***
Тучанка омерзительна и безнадежна, как живое существо на последней стадии болезни со всеми ее страшными и безобразными признаками, когда уже ясно ощущаешь гнилое дыхание смерти. Повсюду спутанные клубки проводов, ржавые трубы, торчащие решетки арматуры, в воздухе витает пыль, незаметно оседающая в легких. Смесь запахов с ясно ощутимой гарью, вдохнув которую, с непривычки начинаешь задыхаться. Мерное жужжание ламп, излучающих белесый свет. Голые бетонные стены со следами разрушений от всего, что только может разрушать – время, взрывы, выстрелы и еще невесть что. В дыры на потолке проникает свет от звезды, которую обитатели этой планеты назвали «Око гнева», и кажется, что этим названием они попали в точку, потому что все, что попадает под горящий взор Аралаха на поверхности этой планеты, кажется выжженным. Но все эти разрушения меркнут перед самым большим кошмаром Тучанки – кроганами, с которыми не сравнится ни одно местное живое существо, даже молотильщик. Шепард проходит мимо агрессивно настроенной охраны, мимо наемников из «Кровавой стаи», мимо пары кроганов, обсуждающих методы сдирания пластин турианцев, и держит руку близко к пистолету на поясе. Один малейший повод, и Шепард выхватит его в ту же секунду. И все же, как ни парадоксально, единственным поводом для радости Шепард становится именно кроган. Едва завидев ее, Рекс вскакивает и идет к ней, отпихивая вставших на пути кроганов. Он гулко смеется, хватает ее за руку и так эмоционально трясет за плечо, что она чуть не теряет равновесие. – Шепард! Мой друг! Шепард не смогла удержаться от ответной улыбки. Рекс оказался единственным, кто с таким теплом и радостью встретил ее после смерти, до этого момента она и не подозревала, что это окажется так приятно. Ей не хотелось признаваться в этом, но она все же нуждалась в этом. Никаких упреков, недоверия, удивления или обычного разговора, будто ничего и не случилось. Просто радостная встреча после долгой разлуки. – Вспоминаю былые дни – впереди неизвестность, а мы палим в нее из больших пушек. Доброе было время, – произнес Рекс, когда с обменом информации и деловыми разговорами было покончено. – Если что, мой корабль в два раза больше предыдущего, для еще одного крогана найдется место, – сказала Шепард, уверенная, что Рекс откажется. Она испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось вернуть себе верного и испытанного союзника. С другой – хотелось, чтобы он отказался и остался здесь. Кто-то же должен вправить мозги этим кроганам. – Я бы хотел, но мне нужно держать этих близоруких глупцов на коротком поводке, – выдал Рекс ожидаемый ответ. Совсем недавно он не особо горел желанием возвращаться на родину и вообще не собирался иметь ничего общего со своей семьей. А теперь он возглавляет могущественный клан на Тучанке. Как это так все вышло? Это точно Рекс? Это все действительно происходит? Шепард подняла голову кверху, к кружащимся в сухом воздухе пылинкам. Сомнения в реальности происходящего снова потянулись к ней холодными склизкими щупальцами. – Это ты просто не видел, какой у нее сейчас шикарный ангар, – произнес Гаррус. – Он теперь полностью твой. Можешь развернуться в нем во весь свой гребень, – усмехнулся Рекс. – Гаррус нашел себе более скромное и уединенное место, – сообщила Тали и ехидно добавила. – Чтобы ему там никто не мешал обниматься с консолью. – Шепард, правда, все равно мешает, – сказал Гаррус. – Старые добрые обходы? – хохотнул Рекс. – И никто не скроется, хоть в вентиляцию полезай. – Если я захочу спросить, как у тебя дела, никакая вентиляция не спасет, – сказала Шепард, невольно вспоминая, каким Рекс был угрюмым и неразговорчивым в начале их знакомства. Столько всего изменилось с тех пор.***
Шепард думала, что в убежище Рекса плохо пахло. По сравнению с тем, что творилось в больнице с ее удушающей вонью болезни, горьких медикаментов, дезинфицирующих средств и стремительно разлагающихся в духоте тел, в убежище был просто неприятный запах, который легко можно было игнорировать. Вместо визора стоило надеть полноценный шлем с фильтрами, во рту пересохло, горло словно песком было забито. – Рабочая консоль, – заметил Мордин. – Может содержать полезную информацию. Подождите немного. Он добрался до консоли, находившейся возле груды ржавых ящиков и стены со следами от выстрелов из крупнокалиберной пушки. Шепард кивком указала Миранде осмотреть соседнее помещение, а сама осторожно добралась до конца коридора. Будь здесь кроган, он бы не стал отсиживаться, а с рычанием бы набросился на них, как только бы увидел, но осторожность все равно не помешает. Да и вдруг варрен какой-нибудь затаился в засаде. Шепард встретилась с Мирандой в конце коридора. – Никого. В комнате только труп, – доложила она, убирая пистолет. Они вернулись к Мордину. – Что там? – спросила Шепард, ее голос отозвался едва заметным эхом в просторном помещении. – Последовательность онтогенеза. Мутагены гормонов еще стабильны. Белковые цепочки, живые ткани… Он продолжил торопливо перечислять обнаруженную информацию на консоли, касающуюся разработки лекарства от генофага. Шепард не упустила шанса спросить, каково это – работать над модификацией генофага, и Мордин с готовностью и энтузиазмом рассказал о лучших годах своей жизни, но нарастающую горечь в его голосе сложно было не услышать. Он рассуждал о генофаге рационально, как о необходимости, но Шепард буквально ощущала, как это давит на него, и понимала чувства Мордина до тошноты ясно. Шепард подумала о Рексе. – А если кроганы объединятся и создадут единое правительство, вы их поддержите? – поинтересовалась она. – Да. Объединившиеся кроганы спасли галактику.***
Нагрудник упал на пол каюты с оглушительным грохотом, который, казалось, ударил прямо по мозгам. Шепард поморщилась и опустилась вниз, чувствуя себя полностью опустошенной. Хотелось лечь среди разбросанных элементов брони и уснуть навсегда, чтобы больше никогда ничего не делать, не думать и не чувствовать. Она положила тяжелую голову на колени, чувствуя, как в ней все больше нарастает напряженная боль, которая начала ощущаться еще в челноке. Шепард сжала голову руками, потому что казалось, еще немного, и та лопнет. Да еще и шрамы неприятно зудели. Так тошно. Тяжело. И болезненно. И вовсе не потому, что Шепард решила, будто боднуть крогана – это хорошая идея.***
– Шепард, ну ты же в курсе, что у тебя нет костяных пластин на лбу, – с упреком сказал Гаррус. – Лобная кость – одна из самых крепких костей у человека, – процедила Шепард. – Не шевелись. Гаррус с легким смущением кашлянул. – Ничего, если какой-нибудь кроган заметит, что мы тут обжимаемся в темном углу? От его вкрадчивого двухтонального голоса что-то дрогнуло внутри. – Я уже выставила себя сумасшедшей на всю голову, объятия с турианцем вряд ли что-то изменят. Да и они даже не обнимались, Шепард просто приложила лоб к его нагруднику. Его броня была самым прохладным местом на этой проклятой планете. Пусть она и слегка нагрелась, но все равно приятно холодила побитый лоб. Только бы шишки не было. – Я, вообще-то, за свою репутацию опасался, – насмешливо сказал Гаррус. Уголок рта Шепард дернулся. – Ты турианец в лагере кроганов, твоя репутация уже на дне. – Даже и не поспорить. Шепард закрыла глаза. Пульсирующая боль постепенно утихала, но по-прежнему немного мутило. Это ж надо было – со всей дури, без раздумий о последствиях, позабыв, что собственная голова Шепард еще ей пригодится. А этому проклятому крогану максимум стало обидно. Почему эволюция так несправедлива? – Как твоя