С третьей попытки

Пробуждение на следующее утро приятным назвать сложно. Юньси потягивается, разминая затёкшие за ночь мышцы, и, щурясь на слишком яркий солнечный свет, пробивающийся из окна, некоторое время пытается понять, почему лежит на кровати полностью обнажённый и укрытый лишь верхним покрывалом, а не одеялом. Ещё и беруши, в которых он обычно ложится спать, куда-то запропастились. Где-то с минуту он жмурится и трёт глаза, постепенно приходя в себя, а после воспоминания вчерашнего вечера обрушиваются на него горной лавиной, погребая под чувством неловкости и стыда как незадачливых альпинистов под снегом. Лео утыкается носом в подушку и мученически стонет. Давно в его жизни не было столь феерических проёбов. Остаётся надеяться, что Артур не сильно обиделся. И не получил психологическую травму, а то будет крайне неприятно, если так и не состоявшийся первый раз в активной позиции станет заодно и последним, но уже из-за физиологических проблем. Да уж, порадовал парня, ничего не скажешь. Так стыдно Юньси в последний раз было, наверное, в семнадцать, когда он наконец-то смог уговорить свою девушку зайти дальше поцелуев, а после от этих самых поцелуев и кончил, подмочив бельё и собственную репутацию. Лео представляет, как спустя пару часов вновь встретится с Фэйюем на площадке. Как тот будет обиженно смотреть, напоминая щенка, у которого отобрали вкусную косточку, а после ещё и пнули. Слишком яркая картинка в голове отбивает последнее желание вылезать из постели, и Юньси, натянув покрывало до самой макушки, думает, что умереть вот прям здесь и сейчас было бы великолепным решением всех его проблем. Однако небеса остаются глухи к его мольбам об избавлении, так что приходится всё же встать и, совершив круг утренней рутины, отправиться на работу. Чуть позже, однако, выясняется, что все переживания были зря — Артур ни взглядом, ни словом не выдаёт, что вчерашнее его хоть сколько-либо расстроило или разочаровало. Лео сначала испытывает жгучую благодарность вперемешку с облегчением, а после начинает нервничать ещё больше. Что если Фэйюй на самом деле не хотел ничего менять в их отношениях и вчера просто поддался, чтобы его, Юньси, не огорчать, а когда всё сорвалось, был вне себя от счастья? Теперь же просто старается никак не напоминать о произошедшем, надеясь, что больше подобных порывов у его Ло-лаоши не случится. Пока Лео теряется в страшных догадках, загоняя себя с каждой минутой всё больше и больше, Артур ведёт себя как обычно — постоянно крутится рядом, дразнит и немного неуклюже, но очень искренне заботится. В общем, делает всё так, словно бы действительно ничего не произошло. Юньси, подсознательно ждавший обиды или хотя бы лёгкого укора, сходит с ума от неопределённости и, в итоге, не выдерживает — во время перерыва украдкой утаскивает Фэйюя в небольшой прохладный трейлер, служащий одновременно и гримёркой, и комнатой отдыха, чтобы спокойно всё обсудить без свидетелей. Тут-то и выясняется, что Лео знатный паникёр, а Артур вчерашний вечер проблемой не считает и уж тем более не видит причин обижаться. Он солнечно улыбается и говорит, что всё в порядке и он рад, что гэгэ удалось выспаться. Юньси смущается. Подобная забота каждый раз обескураживает его, привыкшего всегда и везде полагаться лишь на себя. С одной стороны это подкупает и радует, а с другой — беспокоит. Ему всегда кажется, что за такое отношение в будущем точно придётся заплатить, и, возможно, цена будет слишком высока. – Сегодня... – Лео слегка запинается, – сегодня съёмки закончатся довольно рано. И, если ты хочешь, мы могли бы... Произнести это оказывается труднее, чем может показаться на первый взгляд, и Юньси замолкает, вперившись взглядом в широкую грудь напротив. Кончики ушей, не скрытые волосами, предательски алеют, выдавая его состояние. – Могли бы продолжить то, что начали вчера? – подсказывает ему Артур. Лео с облегчением кивает. Он и сам не знает, почему сейчас всё даётся ему столь сложно — когда пару месяцев назад он подминал под себя Фэйюя, решиться было не в пример легче. Что же теперь изменилось? – Как скажешь, гэгэ, – Артур делает шаг в сторону Юньси и ловит его в крепкие, но всё равно нежные объятия. – Только не стесняйся сказать, если передумаешь или будешь слишком вымотанным, ладно? Лео очень хочется уткнуться в его грудь носом, спрятав лицо и свои эмоции, но риск смазать таким образом макияж слишком велик, так что приходится сдерживать себя, и он лишь тихонько угукает, прижимаясь к чужому жаркому телу чуть теснее.

