Нити воображаемой тишины

Ветер шептал вокруг, принеся с собой холодное дыхание зимы. Хаджиме стоял на улице, его взгляд потерялся в безграничном небе, словно пытался найти ответы на все свои вопросы там, где нет настоящих пределов. Он понимал, что соглашение с Изаной было сделано на его собственный риск, но теперь, когда время ее выполнения наступило, он не мог удержать себя от чувства собственной вины. Его внутренний монолог подчеркивал неуверенность в собственных решениях, сознание о том, что он отдал свою волю в обмен на осуществление желаний, сделанных для другого человека, ради которого сейчас он не может ступить и шаг вперед. «Почему я это снова сделал?» — мысли почти сливаются с холодным воздухом. Он чувствовал себя, словно оказался на развилке, где каждый путь выглядел тяжелым и важным. Но когда выбор сделан, когда слова уже произнесены, он видел только свою собственную неуверенность. Коко закрыл глаза, пытаясь подавить чувства, но это было слишком сложно. Светлые виды, когда-то иллюзорно обманывавшие его, теперь казались отдаленными, словно потерянная мечта. Он понимал, что прошло с его собственными образами, с верой в свои возможности. Откуда взялось это отчуждение от самого себя? Почему он не увидел, как его действия могут оказать влияние на будущее, на других, как он не просчитал все нюансы и возможные окончания? Парень видел теперь последствия своих действий, но его внутреннее неприятие ошибок не давало ему искать выхода. Его ладони сжимались в кулаки, а ветер даже больше усиливал его внутреннюю бурю. Он желал почувствовать в себе силу изменить то, что произошло, но теперь только его немая отрешенность проговаривалась через шепот ветра. «Я сам себя подвел. Я сам себе соврал. И сейчас я с этим должен жить.» И тогда, как момент внутреннего прозрения, Хаджиме понял, что величайшая борьба — это не внешняя война, а внутренний поиск попытки исправить прошлое, когда оно уже не подвергается изменениям. Парень стоял в темном коридоре. Его руки немного тряслись, а в груди стыло. Он посмотрел на свои ладони, стиснул их и медленно отворил дверь. Изана поднял свой непринужденный взгляд на парня и улыбнулся. — Рад тебя видеть. А еще больше рад, что ты сдержал свое слово, — оскалил зубы Курокава. Хаджиме усмехнулся краем губ. Комната встретила его теплым цитрусовым запахом. Нервность как рукой сняло, он выдохнул, хлопнув подольше глазами, и прошел вперед. — Действительно? По тебе так и не скажешь, — ответил Коконой и сел за стул впереди рабочего стола. — Моя улыбка тебе ни о чем не говорит? — Улыбка не всегда имеет то значение, о котором хочется думать, — подытожил Коко и улыбнулся в ответ уже мрачному Изане. Атмосфера воздуха стала напряженной. Белокурый подошел к шкафу, вытащил оттуда два стакана и налил в них жидкость темноватого цвета. Один из наполовину заполненных стаканов он отдал Коко. Тот хмуро посмотрел на парня и неохотно взял подачку. — Хаджиме, стакан на половину пуст или полон? — спросил он глядя на парня и зловеще выпивая жидкость. Коко выдержал его взгляд и ответил, стараясь не думать об этом слишком много. — Полон. — Изана улыбнулся, словно победил в каком-то соревновании, но потом Коко продолжил спокойно говорить. — Стакан полностью полон. Изана хмыкнул и сел на место. Он налил себе еще немного выпивки. За окном было очень светло от игр снега, решившего ночью осыпать весь город. Курокава скептически наблюдал, как Коко не сделал ни глотка. — Как встретил Новый год? — Не твое дело. — быстро ответил Коко и Изана дал лыбу. — Как там Инуи? Вы ведь были вместе не так ли? — Не твое дело. — Ты успел с ним попрощаться или даже не сказал ничего? –Не твое. Бесовое. Дело. — прошипел Хаджиме, ударяя рукой по столу, который тот дрогнул. Курокава только усмехнулся и взглядом сказал ему успокоиться. — У меня есть новое условие относительно нашего согласия. –Условия предлагают с начала, не стоит их сейчас менять. — Я бы сделал и новое согласие с удовольствием, но тебе нечего дать мне взамен. — снова тот хитро улыбнулся, выводя Коко из себя. Он притворился, что Изана ничего не говорил. — Какое новое условие? — Какой ты хороший, — саркастически сказал парень. — Я хочу, чтобы ты прервал связь со всеми, кого знал до того, как вошел в эту дверь. Кроме меня и группировки, конечно. В груди похолодело. Коко взглянул в глаза Изане, вглядываясь в его зрачки с надеждой, что это все смешная шутка. Он чувствовал, как волнующее холодное пространство кабинета начало воздействовать на него. Он был один на один с Изаной. Мысли взрывались в его голове, и он чувствовал, как сердце бьется быстрее. Изана наблюдал за ним с тихой улыбкой на лице. — Почему я должен ограничить