Прощальный танец огня и ветра

Наши судьбы – это память, сохранившая печаль, Ведь о нас никто не вспомнит, посмотрев с надеждой вдаль. Танец северного ветра и безумного огня Превратится в спышку света и погаснет навсегда. Я несся на всех парах к месту предполагаемого нахождения попавшего в беду Келя, игнорируя светофоры, патрульные машины, запрещающие знаки и пешеходов. Через пятнадцать минут я подъехал к нужной улице, увидев издалека горящее здание. Я остолбенел, если он там, внутри… Машина с громким визгом затормозила возле некогда бывшей штаб-квартиры грозной мафиозной группировки, объятой длинными языками пламени. Я выскочил почти на ходу, не закрывая дверь. С минуту я метался от одного угла к другому, ища вход. Наконец, я его увидел, все было в огне, но мешкать было некогда. Глубоко вздохнув, я пригнулся и, прикрыв голову, ринулся внутрь, и тут же закашлялся. Дышать было нечем, воздуха отчаянно не хватало, на меня обрушился адовый жар, терпеть было почти невыносимо, у меня пара минут, прежде чем я сам сгорю здесь заживо. Надо найти Михаэля, я огляделся, очки накалялись и плавили кожу, я снял их, глаза тут же заслезились. Я продвинулся вперед, но проход наверх был завален, я в ужасе уставился на рухнувшие перекрытия, но дикое упрямство и ярость взяли вверх. Не должно все так закончиться, я не мог опоздать, я найду его. Я взял немного левее и увидел несколько трупов, которые нещадно пожирал огонь. Я наклонился, пытаясь лучше рассмотреть, и услышал тихий стон. Повернув голову, я наткнулся на знакомый силуэт, обтянутый кожей. Михаэль был еще жив, хотя серьезно ранен, раз не смог выбраться сам. Я со злостью и неожиданно взявшимися откуда-то силами отшвырнул разделяющую нас балку. Подбежал к блондину, его рука, сжимающая расплавленный противогаз, была в крови. Я развернул его и ахнул. Половина лица представляла кровавое месиво, покрытое волдырями, один глаз заплыл, а второй немного дергался. Я подхватил ценную ношу на руки и выскочил из всепоглощающего пожара. Легкие болели, слезы текли, меня мучил кашель, но я аккуратно донес Мелло до машины, положил на заднее сиденье и рванул домой, по пути судорожно молясь всем богам за спасение блондина и вспоминая приемы первой медицинской помощи. Я уже и не вспомню, как занес Михаэля в квартиру, с колотящимся сердцем, сжимающимся от страха при каждом его стоне. Я отнес его в спальню, скинул одеяло, положил парня на кровать. Все тряпки пришлось осторожно срезать, тяжелее всего пришлось с жилетом, ожог задел не только лицо, но и большую часть плеча и груди. Искусственная кожа одежды в этих местах намертво прилипла к телу. Поняв, что другого выхода нет, я рванул жилетку, отдирая ее вместе с кожей Михаэля. Полилась кровь, Мелло застонал и заметался. Его дыхание было рваным, губы обветрены, дрожащие руки сминали простыни. Я был готов биться в истерике от своей беспомощности и невозможности прекратить его страдания. Постель постепенно пропитывалась кровью. Я сбегал за тазиком, налил холодной воды, бросил льда. Порылся в нашей аптечке, нашел бинты, какие-то мази, обеззараживающие средства, антибиотики и обезболивающие. Порвав на тряпки пару полотенец и найденную в шкафу белую простынь, я принялся промывать раны. Оставив на время Михаэля, обернутым в холодные мокрые ткани, я придумывал, как наложить повязку. В результате я смешал антисептик и противоожоговую мазь, покрыл этим раствором бинты, потом наложил их на раны, и сверху все забинтовал. Вколол антибиотики, чтобы не было заражения крови. Блондин снова зашевелился и застонал, я пощупал лоб, у него начинался жар, а у меня – паника. Не зная, делаю хуже или нет, я сделал укол жаропонижающих лекарств. Оставалось дело за обезболивающими, но простые в этом случае не помогли бы. Я в секунды нелегально заказал через интернет морфий, давая двойную цену за быструю доставку. Пообещали подвести через 10 минут. Мелло становилось все хуже и хуже. Я сменил простыни, смочил водой его запекшиеся губы и положил в рот кусочек льда. Осторожно промыл его волосы, некогда роскошные, а сейчас свисавшие обгорелыми паклями. Понимая, что совершая кощунство, я взял ножницы и аккуратно обрезал поврежденные пряди. Позвонили в дверь, я принял ампулы и расплатился. Когда я вернулся в комнату, Михаэля била крупная дрожь, он охрип и уже даже не мог стонать, лишь немного дергался. Я умирал вместе с ним, крепко взял его за руку и ввел иглу в вену. Через несколько минут блондин затих. Я просидел еще полчаса, слушая его дыхание, становившееся постепенно более ровным и глубоким, потом пошел убираться. Я дико устал, валился с ног, но не мог позволить себе такой роскоши, как сон, пришлось выпить энергетик. Собрав все кровавые тряпки, я отъехал на пустырь и зажег небольшой костерок, уничтожая улики. По пути попалась аптека, закупив нужные лекарства и большое количество перевязочного материала, я поспешил домой. Квартира встретила меня тишиной, я подошел к Михаэлю, он лежал тихо, еле слышно дыша. Я пощупал лоб, температура немного спала, потом опустил голову на грудь и послушал сердце. Оно стучало неровно, словно в лихорадке. И тут меня накрыло, все чувства, заглушаемые мной последние несколько часов, ледяной волной обрушились на меня: страх, боль, паника. А что, если бы я его не нашел? Или он умер? Что бы я делал? Как бы я жил дальше? Слезы покатились из глаз, я редко плакал, но сейчас даже не пытался сдержать рыдания. Михаэль пошевелился, и истерика мгновенно прекратилась. Я всхлипнул, и почувствовал огромное облегчение от того, что он жив. Сквозь слезы, улыбаясь, как сумасшедший, я принялся вслух благодарить Господа за его спасение. Я гладил Мелло по руке, волосам, непострадавшей части лица, и понимал, что если бы его не стало, меня бы тоже не стало, мы связаны, даже сильнее, чем могли бы предположить сами. Я встал, пошатываясь, действие энергетика заканчивалось, усталость снова давала о себе знать, накрыл Михаэля простыней и присел рядом на пол, положив голову на кровать и взяв его руку в свою ладонь, и мгновенно отключился. Сегодня мой девятнадцатый день рождения. Не думал, что проведу его так. Я проснулся, когда солнечный свет заполнил комнату, потянулся, разминая затекшие мышцы, довольно ощутимо болевшие. Кое-как сделав бутерброд и запив его кофе, я занялся перевязкой. Мелло в себя не приходил. Я начал осторожно разматывать бинты, пропитавшиеся кровью. Они отходили вместе с отмирающей кожей, что причиняло адскую боль Михаэлю, и он снова стал стонать и дергаться. Я закончил перевязку и вколол морфий. Парень затих. Отключаясь после тяжелого дня у постели раненого, я вспомнил, какой сегодня день. Мне сразу пришло на ум, что если Мелло выживет и с ним все будет хорошо – это будет самым дорогим подарком. Прошло еще три дня. Я постепенно уменьшал дозу морфия. Ожоги начинали заживать, кожа зарубцовывалась, покрываясь ужасными шрамами, но мне было плевать, главное – он выжил, и я люблю его. То, как он выглядит, меня не слишком заботило. На утро пятого дня Михаэль, наконец, очнулся. Я