***

Вот только решение, так легко и естественно принятое вчера, теперь грызёт изнутри сомнениями, подтачивая уверенность. Тревога начинает одолевать его сразу же после возвращения в номер. Юньси идёт в душ, надеясь, что тёплая вода поможет ему расслабиться, но выходит с точностью наоборот. В голове кружится рой назойливых беспокойных мыслей. Стоит ли ему делать что-то особенное, чтобы быть чистым внутри? Конечно, Артур наденет презерватив, но... Может, самостоятельно себя растянуть? Выбрить там всё? А во что одеться? Подойдёт ли сейчас его обычная «домашняя» одежда или лучше надеть нечто более элегантное и соблазнительное? Паника охватывает Лео с головой, и он уже хватает с края раковины смартфон, чтобы написать Фэйюю, что всё отменяется и ему нужно больше времени на подготовку, как в дверь номера тихонько стучат, а после раздаётся характерный щелчок. Юньси впервые остро жалеет о том, что сказал Артуру код электронного замка, но сейчас уже слишком поздно что-либо менять. Лео кидает последний взгляд на зеркало — лицо в отражении кажется испуганным и нервным — и выходит из ванной, чуть не сталкиваясь в проходе с Фэйюем. Парень, в отличии от него, выглядит расслабленным и, видимо, не планирует накидываться на него прямо с порога, потому что в его руках небольшой бумажный пакет, от которого просто божественно пахнет свежей выпечкой. На несколько укоризненный взгляд Юньси Артур усмехается и напоминает, что уже время ужина, а они оба сегодня даже не обедали, так что несколько баоцзы их точно не убьёт, а если Ло-лаоши так переживает за фигуру, то это станет просто замечательным поводом, чтобы сжечь калории. На последних словах Фэйюй звонко смеется и, не терпя возражений, начинает раскладывать принесённое на журнальном столике перед диваном, совершенно забыв о том, что легко набирает вес как раз-таки он сам, а не Лео. Они не спеша кушают и болтают ни о чём. Артур по-прежнему выглядит абсолютно спокойным, а вот Юньси, напротив, с каждой минутой нервничает всё больше и больше. Когда на тарелках остаются лишь крошки, а чай в кружках заканчивается, воздух вокруг уже практически искрит от напряжения. – Гэгэ, посмотри на меня, – голос Фэйюя мягкий и совсем не требовательный, но Лео всё равно поднимает голову. Глаза Артура светятся нежностью. – Если ты не хочешь, мы не будем. Или можем сделать всё так, как раньше. – Я хочу, – возражает Юньси, но в голосе и позе сквозит неуверенность. – Правда, хочу, но... – признаться неожиданно трудно, и он собирает все свои силы, чтобы едва слышно выдохнуть: – мне страшно. – Не переживай, – Артур начинает мягко гладить его по запястью. – Я не сделаю ничего без разрешения. И мы в любой момент можем остановиться, если ты передумаешь или решишь, что происходящее — слишком для тебя. Лео несмело кивает, соглашаясь, и Фэйюй поднимается с дивана, протягивая ему руку. Юньси несколько секунд смотрит на ладонь, которая больше его собственной раза в полтора, а после, прикусив губу, подаёт свою. И доверяется. Артур ведёт его за собой к постели так, словно он нежная девушка, которая сегодня потеряет девственность. Не хватает только свечей и лепестков роз. У Лео вырывается нервный смешок. Да уж, его только цветами сейчас присыпать, и хоть посмертную картину пиши. Тем не менее, на кровать он забирается сам и на спину падает тоже вполне себе добровольно, ожидая, что Фэйюй тут же начнёт стаскивать с него одежду. Однако тот не спешит его раздевать, да и сам тоже пока остаётся полностью одетым. Он осыпает Юньси поцелуями, гладит сквозь ткань и осторожно притирается, больше демонстрируя намерения, нежели активно действуя, и Лео постепенно