***
На то, чтобы уладить все дела, связанные с передачей Дэвида Гриссомской Академии, ушло несколько часов. Только потом, уже поздним вечером «Нормандия» отправилась на Элизиум. В своей каюте Шепард переоделась в непримечательную гражданскую одежду и замаскировала почти зажившие тонкие шрамы на лице корректором. Немного подумав, отыскала помаду розового оттенка, купленную еще на Омеге и впоследствии заброшенную, и накрасила губы. Вот теперь Шепард выглядела в точности так, как два года назад. Пригладив собранные в пучок волосы, она отправилась на капитанский мостик, и, к своему удивлению, обнаружила в кресле второго пилота Гарруса. – Что, «Таникс» уже перестал нуждаться в калибровке? – спросила Шепард, прислонившись к переборке, и глянула в иллюминатор. Отсюда было прекрасно видно голубую планету, покрытую дымкой облаков. Вид Элизиума не вызывал ничего, кроме тяжести на сердце. – Если он не калибрует «Таникс», значит, он идет калибровать что-то другое, – предположил Джокер. – Или думает, как будет калибровать «Таникс» дальше, – добавила Шепард. – Эти калибровочные шутки когда-нибудь выйдут из моды? – проворчал Гаррус. – Кажется, они становятся живой классикой, – сказал Джокер, поворачиваясь в кресле к Шепард. – О, кажется, что-то изменилось. Он осмотрел ее внимательным взглядом. – Я не в военной форме, если ты об этом, – сказала она. – Нет, что-то другое, – задумчиво проговорил Джокер. – Ты что-то сделала с собой, а я не могу понять, что именно. Пучок на другой высоте? Другая форма стрелок? Гаррус, глянь, уж ты-то должен разобраться. – Я? Почему я? – Ну, вы же… вместе. Должен обращать внимание на ее внешний вид, на всякие детали. – Какая разница, как она выглядит? – сказал Гаррус и смущенно поскреб мандибулу. – Для меня это не важно. Джокер хмыкнул. Шепард сложила руки на груди, догадавшись, что он только нашел себе повод для шуток, но пока останавливать не стала, ей стало слишком интересно, куда завернет этот разговор. – Я что-то не то сказал? – недоуменно спросил Гаррус. – Когда человек начинает другому говорить, что внешность – не главное, это значит, что в его внешности хвалить нечего, – сдерживая смешок, произнес Джокер. – Что? – возмутился Гаррус. – Нет, я не имел этого в виду! – Советую тебе срочно попытаться реабилитироваться. Джокер явно и с удовольствием подшучивал над ним, найдя его уязвимую тему. – Как? – спросил Гаррус и кинул на Шепард настороженный взгляд. – Комплименты, здоровяк. Приступай. Шепард подавила желание пробить себе лицо ладонью. – Э-э… у тебя… красивый рот, – Гаррус нервно дернул мандибулами, а Джокер что-то шепнул ему и развернулся в кресле к приборной панели, – то есть, губы. Губы красивые. Джокер снова тихо что-то ему сказал, он вопросительно приподнял надбровные пластины. – Что такое «розы»? – тихо спросил Гаррус, и Джокер шикнул на него. – Как лепестки роз. От такой слащавости даже челюсть свело, а Гаррус чуть пожал плечами, словно говоря, что он вообще не понимает, что несет. – Какая банальщина, – покачала головой Шепард. – Мы в любовном романе, что ли? – Давай космическую тематику, – смеющимся тоном раздалось из-за кресла Джокера. – Вы можете обратить внимание на красоту ее глаз, – вмешалась СУЗИ. – Да, точно, – кивнул Гаррус, – у тебя красивые глаза, Шепард. Они черные, как… черные дыры. Джокер неодобрительно мотнул головой. – Как темный космос, – Гаррус сделал еще одну попытку. – Это тот, где Жнецы? – уточнила Шепард. – Видимо… – А мне нравится этот комплимент, – сказал Джокер, – что-то в нем есть. – Ты имеешь в виду человеческое выражение «черти в глазах», Джефф? – уточнила СУЗИ. – Именно, – кивнул Джокер и посмотрел на Гарруса. – Ну, еще что-нибудь выдашь, или это все? – Это все, – сказала за него Шепард, – цирк окончен. Сколько времени до приземления? – Семь минут, не считая времени на стыковку. Она снова уставилась на приближающийся Элизиум, из космоса похожий на идеально круглый аквамарин. Была бы ее воля, никогда бы больше не видела эту проклятую планету. – Говорят, здесь живет человеческий герой, первый прошедший через ретранслятор? – спросил Гаррус. – Джон Гриссом, да, – кивнул Джокер. – Уже нет, – сказала Шепард, – он недавно умер. – Это никак не помешает Альянсу продолжать использовать его образ на своих плакатах. Его используют даже чаще, чем твой, Шепард. – Разумеется, он же более значим для человечества, чем я, и его внешний вид больше соответствует образу солдата. – Не знаю, как в вашем пространстве, а на Цитадели Шепард была очень популярна в восемьдесят третьем, – сообщил Гаррус. – Как только стала первым Спектром. Куда ни глянь – везде ее лицо. – Не напоминай, – мрачно сказала Шепард. До происшествия на Иден Прайме она, конечно, была известна, но лишь в определенных кругах, и в основном у людей и батарианцев. А после посвящения в Спектры просто не могла не заметить, как часто стало мелькать ее лицо везде, где только можно. Наверняка