как раз готовился к очередной перевязке, и поэтому вздрогнул, когда наткнулся на осознанный внимательный взгляд. Левый глаз блондина был скрыт под повязкой. Он попробовал шевельнуть губами, но тут же сморщился и застонал. С усилием сдерживая себя, он еле слышно проговорил: - Сколько? - Ты пять дней был без сознания, - ответил я на неоконченный вопрос. - Как ты…-попытался спросить он, но я опередил. - После взрыва мне пришло сообщение с координатами твоего положения, я успел и вытащил тебя оттуда вовремя,- пояснил я, - пить хочешь? Мелло моргнул, я осторожно напоил его чуть остывшим бульоном. Каждое неосторожное движение причиняло ему дикую боль, но он терпел. - Нужно сделать перевязку, - аккуратно начал я. Михаэль хмыкнул и вздохнул. Я начал разматывать бинты, иногда неловко задевая кожу, и тогда блондин начинал шипеть и материться сквозь плотно сжатые губы. Закончив с плечом, я приступил к лицу. Взял ампулу с лекарством и начал набирать шприц. Глаз Мелло округлился. - Я вколю тебе немного обезболивающего, - успокоил я его, - оно местного действия, ты просто не будешь чувствовать лицевых мышц некоторое время, так будет легче снять повязку, потом я дам тебе другое лекарство. Я уговаривал нахмурившегося блондина, словно ребенка. Когда мое терпение уже начинало заканчиваться, он согласился. Я осторожно сделал укол. Затем начал снимать бинты, Михаэль напрягся, когда я снимал повязку с глаза, и я понял, что ему было страшно узнать, видит он им или нет. Судя по легкому прищуру и выражению облегчения, со зрением было все в норме. Я выдохнул, расслабляясь, для меня это был тоже один из самых волнующих моментов. Обработав рану, я стал накладывать новый слой бинтов, закрывая глаз. Мелло недовольно дернулся и попытался увернуться, тут же застонав от боли. Я зафиксировал его голову. - Михаэль, потерпи еще несколько дней, пока это необходимо, - убеждал я парня. Он шумно вздохнул и попытался встать, тут же рухнув обратно и закричав. Я осторожно его обнял, удерживая руками. - Ну, куда же ты, тише, тише, - успокаивал я его, гладя по волосам, за что получил полный ненависти взгляд голубого, похожего на льдинку глаза. Мелло бесила его беспомощность, он не привык показывать слабости, тем более передо мной, но другого выхода не было. Я понимал, что сейчас должен первым идти на контакт, стараясь угадывать все его желания и нужды, потому что сам он никогда не попросит, такой уж он человек. - Ты в ванную хотел? – наугад спросил я. Состроив убийственное выражение, он гордо отвернулся. - Ладно, не хочешь, не говори, - я подхватил его на руки и поставил на пол, придерживая за талию. На лице блондина разом мелькнули злость и удивление, но он быстро взял себя в руки и осторожно пошел, кривясь от неприятных ощущений. Я держал его, идя сзади и чуть сбоку. Я правильно угадал, наш путь пролегал в ванную. На пороге комнаты Мелло обернулся, всем видом говоря, что дальше он сам. Я согласился, но с условием, что он не будет запирать дверь и постарается не намочить повязки. Михаэль поразмыслил и кивнул. Я остался стоять за дверью, прислушиваясь ко всяким шорохам, шагам и передвижениям. Через полчаса Мелло выполз, сине-зеленого цвета и с несколькими кровавыми потеками из-под бинтов. Он выглядел настолько изможденным, что я, не спрашивая, взял его на руки, отнес в спальню, усадил в кресло, сунув в руку плитку шоколада. Лакомство ненадолго отвлекло его внимание, в это время я быстренько перестелил постель. Потом помог блондину лечь. Его состояние ухудшалось на глазах, рано было ему вставать, это я виноват, что пошел на поводу его прихотей. Вздохнув, я вколол Михаэлю маленькую дозу морфия. Он тут же отрубился, проснувшись ближе к вечеру. Первым его вопросом после пробуждения был: - Что за дрянь ты мне колешь? - Морфий, - коротко бросил я, выходя из комнаты за новой порцией бинтов и лекарств. После перевязки я насильно заставил его поесть, пригрозив, что в противном случае с шоколадом ему придется попрощаться до полного выздоровления. Угроза подействовала, но у блондина было такое обиженное лицо, что я сам чуть не заревел. Через несколько дней Михаэль окреп, и уже мог вполне сносно самостоятельно передвигаться и обходиться без морфия. Он принимал мою помощь с полным равнодушием, типа «хочешь – помогай», это меня бесило, но я терпел, списывая все на его состояние. Мелло старался не высказывать недовольство, видимо, в благодарность, но он не привык получать такое количество заботы, поэтому вскоре это стало его тяготить. Появились истерики, издевки и снисходительно-презрительное выражение при моем появлении. Он нарочно обращался со мной, словно со своей шавкой. Последней каплей стала моя сломанная приставка, а ведь я его оставил всего на полчаса без присмотра. И я не выдержал. Поднять на него руку я не смог, единственное, что оставалось это уйти, хотя бы на несколько часов, просто, чтобы проучить его. Пока я молча собирал вещи, Михаэль следил за мной с торжествующей улыбкой на лице, но в его глазах была печаль. Блондин прекрасно понимал, что отталкивает меня абсолютно незаслуженно, но, видимо, что-то решил про себя и сейчас упорно этого добивался. Что ж, поиграем немного по его правилам, и я ушел, громко хлопнув дверью. Сначала я объехал все магазины и аптеки, покупая необходимые продукты и лекарства, потом в одном из фирменных супермаркетов взял любимый сорт шоколада для Михаэля, затем посидел в уютном кафе и выпил кофе, мило пообщавшись с официанткой. В завершении своего краткосрочного отпуска я погонял по ночным автострадам, давно у меня не было такой возможности. В легкую уйдя от патрульной машины, я возвращался домой в приподнятом настроении. Но на сердце было неспокойно, я оставил Мелло почти на 7 часов одного, и неизвестно что могло прийти в его гениальную голову за это время. Я забрал вещи, пакеты с покупками и поспешил в квартиру. Дверь была не заперта, и я тихонько вошел. В глаза сразу бросились раскиданные вещи и окровавленные лоскуты бинтов. Я похолодел, сумки выпали из рук, и я бросился в комнату Мелло, постель была разворошена и вся в крови, но его там не было. Задыхаясь, я поспешил в ванную, и с ходу снес дверь. Я нашел Михаэля в луже крови, сидящего на полу под раковиной, корчившегося от боли и рыдающего, его руки были изрезаны осколками разбитого зеркала. Меня он даже не заметил. Я аккуратно опустился и обнял его, он вздрогнул и попытался отвернуться, но я удержал его голову, поднимая за подбородок и заставляя посмотреть себе в глаза. В ответном взгляде читалось отвращение к себе и страх одиночества. Мелло сейчас был похож на загнанного в угол зверя, еще не до конца сломанного, но потерявшего все цели. Всхлипывая, он внезапно обнял меня за шею, касаясь рукой моего лица. - Кем я стал, Майл? – горько прошептал он хриплым голосом, дрожа. - убийца, подонок, самая последняя тварь, знаешь сколько преступлений я совершил? А скольких людей лишил жизни? А ты хороший, Майл, брось меня, уходи, пожалуйста. Он уткнулся мне в грудь, крепко стискивая меня руками, пачкая