контакт с другими людьми? — практически шопотом спросил Хаджиме. Он посмотрел на Изану с вопросом в глазах, ища ответ на свои вопросы. Но в глазах Изаны он увидел лишь безжалостный сарказм. Изана не потерял своего холодного выражения лица, и ответил, мол: — Ты действительно хочешь, чтобы я отпустил тебя со всеми секретами и разрешил тебе свободно общаться с другими, кому ты можешь передавать эти секреты? — Но ведь раньше ты не был таким зацикленным на этом… — Это было раньше. Время идет, организация меняется, секретов становится больше. И, Хаджиме, они все сильнее становятся страшными. — Ха… Так что у меня нет другого выбора? — саркастически отметил он и едва удержал смех. В серые будни Коко проводил бесцельно, изо дня в день. Утро начиналось со стыков со страшным отражением в зеркале, когда он пытался найти собственные черты лица, но кажется, что они уже смыты временем. И видел он только свои темные круги под глазами и отеки, появившиеся от тревожного сна. Ночью парень долго не мог заснуть, вертелся: его съедали собственные размышления, но об этом знала только темнота, окутывающая спальную комнату. Он не мог взять себя в руки и все время просыпался без желания вставать с кровати. Когда было трудно находить смысл в будничных делах, заниматься рутинными делами, Коко задумывался, почему жизнь потеряла свой цвет и вкус. О каком смысле вообще в обыденных делах может идти речь, когда тебе тяжело поднять себя с кровати? Когда порядок в шкафу не значит порядок в голове. Когда гармоничная музыка, наполнявшая твою душу, не дает гармонии в душе, словно одна из струн порвалась? Казалось, что он перестал видеть красоту окружающего мира. Дни были такими однообразными и безжизненными, а часы смешивались между собой, но Коко было совершенно безразлично. А может, он вообще не понимал этого? На работе он делал только то, что нужно, но не испытывал радости своих задач. Множество разговоров с Изаной, который наблюдал за парнем все время. Множество бумаг с бухгалтерским назначением, которые парень разбирал раз за разом. Множество выстрелов из пистолета, которые он делал неохотно и безразлично. Рабочий день превращался в бесконечный список обязанностей, бесконечный цикл незавершенных мыслей. Вечером Коко оставался сам со своими мыслями, и это было труднее всего. Он размышлял о своем прошлом и о том, каким он стал. Эти мысли наносили ему вред, ран, но он не мог остановить их. Парень стал во власти этих сокрушительных прошлых моментов. Одиночество, сжимало его, а упоминание о том, кто какое-то время держал его на поверхности, сжимало сердце. Сейшу. Он вспоминал, как в такие моменты парень был рядом, готовый вытащить его из любой ямы. Даже из тех, которые он создал. Инуи всегда был рядом. Если бы Коко не злился на него, не отталкивал или игнорировал — Сейшу оставался рядом. Заботился о нем тогда, когда сам Хаджиме хотел исчезнуть. Теперь Коко чувствовал эту потерю очень остро. Даже с представлением того, что прошло всего две недели после их последней встречи, последних слов данных сердцем. Он чувствовал потребность в парне больше, чем когда-либо, но сейчас его нет, и это наносит лишь усиливающее одиночество и бессилие Коко. Голубые глаза преследовали его во снах, на улице он всюду слышал его голос. Парень начал ценить эти легкие прикосновения только после потери. Будни Коко продолжались, и он продолжал терять себя в этой безжизненной рутине. Каждый день, открывая дверь или проходя по знакомым улицам, он надеялся увидеть Сейшу. В отражении в зеркале, витринах магазина, в фигурах незнакомых людей — повсюду Хаджиме хотел видеть его рядом с собой, но видел только себя. Свое унылое лицо, казавшееся все более утраченным в этой жизни. Каждый раз при мыслях сдаться, он вспоминал рассказы Инуи. И в голове сразу возникает понимание — он знал на что идет, и знал ради чего. Конечно, в голове все смотрелось иначе, но действительность далеко не отошла. Хаджиме просто существует с надеждой воскреснуть. Утро. Бумаги. Грязная работа. Бессонница. Утро. Бумаги. Грязная работа. Бессонница. Коко потерял все, даже себя, и продолжал терять дальше. Изо дня в день его преследовала только собственная тень. Собственные сомнения и чувства. Он хотел принадлежать к чему-то неизвестному. Желал оказаться в совсем другом месте, не в силах изменить нынешнее. Хаджиме молчал, когда изнутри его рвал крик. За ним никто не следит, но ему дали сразу понять, что как только он пересечет границу и пойдет на встречу в Инуи или Эмме — им причинят большую боль. Если вообще их решат оставить в живых. Коко не стал рисковать и не станет в будущем. Каждый раз, уверяя себя в правильности решения, он медленно умирал внутри.

