Вихри перемен закружатся вновь —
Верь или не верь, но моя любовь
Не проходит и светоч не померк;
Дай мне руку, наш путь вперёд и вверх.
Игни так и сидела возле спящего Нэша, но сама даже носом не клевала — внимательно вслушивалась в ночную тишину. Она помнила, что ей нужно будет вернуться до полуночи, как и наказал Конт, чтобы опередить возвращение господ. Да и уставший с дороги Летвиг Крейз вряд ли первым делом решит проведать свою любимицу, он, скорее всего, напьется и ляжет спать — лисица успела изучить людские повадки достаточно хорошо. Она усмехнулась своим ленивым мыслям и глянула на спящего Нэша, такого бесконечно прекрасного в минуты особого умиротворения. Седые волосы его, чистые и причесанные, ниспадали с плеч лунными реками, перекрывая страшные шрамы на измученном жизнью лице. В приливе ласки, лисица нагнулась, чтобы оставить короткий поцелуй на его лбу, но тут кто-то громко ударил по прутьям, заставляя ее вздрогнуть. — Не рассиживайся, Игни. У нас очень мало времени, дочка. По ту сторону решеток фигура в плаще светила ей в лицо ярким факелом, жарким, палящим, а голос ее отразился о ребра и прикоптился к ушам. — Мама?.. — кицунэ широко распахнула глаза, жадно хватая ртом воздух. Все то же порванное левое ухо, лютые зеленые глаза и клык, что торчал сквозь шрам на губе. Все те же резкие движения и облезлый рыжий хвост, что торчал из-под дорожного плаща. Это без сомнения была мама, та самая, что умерла два года назад от заразы, охватившей весь Котлован и выкосивший больше сотни пожилых кицунэ. Игни сама ее хоронила, омывая почерневшее лицо. Не могло это быть правдой, но юная лисичка тонула в знакомых глазах, в дрожь ее бросало от хрипловатого голоса. — Почему ты здесь, дочка? — вдруг спросила маменька, подойдя вплотную к решеткам. — Почему еще не сбежала, коли могла? — старая кицунэ оскалила клыки, выражая полнейшее недовольство, а Игни только хвост поджала. — Мама, я… Я не могу уйти, — проронила она, захлебнувшись в собственном немногословии. Лисичка искоса взглянула на спящего Нэша, что так и продолжал спать в немом умиротворении. — Я следила за тобой все это время, — маменька прорычала это сквозь сжатые зубы и вцепилась в решетки когтистыми руками. — Ты сделала неправильный выбор, когда отдалась этому клятому дрессировщику! Ты стала такой жалкой, после встречи с этим уродом, — кивок в сторону нага, а Игни вся вспыхнула от кончиков волос до самых пят. — Он не урод, — прошипела она, сама подивившись клокотавшей ярости на дне своего сердца. — Что? — не поняла кицунэ, недобро прищурившись. — Я не оставлю ни его, ни господина Лапланку, — уже тверже проговорила Игни, разжав кулаки. — Я буду защищать их до последней капли крови. — Как ты будешь защищать их, если и себя не смогла? — горько усмехнулась маменька, скривив губы. — Тебе нужно думать о себе. Спасаться, бежать обратно в Лисий Котлован! — Без тебя мне там места нет, — печальная улыбка зажглась на ее лице, и юная лисица начала осознавать, что здесь происходит. — Нэш и Неро стали мне семьей, которую я буду защищать, мама. — А кто защитит тебя? — воскликнула она, а ее образ стал рассеиваться. Игни покачала головой и ничего не ответила. Когда придет время, Венценосный Дракон восстанет из пепла. Когда станет нужно, Черный Лис порвет глотки каждому, кто посягнет на маленькую огненную лисичку. Она очнулась в той же позе, в которой и задремала. Привидевшийся сон отдавал болью в сердце, и Игни нахмурила рыжие брови, сев на колени и внимательно оглядевшись. Было темно и тихо, цирк братьев Крейзов спал терпким неспокойным сном, после того, как пережил дневные кошмары. И лишь господин Неро где-то содрогался от боли и унижений. Кицунэ вскинулась от собственных мыслей, ведь на миг забыла, что змеиный дрессировщик сейчас находился в лапах Флина. Сознание тут же