голова? – спросил Гаррус, немного помолчав. – Чуть лучше. Но надо было шлем надеть. – Или сказать мне сделать это. И в результате – у тебя целая голова, а у меня – дополнительный повод похвастаться. Я был бы единственным турианцем в галактике, который боднул крогана и выжил. – А с чего ты взял, что выжил бы? – Потому что я уверен, что ты бы не дала меня в обиду. Шепард вздохнула и отошла от Гарруса. – Мне нужно к челноку, а ты пока найди Тали и скажи, пусть продолжает чинить тот генератор для Рекса. – Не хочешь брать ее на испытание? – Это же Тучанка, я даже предположить не могу, какой кошмар нас ждет. Шепард повернулась, но слишком поздно заметила что-то под ногами. Она зацепилась ботинком за мягкий бок варрена и тут же потеряла равновесие. Если бы Гаррус не оттащил ее за руку назад, ее лоб окончательно расшибся бы о пол. – Тупая псина! – сердито воскликнула Шепард и случайно наступила на ногу Гарруса. – Грация крогана, – проворчал он. – Еще раз сравнишь меня с кроганом, и я впаду в «кровавую ярость». Урц привстал, умильно глядя на Шепард большими синими глазами. – Мы еще к заданию не приступили, а ты уже покалечиться пытаешься, – произнес Гаррус. – Гаррус, это Тучанка! – снова напомнила Шепард. – Мы приступили к заданию, как только сошли с челнока. Тут все пытается нас убить. Шепард не выдержала взгляда этих больших варреновых глаз, в которых отражался свет от ламп, и потрепала Урца по голове. Варрен заурчал. – Сидеть, – командным тоном сказала Шепард и вместе с Гаррусом направилась к лестнице. Урц тут же подскочил и побежал следом за ней до самого челнока, где Шепард предусмотрительно оставила запасы воды, начитавшись про убийственный климат Тучанки. От жары пока спасала броня, но на языке чувствовался привкус песка. Сделав несколько глотков прохладной воды и надев визор, Шепард отправилась обратно. – Ребенок… мой сын… – услышала она, когда проходила мимо двух кроганов, которые стояли за столом возле дыры в стене. – Мы с ним играли в «оседлай варрена». Он хорошо себя показал. Быстрый, сильный, – в приглушенном шлемом голосе была слышна гордость. – Еще бы! – воскликнул второй кроган, – таким и должен быть любой из твоих сыновей! – А потом они вернулись в женский лагерь. Все так быстро закончилось. Я даже не смог с ним поговорить, – тихо донеслось до Шепард, когда она уже прошла. Она тут же постаралась выкинуть случайно подслушанный разговор из головы. Не хватало еще проникнуться их трагичным положением. Грюнт был там, где Шепард ожидала его найти – обстреливал пыжаков ракетами, азартно хохоча. – Грюнт, идем, – позвала Шепард. – Сейчас, еще парочку. Кроган неподалеку настороженно поглядывал на Грюнта и неодобрительно кривил рот. Наверное, сведения о том, что Грюнт был выращен искусственно, распространились по всему убежищу. Шепард надеялась, что прохождение обряда посвящения заставит кроганов пересмотреть свое отношение к Грюнту, кроме того, она собиралась сделать все, чтобы пройти этот обряд как минимум блестяще, чтобы больше ни у кого не возникло сомнений в его силе. – Грюнт, это уже больше двух раз. Шепард оглянулась по сторонам, выискивая Гарруса. Она сразу же увидела его высокий силуэт вдалеке, он уже направлялся в сторону томкаха. – Еще чуть-чуть, я почти всех перебил! – прорычал Грюнт, его последние слова заглушил очередной выстрел. – Ты, видимо, не особо хочешь проходить обряд. Раз так, стреляй, сколько хочешь, – Шепард отправилась к Гаррусу, уверенная, что Грюнт пойдет за ней. Сзади раздался досадливый рык, и почти сразу же Шепард услышала за спиной тяжелые торопливые шаги. Возле томкаха их уже ждал шаман и тройка незнакомых кроганов, Гаррус стоял в стороне, напряженно замерев и плотно прижав мандибулы к щекам, словно готов был в любой момент выхватить пистолет. – Мы готовы, – сообщила Шепард. – Полезайте внутрь, – один из кроганов махнул рукой в сторону огромного бронетранспортера, густо покрытого грязью и следами от выстрелов. – В лучшем случае час ехать, если по пути никто не нападет. – Мы что, действительно позволим этой фальшивке пройти наш обряд? – спросил другой кроган, злобно глядя на Грюнта. Внутри Шепард вспыхнула холодная ярость, Грюнт гневно зарычал. – Если еще раз услышу подобное, я выбью тебе все зубы и вырву язык, – сухо произнесла Шепард. – Слабая человеческая самка и одного зуба расшатать мне не сможет! – Проверим это, как покинем убежище. – Не задирай моих кроганов, Шепард, – с усмешкой произнес Рекс, приблизившись к ним. – Как только они избавят меня от своего ненужного мнения, – Шепард сжала пальцы в кулак и расслабила. – Ты хочешь поехать с нами, Рекс? – Я всегда не против хорошей драки, но сейчас у меня тут дел полно. – Да, нужно полировать трон своей важной задницей, – ехидно вмешался Гаррус. Рекс посмеялся, Шепард закатила глаза и полезла в томках. – Ты лучше о своей побеспокойся. Постарайся, чтобы какой-нибудь варрен тебя не загрыз, а то вон, кто-то уже надкусил твою морду. Обменявшись с Рексом душевными пожеланиями напоследок, Гаррус забрался в томках и сел рядом с Шепард. – А ты действительно бы выбила тому крогану все зубы? – спросил он. – Ты что, сомневаешься во мне? – На всякий случай скажу – ту твою фотку я никому не показывал. – Замечательно. – Шепард! – крикнул Рекс снаружи, – повеселитесь там!***
Мордин пробежался взглядом по оставленному на столе датападу. Затем сдвинул с тела полиэтиленовый мешок цвета старой испорченной крови, и Шепард невольно прикрыла нос от хлынувшей густой вони разложения. – Мертвый кроган. Пол женский. Судя по опухолям – проводились эксперименты. Признаки насилия отсутствуют, – Мордин внимательно осмотрел труп. – Доброволец. Последнее слово прозвучало слишком громко в тихом пустом помещении и разнеслось эхом. Доброволец. В отличие от человека, чье обезображенное тело они нашли возле входа. Его пытали, в нем выращивали раковые клетки, использовали как расходный материал. Шепард жутко было представлять, сколько людей израсходовали кроганы, безжалостно экспериментируя на них. Мордин медленно, словно с трудом, снова заглянул в датапад, и коротко описал информацию, которую там прочел. – Стерильная женская особь клана Вейрлока, согласившаяся на рискованные процедуры. Надеялась на излечение. Бесполезная потеря жизни, – тихим, близким к шепоту голосом сказал он, тяжело опершись о стол, на котором лежало тело. Клан Вейрлоков, видимо, не особо заботился о собственных кроганках, добровольно вызвавшихся на все это. Но даже ради излечения генофага такие меры были за гранью жестокости. – Не ожидала, что вас взволнует вид мертвого крогана, – вырвалось у Шепард. Мордин неожиданно взорвался возмущениями: – Что? Почему? Из-за генофага? Это ни при чем. Связи нет, – он принялся нервно ходить перед Шепард и жестикулировать. – Никогда не экспериментировал на живом крогане. Никогда не убивал во имя науки. Ее смерть – не цель моей работы, а ее последствия! И эти последствия, видимо, задевали его гораздо сильнее, чем предполагала Шепард. Мордин отвернулся от нее и вернулся к телу кроганки. С бережной аккуратностью он закрыл его, полиэтилен кроваво блеснул в лучах Аралаха. – Задачей было стабилизировать численность. Никогда не хотел такого. Могу понять логику, но не необходимость. Глупая трата жизней. Невыносимо, – добавил Мордин, покачав головой. Шепард невидяще уставилась на завернутый труп. Вейрлоки жаждали получить лекарство. Цель оправдывает средства? Какая разница, какую цену придется заплатить, если в результате кроганы перестанут вымирать и обретут прежнее могущество? «Саларианцы