Terminus

      Шепард сняла перчатки, села за рабочий стол, и потерла виски. Голову, казалось, что-то сжимало в тисках, но не настолько сильно, чтобы это нельзя было терпеть. Перед глазами все еще стояли графики, отображающиеся на сканере, в ушах все еще пищало. Хотя Шепард всего лишь час занималась поисками, именно столько, сколько позволила Чаквас.       Шепард открыла почту на терминале. За ноутбуком тоже сидеть долго запретили. Вообще много чего нельзя было. Она выпросила для себя свободу при условии, что будет соблюдать все требования и регулярно заходить в медотсек, но все равно не знала, чем себя занять. Такое состояние бездействия Шепард больше всего терпеть не могла, у нее столько дел, которыми она могла бы заняться, а нельзя. Наверное, ей можно разве что сделать масштабный обход, сопровождаемый отвлечением экипажа от их работы болтовней, и задержаться на обзорной палубе с Самарой. Там было особенно спокойно, эта азари просто распространяла ауру умиротворения. Может, можно даже было попробовать научиться медитировать. Шепард бы это не помешало.       Она скучающе крутанулась в кресле и тут же пожалела об этом, потому что комната продолжила вертеться, а перед глазами замелькали точки.       В коридоре раздались звуки открывающихся дверей лифта и знакомые тихие шаги.        – Шепард, можно войти?       А теперь он, значит, спрашивает, – подумала она. В прошлый раз, после Тучанки, Гаррус ворвался к ней в каюту без спроса, как раз в тот неподходящий момент, когда она была слегка не в себе.        – Входи.       Дела с голосом уже стали получше, а в горле исчезло это удушающее ощущение.       Двери разъехались в стороны, и первым делом Шепард увидела не Гарруса, а две большие модели кораблей, которые он принес. Шепард поджала губы, с трудом сдерживая улыбку. Она представила, как он тащил эти немаленькие модели через всю третью палубу, где обычно собирается наибольшее количество народу.        – Устроил генеральную приборку в своем отсеке? – спросила Шепард.        – Пришел засунуть эти корабли в твою витрину, – сказал Гаррус и замер, осознав, что эту фразу можно истолковать по-разному.        – Вот как, – протянула Шепард, – ну что ж, засовывай.       Гаррус смущенно шевельнул мандибулами и с неловкостью сгрузил модели кораблей на стол, Шепард едва успела отодвинуть ноутбук.        – Когда был здесь в прошлый раз, заметил, что можно будет их сюда приспособить, – сказал Гаррус и поскреб надбровную пластину.       Шепард отошла к аквариуму. Гаррус осмотрел витрину и провел руками по краям, выискивая способ, как ее открыть.        – Ничего, что я вот так ворвался к тебе и начал распоряжаться? – Гаррус вдруг замер и вопросительно посмотрел на нее, наверное, сообразив, что он уж слишком перешел границы по отношению к своему начальству.        – Продолжай, раз уж начал, – сказала Шепард, раздумывая, не слишком ли много она Гаррусу позволяет?       Как бы найти баланс. Она никогда не разрешала себе смешивать личную и рабочую жизни, но сейчас держать Гарруса на расстоянии у нее не было ни моральных сил, ни желания. Только бы не пожалеть потом об этом.       Она определенно размякла после воскрешения.        – Ладно, – произнес Гаррус, вернувшись к осмотру витрины. – На какие места ты хочешь?        – На твои колени, – Шепард не сдержалась, чтобы подразнить его.       Лицо Гарруса стоило этого.        – Шутка. По бокам их, конечно, не на середину же.       Гаррус кашлянул и с преувеличенным вниманием уставился на «Путь Предназначения». Как же мило он иногда смущался.       Шепард наблюдала, как Гаррус устанавливает корабли по разные стороны, и подошла ближе, когда он закончил.        – Много пустого пространства, – сказал Гаррус, отступив от витрины, чтобы рассмотреть ее. – У тебя случайно нет еще моделей?        – Случайно есть. Но времени не находила, чтобы собрать ее.        – Когда оно появится, давай будем собирать ее в твоей каюте, здесь хоть стол нормальный есть.        – О, а ты уверен, что мы будем собирать ее вместе?        – А ты что, хочешь сделать это без меня? – картинно ужаснулся Гаррус. – Шепард, ты разобьешь мне сердце.       Шепард встретилась с его голубыми глазами, и поняла, что он слишком близко. Даже дыхание перехватило. А может это остаточный эффект отравления хлором, кто знает.        – Да ничего с твоим сердцем не случится, – она похлопала его по плечу, забрала перчатки со стола, мимоходом поправив папки, и спустилась со ступенек.        – Играешь с моими чувствами? Как жестоко, – в его голосе появилось урчание, словно у большого кота.       Шепард убрала перчатки в шкаф. Гаррус устроился на диване, и когда она повернулась к нему, он похлопал по своим коленям.        – Что, вот так сразу? – спросила с иронией Шепард, стараясь сохранять спокойствие. – Подожди, я еще не готова, это как-то слишком быстро.        – И это говорит человек, который предложил мне переспать, пропустив все предшествующие этапы, – усмехнулся Гаррус.       Шепард села с другой стороны дивана, закинув ногу на ногу.        – Но мы же решили перейти к более медленному и романтическому развитию отношений, и пока что мы на этапе флирта и держания за ручки.        – А что там на следующем этапе?       Шепард невольно вспомнила, как в отеле в Нос Астре поддалась чувствам и поцеловала его, и даже не знала, насколько странно и бессмысленно это было для Гарруса.        – Конкретно с тобой? Я в тупике, если честно, – призналась Шепард.       Она еще не успела прочитать информацию от Мордина. Да и вообще, нужно было раньше самой поискать информацию в экстранете.        – Что тебя беспокоит?       Шепард задумалась, как правильней ей сформулировать свой вопрос. Да уж, отношения с турианцем – странная штука, как правильно к Гаррусу подступиться, Шепард не знала. Другая физиология, другие обычаи, даже на человека похож лишь отдаленно. По впечатлениям это немного напоминало первый подростковый роман, когда идешь почти вслепую, но со взрослыми мозгами и подходом. Или это как когда переходишь на другой тип оружия – обращаться и выстраивать тактику нужно совершенно по-другому, а в этом конкретном случае Шепард впервые держала новое оружие в руках, и опыта в обращении с ним у нее еще не было. С другой стороны, это захватывало.       От всех этих раздумий голова только сильнее разболелась.        – Шепард, ты человек, и я тоже не знаю, что мне дальше можно делать, – сказал Гаррус, не дождавшись ответа, – иди сюда.       Она встала и пересела ближе к Гаррусу, подвернув под себя ноги. Затем повернулась к нему и осмотрела его лицо. Он сидел к ней поврежденной стороной, ротовые пластины были особенно сильно ободраны, скула пострадала меньше, но синяя татуировка была частично стерта. Вспоминать, насколько плохо под повязкой выглядит кожа, или то, что от нее осталось, и вовсе не хотелось. Шепард прикоснулась к его подбородку, и мандибулы едва заметно дрогнули.        – Ты чувствуешь? – спросила она.       Гаррус ответил не сразу.        – Да. У пластин разная толщина, где-то хуже чувствительность, где-то лучше, – объяснил он, видимо, поняв, что хочет узнать Шепард. – Самые толстые – на лбу, ну, и гребень. Тонкие – это нос и ротовые пластины.       Он говорил чуть сбивчиво, и Шепард была достаточно близко, чтобы заметить, как участилось у него дыхание.        – Можешь потрогать, – сказал он.        – А шрамы не болят?        – На пластинах – нет.       Шепард провела пальцем по краю мандибулы, затем – по скуле, которая оказалась теплее, чем она думала. Гаррус внимательно наблюдал, как она с любопытством изучает его пластины, трогает их, легонько постукивает ногтем. Самой Шепард было безумно интересно узнать, каковы они на ощупь еще тогда, когда Гаррус только поселился на первой «Нормандии». Разумеется, тогда она не могла подойти и попросить потрогать, хотя знала, что он бы разрешил.       Пластины отдаленно напоминали кость. Шепард неспешно провела ладонью по всей длине гребня, ощущая крохотные трещинки, неровности и сколы, Гаррус закрыл глаза и наклонил голову, чтобы ей было удобней. Ну точно как большой кот, когда его гладят, разве что не мурчит.        – Можешь и мое лицо потрогать, если тебе интересно, – сказала Шепард.        – Интересно.       Гаррус снял перчатки и потянулся к ней, но она перехватила его руку.        – Кое-кто сделал маникюр?       Раньше его когти были заметно острее.        – Ага, вчера сидел, резал и пилил. Как тебе?        – Заценить я их смогу только в деле, – произнесла Шепард, думая, как бы затупленные когти однажды не вышли Гаррусу боком.       Она отпустила его руку, и он наклонился поближе, рассматривая ее лицо. Шепард моргнула несколько раз, ей было немного не по себе, что ее изучают настолько пристально.        – Ресницы такие забавные, – сказал, наконец, Гаррус. – Они тебе не мешают? Зачем они? А почему сверху они длиннее?        – Это самые странные вопросы, которые мне задавали. Могу сказать тебе лишь то, что они выполняют функцию фильтра для глаз и совсем не мешают.        – Ясно.        Гаррус потянулся к ней, бережно прикоснувшись к щеке. Шепард с трудом заставила себя остаться неподвижной и не прильнуть к теплой ладони. Большой палец прикоснулся к губам, нежно и словно неуверенно.       Инструметрон Шепард вдруг запищал. Гаррус отдернул руку, Шепард подавила вспышку раздражения, желая утопить этот чертов инструметрон в аквариуме. Она вздохнула и выключила сигнал.        – Что это было? – поинтересовался Гаррус.        – Чаквас настроила инструметрон так, чтобы он пищал, когда мне нужно зайти к ней что-нибудь съесть, выпить или уколоться, – Шепард встала, – это было условием нашей сделки. Она меня отпускает, а я по первому сигналу бегу в медотсек.        – Как же этот сигнал не вовремя.        – Ничего страшного, ты еще успеешь поизучать мое лицо. И не только лицо, – проходя мимо аквариума, Шепард ткнула в кнопку кормушки.        – Если нас не прервет еще что-нибудь, – проворчал Гаррус, догоняя ее.        – Ну, не может же это «что-нибудь» прерывать нас постоянно.