Не стоит протягивать руку,
Не нужно жалеть и опасно любить.
Так просит о помощи муху
Голодный паук, что плетёт свою нить.
В ней не было страха. Игни на мгновение прикрыла глаза, а потом выбежала из своего укрытия, на лету хватая стоявший посреди залы фонарь, который она оставила парой минут ранее. Отточенным движением она бросила светоч на портьеры, стекло хрустнуло, и непокорный огонек вскочил на ткань, мгновенно ее поджигая. Яркий всполох, и Игни стоит на фоне возгорающего пламени, оскалив лисьи клыки. Мужланы перед ней замерли в нерешительности, и магия заискрилась на кончиках ее пальцев. — Это она? — тихо спросил незнакомый человек, неуклюже перехватив плеть, которую держал в правой руке. — О, нет сомнений, — слащаво и полуистерично протянул Флин, сощурившись. — Рад снова вас видеть, госпожа Игни. — Гори в огне, — прошипела она, прижав уши к голове. Хвост ее бешено взметнулся, словно всполох огня. — Все кончено, ведьма, — О’Кенли развел руками, в одной из которых держал маленький металлический предмет, который походил на миниатюрную копию охотничьих ружей. — Да, — согласилась она. — Для тебя — давно! — прорычала и — бросилась вперед, выставив вперед ладони. Ворожба подействовала мгновенно, все, как маменька учила. Тревор застонал и повалился на бок, прижав руки к вискам, мужлан с плетью закатил глаза, рухнув на колени. Магия кицунэ опасна и неизведанна. Злоупотребление ею несет неминуемую смерть. Ворожба сводит с ума всякого, кто поведется на нее, заполняет разум, разрывая его на части. Игни напряглась, отдавая всю себя этому странному колдовству. Она надеялась — последнему за ее жизнь. — Демонесса! — неистово орал Флин, в агонии катающийся по полу. — Убей! — умолял Тревор, захлебываясь в слюнях. Какое жалкое зрелище. Лисица скрипнула зубами и порывом нагнулась к человеку, перекусывая ему сонную артерию. Быстро, в мгновение ока, и один из трех теперь был мертв. Игни смотрела на струйки крови и вспоминала, как этот выродок насиловал Нэша, угрожая ему унизительной расправой, как упивался его слабостью и слезами. Теперь — правосудие было за ней. Это милосердие — даровать им такую смерть, а не ту, которую они заслужили. Однако на счет Флина у нее были совершенно другие планы. Кицунэ мельком взглянула на ублюдка с плетью, пренебрежительно фыркнув, и аккуратно свернула ему шею, беззвучно и грациозно, будто цветок сорвала. Он ей был неинтересен. Ее полыхавший зеленым огнем взгляд всецело был обращен на Флина, что лежал на полу, сжимая свой череп так сильно, что, кажется, еще немного, и он лопнет. — Я задолжала тебе смерть, — прошипела Игни, нависнув над ним. — Спешу вернуть. Черные, как у жука, глаза, блеснули диким ужасом, и мужлан забрыкался и застонал, силясь отползти от нее прочь. Жалкий и мерзкий. Насекомое — точно. Кицунэ боле не улыбалась. Пространство вокруг нее горело, напоминая о том, что времени осталось мало. Она не будет жестокой, ведь этот мир погряз ней целиком и полностью; лисица пришла сюда, чтобы перервать этот порочный круг раз и навсегда. — Знаешь. Когда все закончится, я подарю Нэшу ту жизнь, которую он заслужил. Я буду любить его так, как никто не любил. Знаешь… Я буду любить Неро так сильно, как тебе и в жизни было бы не полюбить. Это так просто и сложно одновременно. Ты упустил шанс обрести счастье. Поэтому я дарую тебе покой, грешный человечек. Первородная Кицунэ сама решит, как тебя покарать, но уже без меня. Умри, Флин О’Кенли. Все кончено. Игни вцепилась