликнула Коё. Но желаемого он добился — все замолчали и уставились на тройку Исполнителей. — Сохраняйте тишину до самого конца, — Марико говорила негромким, ровным голосом. Казалось, он проникает в самую душу и заставляет повиноваться ей. Одной лишь ей. — Чуя, ты подготовил план базы? А… и еще оружие. Мысли путались, но она стойко держала равнодушную маску, скрывающую под собой слезы и гнев. Марико присела в кресло, просматривая планы. Все молчали. Ее просьба каким-то неведомым способом подействовала на подавляющее большинство присутствующих в доме. Остальные понимали, что Марико не в том состоянии, чтобы тратить силы и на них. — Заберите директора, — едва слышно попросил Рампо, когда Марико отложила бумаги. — Он там? Хорошо, — она не высказала и толики удивления или любой другой эмоции. Лишь полнейшее безразличие. И снова молчание. В полнейшей тишине она копалась в ящике со всевозможными пистолетами, ножами и прочим оружием. Чуя привёз только то, чем обычно пользовалась Марико, чтобы не тратить время на поиск чего-то небесполезного. — Мари-сан, могу я поехать с вами? — нарушила тишину Кёка. Марико вскинула голову и оценивающего оглядела девочку. Коё хотела что-то возразить, но промолчала, подумав, что если Марико присмотрит за ней, то все будет хорошо. — Ты же умеешь вскрывать замки? — Кёка кивнула. — Держись рядом со мной. Она снова уткнулась в ящик. Портупеи под куртку и на ноги, несколько ножей, два пистолета, запасные магазины… Она четко знала, для чего и как будет использовать оружие, но все равно несколько раз зависала прямо над ящиком и тупо смотрела в него. В какой-то момент Фёдор плюхнулся рядом и положил голову ей на плечо. Она никак не отреагировала, но внутри все сжалось. Хоть бы все было в порядке, пока ее не будет. Хоть бы они были живы. — Только попробуй сдохнуть, — прошептал он. Они думали об одном и том же. Забавно. — Я тебя с того света достану, — вторила ему Марико. — Не сомневаюсь. Отомсти за них, Солнышко. — Положись на меня. — Эй, голубки, — громче, чем следовало, протянул Иван. Он единственный из всех понимал перешёптывания друзей. — А я для вас шутка? — Ты слишком живучий и незаметный для смерти, — фыркнул Фёдор. — Ну спасибо, друг. — Обращайся, золотко. — Как ты меня назвал? Они переругивались и спорили на совершенно разные темы до тех пор, пока Марико не поднялась с кресла. Снова в доме воцарилась тишина. Ее нарушали лишь редкие указания госпожи Мори, следуя которым мафиози постепенно покидали особняк. Первым был Каджи, предвкушавший скорые взрывы. Ему было дано лишь одно ограничение: своих не задевать ни при каких обстоятельствах. Следом боевики во главе с Чуей. В их отряде были собраны сильнейшие эсперы мафии, которых тренировали лучшие из лучших. Акутагава и Ящерицы были третьими. Марико, Коё и Кёка последними. Перед уходом Кёки детективы о чем-то с ней переговорили, но отговаривать не стали. Все понимали, что раз мафия будет помогать их директору, кто-то свой точно лишним не будет. До военной базы ехать было час. Спустя полчаса дороги Марико прочла сообщение от Каджи, что он на месте и уже даже проник внутрь. По плану он должен был заложить несколько лимонных бомб внутри здания, а после взрывов здание продолжат крушить боевики, попутно лишая жизней всех, кого они встретят на своём пути. Марико почти на сто процентов была уверена в местонахождении Фукучи. Согласно плану, который ей принёс Чуя, в самом конце здания на первом этаже находились комнаты допроса. Фукудзаву только этим утром перевезли на военную базу Ищеек. Камуи был с ним. А директор и не догадывался о том, насколько его друг двуличен и жесток на самом деле. В машине Марико несколько раз проваливалась в беспокойный сон, но спустя несколько минут просыпалась и вновь начинала сверлить взглядом дождливые пейзажи за окном. Сдерживать истерику становилось все сложнее. Она понимала, что сорвётся, увидев Фукучи. Фукудзава узнает истинную личность Камуи, но Марико не думала об этом. Она