Серебро и Золото

Февраль.       Гермиона не помнила, как взяла Портключ обратно в Хогвартс, или как прошла через замок в свое общежитие. Это было похоже на погружение в приглушенный сон, сюрреалистичный и безмолвный, если не считать её собственного внутреннего мысленного монолога.       Она открыла дверь Панси, Невиллу, Джинни, Луне и Тео, которые ждали её, их, только для того, чтобы посмотреть, как их лица вытягиваются в замедленной съемке. — Где... где Драко? — спросила Панси, оглядывая Гермиону, как будто он мог плестись позади.       Гермиона почувствовала, как хрупкий барьер, сдерживающий новые слезы, рухнул. Рыдания сотрясали её, сотрясая все тело. — Если это шутка, то ты больная Грейнджер. — огрызнулась слизеринская ведьма. — Он, наверное, где-то смеется. Я пойду и найду его, это не смешно. — Она встала и схватила свою палочку. — Панс, - тихо сказал Тео, — Мы всегда знали, что это может случиться. — Нет, с помощью Грейнджер этого бы не произошло. Держу пари, он где-то прячется с этим глупым выражением на лице — прежде чем кто-либо смог выдвинуть ещё какие-либо возражения, она покинула общежитие. Невилл подвел Гермиону к пустующему теперь месту Панси и провел теплой рукой по её спине. — Ты хочешь поговорить об этом? — Подавив рыдание, Гермиона подняла голову от рук и посмотрела на умоляющие лица. Эти люди тоже прошли через ад и вернулись обратно, они заслуживают того, чтобы знать. — Он... он признал себя виновным в том, что он делал до войны, это должно было дать ему меньше времени в Азкабане, который в данном случае закончился годом.— Несколько человек в группе резко вздохнули, Тео громко выругался. Гермиона держала голову высоко, когда говорила, но продолжала обнимать себя руками. — Все, что я прочла, было настолько противоречиво, что я не могла бы сказать вам наверняка, что борьба обеспечила бы ему более выгодную сделку....но...— Невилл снова провел рукой по её спине: — Но что Гермиона? —       Она сжала губы, пытаясь не дать словам вырваться наружу, и покачала головой. Это звучало так глупо, что она не осмелилась произнести это вслух. — Ты хотела, чтобы он попытался ради тебя. — Джинни правильно угадала. Гермиона резко встала, вытирая глаза рукавом и прочищая горло. — Я плохо себя чувствую. Я иду спать, вы всё понимаете. — сказала она ни с кем не встречаясь взглядом. — Подожди, просто скажи мне одну вещь. Ты успела поговорить с ним перед тем, как он ушел? — спросил Тео, обнимая Луну за плечи. — Нет, зачем? — Тео втянул в себя воздух. — Ну, людям лучше в Азкабане, когда у них есть надежда, верно? Когда им есть за что зацепиться. Ты сказала ему что-нибудь на прощание? — — Я смогла поймать его взгляд и сказать: «Я люблю тебя, это еще не конец.» и он кивнул. Так я и сказала. — ____________________________________________________________________________________       Азкабан оказался холоднее, чем Драко мог себе представить. Очевидно, он знал, что это будет холодное место, учитывая его географическое положение и дементоров, но это был потусторонний уровень холода. Он никогда раньше не утруждал себя посещением своего отца на острове. Ничего, абсолютно ничего из того, что он делал, не избавляло его от постоянного холода, хотя не было никаких физических доказательств того, что это повредит его личность, он наверняка думал, что может умереть от обморожения. Чтобы сделать ситуацию ещё более невыносимо плохой, кто-то устроил так, что он оказался в камере напротив отца. Ему пришлось выслушивать его рыдания и извинения весь свой первый день.       В конце концов, он сорвался и закричал на него, чтобы он заткнулся, что он и делал ещё целый день, а затем попытался продолжить разговор с ним, как будто они вместе выполняли какое-то действительно неудобное поручение. Охранник прошел мимо со свернутым Ежедневным Пророком и остановился с ухмылкой на лице. Он перевел взгляд с Драко на Люциуса, затем обратно, когда бросил "Пророк" Люциусу. На передовице была фотография поцелуя с судебного процесса, запечатленная на повтор. Даже с его точки зрения, он явно выглядел как одурманенный ею дурак. Заголовок кричал: «ГЕРОИНЯ ВОЙНЫ ВЛЮБЛЯЕТСЯ В ПОЖИРАТЕЛЯ СМЕРТИ ПЕРЕД ВЫНЕСЕНИЕМ ПРИГОВОРА? ТЕМНАЯ МАГИЯ В ДЕЙСТВИИ ИЛИ НЕСЧАСТНЫЕ ЛЮБОВНИКИ?»       