ему в глотку острыми лисьими когтями и рванула на себя кожу вместе с кадыком и трахеями. Кровь брызнула ей на лицо, но лиса даже не отпрянула, смотрела в мертвое лицо самого злейшего из его врагов, чувствуя, как огонь яростного ликования клокотал в ее груди. Она сумела, она — победила. Огненная Кицунэ пролила кровь во имя своего Венценосного Дракона. Огненная Кицунэ отомстила за своего Черного Лиса. Ведьма огляделась и улыбнулась. Огонь пожирал поместье, как в ее снах. Цирк горел. Лиса бросилась прочь, и выбежала бы на улицу, если бы на ее пути не возникло два силуэта. Она их узнала. Братья Крейзы. — Куда-то собралась, принцесса?***
Нэш не верил. Для него все это было лишь страшно-прекрасным сном. Горящие корпуса, ликующие мутанты, почти одержавшие свою долгожданную победу, раскрытые клетки, бегущие, отступающие назад люди. Старый наг давно перестал верить в сказки и счастливые концы, и сейчас не верил. Он лежал на чистой ткани, которую расстелили прямо на земле, и лениво наблюдал за тем, как доктор Рейджи торопливо обрабатывал его раны, новые и старые, порезы и ожоги, оставленные на память людьми Крейзов. Ненависти не было, ведь все — сон. Нэш давно утратил связь с реальностью, не мог отличить морок от истины. Те редкие моменты, когда он чувствовал себя живым, происходили в присутствие Игни, но змей не был уверен, что и смелая лисичка не была вымыслом. — Нэш, — голос показался знакомым, и наг вскинул голову настолько, насколько позволяло его лежачее положение. Над ним склонился Неро, и сознание змея немного прояснилось. Его он тоже помнил. Помнил чувства, которые их связывали, но иногда забывал запах его тела и ласку его касаний. — Нэш, — бывший дрессировщик позвал его еще раз и дотронулся до холодной щеки, внимательно глядя в его лицо. — Все хорош-ш-шо, — прошипел Нэш, вздрогнув от жара его кожи. Осознанность возвращалось, как и воспоминания, теплые, чудесные, необходимые. Наг помнил, что безумно любил лиса с разноцветными глазами. — Рей присмотрит за тобой, — ёкай торопливо прижался губами к его губам и зажмурился. — Я найду Игни. — Леди Диара направилась туда, — встрял доктор, нанося очередной слой лечебной мази. Змей блаженно прикрыл глаза, когда целительный холодок расползся по его ранам. — Я знаю, — тихо отозвался Неро, продолжая ласкать пальцами впалые щеки своего возлюбленного. — Но я должен быть там. Хочу видеть ее победу. — Тогда иди, — кивнул Рейджи, покосившись в сторону молчавшего до этих пор синеглазого нага. Нэш помнил его имя — Шаннис. — Я освободил Спироса. Он помогает с русалами. Почти всех выпустили в реку. На рассвете двинемся в сторону Хребта. Алконосты стерегут цирковых, Мэй сказала — проследит. А Флин… — Он в поместье, — прорычал Неро, стукнув кулаком по земле. — Что? — одноглазый наг выдавил это сипло, но его услышали. — С Игни?.. — Да. Малышка справится. Ты же помнишь, Нэш, магия наша способна на немыслимое. — Ты оставил ее там? — змей даже не спрашивал, а утверждал. Мысли его окончательно прояснились. — Одну? Неро… — Не смей сомневаться в ней, — лис скривился, крепко сжав его плечо. — Она сильнее нас обоих, Нэш, пора бы это понять. — Времени мало, — напомнил Рейджи, внимательно слушая их перепалку. — Иди, Неро. До рассвета — недолго. — Самый темный час перед ним, — кивнул ёкай и снова нагнулся к лицу Нэша, обласкав его губы своими. — Мы вернемся к тебе, обещаю. Обещаю. Наг приподнялся на локте, провожая Неро взглядом, и сердце его кольнула тревога. За