на пределе. Еще немного и повторится инцидент тринадцатилетней давности, шрамы от которого она до сих пор каждый день видит на своих предплечьях. — Марико, мы приехали, — оповестила наконец Коё. На улице все еще лил дождь. Судя по всему, он накрыл собой чуть ли не всю Японию, и останавливаться не собирался. Но Марико так даже лучше. Взяв в одну руку рацию, а в другую заряженный пистолет, она устремила взгляд на двухэтажное бетонное здание. — Каджи, начинаем, — сказала она в рацию. В ответ раздалось довольное «так точно!», сопровождаемое адским шипением. Секунды длились как часы. Никогда еще Марико не подрывала военные базы. Видимо, все случается когда-то в первый раз. Грохот, крики, алые облака пламени. Лицо обдало жаром. Вход в здание безнадёжно разрушен взрывом. Стекла большинства окон потрескались и разбились. Раздались выстрелы. Стреляли не только мафиози, проникшие на базу, но и военные. Еще несколько мелких взрывов. Марико, подождав несколько минут, двинулась вперёд. За ней бесшумной тенью проследовала Кёка. Коё осталась возле машины — нечего мечнику делать в перестрелке. Марико не понимала толком, зачем Озаки увязалась за ними, но не возражала. Пускай. Она шла по полуразрушенным коридорам. Ступала в лужи крови, оставляла за собой темно-алые следы. Она даже не смотрела на трупы. Марико Мори. Принцесса Портовой мафии. Нет. Королева. Увидев ее, обвешанную оружием, с гордо поднятой головой и выражением полнейшего безразличия на лице, никто не посмел бы даже помыслить, что ее место не в мафии. Она — племянница Босса Порта. В ее руках находится весь преступный мир Йокогамы и не только. В ее власти подорвать военную базу и остаться безнаказанной. А в ее безнаказанности не сомневались даже те бедняги, которых не убили боевики и взрывы. Их убивала сама Марико. Кёка шла за ней, не вынимая меча. Она пообещала Куникиде, что не запачкает руки. Только поможет спасти директора. А Мари-сан и без нее справлялась неплохо. Постепенно они приближались к самой гуще событий. Кёка заметила среди трупов в военной форме несколько тел мафиози невысокого ранга. Пушечное мясо, но все равно жалко. — Надо же, — эта фраза должна была прозвучать хоть немного удивлённо, но Марико оставалась равнодушной. Прямо перед ней стоял Тетте Суихиро. Нахмурившийся, обнаживший меч и уже успевший ранить Гин. Тачихара испуганно жался к стене. Третьего ищейки видно не было. — Где Хироцу-сан? — Марико спокойно повернулась к Тачихаре. Он прикусил губу и отвёл взгляд, но заговорил: — Пошёл расчищать Вам путь. Мы… остались тут… — он покосился на замершего в ожидании атаки со стороны вновь прибывших Тетте. Мичизу говорил тихо, почти не слышно, голос его дрожал. Он нервничал. — Мило. Врачи уже должны были подъехать, их вызвала Озаки. Гин, уходи. Девушка кивнула и на дрожащих ногах направилась в сторону выхода. Тачихара метнулся было к ней, чтобы помочь, но замер, оглянувшись на Тетте, но тому явно было не до кохая. — Зачем? — коротко спросил Ищейка. Его голос звенел от гнева и напряжения. Марико могла его понять. Буквально несколько часов назад у нее в голове крутился тот же вопрос. Только вот она ответ знала. — Месть. — За что? — яростно взревел Тетте. Серебряное лезвие смертоносной лентой метнулось к Марико, но в последний момент девушку закрыло зеркало, тут же рассыпавшееся на миллион осколков. Меч вернулся в первоначальную форму, но ровно половину лезвия поглотила способность Марико. — А ты не знаешь? — Глупо мстить за здание! Вы убиваете людей, оглянись вокруг! Он указал на обрызганные кровью стены и безжизненные тела военных. Марико равнодушно скользнула по ним взглядом. — За здание? — она усмехнулась. — В здании были люди. Не один человек, не два, даже не десять. Среди них были гражданские. Тетте, приготовившийся уже было к новой атаке, поражённо замер. Как… были люди? Фукучи-сан сказал, что здания были пусты… Ложная информация? Невозможно. Фукучи-сан и Теруко-сан лично видели это. Тогда… остаётся