Terminus

      Гаррус уставился на желтые строчки кода, но не увидел в них ни капли смысла. Хотя сам совсем недавно редактировал их. Не находя себе места, он побарабанил когтями по консоли, нервно прошелся от стены до стены и остановился, уставившись на белую освещенную надпись «Главная батарея».       «Черт, да почему бы и нет». Ну что за идиот! Гаррус обернулся и глянул на ящики, где только что сидела Шепард. Он почти наяву увидел, как она поднимается, плавно поводит плечами и ухмыляется, а от ее следующих слов теряется дар речи.       Гаррус поднял глаза к потолку и посчитал красные лампы, чтобы вернуть ясность рассудка. Два ряда, в каждом ряду несколько пар, еще две в середине и по две лампы на двух противоположных стенах.       «Нет человека, которого бы я уважал так же, как тебя». Отлично, Вакариан! Это именно то, что человек ожидает услышать в ответ на предложение переспать! Хотелось прошибить лбом консоль. Несколько раз. Может, хоть это встряхнет мозги и заставит их работать, чтобы не отвечать тупыми фразами в подобных ситуациях.       Гаррус вспомнил, как Шепард встала между ним и консолью, ее темные бездонные глаза, похожие на черные дыры, пронзали насквозь и высасывали остатки разума. В голове все перемешалось, остатки спокойствия стремительно улетучились. А вот Шепард провернула это с поистине снайперским хладнокровием. И сказала это со своей потрясающей прямотой. Она умела заставать врасплох, но в этот раз превзошла себя.       Как ей это, вообще, пришло в голову? С турианцем! И чем думал он сам, когда согласился так легко? «Если мы найдем способ, как осуществить это, то… да. Определенно». И ведь ничего не предвещало… Предвещало, на самом деле. Все эти разговоры, порой сворачивающие куда-то не туда, желание прикоснуться, желание проводить время вместе, сопровождать на высадках и тому подобное… Если бы он не был так слеп, если бы не блокировал на корню все мысли о Шепард, выходящие за рамки приличий, если бы позволил себе хоть на минуту задуматься о том, почему его интерес к ней так возрос, произошедшее не стало бы таким сюрпризом. И он не был бы шокирован своей реакцией.       Нужно срочно сменить обстановку. Гаррус вышел из отсека, прошел мимо спальных капсул и налил полный стакан холодной воды из кулера. Было уже поздно, столовая оказалась пуста, в этот промежуток времени работники дневной смены уже ложились спать, а ночные только приступали к обязанностям. Только в медотсеке еще горел свет. Гаррус недоуменно уставился в окна. Почему Чаквас лежит на кушетке в рабочей форме?       Быстро осушив весь стакан, Гаррус налил еще воды. Хотя, наверное, тут больше бы подошло чего покрепче, и ему следовало добраться до бара.       Наверное, Гаррус сошел с ума. Шепард всегда была для него командиром, которого он уважал, и к которому прислушивался. Затем стала другом. Он не видел в ней никого другого, никогда не думал о Шепард в других смыслах, а если что-то неприемлемое проскальзывало, он тут же давил это. До сегодняшнего разговора. У Шепард, видимо, входило во вкус переворачивать все его представления о каких-либо вещах.       Гаррус определенно сошел с ума. Она же человек. Хрупкий, тонкокожий, левоаминокислотный. У нее нет ничего общего с турианками.       Гаррус не мог понять себя. И не мог даже представить, что творится в голове у Шепард. Ему определенно нужно было еще раз поговорить с ней и разобраться во всем этом.       

***

      Шепард глядела на рыбок, прислонившись лбом к стеклу аквариума. Три рыбки так же пялились на Шепард, еще одна сидела в засаде за водорослями, оставшиеся две вне зоны видимости гонялись друг за другом.       То ли Шепард испортила все, то ли наоборот, все получилось. Сейчас сказать невозможно. На тот момент ей вдруг показалось, что она, наконец, нашла решение. Она хотела быть с Гаррусом, но не могла допустить, чтобы все вылилось в ненужный сейчас роман. Да и вообще она предпочитала избегать всего, что напоминало более-менее серьезные отношения. Ее первые романы закончились крайне болезненно, ударив по самооценке и заставив сосредоточиться на карьере, затем были только легкие непродолжительные интрижки в увольнительных, а если Шепард чувствовала, что начинает влюбляться, тут же все разрывала и уходила.       От Гарруса же ей никуда не уйти, они заперты на этом небольшом корабле в космосе, ее чувства уже на нежелательной отметке, а психическое состояние оставляет желать лучшего. Приходилось действовать с тем, что есть.       И когда Шепард уже было решила, что зашла в тупик, в ее жизнь ворвалась бутылка бренди, распитая с Чаквас, и дело сдвинулось с мертвой точки. Импланты справлялись с опьянением, но выпитого хватило, чтобы самоконтроль немного слетел. Когда посиделки в медотсеке подошли к концу, Шепард доволокла Чаквас до кушетки и прибрала следы их деятельности, затем она ненадолго застряла на пустой кухне и уничтожила остатки шоколадного печенья. А потом ей вдруг взбрело в голову заглянуть к Гаррусу ненадолго, потому что сегодня они еще не виделись. Кто ж знал, что разговор уйдет в сторону приемов снятия стресса и Гаррус поделится одним из способов. Ну и Шепард пошла напролом, мгновенно ухватившись за возможность. Представить все несерьезно, с минимальным риском разрушить дружбу, и хотя бы раз побыть с Гаррусом перед смертью, понять, каково это, показалось ей самым подходящим выходом.       Он согласился. Но о его реакции даже вспоминать не хотелось. Возможно, он согласился только потому, что уважает Шепард. А может, он воспринял это как приказ, и не смог отказать командиру. Или он был слишком шокирован предложением в тот момент, что забыл, что Шепард не турианка. Придется еще раз поднять эту тему и дать Гаррусу возможность отступить.       Но все это потом. Шепард покрутила головой, разминая напряженные мышцы, и отправилась спать. Сегодня ей нужен долгий крепкий сон, а не переживания и ранние подъемы из-за очередного кошмара. Завтра утром «Нормандия» прибудет на Иллиум, и, учитывая хроническое невезение Шепард, без перестрелок не обойдется.