наполнилось темным маревом, и лисица уставилась на пространство перед собой невидящем взором. Не до конца растаявший образ маменьки грустно качал головой в напоминание, что малышке Игни не под силу справиться с ужасами этого мира. Кицунэ зажмурилась, поднеся руки к губам, и прерывисто вздохнула, пытаясь утихомирить собственное сердце. Вдруг совсем рядом раздалось шуршание, и могучий хвост нага, что покоился позади нее, ожил, тревожа солому. Лисица подскочила на ноги, наблюдая за тем, как Нэш приподнялся на локте, полуслепо вглядываясь в ночную мглу, а когда увидел лисицу, взгляд его прояснился, отражая ее лицо. — Ис-са, — прошипел змей, прислоняясь спиной к решеткам. — Почему ты здесь? — мягко поинтересовался он, протянув к ней руку. Игни тут же схватилась за нее, усаживаясь рядом. — Я была у Неро. Сегодня он… — она запнулась, поморщив нос. — Помню, — кивнул наг, втягивая носом воздух. — Ты пахнешь им, прекрасная кицунэ. Я рад этому. — Ты любишь его? — в лоб спросила Игни, совсем не собираясь задавать этот вопрос. — Да. И тебя люблю, милая Ис-са. Всем своим сердцем. Так сложно, верно? — наг печально усмехнулся. — Проще некуда, — мотнула головой Игни, наконец прижавшись к нему всем телом. От Нэша пахло свежими бинтами и мазями, кажется, сегодня его навестил доктор Рейджи. — Я тоже люблю вас обоих. Она провела носом по его шее, в блаженстве прикрыв глаза, коснулась руками плеч и переплела свои пальцы с его, будто прямо сейчас утянет танцевать. Но — пока нельзя, ведь их танец нужно исполнять втроем, и никак больше. Поэтому Игни лишь поцеловала Нэша в подбородок, устроившись на его груди, и тяжело вздохнула. Завтра настанет рассвет и начнется новый день, который понесет за собой перемены. Лисица категорически не знала, что будет делать дальше, но действовать нужно было начинать, ведь все и так зашло слишком далеко. Она же сказала, что будет защищать свою семью до последней капли крови. Нэш уютно сопел над самой головой, иногда зевая. Ему не выспаться никогда в жизни, не оправиться и за миллионы лет, но Игни постарается залечить его рану. Она же была Ангелом с белыми крыльями, способными обнять целый мир. Лисица потянула нага вниз, на солому, улегшись возле него так, чтобы была возможность встретиться взглядами. Змей замер, шумно вздохнув. — Знаешь, когда мы уйдем отсюда, я хочу жить у озера, — поведала она сокровенным шепотом, слушая биение сильного сердца. — Где-нибудь далеко отсюда, на востоке. Говорят, там никто не отлавливает мутантов для забав. Мы бы жили там, выращивали овощи и охотились. — Моя мечтательная Ис-са, — Нэш изогнул губы в подобии улыбки и поцеловал ее в лоб, словно не верил ее словам. — Мы уйдем отсюда, — упрямо мотнула головой лиса. — Все втроем уйдем, вот увидишь. — Как скажешь, — сдался наг, заправив прядь волос ей за ухо. — И сожжем этот клятый цирк до тла, — прорычала лисица, а в следующее мгновение принялась расцеловывать его пальцы, словно нашла в этом особое упокоение. — Я пойду за тобой куда угодно, — отозвался Нэш, коснувшись губами ее щеки, но, словно устыдившись этого жеста, тут же отстранился, зардевшись как маков цвет. Все никак не привыкнет. Игни хитро улыбнулась, обхватила его лицо обеими руками и прижалась к израненным устам в нежно-сладостном поцелуе. Наверное, неправильно все это было в картине тягостных событий, но капля света и целое море мрака разбавит, уж в этом юная лисичка смогла убедиться неоднократно. Им нужно быть сильными ради друг друга и ради Неро, пусть этот поцелуй придаст уверенности в завтрашнем дне. А Игни целовала умело, как истинная искусительница, ласкала податливые губы, наваливаясь на змеиное тело, и не давала продыху, даруя страсть и утоляя жажду. Пальцы ее быстрые нежились в седых волосах, перебирая тонкие пряди, дыхание опаляло покрытое шрамами лицо, а