кровью, судорожно вдыхая запах. - Мне тебя не хватало, - признался он, - но ты нашел меня и спас. Майл, пообещай мне, что не будешь ввязываться во все это дерьмо, оставь меня, пока у тебя есть возможность изменить свое будущее. Я осторожно поцеловал Михаэля в макушку, потом в уголок губ. - Я тоже не ангел, Михаэль, я искал тебя, потому что без тебя у меня нет будущего, нет смыла жизни. Запомни, мне не важны шрамы или количество совершенных убийств, потому что для меня ты остался прежним, - я был тверд и решителен, и он мне поверил. - Я хочу найти Киру и буду использовать для этого все средства, это все, что я могу сделать, - сказал он. - Значит, я пойду с тобой, помогу расправиться с Кирой, а потом мы уедем, - я улыбался. - Куда? – спросил Михаэль, его глаза вспыхнули, являя знакомый бесовский огонек. - В Англию, - на полном серьезе продолжил я, - вернемся в Вамми, ты займешь место Роджера, он уж совсем старый, наверно, а я буду преподавать детям информатику. Мелло посмотрел на меня, как на сумасшедшего, и расхохотался. - Ты? Преподавать? Информатику? – веселился он, забыв о боли, - не неси чушь, Дживас. Я помог ему встать, пока он смывал кровь, я убрал осколки и протер пол. Потом наступила очередная перевязка, Михаэль настоял на том, чтобы я освободил его глаз, зато пришлось забинтовать руки. Я вернулся в прихожую за покупками, и блондин удивленно посмотрел на пакеты. - Ты же не думаешь, что я действительно собирался тебя бросить? – иронично спросил я, подавая ему шоколад. При виде любимого сорта он еле заметно улыбнулся и посмотрел с благодарностью, хотя вслух ничего не сказал. Но я был рад, что после нашего разговора ему полегчало, и он стал потихоньку оживать. Следующие несколько недель мы провели, делясь информацией по делу Киры и строя планы. О прошлом ни я, ни Михаэль рассказывать не стали. И, возможно, это было правильным решением. Я попытался снова взломать архивы Ниа, но меня ожидал неприятный сюрприз, все сведения об СПК были стерты, а серверы удалены. Я по крупицам восстановил кое-какую информацию, но ее было недостаточно. Мелло тоже удивила и взволновала эта новость. Ниа что-то затевал, и нам обоим было крайне интересно, что именно. Но связываться с ним никто из нас желанием не горел, поэтому мы решили отложить решение этой проблемы, сосредоточиваясь на более насущном. Михаэля, например, тревожил факт легкого обнаружения и уничтожения его группировки, а также то, что Ягами знал его настоящее имя. Существовала вероятность, что Кира тоже мог знать его. Но, судя по тому, что блондин был жив, Кира был не в курсе, как выглядит Мелло. Риск был очень велик, но это не останавливало нас. Наоборот, я решил, что убрать Киру – это необходимость, потому что лично я не смогу спокойно жить, зная, что Кире известно имя блондина, и каждый день может оказаться для него последним. Мы перестали ссориться, свыклись с новыми привычками и заскоками друг друга, и я осознал, что мне все труднее сдерживать свои чувства к Келю. А жизнь под страхом внезапной смерти только усиливало мое желание, но пока я терпел, не представляя, как к этому отнесется вспыльчивый блондин. Я не считал себя геем, встречался только с девушками, и пусть у меня их было не так много, но опыта было достаточно. Но я никого не любил, кроме Михаэля. Это чувство было во мне всегда и везде с того момента, как я его осознал. Что по этому поводу думал сам Мелло, оставалось тайной за семью печатями, хотя я точно был уверен, что не безразличен ему. Но вот какого рода были его чувства ко мне, я даже предположить не мог, точнее, просто боялся узнать правду. Но я не тешил себя напрасными надеждами, помня какой скандал устроил мне блондин, когда я поцеловал его в больнице. Я решил пустить все на самотек, оставив выбор за Келем. Если он захочет, чтобы между нами было что-то большее, я не буду против. Грань «друзья» мы перешли уже давно, находимся на волоске от гибели, поэтому терять нам нечего. *** Было раннее начало весны, когда Михаэль поправился окончательно и стал выходить из дома на небольшие прогулки. Ходить в людные места он не любил, стесняясь своего шрама. Ради него нам пришлось поменять квартиру. Мы выбрали тихий спальный район с большим парком недалеко от дома. Кель часто бродил там по вечерам, а я курил в это время на балконе и пристально следил в экран монитора за его передвижениями. Мелло любил гулять один, но в последнее время я стал все чаще напрашиваться, чтобы побыть с ним. Он бесился, раздражался, но позволял, понимая, что иначе я буду звонить каждые пятнадцать минут и интересоваться его маршрутом, что выводило его из себя еще сильнее. И я шел за ним чуть поодаль незаметной тенью, слушая музыку или играя в приставку на какой-нибудь скамеечке, потому что Михаэль мог застывать на одном месте и проводить в таком положении большое количество времени, разглядывая деревья, мостик через пруд с ледяной водой. Мне это напоминало окрестности Вамми и наше детство, блондину, очевидно, тоже. В один из таких моментов я осторожно подошел сбоку и посмотрел в его лицо. Глаза Михаэля лучились теплотой и детской непосредственностью, совсем как во времена приюта. Заходящее солнце заставляло его чуть прищуриться, отросшие волосы разной длины были спрятаны под черной вязаной шапкой. Мелло стоял на мосту и неотрывно смотрел на воду. Природа пробуждалась после зимней спячки, появились первые проталины с зеленеющей травой. Я затаил дыхание и не мог оторвать взгляда от Келя, одетого в простенькую бежевую куртку и старенькие джинсы, что было ему совсем не свойственно, учитывая любовь к стильным кожаным вещам и черному цвету. Глядя на этого красивого молодого парня, вряд ли кто-нибудь мог предположить, что перед ним – сильный человек, переживший столько за свою короткую жизнь, сколько не прожить за десять. Я залюбовался им настолько, что выпал из реальности, и очнулся только тогда, когда почувствовал на своей руке холодные пальцы. Я чуть вздрогнул, и Михаэль быстро отдернул ладонь. Чувство разочарования мгновенно вспыхнуло во мне. Солнце давно село, и ветер стал резким и пронизывающе-холодным. - Я замерз, пойдем, - лениво растягивая слова, позвал меня Мелло и поспешил к выходу. Я принялся его догонять, подстраиваясь под быструю походку. Руки Келя были в карманах, сегодня он забыл перчатки, оставив их в другой куртке. Он высунул ладони и поднес ко рту, подув. Я перехватил его холодные пальцы, обхватывая их своими руками. На удивление Михаэль не стал вырываться, внимательным долгим взглядом смотря на переплетенье наших ладоней. Потом он поднял глаза на меня, стемнело, но в свете парковых фонарей были отчетливо видны его расширенные зрачки. Осмелев, я приблизился и почувствовал его учащенное дыхание. Это окончательно сорвало мне крышу, и я сократил расстояние, прижимаясь своими теплыми губами к его, таким же замерзшим, как и пальцы. Не знаю, как долго мы целовались посреди парка, взявшись за руки, но он внезапно отстранился. Я рвано дышал, сердце колотилось, как бешеное. Но Михаэль в который