излечат генофаг, и клан Вейрлока растечется по галактике, проливая реки крови!». Так сказал тот сумасшедший кроган, погрязший в собственной ненависти. Шепард спалила его заживо. «Ты убила самых молодых и слабых, человек. Они были недостойны продолжать нашу великую работу». Тот кроган с такой ужасающей легкостью отнесся к смерти своих и без того вымирающих сородичей. Шепард презирала кроганов с подобными убеждениями. Для чего Вейрлокам нужно было лекарство? Ради мести? Ради разрушений? Типичные кроганы. А для чего лекарство нужно было вот этой несчастной кроганке, которая сейчас мертвой лежала на столе? Пока Шепард путалась в мешанине своих мыслей и пыталась хоть как-то их упорядочить, Мордин говорил о своих наблюдениях за последствиями генофага и желании удостовериться, что ошибок никаких не было. Она постаралась отстраниться от увиденного здесь. Нельзя допустить, чтобы проблема генофага начала волновать и ее. Если она поддастся эмоциям, то вряд ли сможет смотреть на ситуацию здраво и рационально. Она видела, как сильно это беспокоило Мордина, и как трудно было ему держаться разумных доводов. – Этот труп может дать нам какую-нибудь информацию? – спросила Шепард, с трудом выбираясь из собственных раздумий. – Минимальное вовлечение в эксперименты. Генная терапия. Рак с целью провокации доброкачественных мутаций, – перечислил Мордин. Краем глаза Шепард увидела, как Миранда неодобрительно покачала головой. – Ученые кроганов бессердечны, – сказал Мордин, глядя Шепард в глаза, – рисковать женщинами клана для получения информации. Отвратительно. Недальновидно. Неверно.***
Шепард не знала, сколько она просидела на полу без движения, уставившись в одну точку и почти не моргая. Голову словно сжимало в тисках. Где-то в аптечке должны быть таблетки, но Шепард не торопилась их искать. Даже не собиралась. Она хотела, чтобы голова продолжала болеть, потому что это отвлекало от мыслей о собственной омерзительности. А может, потому что это мешало грызть себя из-за сомнений в правильности принятого решения. Может, потому что она воспринимала это своего рода наказанием для себя. А может, все вместе.***
Шепард понятия не имела, насколько сильно отчаялись кроганы, что были готовы ради лекарства идти на такие чудовищные жертвы. И чем дальше она с командой продвигалась по больнице, заполненной телами добровольно согласившихся на эксперименты, тем хуже себя чувствовала, хотя она уже много всякого повидала за годы службы. За одной из дверей Шепард обнаружила двух кроганов, один выглядел больным, он сидел на полу, чуть покачиваясь от слабости, другой лежал мертвым на грязном полу. – Они пичкали меня всякими… вещами, – с трудом ответил кроган на вопросы Шепард, что с ним. – В основном уколы. Какой-то газ. От него тошнило. Лихорадка, боль. Его голова то и дело клонилась вниз, словно он вот-вот потеряет сознание. Шепард еще ни разу не видела крогана в настолько беспомощно-ослабленном состоянии, и это немного шокировало. – Есть не могу – выворачивает, – выдавил кроган, и Шепард едва разобрала его слова. Кроган ненадолго замолчал, словно собираясь с силами, и когда заговорил снова, его слова звучали тверже. – Они борются с генофагом. Я жертвую собой… ради всех кроганов. Да, кроганы определенно были в полном отчаянии, и вся эта чертова больница это демонстрировала. Этого разведчика взяли в плен и ставили на нем опыты, а он был даже не против этого. – Почему ты хочешь, чтобы они продолжали эксперименты? – Я не такой большой, чтобы иметь успех у женщин. У меня никогда не будет собственных детей. Но я могу помочь победить генофаг – в этом будет смысл моей жизни! Оставить его здесь Шепард не могла. Как и бросить все и проводить до лагеря Рекса. С помощью простейшей манипуляции она убедила его встать и убираться отсюда, даже если бы пришлось возвращаться ползком. И, внимательно глядя, как он неуклюже, шатаясь и врезаясь в стены, торопится к выходу, Шепард вдруг с упавшим сердцем поняла, что остаться равнодушной к трагедии кроганов у нее все-таки не получилось. Практически все кроганы, которых встречала Шепард, пытались ее прикончить, поэтому она невольно начала воспринимать их как агрессивных и тупых машин для убийства. Рекс и Грюнт казались редкими исключениями, хотя даже Грюнт иногда волновал ее своей излишней жестокостью. Когда Шепард прилетела на Тучанку, оказалось, что более-менее адекватных кроганов было гораздо больше, никто в убежище убивать ее не пытался, и Рекс всех держал в узде, направляя их энергию в правильное русло. И хотя среди них оставались злобные и безмозглые личности вроде Увенка или Вейрлока, картина мира Шепард оглушительно трещала по швам и готова была в любой момент развалиться.***
Безумная усталость навалилась на Шепард, тяжелыми щупальцами сковав все тело. Она потерла зудящие шрамы, усилием воли загнала все ненужные переживания куда подальше, и медленно, неуклюже поднялась на ноги. Нельзя раскисать. Нужно взять себя в руки, принять ледяной душ, чтобы он прочистил мозги, и заняться какими-нибудь рутинными знакомыми делами вместо того, чтобы рассиживаться на полу и бессмысленно страдать. С усилием поднимая ноги на ступеньках, ведущих в рабочую зону каюты, Шепард отправилась в уборную. Как же она устала, черт возьми. Даже совсем недавно раздирающие ее чувства притихли, отодвинувшись на задний план, и Шепард медленно погружалась в апатию. Но она почти физически ощущала, насколько пока хрупко было это спокойствие, походившее на тонкую ледяную корочку. Малейшее усилие – и бушующий за ней ураган выплеснется наружу.***
Рекс предложил Шепард остаться на Тучанке на ночь и отпраздновать все произошедшее. Поводов было более чем достаточно – свежий труп молотильщика, который обеспечит кроганов мясом на несколько месяцев, избавление от надоедливого Гататога Увенка, благодаря чему власть Урднотов возрастет, и вхождение в их ряды молодого сильного крогана. Убийство молотильщика произвело на всех такое впечатление, что слов вроде «пробирочный» или «искусственный» Шепард больше не услышала. Рекс был настолько дружелюбен, что позволил Шепард пригласить сюда кого-нибудь из ее команды, и она отправила челнок за желающими на «Нормандию». На челноке пришлось отправить и Гарруса, на руку которого попали брызги кислоты молотильщика. Грюнту тоже немного досталось, но он так настойчиво отказывался от посещения Чаквас и говорил, что на эти ожоги даже внимания обращать не стоит, что Шепард махнула на него рукой, предварительно окатив его водой из шланга и замазав все его ожоги панацелином. Сама Шепард тоже не стала возвращаться, вместо этого она какое-то время болтала с Рексом, выслушивая его истории о том, как же так вышло, что он стал вождем, затем бродила по лагерю. Осмотрела товары в местных магазинах, пообщалась с ворчливым кроганом-ученым, а затем помогала Тали разобраться со всевозможными поломками техники в лагере, периодически отпихивая Урца, если тот был слишком назойлив. Когда с починкой было покончено, Шепард с Тали устроились на обломке бетонной плиты, сбоку которой торчала арматура. – Надо спросить у Рекса, не нужно ли ему что-то еще починить, – проговорила Тали, – у него тут вся техника такая старая и запущенная, разбираться в ней так занимательно. – На корабле-то все новое и неинтересное? – с усмешкой спросила Шепард. – Там остается только любоваться на все эти новенькие идеальные детали, но быстро становится скучно. – Так я тебе быстро другую работу подберу, только скажи. – Нет-нет, работы мне в самый раз хватает, – торопливо