только одно. Они намеренно утаили наличие людей в здании. — Умри. Марико не стала ждать новой атаки. Ищейки убили Сина. Она убьёт их. Зеркала нависли над Тетте, покрываясь трещинами. Крупные осколки готовились в любой момент вонзиться в него. А он не сопротивлялся. Дзено заложил бомбу, подорвав ее лабораторию и ее людей. Наверняка среди них были ученые — те самые гражданские. У Марико Мори есть право злиться и желать кровавой расправы над ними. Это справедливо. Свет из трещин становился все ярче. Марико даже не пыталась утереть идущую из носа кровь. Она сверлила взглядом Тетте и вливала в зеркала все больше энергии. Такие крупные осколки требовали много сил. Но она не жалела. Без кулона управлять способностью было тяжелее. Психологический барьер, сдерживающий ее после войны, был разбит всего несколько часов назад. Однако Марико продолжала сжимать кулаки, вливая энергию в зеркала. — Нет! Стойте! — закричал Тачихара. Он так и не сдвинулся с места. Гин ждала его немного поодаль. Марико обернулась и удивлённо вскинула брови. Маска безразличия разбита не была. Но трещала по швам. — П-пожалуйста, Мари-сан… — он едва не плакал. Тетте-сан был ему как старший брат. Тачихара не мог спокойно смотреть, как его убивают. Зеркалами госпожа бы не ограничилась — он был уверен. — Тетте Суихиро, Дзено Сайгику, Теруко Оокура. — ровно произнесла Марико. — Я их не трону. Тачихара шокированно распахнул глаза. Так просто? В чем подвох? Убьют его? Гин подошла к нему, придерживая левый бок рукой, и положила ладонь на плечо напарника. — Почему? — выдохнул Тетте. — Мы виновны. Ты вправе осуществить месть. — Вы… — он прикусила щеку. Сохранять спокойствие стало сложней. — Вы… я не считаю вас виновными. Больше Марико ничего не сказала. Мимо Тетте она прошла дальше по коридору и завернула направо. Ее цель — комната допросов номер четыре. Место, в котором находится Очи Фукучи. — Кёка-чан, — Марико замерла за несколько метров до пункта назначения. Она говорила тихо, почти неслышно, но Изуми все понимала. — Не дай ему себя обнаружить. Что бы я не делала, что бы не делал он. Выходи из укрытия, только если будешь полностью уверена в своей безопасности. Быстро освобождай директора и уходите. — А вы? — также тихо спросила Кёка. — Не думай об этом. Меня есть, кому спасать. — Он же не убьёт вас? Марико не ответила. Она едва сдерживала истерику и понимала, что сорвётся при виде Камуи. А он этого не потерпит. Она мысленно досчитала до пяти, пытаясь хоть как-то подготовиться. Дверь в комнату допросов была деревянной и выглядела довольно слабенькой, чему Марико порадовалась, но подумала, что довольно странное делать такие двери на военной базе. Впрочем, не ей жаловаться. Она отошла на середину коридора, приняла нужную стойку и с размаху выбила дверь ногой. Посыпалась штукатурка, из комнаты донеслось полушокированное-полураздраженное ворчание. Голос… Марико не знала его. Но сердце замерло в испуге. В горле замер комок, все слова разом вылетели из головы. Это он. Камуи. — Ну и кто это? — обмахиваясь ладонью от пыли, Очи Фукучи посмотрел в коридор. На него яростно глядела полутораметровая костлявая девчонка, чей кровавый взгляд он отлично знал. — О-хо-хо, Марико Мори! Надо же, не ждал вас сегодня. Ты же и на работу не пришла… Он снова расхохотался. Его смех, лающий и с хрипотцой, отдавался эхом в ее голове. — Боюсь, что Юкичи я сегодня отдать не смогу. — Марико? — недоуменно спросил Фукудзава откуда-то из глубины комнаты, но девушка на него даже не посмотрела. Она сверлила Фукучи взглядом рубиновых глаз, из которых по ее щекам лились слезы. — Тварь, — выдавила из себя Марико. Это слово стало спусковым крючком. Голову заполонил гнев и обида. Она чувствовала себя маленьким ребёнком, которому всегда доставалось больше несчастий, чем другим. — Тварь! — уже более уверенно выкрикнула она. — Милейшая дама, я все понимаю, но арестовать и допросить Юкичи было частью моих обязательных к выполнению рабочих дел, замять которые