раз удивил меня, наклонившись, он хриплым голосом жарко прошептал мне в ухо: «Идем домой, Майл», скользя губами по мочке уха, потом вниз, по шее. Я не сдержал стона, уже ничего не соображая. Кель довольно улыбнулся, как коварный соблазнитель, он повел меня за руку к нашему жилищу, словно жертву. Я плелся рядом, сгорая от нетерпения и нахлынувшего возбуждения. Путь к нашей многоэтажке показался мне самым мучительным и долгим в жизни. Наконец, мы шагнули в знакомый подъезд. В лифте я оказался прижат к стене и атакован губами Михаэля, целовавшего меня везде, где он только мог достать. А я таял, плавился в его руках похлеще шоколада. Он доводил меня до безумия, хотелось быть ближе, как можно ближе. Мы ввалились в квартиру, срывая одежду друг с друга, запинаясь, но стараясь не размыкать объятий. Оторваться от настойчивых губ и вовсе было преступлением. Мелло повалил меня на пол, покрытый мягким белым паласом, и потянулся к ночнику, щелкнул, в комнате загорелся приглушенный свет. Я смотрел в его глаза и тонул. Полосатый свитер полетел в сторону, вслед за черной футболкой блондина. Михаэль спускался влажными поцелуями от шеи, ниже, к соскам. Немного ласки, и я уже стону в голос, не переставая, тяжесть в паху настолько болезненна, что я корчусь от боли, умоляя, прося. Умелые руки расстегивают ремень, джинсы и белье небрежно откинуты. Я вздохнул с облегчением, неожиданно его губы сомкнулись на моем члене. Я выгнулся, закричав, пара движений горячего рта, и я кончаю, меня накрывает оглушительный оргазм. Словно сквозь вату я слышу довольный смех Мелло. Сильные руки подняли меня и отнесли на кровать. Обессиленный, я повернул голову и увидел Михаэля, медленно стягивающего с себя остатки одежды, он был возбужден не меньше, чем я до этого. В голове зашумело, меня враз повело от вида его обнаженного грациозного тела, я почувствовал отголоски вновь нарастающего желания и улыбнулся. Очевидно, слишком пошло, раз блондин издал удивленный смешок, а потом сел сверху, запуская руки мне в волосы, гладя по плечам. Потом поднес два пальца ко рту и осторожно протолкнулся сквозь губы. Я понимал, что это значит, и был не совсем согласен, но не сейчас, когда мой язык ласкает его пальцы, а он осторожно скользит по мне вниз, трется возбужденным членом о мои бедра и закатывает глаза от удовольствия. Мне становится все равно, кто сверху, лишь бы чувствовать его еще ближе. Мелло резко выдергивает пальцы изо рта, переворачивает меня на живот и прокладывает дорожку из поцелуев вниз, мы стонем, слишком откровенно, но нам обоим плевать. Когда его язык проталкивается в анус, я судорожно сжимаю простыни, чуть раздвигаю ноги, чтобы ему было удобней, и почти задыхаюсь от остроты ощущений, язык сменяется пальцем, и становится немного неприятно. Но вторая рука Михаэля ложится на мой вставший член, и я разрываюсь между чувством приятного и дискомфорта. Блондин неожиданно привстает и тянется к тумбочке, я несдержанно разочарованно рычу. - Какой нетерпеливый, - жарко выдыхает он, гладя меня спине. Я недовольно поворачиваюсь и вижу, как он выдавливает увлажняющий крем себе на ладонь. - Повернись, - страстно-командным тоном приказывает он мне, и я послушно подчиняюсь, выдыхая хриплым от стонов голосом: - Быстрее… Он фыркает, и в меня входят сразу два пальца, начиная медленно двигаться, растягивая, я привыкаю к ощущениям, и чувство дискомфорта проходит, я расслабляюсь и позволяю пальцам войти глубже. Внезапно Михаэль задевает какую-то точку внутри, и меня прошибает током от яркого и сильно удовольствия. Я кричу и начинаю сам насаживаться на его пальцы, он тут же убирает руку. Я мечусь от чувства неудовлетворенности, но тут мою шею придавливает к кровати его ладонь, он ложится сверху, направляя себя, резко входя и замирая. Я дергаюсь и стону, уже от пронзающей меня боли, из глаз словно сыпятся искры и вытекают слезы, но сдерживаться невозможно. Михаэль что-то нежно шепчет на ушко, успокаивающе целует, гладит. Мое дыхание никак не может выровняться, воздуха не хватает. Блондин начинает медленно двигаться, усиливая хватку и застонав. От звуков его голоса становится легче, я постепенно открываюсь ему, движения становятся резче и глубже, наши голоса срываются. Он накрывает мою руку своей, сдавливая запястье так сильно, что завтра наверняка останутся синяки. Михаэль снова задевает простату, и я не могу сдержать крик, рваными толчками двигаясь навстречу. Мы оба на пределе, Мелло не выдержал первым, дернувшись, он выкрикнул мое имя и излился в меня, обмякая и тяжело дыша. Я дрожал, но кончить не мог. Даже дотянуться до себя сил не было. Михаэль осторожно вышел из меня, перевернул на спину, лег сверху, глядя в глаза, глубоко целуя, и начал быстро водить рукой по моему члену. Я простонал ему в рот, его язык коснулся моего, лаская. Он терзал мое тело, душу, забираясь так глубоко в мое сердце, как я никого и никогда еще не пускал. Эта сладкая пытка, казалось, была бесконечной, прежде чем меня выгнула новая вспышка удовольствия. Я словно парил в воздухе, держу пари, это круче любого наркотика. Я долго лежал с закрытыми глазами, приходя в себя, восстанавливая дыхание и мысли, напрочь вышибленные из головы. Я еле разлепил тяжелые веки и увидел лежащего рядом мечтательно-лукаво улыбающегося Михаэля, обнимающего меня и накрывшего нас одеялом. «Спи», - прошептал он, наклонившись и нежно касаясь моих губ, и я снова подчинился, проваливаясь в блаженный сон. Утром меня разбудили яркие солнечные лучи и запах кофе. Я потянулся и тут же застонал от боли в пояснице, сразу вспомнив события прошлой ночи. С кухни послышался смешок, а потом донесся топот. Михаэль ворвался в спальню с горящими глазами и вернувшимся вдохновением. Таким я не видел его со времен нашего детства, и это не могло не радовать, поэтому я улыбнулся. - Доброе утро, Майл, - пропел блондин, вертя чайную ложку в руке. Я, сморщившись, сел, с ужасом понимая, что встать будет очень трудно. - Что такое? – невинно поинтересовался любимый засранец. Я состроил кислое выражение лица и запустил в блондина подушкой, тот ожидаемо увернулся и упорхнул на кухню. Вскоре оттуда донеслось недовольное: - Ну что ты там застрял? Я, кряхтя и охая, опираясь на стеночку, пополз в душ, собираясь непременно взять реванш и отомстить сполна. И пока приятные струйки воды охлаждали мое тело, мысли возвращались только к Михаэлю, его сильным рукам, настойчивым жарким губам и шаловливому язычку. Поняв, что так я на завтрак не успею и к обеду, я поспешно включил ледяную воду. За столом Мелло долго меня рассматривал лукавым взглядом, а я делал вид, что не замечаю, хотя был порядком смущен. Рассудок вернулся ко мне полностью, и я стал задаваться вопросами, на которые у меня пока не было ответа. Почему Михаэль это сделал? Хотел ли он этого, или просто таким образом решил отблагодарить меня за спасение? Спросить напрямую я не мог, слишком важно это было для меня. Тогда я решил вести себя так, будто ничего не было. Спустя неделю наши отношения не изменились. Блондин больше