исправилась Тали. Урц забрался на плиту и положил голову на колени Шепард. – Мне казалось, что варрены тебя не любят, – произнесла Тали, робко потянувшись к нему, чтобы погладить. – Мне тоже так казалось. Это первый варрен, который не пытается меня загрызть, – сказала Шепард, почесывая Урцу голову. – Он будет скучать, когда мы улетим. – Не будет. Он забудет обо мне сразу же, как только кто-нибудь другой накормит его пыжачьим мясом. – Или мясом молотильщика, – сказала Тали и вздохнула. – Я тоже хотела бы в него пострелять. Упустила все веселье. В ее голосе Шепард услышала капризные нотки ребенка, которого не взяли на праздник, и едва заметно улыбнулась. – Все-таки из «Мако» в него стрелять комфортней, – произнесла Шепард. – Молотильщик нас всех оплевал, хорошо, что тебя там не было. – На тебя тоже кислота попала? – Тали с тревогой посмотрела на нее. Шепард приподняла голову Урца. Пластина на бедре была почти полностью расплавлена, можно было только выкидывать. – На кожу не попала, – сказала Шепард. – Ладно. Хорошо, что ты не взяла меня, – признала Тали. Шепард поерзала. Хотелось прислониться на что-нибудь и нормально отдохнуть после беготни по лагерю, длительной тряски в томкахе и тяжелой перестрелки с самыми разнообразными обитателями Тучанки. В результате она просто легла на бетонную плиту, а Урц мягкой подушкой пристроился сбоку. Тут же начало клонить в сон. Шепард уже и не помнила, когда нормально высыпалась. – Что-то есть хочется. Интересно, есть ли у Рекса декстро-припасы? Как думаешь? – поинтересовалась Тали. – Очень сильно сомневаюсь, им бы себе найти еду нормальную, – сказала Шепард. – Подожди челнок. Я сказала, чтобы тебе привезли еду с «Нормандии». – Это замечательная идея, почему я сама об этом не могла подумать? – Потому что не дать тебе помереть от голода среди лево-еды – это моя задача, – сонно проговорила Шепард, на что Тали посмеялась. – Разбуди меня потом, если я сейчас засну. Она закрыла глаза и ответа Тали даже не услышала. Что снилось, Шепард даже не запомнила, настолько сильно вырубилась от усталости. Помнила только ощущение полной тревоги и беспомощности, пустоту вокруг и огненные вспышки. Тали разбудила ее, когда уже стемнело, а челнок прибыл. Там оказалась почти вся ее десантная команда, за исключением Миранды и Мордина, и любопытная Келли. Отсутствовала и Касуми, но она, скорее всего, была просто невидима. А еще Шепард неожиданно порадовало возвращение Гарруса. Она почему-то думала, что он решит не испытывать терпение кроганов и останется на «Нормандии». – Единственный приказ – ринкол не пить, – обратилась Шепард к команде, воспользовавшись своим наиболее командным тоном. – А если кто-то осмелится – вытащу с того света и оставлю на Тучанке на целую неделю, раз уж так хочется приобщиться к кроганской культуре. Грюнт – исключение. – Хотя бы нюхать можно? – поинтересовалась Касуми, возникнув совсем рядом с Шепард. – Нюхать – можно, внутрь – нельзя. Келли, держись к кому-нибудь из нас ближе, одна не оставайся. – Поняла, – кивнула Келли. На этом все разошлись. У кроганов веселье было уже в самом разгаре, отовсюду были слышны хохот, отрыжки и звон бьющегося стекла. Откуда-то доносилась клубная музыка, только, судя по звукам, под нее дрались, а не танцевали. – Какие планы на вечер, Шепард? – поинтересовался Гаррус. – Я полностью свободна, – вырвалось у нее, да еще и таким тоном, что захотелось тут же пробить себе лицо ладонью. Трудно было не заметить, как иногда ее разговоры с Гаррусом могли внезапно скатиться в легкий флирт. Если бы это не случалось так часто, Шепард даже и не поняла бы этого, но это происходило. – Тогда позволь мне угостить тебя традиционной кроганской кухней, – мягким бархатным голосом произнес Гаррус. – Свежайшее мясо молотильщика, только что приволокли через радиоактивную пустошь. Он-то почему это поддерживает? – Приготовлено лучшими поварами Тучанки с соблюдением всех санитарно-эпидемиологических правил, – добавила Шепард, сдерживая смех. А ей-то почему это так нравилось? – Естественно, – серьезно кивнул Гаррус. Спустя какое-то время они подыскали себе уголок неподалеку от трона из обломков бетонных плит, и почти сразу же к ним присоединилась Тали, а затем и Рекс. – А вы голодные посидите, – сказал Рекс Гаррусу с Тали, протягивая Шепард миску с белесыми ломтями в бульоне, склизко поблескивающих в свете редких ламп. Урц, пристроившийся у бока Шепард, проводил миску голодным взглядом. – Я бы ни за что не стала есть молотильщика, – проговорила Тали, держа в руках упаковку своей пищи с «Нормандии». – Даже если бы могла. Шепард сейчас была готова сожрать даже молотильщика. Живот скручивало от голода, в последний раз она ела утром, еще до того, как прибыла на Тучанку. – Рекс, а людям это точно можно? – спросила Тали. – Шепард нам еще нужна. – Откуда же я знаю, – хохотнул Рекс, с аппетитом уплетая свою порцию. – Я сомневаюсь, что ее хоть что-то возьмет, – сказал Гаррус. – Ее траванули при мне на Омеге смертельным ядом. И знаете, что? Она немного полежала, а потом чуть не отправилась по магазинам за косметикой. Ну вот, теперь он точно будет припоминать ей это до конца жизни. Шепард уставилась на Гарруса убийственным взглядом. – Что произошло? – воскликнула Тали. – Почему мне об этом не рассказывали? – Потому что нечего рассказывать, – сказала Шепард. – Рекс, мне что, руками есть? – Нет, сейчас сбегаю за ножом с вилкой! – саркастично ответил он. – И салфетки, будь добр, – проворчала Шепард. – Вы хоть нормально молотильщика приготовили? – Конечно. Постарались ради моего любимого человека, сделали повкуснее и безопаснее. – Это как? – поинтересовался Гаррус. – Не стали добавлять кирпичи в качестве гренок? Или подливать кислоту кликсенов для остроты? – Руки помыли перед готовкой, – хмыкнул Рекс, показав в ухмылке весь свой набор зубов. – Вы такие гостеприимные, – произнесла Шепард, раздумывая, как же это съесть без столовых приборов. – Жаль, Рекс, не могу ответить тебе взаимностью, у меня теперь есть кроганский ребенок, которого я воспитываю и отдаю всю свою любовь и заботу. – Не переборщи только с этим, Шепард. – Уж как получится. Бывает, воспитываешь одно, а получается другое. Никогда не знаешь, что выйдет. – Могу подтвердить на собственном примере, – кивнул Гаррус. – А где Грюнт, кстати? – Шепард огляделась по сторонам. – С другой молодежью, – сообщил Рекс, – когда я их в последний раз видел, они мерялись силой удара головой. Шепард поморщилась от упоминания об этом, даже своя собственная заболела. – Рекс, а декстро-алкоголя у тебя нет? – поинтересовалась Тали. – А похоже, что у меня есть хоть что-то из декстро-припасов? В эту систему ни турианцы, ни кварианцы в здравом уме не суются. Шепард вынула небольшой нож и вонзила его в кусок мяса молотильщика. А затем с опаской откусила. Ведь частично ради этого экзотичного блюда она и осталась на Тучанке. – Ну и как? – спросила с любопытством Тали, придвинувшись поближе. – Странно, – прожевав, проговорила Шепард. – Есть мерзко, а вкус… специфический. Она даже не могла подобрать сравнений. Не сказать, что невкусно, но и вкусным тоже не назвать, а по структуре отдаленно напоминало земные мидии. Но на голодный желудок годилось. – Ринкол? – Рекс протянул ей бутылку. Шепард почти была готова привычно отказаться, но потом подумала… Яд на Омеге ее не взял, а попробовать ринкол интересно. Чисто ради нового жизненного опыта. Наверное, она просто сумасшедшая. Адреналиновая наркоманка. – Давай, – она взяла ее, ощутив резкий химический запах. – Шепард, нет, – Гаррус