***

Сейшу не мог заснуть. Он долго вертелся в постели, прежде чем усталость победила бессонницу. Возможно, силы ей прибавляло еще достаточное количество выпитого алкоголя. Мысли парня крутились и сменяли друг друга с бешеной скоростью. Его мозг переполняли фрагменты прошедшего дня, в которых он провел время с Коко. Он помнил каждый момент их встречи, каждый взгляд и слово. И тот поцелуй, которым они обменялись… Сейшу не мог не думать о том, как Коко впервые прикоснулся к нему нежнее, чем обычные прикосновения, о том, как его сердце спрыгнуло от волнения и в животе закружились танцы. Но потом он вспомнил о непонятном толчке назад, о том, как Хаджиме исчез в ночном городе, и почувствовал глубокий внутренний ужас. Все это переплеталось в его сознании, оставляя его бессонным и смущенным. Закрывая глаза, он пытался развернуть свои мысли в логической последовательности. Что это все означало для него и Коко? Как они оба себя чувствуют? Почему он не сумел оставить это позади? Даже с вопросами он чувствовал, что что-то изменилось в его жизни, и теперь он не мог просто так это проигнорировать. Парень уже давно начал думать, не случайно ли Коконой меняется в поведении, в характере, в отношении. Хаджиме становился холоднее, но в какие-то моменты он был более открытым. Его улыбка со временем появлялась больше, но держалась совсем недолго. Короче, чем обычно, и это огорчало. Сердце Сейшу покалывало от всех этих воспоминаний и мыслей. Хаджиме как бы разделился надвое: на более открытого человека, но между тем и на отдельного персонажа какой-то книги, медленно терявшей смысл жизни. Он пообещал себе, что найдет Коко на следующий день и расспросит все на свете, надеясь, что его колебания напрасны. Но на следующий день он его не нашел. И еще следующего тоже. И через неделю. Хаджиме исчез: он не отвечал на сообщения, не появлялся на знакомых улицах, даже Эмма не знала, куда он делся. В его собственном доме дверь никто не открывал или смело игнорировали. Сейшу едва выпросил у классного руководителя Коко, не знает ли он случайно, почему тот не приходит на занятия. Хаджиме перевели на дистанционное. Тяжелый узел в груди начал распускаться, но чувство тяжести только увеличивалось, нарастало и нарастало… Его руки начали трястись, не давая возможности полностью вдохнуть. Парень обманчиво посмотрел вокруг, чувствуя нереальность произошедшего. Его разум переполняла неуверенность и страх, и он не мог ответить на вопросы, которые ставила ему судьба. Сейшу чувствовал, как ему становится тяжело дышать. Обессиленно он прислонился к стене гостиной и спустился на пол. Телефон едва ощутимо воскликнул, полученное им сообщение оставил непрочитанным, когда он решил просто отбросить устройство далеко от себя. Телефон скрылся с глухим стуком. — Черт, черт, черт… — он произнес тихо, сердце билось тяжелой глубиной. Он обвинял себя в том, что произошло на новогоднем празднике, что он не смог одолеть себя, не удержать чувство одиночества. В этот момент это было неудачным решением, и если бы он только не следовал за ним… Однако слово «если бы» нужно отбросить, поскольку каждый может изводить себя этими вымышленными возможностями и оставаться в боли ситуаций. Сейшу поднял взгляд вверх и выкрикнул. Поднялся. Ударил по стене один раз, второй, третий… Его косточки на руках побелели и вскоре покрылись красными царапинами. Он решил искать более радикальные методы для борьбы. Для собственного желания хотя бы знать, почему Хаджиме избрал такой путь. В этот раз многое действительно зависело напрямую от парня, и снова упускать этот шанс он не мог. Не желал… Его мысли стали бродить в путях несовершенства. Он думал, где прослушал что-то важное от Коко, который практически ничего не говорит. Где был тот намек, который так и блуждал в воздухе недосказанности. Хотел ли вообще парень совершать такие действия, или его заставили. Но кто что ли? Инуи нашел свой телефон и с надеждой снова зашел проверить, просмотрены ли сообщения. Хотя бы что-то, что дало бы знать, что тот жив. Но сообщения не просмотрены, был в сети неизвестно