не делал попыток меня соблазнить, и я стал незаметно избегать его. Если Мелло входил в комнату, я погружался мир игр или садился за взлом, разговор никак не клеился. Вскоре к Келю снова вернулось плохое настроение, он все чаще срывался на мне, куда-то надолго уходил, оставляя телефон дома. В такие моменты я не находил себе места, хотелось крушить и ломать все вокруг. Жгучая ревность застилала разум. Когда Михаэль возвращался, я надевал маску полного безразличия, искоса пытаясь оглядеть его, ища признаки, которые могли бы подсказать его времяпровождение, но ничего криминального не находил. Женскими духами от него не пахло, и следов помады тоже не было. Сгорая от любопытства, я решил за ним проследить. Сначала Кель посетил ближайший магазин. Пробыл он там недолго, выйдя с маленьким пакетом. Мелло неспешно пошел по асфальтовой дорожке в соседний двор, на нем были надеты наушники, из которых даже на большом расстоянии был слышен рок. Было уже поздно, темно, и немноголюдно на улицах. Я неслышной тенью скользил сзади, затаив дыхание. Блондин остановился посреди большой детской площадки, немного постоял, потом присел на качели, достал бутылку пива, открыл, покачнулся. Старинные качели ржаво скрипнули. Спустя пару минут, Михаэль зашуршал шоколадкой. «Да, пиво и шоколад, странный же у него вкус», - усмехнулся я про себя. Пора было заканчивать этот театр одного актера. Я вышел из темноты, подходить со спины я не решился, зная, что, несмотря на расслабленный вид, в запасе у этого человека непременно находится пистолет, который он не погнушается применить в любую секунду. После гибели группировки Мелло не стал участвовать в переделе сил, никто не знал, что он выжил, поэтому уход из мафии дался ему весьма легко. Он получил от связей с бандой все, что ему было необходимо по делу Киры, и возвращаться к преступной жизни Кель не хотел, но привычка носить оружие осталась. Я осторожно шагал прямо навстречу ему, но, как назло, Михаэль сидел с наклоненной вниз головой, а громкая музыка не позволяла расслышать посторонние звуки. Когда моя тень оказалась в поле его зрения, он резко вздрогнул и посмотрел вверх. Увидев меня, блондин удивился, но тут же его лицо вновь приняло равнодушно-сосредоточенное выражение. Я опустился на корточки, опираясь руками о его колени, а головой упираясь в грудь. Руки Михаэля были заняты, он медленно сделал глоток, откусил от шоколадки. Меня он как будто не замечал, а мне было так тепло и уютно, что я был готов просидеть с ним так до утра. Мы оба такие дураки, с ужасными характерами, упрямые до абсурда. Почему в детстве у нас не возникало таких проблем, мы могли запросто обсуждать все, что угодно. Сейчас слов стало меньше, возможно, потому что мы научились понимать друг друга без них, но иногда из-за недопонимания случались вот такие косяки. Я стянул с Мелло наушники, и он, наконец-то, обратил на меня свое внимание. - Нам надо чаще разговаривать, - тихо прошептал я, - иначе нам будет очень трудно. Кель молчал, продолжая упрямо грызть шоколад. Я осторожно вынул бутылку из его ладони и сделал глоток. Потом потянулся к шоколадке и откусил. Блондин от удивления перестал жевать. - Просто интересно, что ты находишь в этом сочетании вкусов, - улыбаясь, пояснил я. - Ну и как? – заинтересованно подал реплику Михаэль. Я поаплодировал себе, стена молчания потихоньку рушилась. - Необычно, одновременно и горько, и сладко, прямо, как у нас с тобой, - невесело усмехнулся я, вставая. Положение, в котором я сидел, было весьма неудобным, и я потянулся, растягивая затекшие мышцы. Мелло фыркнул и снова уставился вниз, на землю. - Как у нас с тобой, говоришь? – переспросил он, чуть повышая голос, и я поежился, чувствуя приближение бури. - А как у нас с тобой, Майл? – продолжил он. – Ты когда-нибудь думал, кто мы друг другу? Михаэль посмотрел из-под челки прямо мне в глаза, и я отвел взгляд, смущенно потупившись и совершенно не зная, что ответить. - Зачем ты это сделал тогда? – зло спросил я. - Я? – удивился блондин. – если помнишь, ты первый меня поцеловал, а потом игнорировал меня все неделю, словно ничего не было. Получил свое, да, Майл? Ты доволен теперь? Он встал, его голос сочился ядом, а слова больно резали по живому. Я дрожал от обиды и возмущения. - Ты не ответил на мой вопрос, - я собрал всю волю в кулак, говоря ледяным спокойным тоном. Это взбесило Михаэля не на шутку, и он заорал на весь двор: - Просто мне так захотелось, просто меня задолбали твои вечные намеки и раздевающие масляные взгляды, просто я ничего не могу дать тебе взамен за то, что ты для меня делаешь. Он выдохся, очевидно, сказав намного больше, чем собирался, и поспешил в обратную сторону. Я пораженно уставился ему в спину. Достал сигарету, закурил. Смесь разных эмоций кружила голову, мне бы вернуть его сейчас и высказать все, что накипело за эти четыре года, сказать, что люблю его, и это всерьез, что мне ничего не нужно взамен, и что ничего между нами не будет, если он не захочет, но я не вернул и не сказал. А был ли смысл? Михаэль дал ясно понять, что ему это не нужно, и его чувства ко мне не такие, как мои. Действительно, кто мы друг другу? Мы были друзьями, недавно стали любовниками, так кто же мы на самом деле? Я влетел в нашу квартиру, на ходу допивая горькое пиво. Мелло со скучающим выражением листал каналы, я, не медля, выдернул шнур из розетки, и экран погас. Кель недовольно нахмурился. Я присел рядом, он даже не пошевелился. Я осторожно накрыл его руку своей ладонью и заглянул в глаза. - Я не могу с точностью сказать, кто мы друг другу, - взволнованно начал я, - но я знаю одно, мы связаны, мы не сможем жить поодиночке, бороться против Киры. Почему ты не сказал мне, что ты чувствуешь? Почему сразу не дал понять, что твое отношение ко мне только дружеское? Зачем ты переступил через себя? Я заваливал его вопросами, тряся за плечо. Михаэль грустно смотрел перед собой в одну точку. - Потому что это не совсем так, - тихо прошептал он, сокращая между нами расстояние и нежно целуя. Но я не поддался, сразу отстраняясь. - Тебе не нужно этого делать, особенно, если ты этого не хочешь, - умоляющим тоном пытался я донести свою мысль. Руки блондина внезапно крепко обвили мою шею, а в глазах зажегся дьявольский огонек. - Кто сказал, что я не хочу, - лукаво протянул он, сразу становясь невероятно сексуальным. - Михаэль, что… Договорить мне не дали, впиваясь в губы яростным поцелуем. Я вырывался, но безуспешно, его захват был слишком сильным. В наказание моя губа была тут же прокушена, и вкус крови придал пикантное ощущение, закружившее мне голову. Воздуха стало не хватать, но Мелло все не отпускал меня. Наконец, он резко разорвал поцелуй, толкая меня, задыхающегося и опешившего от такой резкой смены настроения, на диван. - Прекрати, - хриплым голосом взмолил я, понимая, что больше не могу сдерживаться и коря предающее меня собственное тело. Кто же меня послушал. Михаэль лег сверху, касаясь прядями волос моего лица. От него пахло шоколадом, я потянулся вперед, вдыхая