два года жизни в цирке он воспитал в себе неслабую интуицию, которая сейчас вопила ему о том, что этой ночью в поместье Крейзов случится нечто непоправимое. Но в то же время она говорила о том, что ни Неро, ни Игни ничего не угрожает — не это ли самое важное? Нэш не знал, ведь давно утратил смысл правильного и неправильного. Временами он был уверен, что недостоин жить, временами, что — обязан ради Игни. Обязан ради светлого будущего, в которое она верила. Обязан ради дитя, которого она носила под сердцем. Не хватит всех слов мира, чтобы описать то, что чувствовал одноглазый наг по отношению к кицунэ. Любовь и восхищение, такое сильное, что оно не помещалось в его измученном сердце. Страсть, какую, думал, утратил за вечность измываний. Он жаждал ее касаний и ее взглядов, жаждал ласки и присутствия. В той же равной степени, что и Неро. И больше Нэш не считал это необъяснимым, теперь такая любовь — часть его жизни. — Нэш? Голос показался смутно знакомым, сильный и громкий, словно раскат грома. Но кроме радости встречи в нем ничего не было, и змей попытался найти взглядом говорившего. В паре метров от него и Рейджи замер Спирос. Монстр, о каком легенды ходят по всей Долине Ветров, огромный черный наг, живший в вольере на берегу реки. Тот, кого недолюбливал Неро, тот, кого в свое время спас Нэш, когда тот был совсем змеенышем. Кажется, что полвека назад, но одноглазый мутант узнал в чудовище дитя, которого вывел из захваченного людьми селения. Какая удивительная ночь, полная долгожданных встреч и тягостных ожиданий. — Живой! — радостно воскликнул Спирос, устремившись в его сторону. — Так и знал. Венценосного Дракона так просто не сломить! — Я рад, — змей вымученно улыбнулся. — Рад видеть тебя, старый друг. Черный наг не ответил, лишь нагнулся к нему, прижавшись своим лбом к его. Столько времени минуло с тех пор, но такие встречи не забываются. Спасенная однажды жизнь на века запомнит своего героя. Нэш зажмурился, наконец, поверив в то, что победа близка. — Всех освободили? — спросил он хрипло, глядя в золотые глаза Спироса. — Всех до единого, — довольно отозвался тот, широко улыбнувшись. — Цирковые ублюдки связаны. Собираем всех и уматываем отсюда. — Могу я тебя просить?.. — О чем угодно, — голос змея был тверд и серьезен. — В поместье Крейзов сейчас те, кто мне дороги. Ты можешь?.. — Да, — Спирос кивнул и, боле не слушая, обернулся к Рейджи: — Док, повозки готовы. Мэй запрягает кентавров и лошадей. Уходим с первыми лучами. — Понял, — Рейджи кивнул. — Мы дальше справимся сами. Верни наших героев живыми, — в голосе Рея мелькнула сталь, и черный наг хмуро кивнул, направившись в сторону поместья. Самый темный час — перед рассветом.***
Диара взвела курок, только ступила на территорию клятого поместья. Она не раз здесь бывала с отцом и братьями, ела за роскошными столами, спала на пуховых перинах, но под самое утро сбегала в змеиный корпус, чтобы провести остаток ночи рядом с Ао, хоть и разделенной с ним ржавыми прутьями клетки. Однако сейчас она была не с ним, потому что знала, что ее присутствие необходимо здесь. Леди Диара выросла мудрой женщиной, хоть и молодой еще совсем. Хладнокровие текло в ее жилах, подгоняя защитить лисицу, которая и открыла дверь в новую жизнь. Ао она увидит после победы, и тогда от ее беспристрастия не останется и следа. Девушка скривила губы и, крадучись, пересекла сад, прижавшись спиной к холодной стене старого сарая. И она бы нырнула в черный ход, если бы