тут же перехватил бутылку. – Да я только глоток хотела. – Глотка обычно человеку и хватает, – сказал Рекс. – Но ты, может, и выдержишь. – У меня импланты, – напомнила Шепард, – выведут токсины. – Шепард, у тебя нет второй пищеварительной системы, – произнесла Тали. – Я знаю состав ринкола, поверь, он сожжет тебе все внутренности. Ты оставишь Грюнта сиротой! – Ладно, – протянула Шепард и доела кусок мяса с ножа. Она прислонилась спиной к бетонной плите, поедая следующий кусок, и впервые за долгое время чувствовала спокойствие и умиротворение. Сейчас она могла позволить себе ненадолго отдохнуть, забыть обо всех проблемах, которые ждут ее при возвращении на «Нормандию». Компания собралась очень приятная. Рекс больше не был подчиненным Шепард, и это немного расслабляло. Он очень удивил ее сегодня, когда назвал своим другом. Она всегда воспринимала его в первую очередь как подчиненного, но… Может, стоит немного ослабить свой собственный поводок, и тоже назвать Рекса своим другом. Как и Тали с Гаррусом. Наверное, версия Шепард из восемьдесят третьего отвесила бы ей подзатыльник за то, что она так размякла. Ну и плевать. После такого яркого события, как собственная смерть, невозможно остаться прежней, и теперь от жизни хотелось получить все, в том числе и друзей, которых Шепард раньше избегала заводить. Она ведь так мало на самом деле успела попробовать. Возомнила себя бессмертной, все откладывала на потом, и только стремительно бежала вперед, от одной цели к другой, ничего вокруг не замечая. И теперь, когда она умрет в следующий раз, она с чистой совестью хочет себе сказать, что у нее не только карьерные достижения в жизни были. Шепард кинула один кусок мяса Урцу. Рекс вскоре куда-то ушел, а затем и Тали отправилась на прогулку по лагерю посмотреть, чем занимаются другие. Шепард с Гаррусом остались вдвоем. Тот, кажется, не спешил никуда уходить, и Шепард посмотрела в его голубые глаза, уловив какое-то изменение атмосферы. – Ты, кажется, не собираешься умирать от мяса молотильщика, – сказал Гаррус. Шепард покачала головой. У нее оставались еще куски мяса, которые больше не влезали. То ли оно оказалось слишком сытным, и она так быстро наелась, то ли странный вкус отбил весь аппетит. Шепард скормила еще один кусок Урцу. – Возьмешь Урца на корабль? – спросил Гаррус. – Нет, я с рыбками-то едва справляюсь. Но хотелось. Но если Шепард возьмет его с собой, придется заботиться о нем самой, сваливать эту работу на кого-то другого у нее не было права. И кто знает, что случится в будущем. Этот полет может оказаться для Урца в один конец, как и для всего экипажа «Нормандии». Где-то в стороне раздался громкий кроганский рык. Гаррус повернул голову резким птичьим движением. Шепард невольно задержала на нем взгляд, думая, какой же красивый у него гребень. То есть, вообще у всех турианцев. Наверное, странно считать турианцев самыми красивыми, когда вся галактика сходит с ума по азари? Поддавшись хорошему настроению, Шепард активировала инструметрон и быстро сделала снимок, пока Гаррус еще не повернулся к ней. Она едва успела, когда он посмотрел на нее. – Что ты сделала? – спросил он удивленно. – Ничего особенного, – невозмутимо сказала Шепард. – Это что, твоя маленькая месть? – Да. Турианец с бутылкой ринкола тоже не особо частое зрелище. Гаррус посмотрел на бутылку, которую все еще держал в руках. – Подожди, это была моя непривлекательная сторона лица. Давай я повернусь другой, которую не снесла ракета, и ты сделаешь новую фотографию. – Не волнуйся, обе стороны твоего лица вполне привлекательные. Шепард мысленно прикрикнула на себя, и незаметно вздохнула, не позволяя волнению захватить себя. Как учили на тренировках по стрельбе из снайперской винтовки. Черт, еще и Гарруса смутила. Сидит, смотрит на нее в замешательстве своими серебристо-голубыми глазами. Шепард, затаив дыхание, ждала его ответа. – Шепард... – наконец, произнес он каким-то слишком серьезным тоном. – Да? – Мясо молотильщика все же не стоило есть. Кажется, оно токсичное для людей, и повлияло на твое восприятие, – сказал он. Шепард сердито выдохнула и переключила внимание на Урца, почесав ему под подбородком. Тот радостно затарахтел, вытягивая морду. На какое-то время воцарилось молчание, и стали слышны низкие кроганские голоса, среди которых можно было различить тонкий, слегка искаженный шлемом голос веселящейся Тали и грубые восклицания Джек. Наверное, стоило пройтись по лагерю, проверить, как там дела у команды, не успели ли они вляпаться куда-нибудь. – Знаешь, когда ты умерла, оказалось, что ни у кого нет твоей фотографии, – вдруг сказал Гаррус. – Их можно найти в экстранете, – произнесла Шепард, немного озадаченная такой внезапной сменой темы. – Я не имею в виду твою фотосессию для агитационных плакатов Альянса. У нас всех под конец накопилось много фотографий с «Нормандии». Ну, кроме Рекса, но он много где на них присутствовал. А вот ты была только на одном снимке, в углу и со спины. – Не люблю камеры. – Да я уж заметил. – Зато теперь у тебя есть. Крупным планом, мое лицо, прямо центре. Или не в центре. Ты мне даже не показал, как я там получилась. – Да как-то побоялся, вдруг бы ты мне вместо гребня руку оторвала вместе с инструметроном. – Я что, настолько страшная? – М-м, – протянул Гаррус, – ты загнала меня в угол. Если я скажу, что страшная, ты оскорбишься и прибьешь меня? Или тебе понравится, потому что ты гроза пиратов, наемников и молотильщиков, и быть страшной – комплимент для тебя. А если я скажу, что ты красивая, ты поверишь мне? Почему-то все слова вылетели из головы. Шепард усилием воли собрала остатки мыслей и постаралась хоть какой-нибудь, хоть самый тупой ответ сообразить, но ничего не могла подобрать. Ее неожиданно спасла Джек. – Шепард, мясо молотильщика у тебя осталось? Шепард с трудом оторвала взгляд от Гарруса. – Мерзкая хрень, но почему-то хочу еще, – заявила Джек. – Да, держи, – Шепард протянула ей свою тарелку. Убирая нож, она почувствовала, как мозги постепенно снова начинают работать. Джек забрала тарелку и села рядом на кусок плиты, где до этого сидела Тали. – Тебе понравился молотильщик? – спросила Шепард, выкидывая произошедшую ситуацию из головы. Один из кусков мяса засветился синим. Джек биотикой подняла его в воздух и отправила себе в рот целиком. – Понятно, – проговорила Шепард. – Как у всех интересно фантазия проявляется, когда нет столовых приборов, – заметил Гаррус. – Выкручиваемся, как можем. Есть руками на Тучанке – это гарантированно застрять в медотсеке у Чаквас. – Или в туалете, – добавила Джек с набитым ртом. – Это что, ринкол? Шепард сделала для тебя исключение по старой памяти? – Не поверишь, но я его просто так в руках держу, – сказал Гаррус. Джек запустила новый кусок мяса в рот. – Исключения только для тех, чей организм сможет справиться. А Гаррусу просто нравится выглядеть круто и брутально, – не сдержалась от колкости Шепард. – Так это я ради тебя стараюсь. Тебе же нравится, когда я так выгляжу, – сказал он. – Да? – Шепард приподняла бровь. – Я разве так говорила? – Об этом несложно догадаться. Тебе припомнить, что ты сказала мне буквально несколько минут назад? – он чуть наклонился к ней, положив локти на колени. – Про мою сторону лица со шрамами. От его двухтонального, слегка урчащего голоса Шепард почувствовала, что все мысли опять ускользают, а воздух вокруг словно наэлектризовался. Спокойствие. Шепард лихорадочно пыталась придумать достойный ответ и нарушить затянувшееся молчание. Да что этот чертов турианец с ней