сладкий запах, но он удержал меня рукой. Я чуть не взвыл, от его прикосновений я возбуждался мгновенно. Тело требовало разрядки, но играть пассивную роль желания не было. Я улыбнулся и прошелся руками по его спине, задирая свитер. Блондин чуть выгнул спину и расслабился, чем я и воспользовался, резко скидывая его на пол, но удерживая от удара. В его глазах промелькнуло изумление, и прежде, чем он начал сопротивление, я навалился сверху, и вдавил его в пол. Брови Келя взлетели, потом он пошло улыбнулся, проводя языком по губе. Я поцеловал его, потом еще, сильнее, глубже, не останавливаясь, не давая малейшей передышки, сжимая его в объятиях, пока не услышал его громкий стон. Я победно ухмыльнулся, раздвигая коленом его ноги и касаясь паха. Снова стон. Так-то лучше. Я приподнял блондина, срывая с него свитер, лаская гладкую кожу, невесомыми поцелуями касаясь места ожога. Михаэль вздрогнул и попытался увернуться, но моя хватка тоже крепкая, я исследовал каждый сантиметр его тела: бьющуюся жилку на шее, ключицы, плечи, соски. Он извивался, прижимаясь сильнее. - Майл, пожалуйста, - страстно простонал он. Я рывком поднял его, унося в спальню, бережно укладывая на кровать. Стянул оставшуюся одежду, разделся сам. Мелло окинул меня взглядом и облизнулся, я усмехнулся и потянулся к тумбочке за заветным кремом, но обнаружил целый тюбик смазки. Настала моя очередь удивляться, Михаэль в нетерпении закатил глаза, и я быстро вернулся к прерванному занятию. Долгий влажный поцелуй, и я перехожу на спину, поясницу, ягодицы. Он привстает, упираясь коленями в мягкий матрац и чуть поднимаясь на локтях, прогибаясь в спине так, что я почти кончил просто от созерцания это развратной картины. Ласкаю его вход языком, он учащенно дышит, выдавливаю лубрикант на ладонь, смазываю пальцы, осторожно проталкиваю, растягивая тугое колечко мышц. Мелло сразу же начинает насаживаться глубже, мой нетерпеливый, тебе же хуже. Добавляю еще пальцы, нащупываю простату, легонько надавливаю, стон. Такой громкий и откровенный. Я не могу больше, убираю пальцы, и сразу вхожу, медленно проталкиваясь вперед. У меня перехватывает дыхание, так узко, горячо, офигительно приятно, что я не могу сдержать крика наслаждения, хочется вбиваться в это податливое тело, но Михаэль стонет от боли, дергается, и это отрезвляет. Я крепко держу его бедра, сжимая до синяков. Он падает, не в силах держаться. Я разворачиваю его немного набок, целую в плечо, шепчу на ухо что-то ласковое, умоляю расслабиться, и он успокаивается. Делаю пробное движение, перед глазами взрываются звезды. Еще сильнее, глубже, задеваю простату, теперь мы стонем в унисон. Обхватываю его член, провожу по всей длине, ласкаю головку. Двигаюсь быстрее, Михаэль кричит и выгибается в оргазме, сжимая меня так сильно, что я кончаю следом. Выхожу и, обессиленный, падаю на него. Он спихивает меня и пристраивается рядом. Минут десять уходит на то, чтобы отдышаться и прийти в себя. Я оборачиваюсь, нежно провожу по позвоночнику. Мелло шумно вздыхает и поворачивается лицом ко мне, немного морщась. - Ты мне за это заплатишь, - уверенным хриплым тоном грозит он, но в глазах пляшут смешинки. - Как же, как же, уже боюсь, - усмехаюсь я в ответ, гладя его пальцы. Полежав еще немного, встаю, отношу сразу ставшего капризным блондина в душ, иду на кухню и готовлю кофе. С изумлением замечаю время на часах – почти четыре, уже утро. Михаэль выходит из ванны, бормоча череду длинных ругательств и грозя карой небесной тому, кто сотворил с ним это. Я смеюсь и получаю подзатыльник, вид мокрого, помятого и ерзающего с шипением на стуле блондина веселит еще больше. Рядом с ним я готов забыть о смертельной опасности, поджидающей нас в будущем. О деле Киры вспоминаю с содроганием, стараясь тут же выкинуть тревожные мысли из головы. *** Почти месяц в наших отношениях царит полная идиллия. Мы не похожи ни на одну из влюбленных парочек. На людях мы постоянно спорим, ругаемся в пух и прах, любой поход в магазин или парк становится сущим адом. Прохожие с удивлением оборачиваются нам вслед, когда Мелло расходится особенно сильно, начиная орать на меня на полную громкость. Но я-то знаю, что это такая игра, все ссоры ничего не значат, напротив, возбуждают нас еще больше, и за порогом нашей квартиры мы не можем оторваться друг от друга, проводя большую часть времени в горизонтальном положении. Иногда блондина заносит, и он говорит слишком грубые слова, глубоко ранящие меня, и я отвечаю ему тем же. Наши характеры ужасны, несмотря на наличие больших достоинств. Но мы держимся за счет того, что по очереди проявляем друг к другу терпение, единственное, о чем мы договорились сразу, так это не ревновать друг друга, сочтя это занятие глупым и бессмысленным. Хотя в кафе или на прогулках мы постоянно знакомимся и флиртуем с девушками, никому из нас и в голову не приходило брать у них телефоны или общаться в дальнейшем. Лето обрушилось на нас удушающей жарой. Раскаленное солнце, асфальт, воздух кого угодно выбьют из колеи. Мозги плавились, и не хотелось просто подняться с кровати. Поэтому мы вели исключительно ночной образ жизни, а днем отсыпались. Дело Киры было временно задвинуто на задний план, никакой неизвестной ранее информации мы не добыли, а в новостях транслировали лишь увеличивающиеся списки жертв. Мы наслаждались общением, друг другом, свободным временем, отсутствием обязательств. Но вскоре я понял, Михаэлю стало скучно, мы стали чаще ссориться, дольше мириться. И я решил сменить место нашей дислокации. Наш тихий райончик был обхожен вдоль и поперек, блондин уже не стеснялся людей и их косых взглядов, волосы отросли, и новая стрижка в старом стиле вкупе с модными очками на пол лица с успехом скрывали шрам. Мне пришла в голову идея съездить попутешествовать или переехать в другой город, Нью-Йорк, например. Я поинтересовался у Мелло, какую страну он хотел бы посетить. Предложение вернуло блондину былой огонек в глазах, но лететь за границу он отказался, в нашем случае это было не слишком безопасно. А вот пожить в крупном мегаполисе, где ночная жизнь била ключом, показалось ему довольно заманчивым. Он с энтузиазмом принялся выбирать город, а я тихо радовался про себя такой перемене в настроении. Наконец, мы сошлись на Нью-Йорке. Оказавшись в столице, мы закутили по полной. Денег у нас было предостаточно, сбережения на черный день были надежно спрятаны, тем более с моими хакерскими способностями достать крупную сумму не представляло проблемы. Но и светиться сильно мы тоже не могли. Часто меняли фешенебельные отели, дорогие машины, посетили кучу ночных клубов, ресторанов и парков. Даже сходили в кино, но о чем был фильм никто из нас и не вспомнит, потому что нам достался задний ряд. Я, скрепя сердце, обошел с Мелло кучу бутиков, где он накупил гору одежды, естественно, из кожи и черного цвета. Потом блондину пришлось долго скучать в магазине техники, где я приобрел новый ноут и приставку. Единственное, что мы старались обходить стороной, это казино, тиры и особо злачные