после атаки на Цитадель была вторая волна популярности, но ее Шепард уже не застала, прожив после этого всего лишь месяц. – Когда закончишь с геройствами, Шепард, тоже отправишься на какую-нибудь спокойную уединенную планету? – поинтересовался Джокер. С такими геройствами она скорее под суд отправится, а затем в тюрьму. Вслух, разумеется, этого не сказала. – Купишь какую-нибудь виллу на берегу озера или моря… – продолжил Джокер. – И утоплюсь в нем от скуки. – Вообще-то, – вмешался Гаррус, – учитывая способность Шепард находить себе везде врагов, она скорее станет там сражаться с рыбами-монстрами. – А вот этот вариант мне уже больше нравится, – кивнула она. – Да не, рыбы-монстры после все, что было, как-то мелко, – мотнул головой Джокер. – Мне ведь нужно будет как-то расслабляться, – сказала Шепард, – рыбы-монстры в самый раз будут. За иллюминатором на короткое время все побелело от облаков, а затем открылся вид на столицу Элизиума, раскинувшуюся среди зеленых полей. Город выглядел аккуратным, целым и мирным, с чистым голубым небом, и никакой разрухи, военной техники на улицах и столбов дыма, как помнила Шепард после Скиллианского Блица. Запах гари тогда стоял даже спустя несколько дней после боя, когда проходила церемония в честь погибших. Переждав долгую процедуру приземления и стыковки, поглядывая на время на инструметроне, Шепард вышла в док, заполненный множеством людей и инопланетян. Она огляделась, вглядываясь в пеструю толпу, и снова активировала инструметрон, но не успела далеко отойти от «Нормандии», как ее окликнули: – Джейн! Шепард оглянулась и почти сразу угодила в объятия. Она подняла руки и медленно положила их на спину матери, чувствуя себя немного сбитой с толку. Ханна обычно не проявляла эмоции так бурно. – Полегче, ты меня задушишь, – сказала Шепард, чувствуя, как ей сдавливают ребра. – Больше двух лет где-то шлялась, терпи теперь, – буркнула Ханна, даже не собираясь ослаблять хватку. Шепард послушно закрыла глаза, расслабляясь. – Что же с тобой произошло, солнце? – спросила Ханна. – Практически каждая новость, которую я о тебе пытаюсь узнать – это в основном критика, оскорбления и обвинения в предательстве, терроризме и ксенофобии. Шепард фыркнула, последнее обвинение особо ее повеселило. – Как будто раньше ничего подобного не было. Ханна тяжело вздохнула, отстранилась от нее, но продолжила держать за плечи, осматривая ее серыми глазами, непривычно блестящими. – Мне бы не пришлось читать все эти вещи, если бы ты не игнорировала мои письма. Чтобы знать, что ты еще живая, приходилось отслеживать перемещение твоего корабля, а это, между прочим, не так уж и легко, когда ты из систем Терминуса не вылезаешь! – Ханна провела пальцем прямо по замаскированному шраму на скуле Шепард. Наверное, наивно было думать, что она что-то сможет скрыть от цепкого взгляда матери. – Я была немного завалена делами. Если перестанешь меня отчитывать, может, услышишь, как я о них рассказываю. Ханна ни капли не изменилась с того момента, когда они в последний раз виделись – та же короткая светлая стрижка, тот же аромат духов, та же гордая осанка и расправленные плечи, и ни единой новой морщинки. Словно и не было пропавших лет. – Так уж и быть, помолчу, – сказала Ханна, и посмотрела в широкие панорамные окна, где вдалеке была видна «Нормандия». – Так это теперь твой корабль? – Да. – Красивый. И почти такой же, как предыдущий. Проведешь экскурсию? Тон был скорее утвердительным, чем вопрошающим. – Ни за что, – Шепард положила руки на поручни. Она не хотела смешивать личное с рабочим. И тем более не хотела приводить свою мать на корабль, заполненный всевозможными следящими устройствами. После выполнения своей основной задачи Шепард сразу же, как смогла, вычистила от них весь корабль, но наверняка оставались еще, которые она пропустила, или их мог заново разместить кто-нибудь из экипажа. – Ну что ж ты у меня такая злая. – Я не злая. Я даже сделала для тебя кучу фотографий. – И ты все мне их покажешь. А заодно объяснишь, как ты умудрилась связаться с плохой компанией. Или как эта плохая компания умудрилась связаться с тобой. – Конечно. Расскажу обо всяких сумасшедших вещах, что со мной произошли. – Надеюсь, не более сумасшедших, что были раньше? – Не знаю. К примеру, я поучаствовала в ритуале взросления крогана, уничтожила одну станцию-тюрьму, слетала в центр галактики. Ах да, еще у меня в команде есть гет. – Это такая шутка? – Нет, у меня на борту действительно есть живой… то есть, нормально функционирующий гет. – Солнце, теперь я уже не уверена, что хочу знать, как ты в это влипла, – с усмешкой сказала Ханна. – Давай уйдем отсюда. Я тут знаю один хороший ресторан поблизости, а напоследок еще можно будет заглянуть к твоему отцу.Часть 34
20 мая 2023 г. в 01:58
– Это ты тоже ошибкой назовешь? Как произошедшее с Джек? – спросила Шепард, глядя на холодные звезды в иллюминаторе кабинета Миранды.