расслабляется, отдаётся чутким рукам и нежным губам, чувствуя, как изнутри поднимается жаркое томление, завязываясь тугим узлом внизу живота. Кажется, что даже воздух в комнате становится гуще и жарче, и Юньси сам стаскивает с себя футболку, а после тянется к Фэйюю, чтобы лишить его толстовки и наконец прильнуть кожа к коже, почувствовать тепло и сердцебиение, отдающееся бешеным пульсом под пальцами. Вес чужого горячего тела, прижимающего к постели, сводит с ума, Лео чувствует себя одновременно беззащитным и защищённым, и это тоже добавляет каплю в общий океан безумия. Он плавится под настойчивыми умелыми пальцами, и когда с него осторожно пытаются стянуть шорты вместе с бельём, не находит в себе желания воспротивиться этому и послушно приподнимает бёдра. Страх возвращается к нему только когда между ягодиц льëтся прохладный лубрикант. Он распахивает глаза, резко сжимаясь, и натыкается взглядом на потемневшие, практически чёрные глаза Артура, прослеживает, как тот обводит языком пересохшие губы, а после смотрит ниже. Охх, бляяядь. Конечно, он видел член Фэйюя раньше. Держал в руках и во рту, ласкал пальцами и губами, вылизывал и дразнил, но только сейчас он почему-то кажется куда больше, чем обычно. Лео представляет, как подобное окажется в нëм, и испытывает острое желание сбежать. Артур замечает перемену в его лице и мягко улыбается. Шепчет «не смотри», а после укладывается сверху на Юньси, опаляет ухо жарким «всё будет хорошо» и вовлекает его в поцелуй, вновь постепенно расслабляя. Вплетает пальцы в волосы, мягко массирует затылок, безошибочно находя чувствительные места, ловит губами тихие стоны, а после осторожно проскальзывает внутрь кончиком пальца. Это практически неощутимо, но Лео всё равно слегка напрягается, однако одëргивает себя, пытаясь заставить не думать об этом. Выходит плохо. Фэйюй ощущает его нервозность, но продолжает действовать мягко и уверенно. Осторожно движется внутри Юньси, оглаживая нежные стеночки, тщательно смазывая и стараясь не представлять, как погрузится в эту бархатную глубину — он ласкал себя в душе перед тем как прийти сюда, но риск кончить ещё до того, как всё начнётся, по-прежнему очень высок. Он думает об обезьянах, улитках, природных катаклизмах — всём, что может помочь ему остыть хоть немного, но выходит так себе. Мужчина, столь доверчиво раскинувшийся под ним, хрипло дышащий, жмурящийся словно большой кот — картина слишком горячая. Воздух вокруг плавится. Мысли тоже. Артур аккуратно проталкивает внутрь второй палец и начинает медленно двигать кистью, слегка проворачивая её при каждом движении, пока не находит небольшой бугорок на передней стенке. Осторожно оглаживает его подушечками, а после давит чуть сильнее, вырывая из Юньси стон. Лео, распахнув глаза, зажимает рот ладонью. Чувство странное. Что-то на грани удовольствия и боли. Очень ярко и очень остро. Он вдыхает глубже, тихо просит «ещё раз», а после подаëтся бëдрами, насаживаясь самостоятельно. Фэйюй думает, что такой Юньси — раскрасневшийся, раскрытый, добровольно трахающий себя его пальцами — выглядит как блядское божество. Конечно, он никогда ему этого не скажет. Просто постарается запомнить, запечатлеть в памяти на всю оставшуюся жизнь как одно из самых драгоценных воспоминаний. Артур заливает Лео смазкой так, что она стекает по бëдрам и ложбинке между ягодиц на простыню, и готовит долго и терпеливо до тех пор, пока три пальца не начинают скользить внутри практически без сопротивления. Разметавшийся по постели Юньси хрипло дышит, позволяя творить с собой всё, что тому вздумается, и находится уже практически на грани. Он даже подумать не мог, что это