сам Нэш едва ли не дрожал от непосильного удовольствия. До сих пор не верил в реальность этого мгновения. И кицунэ вновь и вновь накрывала его губы своими, доказывая все свои чувства, которые хранила на дне своей души. Она хотела бы однажды показать, как ласкова бывает любовь в минуты особенной близости, но сейчас не хотела путать грязь цирковых мужланов со своими касаниями, поэтому хоронила за живо свою лисью магию, которая еще немного и вырвется наружу, околдовывая змея горячими чарами. — Как бы я хотела, — начала она, чуть отстранившись и посмотрев в затуманенный чувствами единственный глаз. — Как бы я хотела сделать тебя счастливым, — она сглотнула. — В Котловане всякому обучали. Я могу быть осторожной и нежной, — Игни неловко кашлянула, не зная, что говорить дальше. — Я уже счастлив, милая Ис-са, — покачал головой Нэш, глядя на нее восхищенно, словно на звезды в высоком небе. — Одно твое присутствие — и есть величайшее в мире счастье. — Но однажды?.. — Однажды, — кивнул наг и тут резко вскинулся, внимательно к чему-то прислушиваясь. Игни и сама уловила звук чьих-то шагов, да такой, словно их обладатель едва мог идти. Сквозь тьму пробился целый букет запахов. Кровь. Лисица уловила шлейф этого ненавистного аромата, оскалив зубы. Боль. Она пахла потом и семенем, разгоряченной кожей и слезами. Васильки. Поле по ту сторону стены, усеянное этими цветами, показалось до хруста в ребрах знакомым, и кицунэ шумно выдохнула, чувствуя, как сердце рухнула в пятки. За все в мире приходится платить. Невзирая на предупреждающее шипение Нэша, она пролезла через прутья, устремляясь навстречу Неро, что бесцельно шатался по цирковым переулкам близ змеиного корпуса. Она сразу его увидела, в одном лишь настежь распахнутом плаще, и глаза ее гневно засверкали. Флин посмел выгнать его в таком виде? Ненавистный ублюдок! Игни за пару шагов оказалась около дрессировщика, без особых церемоний заключив того в печальные объятия, будто надеясь, что они избавят ото всех невзгод. Неро не проронил ни звука, лишь ответно обнял ее, замерев посреди деревянных ящиков и старого тряпья. Слов не было, только горькое осознание того, что эта страшная ночь осталась позади, и за ней последуют другие. Лисица подняла голову, заискивающе заглянув в разноцветные глаза, но увидела в них только зияющую пустоту, глубокую, как беззвездное темное небо. Что же сотворил с тобою Флин, мой драгоценный Черный Лис? — Он был пьян, — вымолвил Неро, словно это должно было многое объяснить, но Игни только вопросительно вскинула брови. — Когда люди получают то, что им нужно, им остается только одно — закрепить свое право на это. Понимаешь меня, миледи? — Нет, — честно отозвалась лисица, глядя его щеки теплыми пальцами. Есть риск быть увиденными, но Игни не могла и с места двинуться. И тогда Неро скинул с плеч свой плащ, замерев совершенно обнаженным на перепутье дорог, и кицунэ в изумлении уставилась на его голую грудь, не сразу сообразив, что было не так. Напротив сердца, на гладкой загорелой коже раскаленным прутом был выжжен позорный алый крест. На ободранных краях запеклась черная кровь, а засохшие струйки множеством дорожек опоясали живот и бедра. Ниже лисица смотреть пострашилась, и потому только выдохнула осторожно, подойдя вплотную, и без особых мыслей и предостережений прижалась губами к страшному клейму, а руками стянула с себя накидку и закутала в нее Неро, лихорадочно думая, что же делать дальше. Она прекрасно понимала, что господин сейчас не соображал от слова совсем, об этом говорили его дрожащие руки и совершенно остекленевший взгляд. — Где твоя остальная одежда, Неро? — тихо, но четко спросила она, подняв с земли пропахший кровью плащ. — Почему он в крови? — Игни потрясла одеянием перед его глазами, и Лапланка передернул плечом. Кровью от одного лишь клейма