Люциус ничего не говорил в течение нескольких часов, читая каждый дюйм Пророка, прежде чем отложить его и уставиться через проход на своего сына. — Твоя мать знает? — спросил он наконец. — Да. Они были представлены друг другу. Она даже осталась на... — Драко оборвал себя, прежде чем углубиться в это. Это было слишком больно. — Не волнуйся, она все прекратила. — — Если... — — Все кончено, отец. Я не хочу об этом говорить. — Он натянул на себя изжеванное крысами тонкое шерстяное одеяло и попытался согреться. ____________________________________________________________________________________ — Мисс Грейнджер. — Глаза Гермионы распахнулись, и она резко выпрямилась в кресле так быстро, что оно заскрипело по каменному полу. Она все еще была в классе Трансфигурации, она пришла сюда, когда было светло, а сейчас на улице было очень темно. Ее охватила паника. Она пришла сюда, чтобы поработать над своим заклинанием для трансфигурации, затем у неё были патрули, и после этого она собиралась, по крайней мере, просмотреть Заклинания и Историю Магии. Профессор МакГонагалл наблюдала, как она пытается собрать свои вещи, с выражением беспокойства на лице. — Когда мистер Макмиллан сообщил, что вы не прибыли, чтобы начать патрулирование, я забеспокоилась. Я знаю вас восемь лет и никогда не видела, чтобы вы грезили наяву в классе, не говоря уже о том, чтобы засыпать в нем. С вами все в порядке? — Она хотела ответить "нет". Такое чувство, что мою грудь сдавливает изнутри, мне холодно, и я не могу спать по ночам... — Я в порядке. Я не знаю, что на меня нашло, я прошу прощения... — Она засунула протестующую книгу поглубже в сумку. Когда книга не поместилась, она сунула руку внутрь и вытащила свернутый зеленый с серебром шарф и шапку. — Я... э-э... нет...Признаюсь, я была немного не в себе, — она обернула шарф вокруг себя. От него все еще пахло Драко, и слезы навернулись ей на глаза. — Ну что ж, в таком случае вам следует как можно скорее встретиться с мадам Помфри. Это критический момент в вашей академической карьере, как вы прекрасно знаете. Легко... — Ее взгляд задержался на шарфе, —...отвлечься на другие вещи и потерять счет времени... — — Драко меня не отвлекает, директриса. — Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не прорычать эти слова. — Конечно, нет, — успокаивающе сказала она. — Возможно, вам стоит немного отдохнуть сегодня вечером. — Она жестом велела ей первой покинуть класс. — Спокойной ночи, директриса. — её тон был более ледяным, чем она намеревалась произнести, но она уже была в худшем настроении, прежде чем её отправили в ночь.       Как только Гермиона оказалась в своей спальне, она завернулась в шарф и глубоко вдохнула. Как мог кто-то войти в её жизнь за такое короткое время и оставить такой совершенно беспомощной? После всего, через что она прошла, казалось нелепым, что это может сломить её. Но его призрак застрял в её памяти. Ощущение его рук, обнимавших её, когда они спали в этой самой постели, моменты их самого первого поцелуя и ощущения, которые воспламенили все её существо, как будто она просыпалась от долгого сна. Серебро его глаз, когда он сказал: «Я люблю тебя.»       Он был серебряным, а она золотой. Такие разные и такие похожие. Сильные и ценные сами по себе, но со временем и терпением они могут превратиться во что-то редкое и бесценное.       Осколки люстры, которые угрожали раздавить её, когда она была совершенно беспомощна, были видны вокруг, и он был единственным, кто подумал о том, чтобы спасти её. Она даже могла слышать крики Беллатрисы и борьбу Гарри и Рона. Теперь одиночество угрожало сломить её точно так же, и на этот раз он никак не мог её спасти. Гермиона вцепилась в шарф и зарыдала ещё сильнее, пока не провалилась в беспокойный сон. ____________________________________________________________________________________ — Миона? — Гермиона открыла глаза, несмотря на протестующую голову. Солнечный свет, пробивающийся через окно, прожег насквозь, и она снова закрыла глаза. — Что, Рон? — она натянула подушку на голову, приглушая свой голос. Потом ее осенило, она сорвала подушку с лица и села. — Рон…Гарри? Что вы здесь делаете? — Оба волшебника неловко стояли в её комнате, Рон прижимал к груди номер "Ежедневного Пророка", постукивая пальцем по фотографии, на которой она целовалась с Драко, с кричащим заголовком, который она не могла разобрать из-за размытого зрения. — Хотел прийти проведать тебя после этого, — объяснил Рон. — Я думаю, он был не просто фазой... или кем-то, кого ты должна была выбросить из своей жизни. — — Я не в настроении для этого разговора. Мне нужно идти на занятия. — рявкнула она, садясь и поправляя одежду, в которой спала. — Гермиона, только не психуй. — медленно произнес Гарри. — Обещаешь? — — Что? Что случилось? — Гарри посмотрел на Рона, который вытащил свою палочку и поставил щит вокруг себя и Гарри. — Ты проспала весь день. МакГонагалл впустила нас, потому что она беспокоилась о тебе, она хочет, чтобы ты пошла к Помфри, несмотря ни на что. — Сначала его слова не совсем дошли до сознания, поскольку Гермиона продолжала рыться в своем комоде, хотя ей казалось, что ноги вот-вот подогнутся под ней. — Ох? Тогда который сейчас час? — — Почти 5. Сегодня мы закончили тренировку пораньше, поэтому и пришли проведать тебя. — Медленно, очень медленно до неё начало доходить. — Целый...