не услышала приглушенные голоса. Говорившие были заперты в ветхой постройке, и леди напрягла слух. Мутанты? Точно не цирковые работники, а, значит, своих надо освободить. С каких пор благородная леди стала считать за «своих» тварей-невольников, она не знала, да и думать об этом не было ни времени, ни желания. — С Игни будет Неро… — А если нет? Она может погибнуть! — У тебя есть идеи лучше, Тоф? — Позволь мне предупредить. Я спасу ее… — Нет! Диара нахмурилась и, не особо не задумываясь, прицелилась, точно выстрелив в замок, державший взаперти массивные двери. Уроки не прошли даром, и она попала точно в цель, с удовлетворением наблюдая за тем, как засов упал на землю, а следом за ним и звонкие цепи. Леди толкнула створки, щурясь в полумрак. Здесь был заперт сфинкс — любимец одного из братьев, а вместе с ним фавн-слуга. Удивляться Диара не стала, куда больше ее беспокоило услышанное ранее. — Что с Игни? — холодно спросила она, опустив дуло револьвера. — Она в поместье, — без промедлений ответил сфинкс, смерив ее внимательным взглядом. — Леди Орлой? — Больше нет. Идемте. У нас мало времени. Лишних вопросов недавние пленники не задавали. Молча двинулись за ней в поместье, из которого несло гарью. Видимо, Игни уже его подожгла. Огненная Кицунэ сделала последнее движение своего танца. Диара медленно выдохнула, покрепче сжав оружие. Но, так или иначе, концом это не было. Кто знает, что еще может случиться. — О чем вы говорили? Почему Игни может погибнуть? — По ее душу отправились охотники, — отозвался сфинкс, с огромным трудом протискиваясь по коридорам. Становилось жарко. — Нужно быть осторожными. И сразу за его словами последовал выстрел где-то впереди. Девушка сиганула в сторону звука, молясь всем известным богам, чтобы эта победа не обошлась слишком большой ценой. Игни не заслужила стать мученицей, ведь очень долго билась за свое счастье. Даже дольше, чем сама Диара. Она не должна умереть сегодня, ибо Огненная Кицунэ даровала жизнь всем угнетенным тварям, и ее смерть станет плохой благодарностью за зажженную надежду. Леди выбежала в просторный зал, почти полностью объятый пламенем, и закашлялась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. А когда смогла увидеть скомканный силуэт, отшатнулась, ведь он летел прямо на нее. Аккуратные лисьи уши и распушенный хвост на фоне пламени выглядели более чем естественно. Как и сама Игни, бросившаяся на нее с разбегу. — Бежим! — пронзительно крикнула кицунэ, и потянула девушку за руку. — Они совсем близко. — Кто? — тут же спросил сфинкс, прикрыв ее спину своим телом. Диара нахмурилась. — Крейзы. Они как-то смогли выбраться… — Где Сэн? — голос Контелеймона стал жестким. — Я не знаю. — Я найду его, а вы — уходите! — грозно прорычал мутант и тут бросился в самое пекло под визг маленького фавна. Но не успел тот предпринять хоть что-то, как Игни толкнула его в сторону выхода. — С ним все будет хорошо! Я клянусь. А теперь нужно выбираться отсюда. Тоффи! Ты слышишь меня? Диара видела, как лиса что-то зашептала истерившему фавну на ухо, когда б на ее месте просто потащила его за собой. Наверное, именно поэтому Игни — светоч этой битвы, а не Диара Орлой. Девушка скупо усмехнулась и двинулась к выходу строго за кицунэ, чтобы защищать ее спину. Красивые платья она променяла на мужские брюки и короткий неясного цвета топ. Обычно распущенные волосы теперь были собраны в тугой хвост на затылке, в глазах — ярость. Наверное, она была такой с самого