делает? У Шепард всегда были наготове нужные слова, даже то интервью на Цитадели с провокационными вопросами она прошла без проблем. – Давай. Напомни, – с легким вызовом сказала она. Другого больше ничего не смогла придумать, оставалось только надеяться на благоразумие Гарруса, что он не станет говорить ничего такого при Джек. И он не стал. Гаррус наклонился ближе в ее сторону, явно намереваясь сказать ответ ей на ухо, Шепард окаменела, без конца повторяя про себя «остановись». Как ни странно, ее опять выручила Джек. Только уж лучше бы в этот раз она этого не делала. – Да уединитесь вы куда-нибудь и переспите, наконец! Эффект был как от ледяного душа. Шепард с Гаррусом одинаково ошеломленно уставились на нее, Джек продолжала хмуро жевать мясо молотильщика. – Какого хрена, Джек? – холодно спросила Шепард. – Что? – фыркнула она. – Или турианец с человеком не… – Тебе не помешает чуточку тактичности. Да любой кроган здесь будет деликатнее тебя. – Я говорю, что думаю, – огрызнулась Джек, – вокруг вас гребаные искры летают, даже слепой бы заметил. Я сваливаю, и мясо с собой уношу. Она встала с места и отправилась прочь. Шепард потерла лоб рукой, заодно закрывая лицо от Гарруса. «Уединитесь». Вот как это вышло? Когда она в последний раз была в настолько абсурдной и неловкой ситуации? «Переспите, наконец». И как из нее теперь выбираться? Гаррус, как назло, молчал. Но он же любитель пошутить в напряженный момент, где его чувство юмора сейчас, когда оно так нужно? – Гаррус, дай-ка мне ринкол, – сказала Шепард, – с такой командой что-то менее крепкое не годится. Гаррус моргнул, словно выбираясь из собственных мыслей. – Держись, Шепард, ты справишься и без этого, я в тебя верю, – сказал он, поставив бутылку подальше от Шепард и от себя. Отлично, первый пункт по спасению ситуации выполнен. Теперь можно переходить ко второму. Шепард поднялась. – Хочу проверить, как там дела у остальных, – сказала она, и чтобы это не походило на паническое бегство, добавила, – пойдем? Всего-то нужно было не оставаться наедине, пусть рядом с ними будет побольше народу, главное – держать себя в руках, не поддаваться на провокации Гарруса, и не оставлять его одного, не дать ему обдумать произошедшее, чтобы все это не отложилось в его голове. – Идем, – согласился он. И последний пункт – отвлечь нейтральным разговором. – Я так и не спросила тебя, что там у тебя с рукой, – сказала Шепард, когда они неспешно направились на громкий смех Тали. – Небольшие ожоги. Никаких проблем, если завтра захочешь взять меня с собой. – Я планировала взять с собой Мордина и Миранду, – сообщила Шепард. – Давно не брала ее. До сих пор не могу наладить с ней контакт, она закрытая, как банка тушенки, а открывашки у меня нет. – Уверен, ты подберешь к ней открывашку, – фыркнул Гаррус, сдерживая смех. – Надеюсь. Как ни приду к ней, она всегда что-то пишет в своем ноутбуке и вежливо посылает меня прочь. Я, конечно, понимаю, что у старпома всегда полно работы, но мне начинает казаться, что она просто пытается от меня отделаться одной и той же отмазкой, – Шепард сердито вздохнула. Даже с Джек общение было проще, хотя оно было похоже на хождение по минному полю – не тот вопрос, и рванет. Но она хотя бы разговаривала. – Как сказал Рекс, даже если она в вентиляцию от тебя спрячется, ей это не поможет, – произнес Гаррус. – Ты ее достанешь, рано или поздно. Они добрались до Тали в компании Келли, Рекса и еще двух незнакомых кроганов. Здесь клубные басы и звуки каких-то ударов были слышны громче. – Шепард! Гаррус! – подозрительно активная Тали бросилась к ним навстречу и внезапно заключила Шепард в объятия. – Рекс, что происходит? – спросила Шепард, выставив вперед руки и пытаясь удержать Тали на расстоянии. – Нашел одну бутылку декстро-выпивки в запасах, – сказал Рекс. – Наверное, кто-то приволок ее с другой планеты и не додумался прочитать этикетку. – Шепард, ты прямо как варрен! – воскликнула Тали. – Занимательное сравнение, – произнес Гаррус. Шепард упиралась ей в плечи, держась подальше, но у Тали оказалась неожиданно цепкая хватка. – Такая же колючая и клыкастая, но такая милая! Гаррус безуспешно попытался замаскировать вырвавшийся смешок кашлем. Вот теперь репутация Шепард как сурового командира точно была уничтожена в клочья и растоптана. Тали обнимается, Гаррус флиртует, Миранда посылает прочь, Касуми наряжает в платье и фоткает исподтишка, Джек… даже вспоминать не хочется. – Тали попробовала совсем чуть-чуть, – сказала Келли чуть виноватым тоном. – Но ее так быстро унесло, что мы даже не заметили. – Серьезно, Тали? – спросил Гаррус. – Варрены – милые? – Вакри… Вакрар…Вакариан, ты тоже колючий и клыкастый, – Тали, наконец, отцепилась от Шепард, сделала шаг к Гаррусу и покачнулась, – только не милый! – А ей точно можно пить то, что она выпила? – поинтересовался Гаррус у Рекса, и тот кинул ему бутылку. – Только не говори, что Тали придется срочно сажать в челнок и отправлять к Чаквас, – сказала Шепард. – Да нет, все хорошо, только штука действительно убойная, – сообщил Гаррус, разглядывая бутылку. – Убойная, – смеясь и кивая, повторила Тали. Она улеглась на груду ящиков, накрытых брезентом, свесив ногу. – Наверное, глупо надеяться, что завтра моя команда будет в адекватном состоянии, – проговорила Шепард. – Если будут в адекватном, я оскорблюсь, – усмехнулся Рекс. – Там один твой биотик уже напился и теперь швыряется моими кроганами. – Джейкоб, что ли? – Да, – кивнула Келли. – Ему сказали, что он крогана с места сдвинуть своей жалкой биотикой не сможет. – Надеюсь, кроганы его не покалечат, – Шепард сложила руки на груди, раздумывая, стоит ли отправиться туда немедленно. – Нет, они тоже соревнуются между собой. Кто улетит дальше всех – тот дерьмо пыжачье, – сообщил Рекс, – расслабься, Шепард. Развлекайся, пока есть возможность, ты ведь еще не скоро на Тучанке появишься. Шепард оглядела погруженный в полутьму лагерь, пытаясь найти еще кого-нибудь из своих. Вот как узнает, как у них дела, тогда и можно расслабиться. – Когда прилетишь в следующий раз, возьму тебя поохотиться на сборщика, – с многообещающей ухмылкой добавил Рекс. – А ты знаешь, как развлекать гостей. Договорились, – кивнула Шепард, – с меня – столовые приборы.***
Звук выстрела. Брызги темной крови на стекле пустого инкубатора. Тело саларианца безвольной угловатой грудой лежит на грязном полу. Шепард опоздала на долю секунды. Замешкалась, подумала, что Мэлону лучше умереть, и слишком поздно поняла, что не стоило давать Мордину застрелить своего собственного ученика. Яростные, близкие к истерике убеждения Мэлона все еще звучали у нее в голове, как и голос Мордина, полный разочарования и безысходности. – Как вы? – спросила его Шепард. Эта миссия давалась ей неожиданно тяжело, но Мордину было куда хуже. Он оглянулся, стоя рядом с огромной голограммой, на которой хаотично мигали данные экспериментов и двигались графики. – Разочарован. Был лучшего мнения о Мэлоне. Не подозревал, что все так далеко зашло. Знал, что он молод, впечатлителен. Нужно было поговорить с ним после. Помочь вынести чувство вины. – Мордин закончил говорить почти шепотом, глядя на тело убитого. Нельзя было дать ему застрелить ученика. Шепард слишком поздно это поняла. Но оставлять Мэлона в живых после всего, что он сделал… – Когда ищешь собственную душу, об окружающих как-то забываешь, – отстраненно сказала Шепард. – Отправился на Омегу. Пытался убежать. А мог бы остаться. Лучше уж Шепард сама бы застрелила Мэлона вместо того, чтобы стоять и просто наблюдать. Но