Благородные разбойники

      Тяжелый запах сырости и сточных вод канализации Лондона не оставлял равнодушным никого, кто спускался под землю. Фред Уизли отважно светил фонариком, еле поспевая за старшим товарищем, самым загадочным противником Короны, анархистом и диггером, Лунатиком, больше известным как Римус Люпин. Вообще-то, никто никогда не заподозрил бы в Римусе непримиримого борца с системой, если бы он сам об этом постоянно не твердил. Он работал обычным бухгалтером в какой-то конторке на Портпул-лейн. Жил в лодке, кочуя по бесчисленным каналам Лондона вместе с другими такими же любителями свободы и дешевого жилья. Люпин не устраивал того, что в официальных сводках принято называть подрывной деятельностью. Вместо этого он честно работал, никогда не врал, не уклонялся от ответственности и не привлекался к ней. Он предпочел уйти в глухое подполье, даже от молодых социалистов и информационных пиратов, которых привечали в «Придире». Люпин был диггером и подрывал систему изнутри. Он знал подземный Лондон лучше, чем собственное отражение в зеркале. Все свободное время Лунатик проводил в поисках новых закоулков, древних проходов и остатков старых коммуникаций двухтысячелетнего города. Он давно сбился со счета, сколько позабытых средневековых убежищ видели его глаза, сколько неизвестных римских святилищ он отыскал, просто бредя вперед, и ориентируясь по старым картам. И в этом была его страсть, его неистребимая тяга к свободе. Очень скоро слух о нем пошел по всему неформальному Лондону, как о человеке, который поможет что-то где-то спрятать, незаметно провести от одного места к другому и просто рассказать много такого, о чем, обычно, не пишут в учебниках истории. Но Лунатик не был бы сам собой, реши он брать деньги за свои услуги. Как он сам объяснял, невозможность заплатить налог с такого дохода, рождала тревожные мысли о нечистой совести. В конце концов, он все еще был обычным служащим и подданным Короны. Просто у него было странное хобби и образ мыслей. Свое прозвище он получил потому, что страдал приступами сомнамбулизма. Сказать по правде, это была одна из причин, почему Римус решил жить в лодке, ведь если ему снова придется ходить во сне, он сразу упадет в воду и проснется. Но ему все еще не представилось возможности проверить состоятельность этой теории. Он просыпался раньше, чем успевал хотя бы выйти из каюты. — Давай помедленнее, тут дышать нечем, — взмолился Фред. — Мы почти пришли, — попытался успокоить его Люпин, — сейчас еще поворот и, считай мы под Гринготтсом. Хорошие карты, откуда они у тебя? — Не скажу, прости, сам понимаешь, я связан тайной. — Да без проблем, — согласился Люпин, с уважением относившийся ко всякого рода обязательствам — но я бы приобрел карты, если можно. — Думаю, я могу это устроить, — Фред любил оказывать ответные услуги. Пройдя указанное расстояние, Люпин торжественно оповестил: — Мы на месте, вон там, — он указал на небольшую нишу в стене, в которой был проход в другое помещение — кабельный коллектор. Если вам так приспичило устроить маленький коллапс, то вам сюда. — Блестяще! — восхитился Фред — А что за коллапс мы можем устроить? — Ну, зависит от ваших возможностей, — Люпин задумчиво почесал, заросший щетиной подбородок — самое простое, вы можете отключить электричество. Или сделать прорыв канализации. Пахнуть, конечно, это будет не слишком приятно, но замаскирует любые следы вашей деятельности. — А как запах просочиться из-под земли? Мы же здесь, а они там, — Фред решительно не понимал принципа техногенных катастроф. — Небольшой фейерверк в туалете и по ходу следования слива. Зальет так, что деньги в Гринготтсе все-таки запахнут, — бодро просмеялся в ответ Люпин. — Шикарно! — одобрил такой план Уизли — Покажешь, где проходят нужные трубы? Еще сорок минут заняла лекция об особенностях прокладки городских коммуникаций, и еще полтора часа мужчины пробирались сквозь подземный лабиринт к магазинчику Фреда, где их уже ждал Джордж, Кснофилиус и Драко, который взял на себя обязанности спонсировать их маленькое предприятие. Молодой аристократ был доволен, что на предстоящую встречу с Северусом они придут, выяснив все, что было необходимо. Оставалось неизвестным, каким образом, они попадут в банк, но Малфой оставил это на откуп Гермионе.