здесь не обошлось. — Флин меня порвал. Как шлюху порвал, все кровью залил. Ублюдок. — Что? — лисица опешила, а когда до нее дошел смысл сказанных слов, пошатнулась, широко раскрыв глаза. — Нужно все осмотреть и обработать! — Затянется, — небрежно бросил Неро, а потом вдруг осел на землю. — Вот сучий потрах… Все болит, проклятье, — зашептал он неразборчиво, и лисица опустилась рядом, обняв его за плечи. — Нужно идти. Слышишь меня? Я отведу тебя к фургону. Идем же! — Да черт с этим… — А ну слушай меня! — прорычала она, встряхнув его несильно, но ощутимо, а потом уставилась на него полыхавшим зеленью взглядом. — Мы со всем разберемся. Я собственными руками разорву Флина на мелкие кусочки, когда придет время. А сейчас нужно идти, Неро. Игни прижалась к его губам в отчаянном поцелуе, а через несколько секунд ощутила соленый привкус на своих устах. Он плакал. И только сейчас лисица учуяла запах алкоголя, но поцелуй не прервала, все жалась к разгоряченным губам, стараясь не думать о том, как и кто их терзал несколько минут раннее. Сердце ее сжималось, руки дрожали, а измученное тело рядом било дрожью от холода и пережитых ужасов. Сетовать на Первородную Кицунэ здесь было бесполезно, ведь Игни давно догадалась, что она отвернулась от своей дочери в тот самый день, когда позволила охотникам завладеть ее телом. Сейчас придется драться в одиночку, как и учила маменька. Драться за тех, кто томится в тесной клетке и изнывает от унижений. Лисица отстранилась только тогда, когда Неро ответил на ее поцелуй, постепенно приходя в себя. Как во всех сказках — живительная сила прячется в касании родных губ. Игни оцеловала его глаза, лоб, щеки, подбородок, шею и обожженную клеймом грудь. Мыслей в голове не было, кроме одной-единственной: она подожжет поместье Крейзов этой же ночью. Уже за полночь, а значит, они вернулись. Лиса убьет хозяинов клятого цирка сегодня. Так она решила. — Я отведу тебя к доктору Рейджи, — прошептала Игни, нежно коснувшись спутанных кудрей. — Он поможет, ведь так? — Рей лечит нагов, а не ёкаев, — усмехнулся Неро, и кицунэ с облегчением узнала в его голосе знакомые смешливые нотки. — И все же — он врач. Пойдем же! — лиса подставила плечо, и они поковыляли по грязным дорогам множества корпусов, в сторону змеиного лазарета.***
После того, как оставила Неро у дверей медицинского корпуса, Игни не стала заглядывать к Нэшу — сразу понеслась в сторону поместья. Злость клокотали в ее крови, бурля лавовыми реками и гоня лисицу в гнездовище монстров, которое они изничтожит сегодня же. Из искры возродиться пламя, которое пожрет этот клятый цирк, которое закончит этот кошмар раз и навсегда. Вспомнившиеся слезы Неро, беспорядочно катящиеся по его щекам, подстегнули лисицу бежать еще быстрее, хлюпая лапами по грязи множества дорог. Одни прокладывали путь в клетки к изнуренным мутантам, другие — в сторону фургонов, в которых обитали их мучители, но лишь одна единственная вела туда, откуда обратного пути уже не будет. Игни будет факелом в эту ночь. Лисица не помнит, как добралась до забора и преодолела его за считанные секунды, словно перелетела. Не помнит и ухоженные тропинки хозяйского сада, не помнит, того, в какой момент решила сразу сигать в свое окно, а не проведать Контелеймона, чтобы все обсудить. Она почему-то думала, что сфинкс уже ничем ей помочь не сможет, ведь сейчас кицунэ управлял не здравый смысл, а жажда мести за чужую кровь и боль. Да и не такую уж и чужую, если задуматься. От мыслей о господине Неро сердце тут же совершило тройной прыжок, бахнувшись о грудную клетку. Сознания обожгли воспоминания сегодняшней ночи, которые плавили изнутри. Касания, ласковые и осторожные, поцелуи, коими был усеян каждый сантиметр лисьего тела, взгляд разноцветных глаз, смотрящий с восхищением и нежностью. Неро