у меня бы не получилось… — продолжал притворяться Фукучи. Внутри же он расплылся в улыбку — девочка оказалась умнее, чем он ожидал, и обо всем догадалась. Ну или ей рассказали отнюдь не глупые Рампо, Достоевский и Дазай. В крайнем случае Мори Огай. Вариантов было масса, но интуиция подсказывала ему, что Марико узнала обо всем сама. Первее всех вышеперечисленных персон. — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Не строй из себя идиота! Звонкая пощёчина. Вскрик. Марико упала на пол, держась за щеку. По подбородку стекала кровь с рассеченной губы. — Не понимаю, о чем ты, — он наклонился к ней и схватил за волосы на затылке. Широко раскрытыми от шока после удара глазами она уставилась на его, прищуренные в злобной ухмылке. Он получал явное удовольствие от происходящего. О, боги, как же ему нравилось смотреть на разбитую и заливающуюся слезами Марико. С покрасневшей щекой, заплаканными глазами и окровавленной губой она выглядела настолько жалкой, что становилось весело. — Почему? — спросила она, забив на своё бессилие и неспособность даже увернуться от пощёчины. — Почему ты убил их? Марина, Борька, Син? Отвечай! Она кричала в надежде получить ответ. Кричала, глядя в равнодушные к ее боли глаза. Она видела, что он этим наслаждается, но не могла остановиться. — А ты как думаешь? — тихо спросил Фукучи. С его лица не сходила гадкая ухмылка, от которой Марико еще больше хотелось убивать. — Чтобы ваша чудесная троица стала моим идеальным оружием. Сломанными куклами играть проще, об этом и твой дядя отлично знает, разве нет? Троица? Что значит… троица? Их же осталось четверо… нет, нет, нет! Только не снова! — Что у вас там происходит? — снова подал голос Фукудзава. И его снова проигнорировали. — Почему именно мы? В чем мы перед тобой виновны? Отпусти нас… — уже в открытую рыдала Марико. Истерика накрыла ее новой волной. — Ненавижу… ненавижу тебя! Мразь! Она выкрикивала все, что было на душе. Выкрикивала, не обращая внимания на мрачнеющего Фукучи. Он мог многое пропустить мимо ушей, но Марико явно перегибала палку. И терпеть это он не был намерен. Он резко дёрнул ее за волосы вверх и, схватив за горло, пригвоздил к стене. От удара головой об бетонную поверхность у Марико поплыло все перед глазами, но потерять сознание ей не позволил еще один удар по лицу. Она что-то вновь прохрипела и схватилась за руку, сжимающую ее горло. Воздуха критически не хватало. Краем глаза она увидела красное пятно, проскальзывающее в комнату допросов. В помутнённом сознание медленно проползал мысль, что ей нельзя так просто умирать. Надо тянуть время. — Сдох…ни… — с трудом произнесла Марико, впиваясь ногтями в рукав Камуи. — Сдохнешь тут только ты, девочка, — с улыбкой прошипел он. — Я давал тебе столько шансов, даже позволил твоему исследованию выйти в свет, но ты меня не слушала. Ввязалась в эту глупую войну и потянула за собой мафию. Запомни, в смерти того парня виновата только ты. Только лишь ты. Он говорил тихо, не позволяя Фукудзаве услышать хоть что-то. Раскрытие личности перед ним было в его планах чуть позже. — Не… нет… — хрипела Марико. В глазах уже начинало темнеть. Фукучи не ослаблял хватку. Еще немного и она задохнётся. — Отпу… сти… — Не хочу. Внутри нее разворачивался целый ураган. Эмоции вырывались наружу зеркалами, но они трескались на слишком мелкие осколки и не причиняли вреда Фукучи. Впрочем, польза от них была. — Так ты без кулона, — рука, сжимающая ее горло, разжалась. Марико упала на колени и закашлялась, жадно хватая ртом спасительный кислород. — Он в кармане? Фукучи беспардонно сдёрнул с нее итак наполовину ставшую куртку и вывернул карманы. — Он дома, — хрипло сказала Марико, подняв взгляд опухших глаз на Фукучи. — Клин клином вышибают, слышал о таком? — Даже оказавшись на пороге смерти, продолжаешь дерзить, — он наклонился к ней и снова схватил за волосы. Марико дёрнулась, попытавшись выбраться, но потерпела неудачу. Ожидаемо. Глупо было даже пробовать. — Не