может быть столь приятно. И когда пальцы покидают его тело, чувствует неудовлетворённость и разочаровывающую пустоту. Фэйюй тем временем раскатывает по члену презерватив, а после осторожно переворачивает Лео на бок, шепча, что так будет легче. Юньси, пренебрегший этим знанием в первый раз Артура, благодарно кивает и позволяет уложить себя так, как нужно. Между ног всë скользкое и влажное, это странно и непривычно, но возбуждает. У него крепко стоит, практически до боли, и когда Фэйюй притирается сзади, обжигая жарким дыханием и горячей влажной кожей, он доверчиво расслабляется в его руках. Отводит в сторону худое бедро и, обхватив член Артура у себя за спиной, направляет в себя, прижимая головку к блестящему от смазки входу. – Ты готов? – шепчет Артур ему в затылок, и Лео кивает, стараясь максимально расслабиться. – Я люблю тебя, – выдыхает Фэйюй и одним плавным движением входит практически до конца. Блядь. Это внезапно оказывается совсем не так, как с пальцами. Юньси напрягается, зажимаясь, судорожно втягивает воздух — больно почти невыносимо. С губ против воли срывается болезненный стон. Артур тут же замирает, вслушиваясь в его дыхание. – Гэгэ, ты в порядке? – в голосе слышится искреннее беспокойство с нотками лёгкой паники. Лео нихрена не в порядке — нежную кожу входа жжëт от сильного растяжения, а глубоко внутри всё отзывается тянущей болью. Его словно проткнули, насадили как бабочку на иглу, и уже от одного этого сравнения начинает мутить. Юньси хочет остановить это, соскользнуть с члена и больше никогда не позволять прикасаться к себе так, но думает о том, что у Фэйюя это первый опыт, который вообще-то очень важен, и решает потерпеть. Ему ведь должно стать легче, да? В первый раз всегда сложно. Лео, сам себя не понимая, выдыхает сквозь зубы «двигайся» и пытается расслабиться. Артур целует его в плечо и начинает неспешные глубокие толчки, проникая каждый раз до самого основания. Легче не становится. Юньси зажмуривается, чувствуя, как по виску стекает слеза, и очень старается не концентрироваться на боли. В конце-концов, Фэйюй ведь вытерпел это, хотя его готовили и в половину не так тщательно, как его самого сейчас. Это не конец света, просто нужно немного потерпеть. Лео закусывает край наволочки и вслушивается в тяжëлое дыхание Артура, в его едва слышные стоны и бессвязный шëпот, колышущий волосы на затылке. Считает секунды, надеясь, что вскоре это закончится, и даже не сразу понимает, что Фэйюй остановился. – Гэгэ... ты дрожишь, – Артур, заметивший, что что-то не так, легко выскальзывает и, осторожно перевернув Юньси на спину, замирает. Смотрит на влажные ресницы, покрасневшие глаза, искусанные губы, смотрит на всё это и едва не захлëбывается чувством вины. Он не говорит ни слова. Просто укладывается рядом на бок, мягко разворачивает Лео лицом к себе, и, стянув презерватив, льëт на пальцы смазку, чтобы после обхватить оба члена ладонью и начать плавно скользить, лаская их одновременно. Сцеловывает с острых скул солёную влагу, мягко проходится языком по истерзанным губам и льнëт всем телом ближе, окутывая теплом и запахом дорогого парфюма. А после, обтерев их обоих салфетками, прижимает Юньси к себе как ребёнка, тихонько шепчет «прости» и целует в висок, словно бы извиняясь. Хотя ему-то как раз и не за что. Лео стыдно и горько. Он никогда не считал себя неженкой, но сегодня явно что-то пошло не так. И Юньси снова — в который раз уже? — решается. – Мы попробуем потом ещё, ладно? – возможно, это очередное слишком поспешное решение, о котором он впоследствии пожалеет, но сейчас Лео очень хочет верить в то, что у них всё обязательно получится.