– Все произошло слишком быстро. Мы предприняли меры сразу же, как стало известно, что на станции что-то случилось, – сказала Миранда.
– Призрак сообщил, что в проекте «Властелин» были задействованы опасные технологии. И он не следил за ходом проекта? Скажи, он и к «Лазарю» так же наплевательски относился? Что-то там делают, и ладно, пусть дальше делают?
– Он тщательно следил за этим. Я посылала ему отчеты и регулярно выходила на связь. Все было под его контролем.
Под контролем. Шепард довелось видеть много мерзких и ужасающих вещей, но проект «Властелин» все равно произвел на нее впечатление. Увиденное на той базе и последующее письмо от Призрака, где он, несмотря на вежливо-нейтральный тон, выражал разочарование решением Шепард, напомнили ей об истинной природе Цербера, на который она работала уже продолжительное время.
– Призрак ведь похож на человека, у которого все всегда под контролем? – она повернулась к Миранде. – Мне он именно таким и показался. Все знает, в курсе о каждой мелочи, ничего мимо себя не пропустит. И уж тем более, он знает каждую деталь в каждом своем проекте.
В ее голосе звучали язвительные нотки. Миранда с каменным выражением лица смотрела в монитор своего ноутбука.
– Так ведь? – спросила Шепард. – Я не так хорошо его знаю, как ты.
Миранда ответила не сразу.
– Я знаю, куда вы ведете.
– И ты можешь представить, что такой человек, как Призрак, действительно ничего не знал о том, что делали на Прагии? Не знал, что происходило с ребенком, у которого был огромнейший потенциал в биотике? Или ему выгодно было не знать, и он просто закрыл на это глаза? А ты знаешь, что Цербер не проводит больше дюжины операций одновременно? Это чтобы Призрак мог следить за всеми ними. И после всего этого, Миранда, ты веришь, что он мог хоть что-то не знать?
– Что вы хотите от меня, Шепард?
– У меня складывается впечатление, будто ты постоянно оправдываешь Призрака всякими глупыми причинами, и это можно понять – он тебе помог. Но я хочу, чтобы ты открыла глаза и признала, что работаешь на человека, для которого не важна ничья жизнь, в том числе и твоя, и который творит всякое дерьмо во имя благих целей.
– Я бы так не выражалась. Цербер воскресил вас, построил «Нормандию», мы остановили Коллекционеров благодаря Церберу, – сказала Миранда.
– Да я и не говорю, что Призрак не делает хорошего, – пожала плечами Шепард. – Но плохого – слишком много. И как только мы с этим сталкиваемся, ты говоришь, что все это – ошибка, и пытаешься как-то оправдать Призрака. Но Цербер не просто так называют террористической организацией.
– Я прекрасно знаю, что может творить Цербер, и не оправдываю его.
– Сейчас я не про Цербер говорю, а про Призрака.
Миранда чуть удивленно уставилась на Шепард.
– Вообще-то, мне казалось, что у вас есть нечто общее, – сказала Миранда, помолчав, и Шепард при этом сравнении почувствовала укол гнева. – Разве вы не руководствуетесь той же логикой? Пожертвовать меньшим ради большего? Послали свой отряд на смерть на Торфане ради захвата. Бросили «Путь Предназначения», чтобы сберечь силы Альянса для уничтожения Жнеца. Сохранили базу Коллекционеров.
– Я попадаю в эти ситуации против своего желания и вынуждена делать выбор. Призрак эти ситуации создает сам. Ты знаешь, что Джек похитили у ее матери с Иден Прайма?
– Коммандер, – раздался голос Джокера в динамике, – через двадцать минут стыковка.
– Поняла. Миранда, будь к этому времени у шлюза вместе с Дэвидом, – сказала Шепард и покинула отсек, надеясь, что ей удалось посеять сомнения в сердце Миранды и еще больше настроить против Призрака.
Рано или поздно Шепард покинет Цербер, и в этом случае Миранда должна выбрать ее сторону.