стоит так делать. Он перехватил ее руку, потянувшуюся за ножом к ботинку и вывернул под неестественным углом. От резкой боли Марико снова закричала. Эмоции постепенно сходили на нет. Она больше не хотела взрывать, убивать, крушить. Она не хотела ничего. Тихо всхлипывая, она продолжала хамить и нагло смотреть Камуи в глаза. Еще год назад она бы ни за что так не сделала. Страх сковывал ее по рукам и ногам, стоило кому-то произнести его имя. Но… спусковой крючок опущен. Марико больше не боится. Она ненавидит. — Отойди от девочки, — холодно произнёс Фукудзава. Камуи обернулся. Мечника стоял прямо за ним, освобождённый от наручников и сжимающих в руке катану. Костяшки его пальцев побелели, а в глазах горел гневный огонь. Он был зол. Страшно зол. И он еще не решил на кого больше: на Марико, так глупо подвергающую себя опасности, или на предателя-Фукучи, жестоко избившего это глупое дитя. Марико посмотрела на источник знакомого голоса. Зелёное пятно. Рядом с ним красное. Зрение прояснилось, и она встретилась взглядом с Фукудзавой. Он волновался? Ха-ха. Мило. Но времени расслабляться нет, Фукучи отвлёкся. Это ее шанс. Правая рука была безнадёжно вывихнута. Марико осторожно завела левую за спину и вытащила нож. Оружие она предусмотрительно распихала везде, где только могла. Ее действия, медленные и бесшумные, остались без внимания со стороны Камуи. Повезло. Резкий взмах. Лезвие вошло в кожу, прошло сквозь мышцы и наткнулась на препятствие — кость. Фукучи зашипел, его хватка ослабла. Марико отползла в сторону. — Сука, — прошептал он, но попыток схватить ее или ударить не предпринимал. Фукудзава продолжал переводить взгляд с бывшего друга на Марико и обратно. — Так значит это все был ты? — спросил мечник. — А сам-то как думаешь? — Фукучи вытянулся во весь рост и теперь был наравне с Юкичи. — Я спросил тебя. Ответь. — сквозь зубы сказал он. Гнев закипал внутри. Почему? Извечный вопрос, получить на который ответ он был пока не готов. — Я. Коротко и ясно. Больше и не требовалось. Фукудзава прошёл мимо бывшего друга к Марико и помог ей подняться. Кёка следовала за ним красной тенью. — Что, Марико, ты тоже так просто уйдешь? — Я своего добилась, а тебе теперь разгребать кучу трупов и сбежавшего преступника, — сквозь боль просипела она. Горло нещадно болело. Наверное, повредилось, пока Фукучи пытался ее задушить. Дорога до машин прошла в спокойствии. Передвигаться ей помогал Фукудзава, аккуратно придерживающий ее за талию. Он злился на безрассудную девчонку, думающую эмоциями, но не мог смотреть, как она едва переставляет ноги от боли и усталости. Ее правая рука была прижата к груди, а левой она зажимала нос, из которого беспрерывно текла кровь. — Он сломал тебе нос? — спросил Фукудзава, когда они отошли уже на приличное расстояние от комнаты допроса. — Побочка от зеркал, — гундосо просипела Марико. — Есть переломы? Марико покачала головой, прикрыв глаза. Она устала. Очень. Коё, ждущая их у машин, тихо ахнула, увидев побитую подругу. Она мгновенно оказалась подхвачена рыжей и явно злой исполнительницей, которая потащила ее к автобусам врачей. Марико не сопротивлялась. Мозг медленно отключался. Ноги подкашивались. Усталость давала о себе знать. Девушка на ходу проваливалась в сон. До машин она так и не дошла. Очнулась она спустя неопределённый промежуток времени от резкого запаха нашатырного спирта. Как ни странно, болела только голова. Вокруг кто-то тихо переговаривался, и Марико расслышала знакомые голоса. Все та же компашка: Фёдор, Иван, Рампо, Цубаки и Акико. Присутствие последней было непривычным, но ожидаемым. Наверняка стараниями Йосано у нее сейчас почти ничего не болит. — Неужели наша Спящая красавица решила проснуться, — промурлыкал Фёдор, стоило Марико разлепить глаза и оглядеть присутствующих. Всех угадала. — Истеричка ебнутая, — проворчал Иван. — Я на тебя бы посмотрела, — фыркнула она. Голос все еще был хриплым, но, стоило ей прочистить горло, как все вернулось на круги