места, где Келя могли узнать по старым делам. Не все было гладко, и пару раз нам пришлось скрываться, но в принципе отдых удался. Мы были молоды и влюблены, и нам было плевать на всех, кроме нас, но признаться друг другу в чувствах никому из нас смелости не хватало. Это был серьезный шаг, ведущий нас на другой уровень отношений, но нам было так хорошо, что не хотелось ничего менять. В начале августа Мелло захотел переехать ближе к океану, и я с радостью выполнил его желание. Мы днями валялись на пляже, купаясь и загорая. Ощущение, что мы созданы на что-то большее и сейчас просто прожигаем свои жизни, я старательно гнал от себя. Судя по меняющемуся настроению Михаэля, его тоже посещали подобные мысли. Будучи еще совсем молодыми, мы успели взять от жизни все, и новые острые ощущения лишь ненадолго дарили иллюзию счастья. В свои неполные двадцать по сути мы уже были стариками. В один из дней, сильно поругавшись с Келем, я выскочил на улицу, чтобы остыть. Не заметив, что оставил дома мобильник, я прошел несколько кварталов. Уличные часы показали, что я отсутствую дома уже больше часа, а значит, Мелло уже волнуется. Я повернул обратно и неожиданно наткнулся на ювелирный магазин. Меня озарила шальная мысль сделать предложение блондину и таким образом помириться. Представив, что мне за это будет, я с улыбкой зашел. Милая продавщица долго показывала мне новомодные модели колечек, но ни я, ни Михаэль не любили золото. Подумав, я перешел в отдел серебра, и сразу же увидел их, два серебряных колечка, они не были обручальными, поэтому я мог со спокойной душой сделать подарок блондину. Одно, довольно широкое с поперечной черной резьбой, я купил себе. Пофантазировав, как будет изголяться по поводу моей любви ко всему полосатому Мелло, я довольно хмыкнул. Второе колечко было средней толщины, абсолютно гладкое с выбитым крестом, формой чем-то похожим на распятье с розария блондина. Свое кольцо я надел сразу же, а для Михаэля попросил упаковать в коробочку. Я спешил домой, комната встретила меня тишиной. Кель сидел на диване спиной ко мне и никак не реагировал на мое появление. Сильно обиделся, видно. Я сел рядом, обнимая его со спины, но мои руки были тут же сброшены. Я повторил попытку, колечко ярко сверкнуло в свете ночника. Зная о моей нелюбви к украшениям, Михаэль заинтересованно перехватил мою руку, с удивлением рассматривая кольцо. - Как оригинально, Майл, полосатое кольцо, - съязвил он. Я аккуратно достал второе колечко и надел ему на палец. Мелло замер, воззрившись на свою руку, как на восьмое чудо света. - Не нравится? – расстроено спросил я. Блондин медленно повернулся и уставился на меня серьезным взглядом, а потом ледяным тоном произнес: - К чему этот балаган, Дживас? - Пообещай мне, что чтобы не случилось, мы не сдадимся и выкарабкаемся. Даже если что-то плохое произойдет с одним из нас, обещай, что попытаешься выжить, - я говорил искренне, поверив в собственную ложь. Я осторожно взял его лицо в ладони, Михаэль положил свои руки мне на плечи, в его глазах плескалась нежность и теплота. - Ты тоже пообещай, - буркнул он, а я улыбнулся. До утра наши несчастные соседи слушали громкие стоны, но нам было по фигу, скоро нам предстояло вернуться обратно в тихое логово на окраине Лосс-Анжеллеса. Приевшаяся квартира встретила нас тишиной и пылью. Мы долго разгружали купленное барахло, потом я сбегал в магазин за продуктами. Вернувшись, я обнаружил Мелло, лихорадочно собирающего вещи. В тот момент я понял, что спокойная жизнь закончилась, и наступило то, чего я так боялся. На мою удивленно поднятую бровь Кель пояснил: - У меня есть свой человек в СПК, он сообщил, что Ниа улетел в Японию, у него есть новые сведения по делу Киры. Я обреченно вздохнул. - И моя фотография, - мрачно добавил блондин. - Что? – заорал я, чуть не задохнувшись от гнева, – у него есть твое фото? - Да, очевидно, он забрал его из приюта, - зло прошипел Мелло, сыпя ругательствами. Поставив в уме галочку обязательно выяснить, кто его источник, я с тяжелым сердцем присоединился к сбору чемоданов. На следующее утро, выходя из квартиры, меня посетило ощущение, что сюда мы больше никогда не вернемся. Я с грустью попрощался с парком, вспомнив наш первый поцелуй. 3 сентября мы покинули Америку, вылетев в Токио. В самолете Михаэль был непривычно серьезен, собран и спокоен, что-то сосредоточенно обдумывая. Я же не находил себе места, липкий страх окутывал меня, заставляя сердце судорожно сжиматься. Опасаясь не столько даже Киры, а того, что задумал Ниа, я периодически косился в сторону блондина, но его выражение лица не менялось. В момент приземления я понял, что должен сказать ему о своей любви, иначе потом может быть слишком поздно. *** «Осень в Японии, наверно, самая красивая во всем мире», - думал я, во все стороны глазея на удивительную страну и ее чудных обитателей. Японцы показались мне весьма интересным народом, их традиции, обычаи настолько отличались от наших, что можно было подумать, будто ты находишься в другом мире. Все люди казались вежливыми, спешили помочь, что-то подсказать с искренним участием. В Токио урбанизация оставила островки дикой нетронутой природы, парки казались райскими садами, в которые можно было попасть прямо с улицы. Я диву давался, как в этом тихом обособленном мирке мог появиться такой эгоист и раскольник Кира. А вот на Михаэля Япония не произвела впечатление. Во-первых, в своей стильной черной коже он потерялся на фоне пестрой, яркой, разноцветной молодежи. У меня просто отвисала челюсть, когда я смотрел на такое количество субкультур, самовыражающихся всеми доступными способами. Во-вторых, японского Мелло не знал, точно так же, как и я, а количество вывесок на английском не было столь достаточным, чтобы комфортно ориентироваться на местности, и это несказанно бесило блондина. Мы потратили кучу времени, чтобы найти и снять приличное жилье с интернетом, ближе к центру, но, в конце концов, достигли цели. Я подключил ноут, и засел за взлом СПК, причем на этот раз меня интересовала не столько сведения о расследовании, сколько состав организации. Слишком сильным было желание узнать, кто же сливает информацию Мелло. Через неделю я своего добился, меня несколько раз засекала охранная программа, и я с неудовлетворением отметил, что серверы Ниа стали более труднодоступными и лучше защищены, но не для меня. О количестве человек я успел узнать, равно как и их имена, при проверке оказавшихся ненастоящими, но фото имелись, и это облегчало поиск. Проанализировав полученные данные, я решил узнать о прошлом каждого, почти все члены СПК были связаны с полицией либо ЦРУ, кроме одного, точнее, одной. Халле Лиднер, ее биография была идеальной. Подделкой. Я решил спросить у Келя напрямую некоторые вопросы, потому что этой женщине не нужно было денег или секса, у нее и так всего хватало в избытке, поэтому мотивы ее работы на обе стороны были непонятны, а все, что не поддавалось логике, меня несколько напрягало. За чашкой кофе я попытался разговорить Михаэля, несмотря