ведь это личное дело Мордина. Он сам должен был его решить. Разве было у этой ситуации правильное решение? – Правильно, неправильно – неважно, – твердо сказал Мордин, словно прочитав ее мысли. – Мэлон мертв. Проблема решена. Он вызвал голографическую клавиатуру. Еще оставались результаты исследований. Мордин сообщил, что сможет достать лишь обрывки информации, которые все же представляют ценность. – Мэлон справился бы с генофагом. Не знаю. Что было бы с кроганами, с галактикой. Слишком много факторов! – взволнованно протараторил Мордин. Шепард оглядела лабораторию. Лучи, проникающие через решетки наверху стен, дробили помещение на полосы и словно ломали пространство. На ржавых столах, покрытых бурыми пятнами и царапинами, лежали массивные тела кроганов. Тоже наверняка добровольцы. Количество убитых Шепард кроганов было несоизмеримо больше тех, с кем она просто говорила. А еще она не так давно уничтожила лабораторию, где было найдено лекарство. И теперь она снова вмешивается в поиски лекарства. Талантливый ученый, который мог бы найти его, мертв, клан Вейрлоков, который обеспечивал его всем необходимым, почти уничтожен. Если бы в галактике проводили конкурс на то, кто за последние годы больше всего навредил расе кроганов, Шепард бы с отрывом победила в нем. – Как долго вы занимались прогнозированием результатов возрождения кроганов? – спросила она. – Годы. Увеличение популяции всегда вело к войне. Всегда. Мордин посмотрел на Шепард, в его больших глазах она видела свое отражение. Мордин ожидал ее мнения. А его оказалось так сложно высказать. Слова камнем застревали в горле. Генофаг – не проблема Шепард. Он ее никак не касается, и не должен ее волновать. Равновесие в этом мире слишком хрупко, чтобы его хоть как-то нарушать. – Тогда вы были правы. Не отступайте и сейчас. Уничтожьте данные.***
На Шепард смотрело страшное бледное существо с лицом, исполосованным воспалившимися шрамами, с потрескавшимися губами и красными огнями в черных глазах. Она с трудом узнавала в отражении себя. Или это галлюцинация. Или это все еще долгий, кошмарный сон, и она постепенно сходит с ума. Шепард закрыла глаза, вздохнула, и снова открыла. Красные огни не привиделись ей, и никуда не исчезли. Шепард издала нервный смешок. Вот теперь это лицо, достойное ее. Не хватает только искрящихся проводов, торчащих из головы, как дьявольские рога. «Ты сделала для меня больше, чем мои родные», – сказал ей как-то Рекс, а затем Шепард уничтожила шанс на излечение его народа. И сейчас сделала это снова. Остается только надеяться, что судьба не будет настолько жестока и не будет в третий раз подкидывать ей этот выбор. Шепард коротко ударила кулаком в свое отражение. Оно не разбилось, только покрылось сеткой трещин. Поджав губы, Шепард ударила еще раз, а потом еще. Один из осколков глубоко воткнулся в кожу, и она довершила дело второй рукой. Только бы не видеть свое лицо. Но теперь оно было везде, во множестве осколков, лежащих в раковине. Везде были эти горящие красным глаза. Шепард склонила голову, тяжело опершись на края раковины руками. В горле словно комок встал. «Похоже, истину ты растеряла давным-давно». Так сказала ей Эшли на Горизонте, и эти слова больно врезались в память. Ну и ладно. Какие бы чудовищные поступки ни пришлось совершить, с какими бы отвратительными людьми ни пришлось связаться, какие бы жертвы ни пришлось принести, Шепард все равно сделает то, что необходимо, если в результате выиграет большинство. Всех спасти невозможно. А чувство вины не всегда будет таким оглушительным. Этот период просто нужно пережить, а потом это чувство утихнет, будет продолжать потихоньку грызть изнутри, и тогда его легче будет терпеть. – Шепард? Ты здесь? Она вздрогнула, услышав голос Гарруса. Какого черта его сейчас принесло? Первой мыслью было сказать ему, что она занята, но Шепард не была уверена, что ее не подведет собственный голос. – Я слышал, что-то разбилось. Дверь в уборную была распахнута. Если Гаррус приблизится… – Вон! – рявкнула Шепард. Она закрыла глаза, мысленно упрашивая Гарруса уйти отсюда как можно быстрее. Долгие несколько секунд ничего не происходило, и она понадеялась, что он все же послушался. – Духи, Шепард, что ты наделала? Гаррус все же не послушался. – Где у тебя тут панацелин? Где аптечка? Кровь из множества порезов на руках темными потеками стекала по стенкам раковины, окрашивала осколки зеркала в красный цвет и капала на пол. Медленно, словно во сне, она вытащила крупный осколок, вонзившийся между костяшек, и кинула его в раковину. Как же много придется убирать, – отстраненно подумала Шепард, а затем Гаррус замотал ее руку в полотенце. Ну вот, теперь еще и полотенце запачкано. Кровь так тяжело отстирывается. – Держи, – коротко сказал ей Гаррус. Крупная капля крови сорвалась и разбилась о плитку на полу прежде, чем Гаррус закрыл полотенцем другую руку. – Шепард, держи крепче. Сейчас упадет. Она стиснула одеревеневшие пальцы на махровой белой ткани. – Идем к Чаквас. – Нет. У нее сразу же возникнут вопросы, на которые Шепард не хотела отвечать. А уж показывать свою рожу, словно Шепард только вылезла из преисподней, тем более не хотелось. – Что у тебя с глазами? – заметил Гаррус. – А с ними что-то не так? Вполне соответствуют моей сущности, – как она и боялась, голос дрогнул. Гаррус молчал, словно задумавшись о чем-то. Шепард хотела спросить, долго ли он еще собирается стоять тут, но он заговорил первым: – Так, ладно, у тебя есть аптечка? Шепард могла бы и сама быстренько залить руки панацелином, но ведь в коже оставались осколки, доставать сейчас которые не было ни физических, ни моральных сил. Ну зачем нужно было громить зеркало? Почему у нее в тот момент отключились мозги, ведь достаточно было просто отвернуться, или снять его, на крайний случай. Шепард вышла из уборной и достала аптечку из шкафа. – СУЗИ, увеличь яркость освещения рядом с нами, пожалуйста, – произнес Гаррус, когда они устроились на диване рядом со столом. От вспыхнувшего света Шепард болезненно прищурилась. Гаррус снял перчатки, отбросив их в угол дивана, и принялся перебирать в аптечке вещи. Шепард сидела, опустив голову и глядя, как на полотенцах расплываются алые пятна. Боль ощущалась как-то глухо и отдаленно. – Давай сюда, – сказал Гаррус, предварительно обработав свои руки. Кровь все еще сочилась из порезов, и он осторожно принялся прикладывать к ним антисептическую салфетку. Шепард отстраненно наблюдала за его действиями. – Что-то случилось на Тучанке? – наконец, спросил он. – Что с учеником Мордина? Шепард ответила не сразу. Она не хотела об этом говорить, и в то же время хотела, чтобы Гаррус знал, что произошло, и что она сделала. – Мордин застрелил его, – хрипло и тихо проговорила Шепард. Гаррус замер на мгновение. – Он добровольно работал с кроганами, искал лекарство, – продолжила она, с трудом выдавливая слова, – проводил мерзкие эксперименты. У него были ценные данные о лекарстве для генофага. Я решила их уничтожить. Шепард, как и Мордин, потеряла хладнокровие, но они должны сделать то, что нужно. Обычно Шепард предпочитала сохранять всю информацию, которую находила, но не в этот раз. Если бы данные Мэлона попали не в те руки, последствия могли бы быть ужасными. Если бы кроганы заполучили лекарство без участия Совета, они принялись бы мстить и разрушать, и даже Рекс не смог бы их удержать. Гаррус взял тонкий пинцет и начал вытаскивать из кожи самые крупные осколки. – Если Рекс узнает, он возненавидит меня. – Но ты сделала то, что считала верным? – Да. Кроганы