рождения. Дом Орлой лишь навязал ей свои правила, бунтарке, что влюбилась в циркового невольника. Из глубины дома вновь послышался выстрел. Все трое вздрогнули, но обернуться не смели — прорывались к выходу. Диара не знала, зачем сфинкс бросился навстречу смерти во имя спасения этого Сэна, и в который раз подумала: «Люди — самые жестокие существа, эгоистичные и бездушные». На месте Контелеймона кинулась бы сама Диара спасать кого-то помимо Ао или Игни? Вряд ли. В этом и была вся соль — пройдут тысячи лет, прежде чем люди изничтожат в себе этот зловонный корень своего естества. — Я рада видеть тебя, Диара, — вместе с морозным ветром выдохнула лисица, обессиленно осев на землю. — Я тоже, Игни. Ночь почти закончилась. — Услышь меня, Первородная Кицунэ! Дай им выбраться живыми! — плутовка неожиданно подняла руки к небу. — Исполни хотя бы эту мою просьбу! — а после этих слов повалилась на землю, распластавшись на белом снегу. — Госпожа! — маленький фавн опустился рядом с ней. — Потеряла сознание, — прошипела Диара, сунув револьвер за пояс. — Надо оттащить. Помогай! Вдвоем они кое-как оттащили бездыханную лису к стене, огораживающей поместье. Дом горел. Хлопали столпы искр, трещали доски. Диара смотрела на это великолепие, и в груди ее полыхал такой же пожар. Сила надежды способна на такое, что и разумом не понять. Это все дело рук маленькой лисички, которая очень хотела любить. — Господин Лапланка! — вдруг крикнул Тоффи, махнув кому-то. Леди тут же насторожилась, а потом узнала в нежданном госте Неро. — Что с ней? — быстро спросил он, опустившись перед лисой на колени. — Сознание потеряла. От усталости и дыма. Жива. Все хорошо, — отчеканила Диара, а потом мотнула в сторону поместья. — Там сфинкс. — Дьявол! Стреляли? — Два раза. — Кисло, — нахмурился бывший дрессировщик, а потом принюхался. — Он близко… Сейчас выйдет. Не успел он закончить последнюю фразу, как из дома выполз Контелеймон, держа кого-то на руках. Диара не могла разглядеть, но была точно уверена, что это и был тот самый Сэн. А потом из поместья вышли еще двое, наставив в их сторону ружья. Бой еще не окончен.***
Несколько мгновений было темно и пусто. Игни падала в неизвестность, безвольно распластав руки и ноги. Она помнила только вспышки пламени, чьи-то голоса и прохладу снежного сада. А еще помнила, что должна во что бы то ни стало вернуться к Нэшу и Неро. И эта мысль была сильнее прочих, сильнее страха и усталости. Лиса должна подняться на ноги и идти к ним, ибо в этом и был смысл сегодняшнего дня. И кицунэ собрала волю в кулак, выныривая из омута тьмы, будто со дна озера. Подожди, маменька, еще очень рано. — Игни, — Неро встревоженно оглядел ее, но лиса даже не повернулась в его сторону — смотрела на поместье. Крейзы стояли с ружьями на готове и целились прямо в них. На их одинаковых лицах застыли блядские улыбки. Люди слишком самолюбивы, чтобы признать свое очевидное поражение. Игни зарычала грозно и громко и вдруг вскочила с чьих-то теплых коленей и понеслась в сторону тех, кто были авторами этого кошмара, ее личного. Последнее убийство на сегодня. Правда — пора заканчивать. — Игни! — Неро, кажется, бросился за ней, но и это не заставило лису обернуться, она мчала вперед, чувствуя под ногами горячий от всеобщего напряжения снег. Первая пуля пронеслась совсем рядом, взбуравив землю, но кицунэ даже ухом не повела. Она не видела застывшего Контелеймона с мертвым телом на руках; не видела сквозную рану сфинкса, зиявшую