Terminus

      – Джек, спустись в ангар, – сказала Шепард по громкой связи, – там новые пистолеты с Тучанки. Проверь их, вдруг заинтересуют.        – Меня устра…        – И Грюнта с собой захвати, для него там посылка, которую он долго ждал.        – Сама ему…       Шепард отключилась и села в кресло второго пилота.        – С каких это пор ты используешь громкую связь вместо личного разговора? – поинтересовался Джокер.        – С тех самых, когда мне понадобился способ закончить разговор прежде, чем Джек начнет возмущаться, – Шепард взяла с подставки кружку кофе.        – Обычно тебя не волнуют чужие возмущения.        – Сейчас не хочу предоставлять ей возможность отказа.       Джокер с любопытством посмотрел на Шепард.        – Ты что-то задумала?        – Ничего особенного. Просто сталкиваю некоторых неконтактных членов команды, чтобы научились взаимодействовать друг с другом, а не только со мной.        – Джек с Грюнтом? – хмыкнул Джокер. – Взрывная смесь.        – У них ведь много общего.        – Ты про то, что оба они – монстры, крушащие все на своем пути? – язвительно спросил Джокер.        – Это поверхностное суждение, – закатила глаза Шепард, отставила кружку и принялась за сканирование. – Но, в общем, да. Они оба как подростки. Что Грюнт, который недавно родился, что Джек, которая застряла в психологическом развитии. И если они поладят, у меня получится интересная вариация команды. СУЗИ, выведи изображение с камеры в коридоре на инженерной палубе.        – Готово, – отозвалась синяя мерцающая голограмма.        – Надо же, идет за Грюнтом, – удивленно произнес Джокер.        – Конечно, идет, ей скучно постоянно сидеть под лестницей, хоть она в этом никогда не признается. А тут и пострелять возможность, и сунуть нос в посылку Грюнта, – Шепард снова переключила внимание на сканер.        – А что там у него?        – «Клеймор» с Тучанки. Давно просил.       Шепард запустила зонд, найдя крупное месторождение.        – Не припомню, чтобы ты раньше занималась такими манипуляциями, – сказал Джокер.        – А я их и не афишировала.        – Иногда ты мне напоминаешь строгую ответственную училку, которой подсунули класс с проблемными подростками.       Шепард хмыкнула.        – Какое точное сравнение.       Мирандой тоже нужно будет потом заняться, слишком отстраненно она от всех держалась. Еще Тали старательно избегала Джейкоба, Миранду и Келли, но с другими церберовцами уже более-менее наладила отношения. И был Гаррус, застрявший в главной батарее, и ставший немного мрачнее, чем два года назад. Если в прошлый раз он быстро нашел язык со всеми членами команды, то теперь держался отстраненно-вежливо, разве что на Джокера, Чаквас и инженеров, включая Тали, это не распространялось. Он даже не участвовал в спаррингах, которые Шепард устраивала примерно раз в неделю. Обычно собиралась примерно половина ее десантной команды, и чаще всего это были Джейкоб, Заид и Касуми, иногда присоединялись Мордин и Грюнт, совсем редко – Миранда. Они болтали, обсуждали технику боя, делились приемами, разбирали ошибки друг друга, и незаметно сплачивались, проводя время вместе. Гаррус же постоянно ссылался на занятость, и мог разве что индивидуально позаниматься с самой Шепард, но большую компанию избегал. Наверное, свою роль тут сыграла потеря его отряда на Омеге, и он не мог или не хотел вливаться в новую компанию сразу же после такого потрясения.        – СУЗИ, где Джек с Грюнтом? – спросила Шепард спустя какое-то время.       Она запустила очередной зонд и потерла зудящий шрам на щеке. Ситуация с горящими имплантами со вчерашнего дня так и не улучшилась, единственное, чем могли помочь ей Чаквас и Мордин – это антидепрессантами и кремом с заживляющими и противовоспалительными свойствами. От таблеток Шепард отказалась, но крем забрала.        – Они в ангаре, вместе испытывают новое оружие, – сообщила СУЗИ.        – Переключись на камеру в ангаре.       Действительно, все шло, как надо. Джек что-то говорила Грюнту, который целился из «Клеймора» в мишень. То, что там были учебные заряды, Шепард не сомневалась, она уже давно вбила в голову Грюнта правила поведения на корабле.        – Они там не ругаются, надеюсь? – спросила Шепард.        – Нет, обсуждают дробовики. Включить звук?        – Не нужно. Cледи за ними, и сообщи, если что-то пойдет не так.        – Хорошо, Шепард.        – У тебя есть еще кто-то в планах, кроме Джек и Грюнта? – поинтересовался Джокер.        – Конечно.        – И кто же?        – Все, – нарочито грозно ответила Шепард. – Все на этом корабле будут дружить друг с другом, хотят они этого, или нет.        – Ты страшный человек, Шепард. Ты же знаешь?        – Полчаса назад ты назвал меня сранью господней и облил кипятком, так что да, я это уже поняла.        – Да я ведь извинился! – Джокер воздел руки к потолку. – У меня инфаркт чуть от страха не случился, вот и вырвалось. Ты просто так резко вышла из лифта, а я всю ночь не спал, потому что смотрел страшный сериал про обезумевших ворка в секретной лаборатории, а тут ты со своими светящимися глазами и шрамами появляешься в темноте, как чудовище из ужастика…       Он махнул рукой и замолчал, понимая, что его оправдания только усугубляют ситуацию. Шепард это зрелище забавляло, это была ее небольшая месть за то, что ей пришлось возвращаться в каюту и переодеваться в эту чертову белую форму Цербера с их крупным логотипом. И порезы на открытых руках без перчаток уже никак не скрыть, но ни у кого, кроме Чаквас, это не должно вызвать лишних вопросов. Шепард постоянно ходила с синяками и царапинами.        – Чудовище из ужастика? Ну спасибо. Ты хоть видел трупы двухлетней давности? Я еще красотка, – язвительно сказала Шепард, и ворчливо добавила, – издеваешься над бедной несчастной женщиной, у которой импланты полезли наружу.       Пальцы Джокера, начавшие что-то набирать на голографической клавиатуре, замерли на секунду. Шепард прикусила язык.        – Ты? Бедная и несчастная? Да я скорее в Призрака-ксенофила поверю, – насмешливо сказал Джокер, но в его обычно бодром голосе Шепард различила подавленность.       Наверное, она немного переборщила. Она уже смирилась со своим состоянием, и более-менее могла шутить над своей смертью, но не знала, как другие могут на это отреагировать. Особенно Джокер. Он никогда не говорил с ней о произошедшем, и Шепард не поднимала эту тяжелую тему, решив, что Джокер понимает, почему она так поступила. Он же умеет здраво размышлять. Ведь он же не винит себя в том, что произошло? Она прекрасно помнила его крики и искаженное отчаянием лицо до того, как Шепард нажала на кнопку и запустила последнюю спасательную капсулу с ним внутри.       Шепард поскребла ногтем уголок шрама и кинула взгляд на Джокера. Наверное, им следует все же обсудить этот вопрос.        – Джокер…        – А ты смотрела тот древний фильм, где из будущего пришел человекоподобный робот? – спросил он. – У него там еще глаза красные были.       Шепард поджала губы.        – Да. Теперь ты меня, значит, с роботом сравниваешь.        – Это комплимент, ты выглядишь очень эффектно и не менее круто.        – Ладно, оправдан.       Джокер тяжело вздохнул и продолжил набирать команды на клавиатуре. Шепард задумчиво постучала ногтем по приборной панели. Лучше все же отправить Келли поговорить с Джокером, она психолог, вот пусть и делает свою работу. В конце концов, Шепард могла просто неправильно истолковать реакцию Джокера и выдумать проблему, которой на самом деле нет.       Она сосредоточилась на показаниях сканера. А теперь, раз уж ее ждет скучная работа, не требующая мыслительного процесса, можно подумать, что же делать Шепард с внезапно объявившейся проблемой, затмившей все остальные беспокойства, а именно – ее внезапно возникшими чувствами. Хотя не такие они уж внезапные на самом деле, просто Шепард мастер в самообмане. Но теперь уже тяжело сказать, когда все это началось. Гораздо важнее, что делать сейчас.       