еще не готовы. – Рекс умный. Он поймет, почему ты так поступила. – Но это не помешает ему пристрелить меня, когда мы снова встретимся. Хотя… Может, это была наша последняя встреча, и мы не вернемся из Омеги-4, – произнесла Шепард, и только потом поняла, что именно сказала, – черт! Она вырвала руку и вскочила с дивана. Это никуда не годится, сидит тут и ноет, да еще и при Гаррусе. Какое жалкое поведение. Шепард остановилась возле аквариума, в отражении стекла на месте ее глаз горели красные точки. У поверхности воды две рыбки плавали кверху брюхом. Не стоило их вообще покупать, если позаботиться не получается. Шепард ткнула в кнопку кормушки, оставив кровавый отпечаток, а когда попыталась его стереть, только размазала и добавила еще больше крови. Шепард вздохнула, чувствуя, как вспышка злости на собственное бессилие стремительно проходит, оставляя прежнюю пустоту. – Извини. Я не должна была этого говорить. Мы полетим в ретранслятор, уничтожим Коллекционеров, и я сделаю все возможное, чтобы вытащить вас всех оттуда живыми. Получилось вполне уверенно. Теперь осталось убедить в этом себя. – Не «вас всех», а «нас всех», – поправил Гаррус. – Да. Просто дай мне немного времени, и завтра я буду в норме. – Шепард, иди уже сюда, пока не истекла кровью. И не забрызгала все вокруг. Ее и так ждет долгая уборка. Шепард вернулась. – Все хорошо, – сказал Гаррус, взяв ее руку в свои горячие сухие ладони. – Не извиняйся за то, что сказала, о чем думаешь. Тебе нет нужды притворяться передо мной. Я же могу на это рассчитывать? В горле все еще стоял этот мерзкий ком, а веки немного жгло. Шепард чуть поджала губы, думая, как же она умудрилась заслужить Гарруса. – Я ваш лидер. У меня нет права показывать слабость или сомнения, иначе в меня просто никто не будет верить. Гаррус закончил вытаскивать осколки на одной руке и снова обработал кожу, вытерев остатки крови. – Мне ты уже доказала, что превосходный лидер, а слабости и сомнения – это естественно. А то я иногда сомневаюсь, человек ли ты вообще, – сказал он. – И, Шепард, ты для меня не только лидер, но еще и близкий друг, поэтому, если у тебя какие-то проблемы, я хочу знать об этом и иметь возможность хоть как-то помочь. Пожалуйста, не ври мне. Он закончил покрывать порезы панацелином и принялся за другую руку. Шепард подумала, что ей будет сложно соблюдать эту договоренность, потому что она не привыкла откровенничать. Но Гаррус всегда с ней такой искренний, что временами за свое замкнутое поведение становится стыдно. Может, позже она об этом пожалеет. – Договорились, – сказала Шепард, – при условии, что это будет работать в обе стороны. – Хорошо. Гаррус кинул окровавленную салфетку в груду других использованных. Он доставал крошки зеркала пинцетом с такой аккуратностью, что боли почти не ощущалось, и был полностью сосредоточен на этом занятии, не замечая изучающего взгляда Шепард. – Почему ты пришел сюда? – спросила она. – Что-то хотел? Раньше Гаррус не приходил к ней по своей инициативе. – Да… Я хотел попросить твоей помощи, но давай поговорим об этом позже. Сейчас не самое подходящее время. – Для просьб о помощи я открыта двадцать четыре часа в сутки. Проси, помогу, чем смогу. – Мне нужно на Цитадель. Возможно, Сидонис там. Я хочу, чтобы ты меня подстраховала, вдруг что-то пойдет не так. – Нет проблем, полетим туда, как только появится возможность. А заодно Шепард присмотрит за Гаррусом. Она подозревала, что он вполне может потерять голову от ненависти, хоть и сейчас выглядел довольно спокойным. – Только если ты действительно этого хочешь. Я предала Рекса. Не думаешь, что это может произойти и с тобой? – спросила Шепард, пытаясь скрыть горечь в голосе. – Я тебе доверяю. – Но я могу ошибаться. – Шепард, не заставляй меня повторять, – проворчал Гаррус. Она вздохнула. – Не понимаю, чем я заслужила такое отношение. – Подумай на досуге, – Гаррус отложил панацелин, но ее руку не отпустил. – Был бы у меня еще этот досуг. Пять пальцев Шепард по сравнению с его тремя казались мелкими. Гаррус с любопытством провел большим пальцем по ее коротко обрезанным ногтям и перевернул ладонью вверх. Затаив дыхание, Шепард не двигалась, позволяя Гаррусу делать, что вздумается. Однажды она уже отказала ему, сама толком не понимая, почему, и вот теперь интуиция снова вопила, что нужно прекратить все это, пока еще не стало слишком поздно. Шепард заткнула внутренний голос, наплевала на все и поддалась эмоциям. Касания Гарруса вызывали у нее целый рой электрических мурашек, пробегающих под кожей, а боли от многочисленных порезов Шепард и вовсе не ощущала. Гаррус прикоснулся к линиям на ладони, слегка царапая когтем кожу. Ей тоже было интересно, поэтому она перехватила инициативу, взяв большую трехпалую ладонь в свои руки. Такая приятная бархатистая кожа, хоть и грубоватая, а еще горячая, словно нагретая солнцем. А с такими прочными острыми когтями наверняка удобно – и подцепить что-нибудь можно, и вряд ли легко ломаются, как, например, тонкие ногти Шепард из-за недостатка витаминов. От этих простых жестов захватывало дыхание, а сердце начинало биться быстрее. Больше Шепард не могла себя обманывать, в последнее время она и так с трудом это делала, собственные чувства и реакции на Гарруса становились все более очевидными. С какой-то обреченностью пришлось признать самой себе, что ей вовсе не все турианцы нравятся, а только вот этот конкретный, сидящий рядом. Вот и все, грань пройдена, и обратно это открытие уже не засунешь, и теперь хотелось то ли смеяться от счастья, то ли рыдать из-за возникшей проблемы. И без того нелегкая жизнь Шепард только что осложнилась в разы. – Пять пальцев все же лучше, – сказала она, отпуская ладонь Гарруса и уничтожая сложившуюся интимную атмосферу. – Докажи на практике. – Спорим, я печатаю быстрее тебя, – Шепард отвернулась от Гарруса, избегая его взгляда. Она принялась искать таблетки от головной боли в аптечке. Сейчас боль немного ослабла, но Шепард чувствовала, что так просто ее не отпустит. – Кажется, тебе уже лучше, – заметил Гаррус. – Да. Спасибо, что зашел. – Твои шрамы на лице... – Гаррус замялся, пытаясь подобрать слова, – выглядят плохо. И глаза светятся. Почему так случилось? Может, Миранду позвать? – Я не чувствую дискомфорта. Поговорю с ней позже, – покачала головой Шепард. Пока она запивала таблетку, Гаррус начал прибирался на столе. – Оставь, я сама тут уберусь. – Тогда я пойду, соберу осколки из раковины. – Да не нужно. Я разбушевалась, мне и собирать. Он и так достаточно помог, пользоваться его добротой как-то уж слишком нагло. – Я только что заклеил твои продырявленные руки, ты хочешь повторить? – Нет. – А еще у меня перчатки бронированные. – Гаррус, я тебя обожаю. Выходи за меня. Шепард нарочно его провоцировала, хотела посмотреть его реакцию. Только бы самой при этом сохранить спокойствие. – Не думаю, что это хорошая идея, – ответил он, – тебе придется сменить фамилию, и я больше не смогу называть тебя «Шепард». Шепард даже почувствовала в себе силы немного улыбнуться. – Так тебя только этот момент волнует? – спросила она. – У меня, знаешь ли, имя есть. – Это какое? – нарочито удивленно спросил Гаррус с едва уловимым урчанием в двухтональном голосе. – Коммандер. Гаррус дернул мандибулами и скрылся в уборной. И как понимать такую реакцию? Шепард потерла виски. Придется разбираться в этой ситуации, но только не сейчас. Сейчас ей нужно прибраться, просмотреть отчеты и восстановить душевное равновесие, чтобы эти чертовы импланты в глазах перестали так светиться.