Лапланка, правда, полюбил Игни всем своим сердцем, и кицунэ собиралась защитить это его сердце любой ценой. Защитить оба сердца, сильное лисье и измученное змеиное, ведь из них троих теперь пришла ее пора быть самой сильной. Игни в страшном оскале обнажила острые белые зубы, когтями уцепившись за оконную раму, и забралась внутрь, только сейчас обратив внимание на реальность. А она пахла свежими персиками, чей запах она, казалось, уже позабыла. Страх сковал ее изнутри, но бежать было уже некуда, и Игни обессиленно опустила руки, невидяще уставившись на братьев Крейзов и Флина, которые, похоже, давно ее ждали. Глупая маленькая лисичка. А ведь собиралась сначала к Контелеймону! Старший товарищ наверняка обо всем знал, предупредил бы, они бы вместе придумали, что делать, а сейчас… сейчас яркий пламень залит. — Так-так-так, — почти что ласково пропел старший из хозяев — Летью, обогнавший брата лишь на пару минут. Их лица были совершенно одинаковы, разве что Летвиг смотрел хмуро, в отличие от брата, который явно наслаждался моментом. — Смотри-ка, дружок, твоя собачка посмела сбежать. А я говорил тебе, что сучек надо привязывать, а то, не дай бог, обрюхатят ее, а тебе целый выводок грязных щенков принесет под порог. Ну, скотина, с кем была случка? С уродливым змеем или с Неро? Флин все-е-е нам рассказал. Игни резко вскинула взгляд на ухмылявшегося охотника и беззвучно зашевелила губами, в ужасе отступив на пару шагов назад. Вся жизнь пронеслась у нее перед глазами, вспыхивая яркими искрами и опускаясь на дно задушевного мрака. Это… конец? — Ты обещал! — пронзительно крикнула она, вдруг поддавшись в строну Флина, но тот лишь шире ухмыльнулся, ловко выхватив из-за пояса клинок. — Только сунься ко мне, шлюха. Я зарежу тебя и даже глазом не моргну. — Это правда, Игни? — вдруг тихо спросил Летвиг, и в его голосе лисица уловила почти что отцовское разочарование, хотя и отца-то у нее никогда не было. — Правда, — с вызовом ответила она, уставившись на хозяина цирка прямо и смело. — Даже не отрицает, бесстыдная, — присвистнул Летью. — А я говорил тебе, что пользы от нее никакой не будет. Сучка, она и здесь сучка. — Выпороть ее и дело с концом, — выплюнул Флин. — Хотя, если позволите, я могу и кое-что поинтереснее придумать… — Нет! — прорычал Летвиг, шумно вздохнув. — Я уже придумал для тебя наказание, Игни. И оно будет куда жестче, чем ежели относилось к одной тебе. — Жалеешь ее? — усмехнулся Летью, смерив лисицу презрительным взглядом. — Хотя, как хочешь, твоя же собачонка. А мне еще нужно развлечь почтенных господ Орлой и Алессандро. Брайан поймал этого русала, какой же он красоты неземной! Думаю, этой ночью за него можно будет выручить неплохую сумму, — он похлопал себя по карманам и хищно улыбнулся, а Игни прокручивала в своей голове слова о наказании. Сердце ее сжалось. Она бы осела на колени, но сил не хватало даже на это. Лисица не была глупой, но сейчас отказывалась верить, что ее наказанием будут очередные издевательства над Нэшем. И Неро, ведь Флин, этот гадкий ублюдок, все выложил. Лисица обратила на него полный ненависти взгляд, судорожно соображая, что бы предпринять. Сдаваться она не собиралась, уже нет, ведь на кон поставлено слишком много. Охотник ухмыльнулся в ответ на ее взгляд и скрылся за дверью вместе с Летью, который спешил заработать деньги на каком-то русале. Тут же всплыли рассказы Конта о Брайане Орсо, который поставлял цирку полулюдей-полурыб. Это — тоже его рук дело? — Ты просила привезти персики, Игни, — вдруг подал голос Летвиг, поставив перед ней целый ящик с пушистыми фруктами. А ведь она хотела отнести их Нэшу, когда сказала хозяину о желанном подарке. — Что вы собираетесь сделать завтра? — охрипшим голосом спросила лиса, отведя взгляд от ящика. — Как наказать? — Завтра и узнаешь, непокорная, — вдруг прошипел