Последняя капля терпенья
В бокале моём допивать — идти
Я знаю ответ без сомненья
И всё же опять попрошу — Лети!
— Уходим за Хребет вдоль реки! — голос Брайана Орсо был громким и бодрым. Караван из десятка повозок и стольких же пеших групп был готов отправиться прочь с сожженной земли, и Игни разделяла его расторопность. Когда она вышла к мутантам в лучах пламенного рассвета, ее имя скандировали до потери пульса, со слезами радости на глазах, пока голоса не охрипли. Но она не видела никого, кроме черного нага, которого Неро представил как Спироса, — он нес на своих руках мертвого Контелеймона под громкие вопли и стенания несчастного Тоффи. Одна из жертв великой ночи. Хоронить брата здесь кицунэ не хотела. Сказала, что хочет проститься с ним на мирной земле, дома. И Неро сказал, что его тело, как и тело Сэна, отвезут за Хребет. — У нас получилось, Контик, ты можешь поверить? — прошептала Игни и грустно улыбнулась, подняв голову к небу. Там застыла бледная слепая луна, пытаясь напоследок посмотреть на то, что происходило под ней. Луноликий Бог-отец гордился своей дочерью, и она это чувствовала. Игни неожиданно бросилась в сторону мелькнувшей белокурой макушки доктора Рейджи. В сердце ее застыл страх от мысли, что смерти Конта и Сэна — не единственные жертвы на сегодня. Но тревога оказалась напрасной — Рейджи хлопотал над Нэшем, что лежал на какой-то ткани и слабо улыбался, отвечая тихим, но здоровым голосом. Живой. Слезы вновь обожгли глаза, но Игни уговорила себя глубоко вздохнуть, и торопливым шагом подошла ближе. Все закончилось. — Госпожа Игни, — доктор в знак приветствия кивнул головой, но в его глазах мелькнул восторг и странная, почти братская гордость. Они ведь даже никогда не говорили раньше. — Спасибо, что позаботились о Нэше, — поблагодарила она, согнувшись в поклоне. — Я рад быть полезным вам, госпожа. После всего того, что вы сделали, — юноша лучезарно улыбнулся, а в уголках его глаз застыли ранние морщинки. — Я оставлю вас. — И, не дождавшись ответа, он отошел в сторону другого нага с удивительно-синими глазами. Но боле ни на кого внимания Игни не обращала. Она опустилась на колени рядом с Нэшем и прижала его ладонь к своей щеке, медленно задышав. Лиса чувствовала его тепло, его непередаваемые чувства, роднившиеся с ее собственными. — Мой милый Нэш, — кицунэ потянулась губами к его лицу, мелко дрожа. — Все закончилось. — Знаю, Ис-са. Моя прекрасная смелая Ис-са, — прошелестел наг, попытавшись повернуться на бок, но тут же поморщился от боли. — Лежи. Я с тобой, здесь. Только лежи. Скоро уедем отсюда. Поверить в реальность этого мига было сложно, да Игни и не собиралась себя убеждать. Просто легла рядом с нагом на землю, оглаживая руками его измученное тело, и думала о том, что, несмотря на выпавший вечером снег, было тепло. Наверное, землю согрел ночной пожар, устроенный во имя Огненной Кицунэ. Снег весь стаял. — Эй, Лисья Шкура! — веселый мальчишеский голос разнесся над толпой, и кицунэ торопливо заозиралась. — Прохлаждаешься? Вставай! Брайан говорит — пора. Я помогу тебе дойти до повозки. Икар стоял возле нее и широко улыбался, глядя сверкающими карими глазами сверху вниз. Могучие серо-белые крылья распластались за его спиной величественными тенями. Он сильно изменился с той их встречи, словно вырос и окреп. Обрел свободу и возможность любить без запретов. — Сэй, — Игни медленно поднялась и, не раздумывая, обняла его крепко и осторожно. — Я рада, что с тобой все в порядке. — И я рад тебя видеть, Ангел, — усмехнулся алконост, ответно обвив ее руками. — Ты уж определись, Ангел или Лисья Шкура. — Не ёрничай, умная. Ты спасла нас всех, я в долгу перед тобой. Знай это и успокойся. — Невыносимый. Так, пререкаясь, они двинулись к обещанной повозке. Икар, весело делясь самыми яркими событиями этой ночи, нес на руках Нэша, а Игни заботливо подобрала с земли его хвост и двигала следом, иногда вставляя едкие комментарии. Наг молчал и только улыбался, через плечо Сэя глядя на лисицу. Вокруг царила всеобщая счастливая суматоха. Твари проклятого цирка занимали места на повозках, распределяли между собой скудные пожитки, получали от главных пойки на время дороги. Кто-то плакал, кто-то смеялся и носился взад и вперед, выкрикивая в небо слова благодарности богу и Огненной Кицунэ. Игни смотрела на это улыбаясь, словно и не была никакой Огненной Кицунэ. Ей даже хотелось вместе со всеми кричать собственное имя и верить, что это какая-то другая Игни подняла на восстание всех этих мутантов и людей. Она увидела леди Диару, которую на руках кружил странного вида наг с мощными лапами и светло-голубой гривой вдоль позвоночника. Это