своя. — Как прогулялась? — подал голос Рампо. — Да по ней видно, что отличная была вылазка, — усмехнулась Цубаки. — А главное, безопасная! — Вы меня добить решили? — Не волнуйся, я тебя еще раз вылечу, — в руках у Йосано был скальпель и окровавленная тряпочка. Судя по всему, ее бедному тельцу досталось не так уж и много страданий. Завязался непринуждённый диалог. Марико чувствовала действие успокоительного, шприцы от которого покоились на тумбочке возле кровати. Плакать и кричать не хотелось, но эффект временный. Ее задача — побыть в спокойствии, пока она не одна. Обсудить будущие шаги, вяло посмеяться над шутками и дружескими подколами, дружески подколоть кого-нибудь. А потом, когда останется одна, воспользоваться проверенным средством, которым не брезговал Дазай. Взять тонкое лезвие, сделать несколько неглубоких, но болючих надрезов и пережить месяц. Потом она просто привыкнет к боли. Проверено. — Надо бы все же обсудить эту идею со старшими, — задумчиво произнесла Цубаки, когда компания остановила свой выбор на одном из путей решения проблемы «Камуи/Булгакова/Маяковского». — Говоришь, будто мы дети, — Фёдор закатил глаза, но спорить дальше не стал и встал с кресла. Акико помогла ослабевшей Марико подняться, процессия двинулась в гостиную. По словам Йосано, там сейчас сидели и «ворковали» Фукудзава и Огай. Около лестницы Фёдор поровнялся с Марико и что-то шепнул ей на русском. Иван, идущий вначале, не слышал, а остальные просто не понимали. Но значения этому никто не придал — девушка отреагировала нормально, в обморок не упала, а значит, все в порядке. Но как же они ошибались. Марико, хоть и не потеряла сознания, но была явно очень близка. — Если это шутка, сейчас не время, — прошептала она в ответ. — Верь мне. Я не шучу. — Уверен? — На все сто. Но я не уверен, почему и зачем. — Лучше пока молчать? — Верно. — Эй, вы, двое! — прервал их звонкий крик Рампо. — Больше двух — говорят вслух и на японском! — Мы уже закончили, — усмехнулся Фёдор. Марико поморгала, чтобы привести в порядок мысли, и спустилась на первый этаж, обгоняя почти всех друзей. Старшие сидели в соседних креслах в гостиной и пили чай, что-то тихо обсуждая. Лампы мягким желтоватым светом освещали помещение, ароматизатор с запахом лаванды расслаблял сознание. Марико плюхнулась на диван и уставилась в стену. Остальные расселись на оставшиеся места и на пол — кому как повезло. — Нагулялась? Перебесилась? — с лёгкой насмешкой в голосе спросил Огай у племянницы. — Мне понравилось, хочу еще, — вторила ему она. Фукудзаве оставалось только тяжело вздохнуть. Он видел, как буквально несколько минут назад Ринтаро сокрушенно пил чай в надежде напиться безалкогольной жижей. Он совершенно не понимал, как помочь Марико и мафии одновременно, а потому отпустил это неуправляемое дитя чуть ли не на верную смерть. Повезло, что Юкичи прервал ту вакханалию. И Огай совершенно не представлял, что могло случиться со слетевшей с катушек Марико. Фукудзава занимался тем же, чем и Босс мафии. Только вот причина была другой. Его друг детства оказался преступником, желающим уничтожить Агентство и мир. — Мы посовещались и решили, как будем действовать дальше… — заговорил Рампо. Он вкратце изложил план с жирным намёком на то, что он не обговаривается, хотя изначально планировалось посоветоваться со взрослыми. — Действуйте, — вздохнул Огай, переглянувшись с Юкичи. — Только без членовредительства. — Без него не получится, — Фёдор вздохнул, изобразив вселенскую печаль. — Мы злые и требуем возмездия, — вторила ему Акико. Под общий смех Марико вдруг вспомнила о словах Фукучи. Их должно остаться трое. Кто-то из ее друзей в опасности, но… она не чувствовала страха. В кои-то веки она осознала, что больше не боится. Слова Фёдора… они внушали доверие. Он не стал бы врать о таком. А она не станет предаваться страху и совершать глупые ошибки, нет. Она просто будет делать все, что от нее зависит. Ради тех, кто уже погиб. Ради тех, кто еще жив.