когда в последний раз. Возможно, возможно, тот поцелуй был слишком, лишним, тем, чего не должно быть. Сейшу должен его найти, и должно спросить очень много. На следующий день парень собрался с силами и связался с Имаушей. Он знал, что это ничем хорошим не закончится, но сидеть сложа руки он не мог. Улицу осыпало белым инеем и мороз плотно прилегал к коже. Погода была не для прогулок, но все люди куда-то двигались. Токийское утро наступило в спутанном алтаре света и тени, когда город погружен в глубокий мороз. Ветер тихо шепчет по улицам, а хрустящий снег под ногами Сейшу соединяет с природой. Дыхание холодного воздуха выбегает из его уст в белый учет. Парень двигается среди зимней красоты, идя быстро, но с тревогой в глазах. Его шаги звучат тихо на снежной дорожке и каждый удар отражается от стен высоких домов. Холодный мороз одолевает его одежду, но он не обращает на это внимания. Звезды на небе приглушенно светятся, даря городу маленькие мерцающие точки в ночном мареве. Сейшу вдыхает свежий, морозный воздух и вздыхает, испуская туманные облака пара. Его сердце бьется быстрее, оттеняя отдаленные гомоны города. Он имеет важную просьбу, которая звучит в его растерянных словах, готовых выбежать на поверхность, но его душа полна волнения и решительности. На фоне снежной красоты он стоит задумчивый и определенный, готовый встретить новый день с надеждой и верой в будущее. Вакаса был свободен в этот день и готов был встретиться с парнем. Он сидел в просторной комнате, что-то читая. Сейшу вошел в помещение и сразу перешел к делу, не желая лить воды к своим словам. Он поднял взгляд и осторожно отложил книгу. — У меня есть просьба. — Я тебя слушаю. — Имауши догадывался, что могло заставить Сейшу связаться с ним. Новости о феерическом появлении Коконоя в группе Курокавы разлетелись быстро и громко. — Помоги мне найти Хаджиме. У тебя есть… — Он у Курокавы. — перебил его Имауши и снова взял в руки книгу. Сейшу насторожился. — Тогда помоги мне его вернуть. — Я не могу, не желаю разжигать вражду между Поднебесьем и мной. Тем более, что для них я потерян в мире. Сейшу остался стоять на месте, чувствуя, как земля теряет жесткость под его ногами. Отказ раздался как громкий удар, поражая его своей безжалостностью. Его мысли запутались в бреду отказа, словно отрывок из реальности. Сердце парня стучало в груди, но ему казалось, что этот стук заглушен чем-то тяжелым и безжалостным. Его глаза расширились, они были пусты и непонятны, как пустое небо без звезд. Он пытался понять, что только что произошло, но отказ проник ему в душу, оставив лишь пустоту и беспорядок. Что раньше было звездным маревом мечтаний и надежд, сейчас стало черной бездной неопределенности. Сейшу чувствовал, как его душа падала в бездну разочарования и неуверенности. Надежда умирала в его сердце, оставляя лишь горькую отказность и непонимание. Его внутренний мир был разрушен, как буря, которая сокрушила его покой и веру в будущее. — Если хочешь помощи — иди к Майки. Кто как, а у него давно заточенный зуб на Изану. — сказал Вакаса и раскрыл книгу. — А если я соглашусь быть в твоей группировке? — Вакаса замер, показывая, что ему интересна эта тема. Но отвлекаться от книги он не стал. Затем резко поднял глаза на парня и холодно ответил. — Мне нечем тебе помочь. — Почему? — на свой приговор решил спросить Сейшу. — Ты знаешь причину. Твоя жизнь не так важна для меня, как моя. Сейша стоял неподвижно, его взгляд высушивал только что отзвучавшие слова. Его дыхание стало медленнее, пытаясь успокоить внутреннюю бурю. Глубокий вдох, попытка собрать мысли. Внешне он оставался невнятным, но в его глазах была та самая беспомощность, которая отражалась в них только в моменты глубочайшего разочарования. Ему пришлось быстро скрыть свои чувства, сосредотачиваясь на том, чтобы не показать своей уязвимости окружающим. Отказ пришел как холодное обливание, но он не позволил себе проявить слишком большие эмоции, хотя они пульсировали внутри него как лавина, готовая обрушиться в любое мгновение. — Хорошо, — сказал он и вышел из комнаты.