Для начала нужно сообразить пути решения. Было три очевидных варианта. Первый – оставить все, как есть, и пусть все будет, как будет. Вариант бездействия Шепард сразу же откинула, она привыкла по возможности решать проблемы сразу же, а не откладывать на потом.       Второй – игнорировать свои чувства, постараться задушить, как мешающие, а еще придется поговорить с Гаррусом и сообщить, что некоторые вещи недопустимы. Раньше Шепард бы приняла именно это решение, даже не раздумывая. Это было ее правило – никаких романов на корабле. Но сейчас сомневалась.       Третий вариант – признаться и с огромной вероятностью разрушить сложившиеся хорошие отношения. Стоило подумать о провале, сразу бросало в дрожь и отчаянно хотелось вернуться к варианту с бездействием.       Никаких романов на корабле. В Альянсе был четкий устав, и Шепард без проблем следовала ему. А сейчас она почти что сама по себе, Призрака волнуют только результаты, а ее корабль с баром, обзорными палубами повсюду, и шикарной капитанской каютой с аквариумом почти не напоминает военный.       Стоит ли наплевать на правила, рискнуть, хоть раз сделать что-то для себя? Жизнь слишком короткая, Шепард может умереть в любой момент, она уже испытала это на себе. Если предположить, что Гаррус согласится на это безумие, то это все равно вряд ли долго продлится. В жизни Шепард с самого детства не было ничего постоянного, кроме родителей, и она к этому привыкла. Корабли и станции сменяли друг друга, каждый раз – новый экипаж и новые люди, а когда Шепард поступила на службу, смена кораблей, команд, людей, начальников и подчиненных продолжилась. Когда придет время, Шепард и с нынешней командой, которую с таким трудом собирает и налаживает отношения, расстанется. Если выживут, конечно. И с Гаррусом, как бы ни хотелось признавать, тоже расстанется. Они ведь уже однажды расстались, когда он покинул «Нормандию» ради программы подготовки Спектров. Поэтому, пока есть возможность, почему бы не рискнуть?       Все эти доводы еще можно было бы принять, если бы они касались человека. Но Гаррус же турианец, черт возьми. Он огромный, он весь в жестких пластинах, у него гребень, мандибулы, острые когти и зубы, и на человека похож разве что очень отдаленно. Он и Шепард несовместимы настолько, что они даже еду друг друга никогда не смогут попробовать.       Злясь на себя, что позволила себе влипнуть в эту ситуацию, Шепард запустила пальцы в волосы, испортив гладкую прическу. Турианец ей понравился, что ж на экзотику потянуло?! Или во время процесса воскрешения у нее что-то необратимо повредилось в мозгах?       Шепард отправила еще один зонд, и поняла, что это был последний. Она откинулась в кресле, руки снова потянулись к шрамам. Наверное, это превращалось в дурную привычку, и стоило прекратить, пока она не расковыряла себе лицо до крови.       Что же делать? Что чувствовал к ней сам Гаррус? Как он ее воспринимал? Было ли его поведение лишь своеобразной манерой общения, и ничем большим? Жаль, нельзя было это все узнать, не спросив его самого.       Сомнения раздирали ее на части, решение принять было слишком сложно. Шепард ненавидела эти ситуации, когда нужно было сделать какой-то значительный выбор, а потом разгребать от этого последствия. И хоть конкретно этот выбор был совсем мелкий по сравнению с теми, с которыми Шепард привыкла иметь дело, он имел огромное значение для самой Шепард и ее взаимоотношений с Гаррусом.        – Джокер, зонды закончились. Летим на топливную станцию, – сказала Шепард.       Лучше все же не торопиться, вдруг в голову придет еще какой-нибудь вариант. И неизвестно, как все повернется на Цитадели с этим Сидонисом. Может, Шепард снова облажается и Гаррус возненавидит ее, и тогда уже необходимости что-то решать не будет.