Ао — лиса без труда догадалась. Бывшая дочь Дома Орлой увидела ее и замахала рукой, что-то крича. Лисица только махнула в ответ и двинулась дальше. Она увидела всадницу Мэй верхом на рыжеволосом кентавре. Они целовались и плакали, не замечая ничего вокруг. Она увидела Эвджениса, который ждал Сэя. Живительная сила любви — так сказал про них Неро, когда они увидели их мельком в одну из первых ночей в этом цирке. Игни запомнила. И возле повозки с телами лиса увидела Неро, о чем-то беседовавшего с грозным нагом по имени Спирос. Лапланка хмурился и улыбался, пока в конце концов не пожал когтистую руку и не увидел их, идущих к нему. — Вот и все, Лисья Шкура. Может еще увидимся — может нет, — алконост отдал Нэша лису и повернулся к ней. — Найди свой покой и обрети счастье. Ты это заслужила. — Спасибо, Сэй. До свидания. И прощай, — кицунэ улыбнулась, напоследок кивнув. Алконост ушел и вскоре затерялся среди толпы. — Нам тоже пора, — Неро кивнул в сторону повозки, устланной теплыми шкурами, и прижался губами ко лбу Нэша. — И уже очень давно. Идем, Игни. И лиса пошла за ним, больше не оглядываясь.***
В дороге Нэш уснул, несмотря на шум колес и частые кочки. Караван двигался на восток, минуя людские поселения. Шли вдоль реки, чтобы не утерять из виду цирковых русалов, кои направляли спасшихся и предупреждали о малейшей опасности. Повозка Игни шла где-то в середине, но из знакомых она никого больше не видела, что считала к лучшему. Так или иначе, все мутанты будут частью страшного прошлого, в котором ночи рыдали, а воздух пах кровью. Только Тоффи пару раз попался ей на глаза — ехал в повозке с телом Конта, не желая прощаться. Лиса решила похоронить сфинкса недалеко от места, где обоснуется сама. — Куда мы едем, Неро? — осмелилась она на вопрос после долгого молчания. — В мой старый дом. У озера. Он небольшой, но на троих места хватит, — бывший дрессировщик мечтательно улыбнулся. — В погребе есть припасы, я пополнял их каждые полгода, когда уезжал из цирка, на случай, если нам с Нэшем однажды удастся сбежать. — На троих, говоришь, — задумчиво повторила лисица, опустив взгляд на Нэша, что сопел на ее коленях. — А для четверых? — Что? — Неро округлил глаза, подавшись чуть вперед. — О чем ты говоришь? — К осени ты станешь отцом, мой милый Неро, — кицунэ коснулась своего живота и широко улыбнулась. — Вот так и должны заканчиваться все истории, правда? Лапланка не ответил. Неуклюже встал, но тут же свалился обратно, когда везший их кентавр пропустил очередную кочку. Не отчаялся и ползком двинулся в сторону лисицы, не сводя с нее удивленного взгляда. Удивленного и неописуемо счастливого. Игни старалась не улыбаться, но все же не смогла сдержать смешка, когда лис подобрался к ней и заключил в объятия, принявшись целовать ее лицо и шею, руки и волосы. — И на четверых, милая Игни. — Вот и хорошо, — улыбнулась она, поцеловав своего любимого мужчину в ласковые губы. — Теперь все будет в порядке. — Да. Конечно. Нэш завозился на ее коленях и вдруг раскрыл глаз, заозиравшись по сторонам. Лиса тут же накрыла его ладонь своей, зашептав что-то нежное и успокаивающее. Змей замер, понемногу вспоминая то, случившееся с ним за прошедшую ночь и утро. — Куда мы?.. — Едем домой, мой милый Нэш, — ответила Игни, коснувшись своим носом его. — Все закончилось. И он зарыдал. Горько, с надрывом, словно вместе с этими слезами пытался вытолкнуть из себя все страшные воспоминания, всю боль, что причинил ему цирк. Наг хватался на руки Неро, жадно вдыхая ртом воздух. Хвост его метался по повозке, буровля шкуры, а слезы не переставая текли из единственного глаза. Игни только и могла, что заботливо сцеловывать их, ибо была бессильна перед этим. Она сделала все, что могла. Умалить чужие страхи не так просто, как, например, залечить раны. Но кицунэ постарается, будет рядом, и однажды, она будет в это верить, даже кошмары исчезнут из их жизни раз и навсегда. — Больше не будет больно и плохо, — прошептала Игни, хаотично целуя заплаканное лицо. — Никогда, Нэш. Я клянусь. — Я верю, — сквозь слезы ответил он, немного успокоившись. — Главное, мы вместе, — добавил Неро, обняв их обоих. — Навечно. Замолчали. Рассвет ласкал их лица и обещал спокойствие и счастье. И лисица ему верила, как Нэш верил ей. Теперь — все будет хорошо. Она знала. Игни все-таки станцевала на обломках ужаса и страха в тот миг, когда шла к повозке и несла победу. Ее танец видели все, необычный и красивый, который нужно танцевать втроем. Лиса неслышно вздохнула и позволила себе раствориться в родных объятиях. Позади горел старый цирк. И однажды на проклятом пепелище вырастут цветы: васильки, ромашки и — маки.