хозяин, а в его руках показались стальные кандалы для рук. — А пока я прикую тебя, чтоб не вздумала сбежать и… навредить себе. — Не нужно все это! — крикнула Игни, зарычав. — Ваша мнимая забота! Я ненавижу, ненавижу, ненавижу вас и этот цирк! — А кого же ты любишь? — едко поинтересовался господин, свысока поглядев на нее льдистыми глазами. Он был не стар, но уже и не слишком-то юн. — Дряхлого змея, который помрет скоро, не ровен час? Дрессировщика, чье прошлое было куда хуже, чем у того же Флина? А я смогу дать тебе лучшую жизнь. — К чему это? — опешила лиса, бессильно наблюдая за тем, как ее запястья приковывают к спинке кровати. Никуда не деться. — Моя любовь будет куда сильнее и полезнее, — ровным голосом объяснил Летвиг, закончив с кандалами, и вдруг взял лисицу за подбородок, заставив посмотреть на себя. — Я опущу тот момент, если ты отдалась кому-то из них, о ком говорил Флин. Прощу тебя за это, а ты согласишься стать моей полностью, без остатка. — Господин, — Игни почувствовала, как горло сдавило от предслезных спазмов. — Вы пощадите Неро и Нэша? — Нет. Завтра на вечернем представлении они получат свое сполна. Никто не посмеет тебя трогать. Но если ты согласишься, я сберегу им их жалкие жизни, и шоу не окончится трагедией. Лисица обессиленно всхлипнула, все же опустившись на колени, и залилась горькими позорными слезами, сквозь рыдания шепча судорожное «хорошо». Она согласна на это пойти, ведь выхода иного нет и не будет. Сегодня она убедилась, что непростительно слаба. Летью ушел, а в окно печально глядела луна. Ее дочь вновь не справилась.***
Рей не задавал лишних вопросов, не спрашивал, откуда на груди Неро клеймо, почему его задница разорвана в кровь, с какой стати хозяйская кицунэ рыскает в здешних местах. Доктор Рейджи был хорошим другом и благородным лекарем, для кого чужие тайны — священней закона. Поэтому он обработал ожег, приложил к синякам лед и обработал анус лечебной мазью, перед этим все хорошенько обеззаразив. Лапланка молчал все то время, как Игни его сюда довела, не смея говорить то ли из-за стыда, то ли из-за усталости. А может, из-за алкоголя, коим накачал его Флин «для храбрости». — Я почти закончил. Переночуешь здесь, — Рей махнул на кушетку у стены и стянул с рук перчатки. — Одежду я тебе выдам. И, если хочешь, можешь умыться. Целиком искупаться тебе не разрешу…только завтра утром. Понял меня? — Как ты чертовски хорош, Рей, — усмехнулся Неро, поморщившись от боли, чей источник было не определить. Наверное, так болит душа. — Помалкивал бы уж, — покачал головой парнишка, выбросив использованные перчатки в ведро рядом. А он, правда, был молод, наверное, как Игни, а уже отчаянно смелый. — Как скажешь, док, — послушно согласился Неро, терпеливо дожидаясь, пока Рей сменит компрессы. Флин нехило так его еще и избил в процессе… соития. Но Рейджи неожиданно заговорил вновь: — Тот наг, которого привезли прошлой ночью. Его зовут Шаннис. — А, который непоседа? — Неро выгнул бровь, припоминая вчерашнего змея, которого Крейзы купили в дополнение к своей коллекции. Конту это не понравилось, ведь это могло означать только одно — замену. — Он сказал свое имя? — Да, — уши Рея отчего-то вспыхнули, а Неро едва не подавился застывшими в горле словами. — Они поймали его в пещерах Хребта. Последнего из стана Первородных. — Ублюдки, — проговорил дрессировщик, прикрыв глаза. — До Хребта шайка Черных Псов тоже добралась… — Я хочу ему помочь, — вдруг в запале признался Рейджи, схватив Неро за руку. — Я хочу помочь всем вам! — Ты же говорил, что не собираешься в этом участвовать, — опешил Неро, приподнявшись на локтях. — Да… но Шан… И Лисья Принцесса… Я слышал, что она помогла Икару. Она защитила Нэша и украла для него лекарства. Она позаботилась о тебе… Эти сказки, что блуждают здесь, об Ангеле, это ведь