***

Вторая половина рабочего дня проходила не так плодотворно, как первая. Накатывала усталость и мыслительный процесс вызывал почти физический дискомфорт. Еще эта проклятая рассеянность, которая совершенно не давала возможности сосредоточиться! Гермиона уже в третий раз перепечатывала одну и ту же бумагу, вызывая настороженные взгляды со стороны своего начальника. — Мисс Грейнджер, возможно, вам следует переключиться на другой документ? Или отнести уже готовые протоколы заседания кабинета министра в Канцелярию? Уверен, вам пойдет на пользу легкая встряска от мадам Амбридж, — хихиканье других секретарш на замечание Перси немного взбодрило девушку, но недостаточно для того, чтобы сосредоточиться на тексте документа. — Да, — обреченно согласилась она — вы правы, хорошая встряска мне не повредит. — А нам хорошая сплетня! — крикнула ей вдогонку Салли. Гермиона ненавидела состояние влюбленности. К счастью ее нельзя было назвать влюбчивой. Юная секретарша Казначейства становилась рассеянной и нервной. Все, о чем она могла думать, это объект ее обожания. И если бы любовь была взаимной, то Грейнджер бы порхала от счастья, а так, неопределенность и горечь оттого, что ее чувства безответны, не давали ей дышать полной грудью. Бедняжка даже слегка похудела, оттого что кусок в горло не лез. Ее работа, которая и раньше не особенно вдохновляла юную и полную амбиций выпускницу Хогвардса, сейчас стала просто невыносимой. Если бы не слежка за Казначеем, она бы взяла отпуск или больничный, чтобы все свое время посвящать планированию ограбления. Но это было бы безрассудно, и Северус никогда бы этого не одобрил. — О, мисс Грейнджер! — неприятно поежилась Долорес, — Какие еще страшные упущения вы нам сегодня откроете? — Никакие, мадам, — флегматично ответила девушка. — Неужели теряете хватку, мисс? — осклабилась женщина. — Решила пощадить ваши нервы. У вас усталый вид, — Гермиона улыбнулась, с удовольствием наблюдая, как на самодовольной физиономии Долорес появляется злобная гримаса. Девушка медленно шагала в свой кабинет по расстеленным ковровым дорожкам. Сегодня она в очередной раз потерпела неудачу. Гермиона так и не узнала расписание министра. В приемной всегда топились люди, а если был не приемный день, то мистер Филч казался привязанным к стулу. Он никогда не покидал свой рабочий пост днем. Он уходил последним, лично, запирая все двери. Вот бы свистнуть у него ключи! Но только как это сделать? Нужно попросить Гарри. К нему хотя бы вопросов не возникнет. Время тянулось так медленно, что Гермиона все же сдалась под натиском обязательств и решила задавить собственную влюбленность кипой, требующих перепечатки, документов.

***

Миссис Малфой беспокойно ходила по комнате сестры. Белла не на шутку влюбилась в своего лорда и выглядела счастливой, но Нарциссу терзали опасения. Нет, она не собиралась становиться грозной Вальбургой Блек, уж кто-кто, а жена министра никогда не слыла ханжой, вопреки впечатлению, которое производила. Но и просто так отпускать сестру с Реддлом ей было неспокойно. Про него ходили ужасные слухи, которым Нарцисса склонна была доверять. — Звони мне, что бы там у вас не произошло. Пообещай мне! — просила она сестру. — И что там может случиться? Я залюблю его до смерти? Скорее, уж он меня. Для его возраста он на редкость темпераментен. — Я рада за тебя, Белла, просто Танзания — это же так далеко! Береги себя, маленькая моя, — она обняла сестру, не желая отпускать. — Обещаю Цисси, я и шага не сделаю без моего Воландеморта. Смотри, — она показала сестре кольцо, с неприметным камнем графитового цвета — Он подарил мне кольцо своей матери. Их семейная легенда гласит, что этот камень может воскрешать мертвых. — Очаровательно, — только и нашлась, что ответить миссис Малфой. — Ой, брось, Цисси. Семейные предания всегда мрачны и полны ужаса. Лично меня это возбуждает. — Когда вы уезжаете? — На следующей неделе, — женщина осмотрела свой гардероб — Пройдем по магазинам? У лорда фетиш на викторианское белье. Я обещала ему панталоны. У него неплохая коллекция предметов старины. Есть целый набор дилдо. — Сжалься надо мной, сестра, мне же еще обедать с ним за одним столом! — взмолилась женщина. — Как скажешь, но знай, Цисси, я помню времена, когда ты была не такой ханжой, — погрозила ей пальцем Белла. — А я и не ханжа, просто личное должно оставаться в спальне. — Ханжа! — нараспев протянула мисс Лестрейндж, дразня сестру.