целый день….Я спала...о, нет... — А потом её ноги действительно подкосились, и все потемнело.       Она проснулась на больничной койке, чувствуя себя ещё хуже, чем в последний раз, когда ей удалось открыть глаза. Снова стало темно, и когда она смогла сосредоточиться, то увидела, что Рон наблюдает за чем-то позади неё, свернув "Пророк" на пустом стуле рядом. Звуки голосов двух мужчин, разговаривающих приглушенно, но становящихся все громче, донеслись из-за её спины. Она попыталась приподняться, Рон увидел это и попытался помочь. Тогда она заметила, опираясь на подушки, что Гарри и мужчина с суровым лицом, которого она никогда раньше не видела, стояли в изножье её кровати. — Гермиона, это Гэвин Робардс, глава Департамента магического правопорядка. Он собирается задать тебе несколько вопросов, и мы попытаемся тебе помочь. — Подозрение сразу же охватило её. — Если вы здесь, чтобы допросить меня о том, использовал ли Драко Темную Магию на мне, то мой ответ "нет", он не использовал. — — Не то чтобы это было удивительно с его прошлым, — пробормотал Рон себе под нос. — Рональд... — — Мисс Грейнджер, пожалуйста. — Робардс вмешался: — Это всего лишь формальность. Я готовлю дело, чтобы довести его до сведения самого министра. Это трудные времена, и мы пытаемся понять всю эту старую магию и традиции, которые всплыли на поверхность нашего сообщества. — он кашлянул, посмотрел на Гарри, который ему кивнул: — И с чистой совестью, я не могу позволить 18-летнему подростку умереть во время приговора, призванного его перевоспитать. — — Что вы имеете в виду? — Её кровь застыла в жилах, и дрожь пробежала по всему телу. — Зажгите для меня, пожалуйста, вашу палочку, — сказал он, указывая на прикроватный столик. — Зачем? — — Пожалуйста, мисс Грейнджер. Время здесь имеет решающее значение. — Гермиона подняла палочку и пробормотала “Люмос”. Она ярко вспыхнула и погасла. Она попыталась сделать это снова и получила те же результаты. Она с трудом сглотнула. — Я... я ведь не потеряю свою магию, правда? — — Нет, я думаю, пока мы держим вас в здесь или в Святом Мунго, вы могли бы поддерживать её в порядке, но все эти места предназначены для усиления вашей магии. Малфой же в месте, созданном для того, чтобы притупить её... — Вытирая круги под глазами еще раз, Гермиона сделала глубокий вдох. — Тогда давайте проведем интервью, мистер Робардс. —       Часовое интервью вымотало Гермиону настолько, что она проспала весь следующий день. Когда она проснулась в следующий раз, ей было очень холодно, несмотря на то, что она была укрыта двумя одеялами. Мадам Помфри суетилась вокруг неё, ничего толком не делая, только заставляя пить немного воды и взбивала подушки. — Есть ли шанс, что я смогу заставить тебя поесть? — она прижала тыльную сторону ладони ко лбу Гермионы. От одной мысли о еде у неё скрутило живот, и она покачала головой. Медсестра прищелкнула языком и снова принялась суетиться вокруг. — Есть ли что-нибудь, что вы можете сделать? Зелье или... — — Боюсь, что нет. Вмешиваться в душевную связь или узы, ужасная идея. Разорвите связь, и вы оба можете оказаться несчастными на всю оставшуюся жизнь, потяните слишком сильно в одну сторону, и вы не сможете находиться в разных комнатах, не тоскуя по-другому. Эти явления начались, когда магия только зарождалась, и последствия не были изучены. Но теперь мы знаем гораздо больше. — — Могу я хотя бы посидеть в классе? — Старшая ведьма указала на дверь. — Ты можешь попробовать. Я буду удивлена, если ты сможешь добраться до двери. — Решив доказать свою правоту, Гермиона свесила ноги с края кровати и заставила себя встать. Её голова так сильно закружилась, что, если бы у неё что-то было в желудке, её бы вырвало. Рухнув обратно на кровать, она бросила злобный взгляд на медсестру и попробовала еще раз с тем же результатом. Будучи той, кем она была, Гермиона Грейнджер попробовала еще 3 раза, пока ноги не налились свинцом. В этот момент Джинни вошла в двери больничного крыла. — Я принесу домашнее задание, если ты справишься, — объявила Джинни, выгружая гору книг на прикроватный столик Гермионы. — Конечно, я справлюсь. — огрызнулась Гермиона. — Я так и думала. Знала, что если бы ты была в сознании, то захотела бы попробовать это сделать.