на груди. Видела только искаженные от злости лица братьев и чувствовала на своем же лице их отражения. Летвиг направил дуло прямо на нее, его глаз был выжжен огнем. Игни осклабилась — глаз за глаз. Выстрел. Боль обожгла плечо, и Игни отбросило в сторону, но это лишь придало сил — она бросилась на стрелявшего, без промедления вцепившись в его шею обнаженными клыками. Чужая кровь застыла на ее губах, как крик безумия — на губах Крейза. Безжалостная и хладнокровная, кицунэ растили бездушной убийцей. Посмели навредить тем, кто ей дорог, гребаные люди. Игни все помнила, как оба брата глумились над ней, заставляли смотреть на шоу той ночью. Теперь пришел час расплаты. Летью опешил и опустил ружье, чем дал сигнал действовать. Лиса толкнула мертвое тело его брата в снег и встала прямо перед ним. С ее подбородка капала кровь, в глазах пылала ярость, какая клокочет в жерле вулкана. Пришло время извержения, какое пошатнет все землю целиком. На бледном, некогда красивом лице мужчины застыла гримаса ужаса — он, наконец, понял, с кем имел дело. С Огненной Кицунэ, которая станцует последний танец на его костях. — Созданный тобой мир сгорел этой ночью, — бесстрастно выдала Игни, сделав к нему шаг. Крейз попятился, даже не думая взяться за оружие. Без всякой магии она владела его телом и разумом. — И сгорят еще сотни таких же, пока не останется на свете ни одного мутанта, подверженного пыткам и издевательствам. Запомни эти мои слова перед смертью, жалкий ч-ш-шеловек, — прошипела лисица и набросилась на Летью, зубами вырвав кадык. Сегодня она убила пятерых. Игни сплюнула кусок мяса и рухнула на колени, горько зарыдав. Задрала голову к небу и завыла на луну, пока горячие слезы катились по ее щекам крупными солеными каплями. Что же ты молчишь, Первородная Кицунэ? Отчего не утешишь свою дочь? Но Игни-то знала, что утешать здесь некого, ибо она сама избрала такой путь, именуемый борьбой. И лишь ей одной засыпать и каждую ночь мучиться от кошмаров, в которых ее буду преследовать сегодняшние мертвецы. — Кроха, — голос Конта был слабым, но оттого лиса поспешила оглянуться и найти его глазами. Сфинкс свалился чуть поодаль от нее, прижимая к груди бездыханное тело Сэна, и Игни поползла к ним, судорожно хватая ртом воздух. Только сейчас до нее дошло, что этой ночью погибли не только враги. У победы есть своя цена, и судьба назначает ее сама, иногда бывая излишне жадной. — Сэн… — Мертв. Крейзы застрелили его сразу, как смогли выйти из своих комнат. Я нашел его на лестнице, — торопливо пояснил Контелеймон и вдруг застонал от боли, хрипло дыша, сквозь приступы кашля. — Кроха… ты такая молодец, — он заговорил ласково, любовно, словно с сестрой. — Я верил в тебя до конца. Прости, что струсил и не смог защитить. Вечная моя ошибка. И сейчас пора пара платить за нее. — Нет, — шепотом проговорила лисица, не сводя взгляда со страшной смертельной раны. — Нет… — Прости, кроха, — сфинкс вымученно улыбнулся. — Контик… — Пригляди за Тоффи. И извинись за меня. Попрощайся, — последнее слово далось ему с особым трудом, и Конт вздрогнул всем телом, издав хриплый хлюпающий звук, и уставился стеклянными глазами на небо, в которых отразилась слепая луна. Первые лучи рассвета заскользили по снегу, играя бликами. Их встретили сотни голосов, радующихся долгожданной победе. Это — конец. Огненная Кицунэ поборола людской гнет, смогла созвать на борьбу обессиленных тварей и заставила их жить. Слава Огненной Кицунэ. Слава лисице Игни.