все правда. Прекрасная Лисья Принцесса сильна и благородна… — Ты прав, — дрессировщик прикрыл глаза, нежно улыбнувшись собственным мыслям, но тут же посерьезнел. — Контелеймон наказал переговорить с Брайаном. Он почему-то думает, что после этой ночи все изменится. А еще нам нужна Мэй. — Она тоже слышала о Лисьей Принцессе, — задумчиво проговорил Рейджи, поменяв последний компресс. — Назвала ее вчера ангелом-хранителем, который плачет обо всех обитателях цирка. Ей жаль, что лисица полюбила старого нага… — Неужто эти слухи бродят везде? — вознегодовал Неро, резко дернувшись, но был придержан за плечи. — Лежи смирно, — хмуро наказал Рей, тяжело вздохнув. — А чего ты ожидал? Лиса стала символом надежды для каждого из нас. О ней даже Оша говорит с придыханием, а вместе с нею — и Спирос. У этой колдуньи союзники повсюду, пусть она даже и не знает об этом. Неро замолк, переваривая услышанное. Он и подумать не мог о том, что слухи об Игни расползутся столь быстро, еще и в таком благоприятном свете. Оша — шелка, полутюлениха-полудевушка — жила в вольере вместе с грозным и мрачным нагом по имени Спирос, самым огромным из всех мутантов цирка. Неро ненавидел и боялся выступать вместе с ним, ведь в лице Аспида, как его называли цирковые, снискал самого сильного из своих врагов. Во время выступлений этот гад то и дело пытается его прикончить без всякого зазрения совести. Но сейчас появился шанс, что Спирос попрет против братьев Крейзов ради своей драгоценной Оши, в которой души не чаял. А Мэй? Гордая и одинокая, всадница кентавра по имени Элиа, слыла той еще занозой, своевольной и гордой. Единственное, что ее волновало — это жизнь рыжеволосого Элии, ради которого она готова пойти на все. Икар и Эвдженис. Спирос и Оша. Мэй и Элиа. Контелеймон и Тоффи. Теперь Рейджи и этот наг, Шаннис. Им есть, что защищать и есть, во имя чего бороться. Эти угли слишком долго тлели, чтобы теперь так просто быть залитыми и не ухватиться за толику возможности воспылать. Неро готов вести их за собой, всех их ради огромной любви, которая единственная и сближала каждую тварь и каждого человека в этом проклятом цирке. — Ао ожидает встречи с леди Диарой, — тихо сообщил Рей, отчего-то нахмурившись. Ао не был нагом. Этот мутант больше напоминал вышедший из-под контроля биологический эксперимент: тело длинное, змеиное, покрытое ярко-синей чешуей, но имеющее четыре когтистые лапы, как у диковиной ящерицы, а еще вдоль всего хребта шла светло-голубая грива. Неро не знал о существовании таких тварей до того момента, пока Крейзы не купили Ао у одного из торговцев с востока. Этот недонаг был танцовщиком, ибо лицом вышел симпатичным, даже прекрасным. Вечно в золотых бирюльках и цепочках, он в основном открывал кровопролитные шоу. На одном из таких он и повстречался с леди Диарой — приемной и любимой дочерью графа Идриса Орлой. Неро не знал всех подробностей, да и не хотел встревать в чужие дела, но был уверен в одном — юная графиня пойдет даже против отца ради странного танцовщика родом откуда-то с востока. — К чему ты клонишь, Рей? — К тому, что каждому из нас есть, за что сражаться. Даже у Хаши и Мако. Вчера змей заступился за хищного русала на глазах у Ройда… и получил по хребтине плетью. — Ройд совсем ошалел трогать моих подопечных, — прорычал Неро, невольно ощутив укол совести — будь он там, Хаши бы не тронули. — Суть не в этом, Неро, — Рейджи заставил смотреть на себя. — Я раньше этого не понимал, но Лисья Принцесса… Она научила бороться. Пусть не так явственно и рьяно, но научила. Я хочу попытаться ради нее. Ради нее и… Шана. Пусть Ангел расправит свои крылья. Неро замер, пропуская его слова глубоко через себя. Неужели пришла пора дать бой собственным кошмарам? Дрессировщик прикрыл глаза, и его сердце громко бахнуло, словно давая сигнал. Правда — пора.