— Джинни схватила пустой поднос с едой и поставила его себе на колени. — Вот так.— Она пододвинула стул, в то время как Гермиона потянулась за первой книгой. — Итак, я надеюсь поковырять твой большой красивый мозг, — сказала Джинни, устраиваясь поудобнее. Гермиона кивнула и продолжила. — Как ты думаешь, почему ты испытываешь все это, пока Малфоя нет, и пары, как, скажем...Гарри и я... нет...Я имею в виду... в зелье сказано...— — Я знаю Джин. Я думаю, все это связано с тем, где ты находишься. Гарри знает, что ты здесь в безопасности, и ты знаешь, что, хотя он на тренировке авроров, ему не угрожает реальная опасность, верно? — Джинни кивнула. — Я знаю, Драко в опасности, и он там, где ему не следует быть. Я чувствую... ну в своей душе. Холодно... очень, очень холодно, и это кричит мне, что что-то не так. Джинни, я в этой постели не по своей воле. Если бы я могла пойти штурмовать Азкабан, я бы это сделала. — Гермиона вздохнула и открыла книгу на нужной главе, уже борясь с пульсирующей головной болью. — Я не знаю, почему он сделал то, что он сделал, но я необычайно зла, и как только с ним все будет в порядке, я намерена дать ему это как следует понять. — — Помоги ему Мерлин. — — Ему повезет, если это будет просто повторение пощечины третьего года. —       Гермиона провела в больничном крыле еще три дня, неуклонно сникая все больше. К концу третьего дня она даже не приподнялась и не попыталась выполнить домашнее задание. Джинни пришла навестить её, и она увидела беспокойство в глазах другой девушки. — Я собираюсь проверить, сможет ли МакГонагалл связаться с кем-нибудь и посмотреть, что происходит. Гермиона, ты не можешь продолжать в том же духе. — Ей было больно говорить, и при этом её голос надломился. Ее кости казались сделанными изо льда, тяжелыми и холодными внутри неё, а грудь как будто проваливалась внутрь. — Что-то не так, действительно не так. Я не могу этого объяснить. Кто-то должен проверить Драко. — Джинни кивнула, и Гермиона снова провалилась в беспамятство. Холод теперь был всепоглощающим.       Она снова открыла глаза и увидела темную комнату, а Гарри тряс её за плечо. — Нам нужно идти, тебе придется пройти через камин в больницу Святого Мунго. — Простая задача перешагнуть через пламя на другую сторону казалась невыполнимой. — Я не могу, Гарри. — — Малфоя везут туда. Он не реагировал, когда они проверяли его. — Даже в своем ослабленном состоянии она могла видеть, где он колебался. — Робардс потянул за кучу ниточек, технически это твой визит к нему на смертном одре. — — Драко. — её голос был резким скулящим даже для собственных ушей. — Помоги мне встать. — Гарри немедленно вскочил на ноги из своего согнутого положения и начал осторожно помогать Гермионе встать с кровати.       Она не помнила путешествие по Камину и приписала это потере сознания по прибытии в больницу. Она также не помнила, как её перенесли на кровать и отлевитировали в комнату. Однако, что она действительно помнила, так это то, что дверь открылась, и она впервые увидела его. Он потерял весь вес и цвет лица, которые набрал за 8-й год, и выглядел пугающе похожим на скелет. Его острые скулы прорезали лицо, а глаза были обведены глубокими кругами. Его рука свисала с края кровати с той стороны, на которую поставили кровать Гермионы. Метка выделялась более резко, чем она когда-либо могла вспомнить. Она позволила своей руке ласкать холодную кожу, будучи единственной частью его тела, до которой она могла дотянуться. Слабое магнитное притяжение связи между ними слегка пульсировало. — Ты не можешь умереть, придурок. Ты мне нужен. Мне нужно, чтобы ты был рядом со мной, чтобы я могла читать тебе нотации, а ты мог закатывать глаза и называть меня заучкой. Мне нужно, чтобы ты таскал меня на матчи по квиддичу и рассказывал мне всё, чего я не знаю... а потом мы сможем отпраздновать так, как тебе больше нравится. — Она рассмеялась всхлипывающим смехом. — Мне нужно, чтобы ты проснулся, чтобы ты был моей второй половинкой. — Его пальцы дернулись от её прикосновения. Она осторожно вложила свою ладонь в его, и он сжал её руку.