на его дурное расположение духа и царившее по этому поводу молчание. - Ты сказал, у тебя свой человек в СПК, - нарушил тишину я, - это Халле Лиднер? - Оперативно, впрочем, как всегда, - вяло усмехнулся блондин. - Зачем ей нам помогать? – поинтересовался я. Кель вздохнул, поняв, что просто так отделаться от меня не получится. - Она была воспитанницей Вамми, только на десять лет старше, ее биографию подчистили из-за карьеры, все сведения удалены, в том числе и из приюта, настоящее имя не известно, - сухо отрапортовал Михаэль. - Так зачем ей нам помогать, если она работает на Ниа? – не унимался я, за что получил недовольный взгляд. - Она считает, что Ниа один не справится, - с некоторой долей превосходства отметил Мелло, - и что у нас должны быть равные шансы, поэтому снабжает нас информацией. - А если она с таким же успехом сливает тебя Ниа? – не удержался я от напрашивающегося вывода. - Конечно, сливает, - спокойно согласился Михаэль, - но мне плевать. - Я уверен, что она лжет насчет своих мотивов, будь осторожен Михаэль, она преследует собственную цель, используя вас обоих, - предостерег я его. Мелло посмотрел на меня, как на надоевшего ребенка. И ударить нельзя, и прогнать не получится. Я состроил милое выражение, блондин поморщился. - Возможно, но других источников у меня нет, - сердито констатировал Кель. Больше я к нему не приставал, он тоже не доверяет Лиднер, но у нас нет выхода. Мелло что-то задумчиво чертил в блокноте, придумывая план занятий на завтра. Как оказалось, я должен был следить за некой Аманой Мисой, подозреваемой L в том, что она второй Кира. Дело оказалось несложным, жучки я установил, прослушку наладил, поводил девушку по городу. На вид она казалось совершенно обычной, разве что очень красивой и чертовски наивной, шумной и раздражающей. Весь день Амане ходила по бутикам и салонам красоты, я зевал и чуть ли не засыпал от скуки. Потом мы пересеклись с Михаэлем, и я рассказал ему все, что удалось узнать. Месяц слежки ничего не дал, девушка оказалась довольно известной в Японии супермоделью, ее причастность к Кире подтверждена не была, кроме того, на горизонте появился ее парень, довольно солидный мужчина, выполнявший все прихоти капризной особы. Маясь от безделья, я поставил на телефон Михаэля прослушку и маячок, мне так спокойнее, да и не придется ожидать сюрпризов от блондина, непонятно чем занимавшегося, пока я вкалывал на наружке. Моей интуиции можно было позавидовать, потому что через неделю Келю позвонил Ниа. Я затаил дыхание и надел наушники, внимательно слушая разговор. Альбинос вежливо приветствовал Михаэля, но ответной милости не дождался. Кель был надменным, холодным и язвительным, как, впрочем, и всегда, когда разговаривал с обогнавшим его гением. Тема разговора меня, однако, удивила. Ниа звонил справиться обо мне. Представив Мелло, в ярости скрипящего зубами от такой наглости, я захихикал. Значит, Ниа про меня не забыл. Зачем же я ему понадобился? Как оказалось, он всего лишь предупредил Михаэля насчет моей безопасности. Мелло на другом конце провода ощутимо напрягся, а я чуть не выронил сигарету. Блондин поинтересовался, что все это значит, на что Ниа ответил, что Франция передает мне привет. Я поморщился, только старых проблем мне не хватало, да кому я сдался. Но оказалось, что на этот раз я влип в крупные неприятности. Сын убиенного Кирой банкира Фонтэна, посвятил оставшуюся жизнь моему поиску и уничтожению. Меня вычислили еще в Нью-Йорке, но потом потеряли, а нашли в Японии. Ниа равнодушно спросил, справится ли Мелло сам, или ему помочь. Кель, шипя ругательства, немедленно потребовал адрес. Ниа великодушно его продиктовал. А я отлично все запомнил, более того, находился сейчас недалеко от нужного места. Искомое здание оказалось небольшим домиком. Слежка за логовом бандитов дала более ясную информацию, их оказалось не так много, всего четыре человека, две машины и арсенал оружия и взрывчатки, о наличии которой я даже не сомневался. Возможно, они уже вычислили, где я живу, и сейчас готовят план моей поимки. Действовать надо было быстро. В бардачке лежал ствол с глушителем и полной обоймой. Стоило рискнуть, пока Михаэль не наделал глупостей. Дождавшись, пока стемнеет, я решительно подошел к крыльцу и позвонил. - Кто? – спросил меня грубый бас. - Доставка пиццы, - сказал я со смешным акцентом, не веря, что прокатит. - Вообще-то не заказывали, но проходи, - недобро усмехнулся мужчина. Дверь открылась, бандит сразу получил пулю в лоб. Я тихо прокрался вперед. Гул голосов доносился откуда-то слева, я прислушался, трое мафиози о чем-то яростно спорили. Я резко ворвался в комнату, стреляя четко в каждого по очереди, первый умер, так и не поняв, в чем дело, остальные попытались вскочить, но следующий выстрел уложил еще одного. Остался последний, пистолет достать он не успел, поэтому я держал его на мушке, сосредоточенно следя за его движениями. - Сколько вас всего? – спокойно спросил я, - советую говорить правду. - Четверо, - последовал ответ. - Ясно, - удовлетворенно кивнул я, краем глаза замечая, как бандит пятится к креслу, рука рефлекторно нажала на курок. Тело рухнуло на пол. Я быстро обыскал дом, нашел несколько стволов, автомат, дымовые шашки и взрывчатку. Дымовушки я забрал себе, сам не знаю почему. Бомба оказалась автоматической, я активировал ее, установив таймер взрыва через двадцать минут, и выскочил из здания. Через пятнадцать минут петляния по улочкам я выехал на шоссе, мимо пронесся знакомый байк. Ага, выходит, Мелло решил разобраться с бандитами сам, не впутывая меня, весьма похвально, но глупо, мой самоотверженный храбрый байкер. Где-то вдалеке прогремел взрыв. Послышался вой сирен. Я принялся спешно чистить видео с камер наблюдения, захвативших в объектив мою машину. Не прошло и пяти минут, как сзади послышался рев мотоцикла. Увидев мое авто, Кель притормозил, слез с железного коня и пересел ко мне. Я был очень занят, поэтому времени на объяснения не было, но Михаэль все понял с одного взгляда. Выдохнул, вдохнул, набирая воздух в легкие, и принялся орать о том, как глупо я поступил, как смел так рисковать, но я игнорировал все напрочь, продолжая очищать сервер. Мелло психанул и выскочил, громко хлопнув дверью. Его байк с громким визгом тормозов сорвался с места. Я провел за компом еще несколько часов, убирая улики, и очнулся только, когда понял, что время перевалило за три утра. Заехав в супермаркет за бутылкой дорогого коньяка и любимого шоколада блондина и предчувствуя бурное примирение, я порулил домой. Меня встретила тишина и отсутствие света, я подумал, что Михаэль сюда не возвращался, и почувствовал разочарование. Но, пройдя пару шагов, я понял, что ошибся. Огни ночного города помогли различить темный силуэт, сидящий на диване. Внезапно загорелся ночник, и я зажмурился от резкого света. Потом в меня полетели различные вещи: подушка, плед, наушники, моя собственная приставка и пустая пепельница. Я успешно уворачивался, словно находясь в забавной компьютерной игре. Кель молчал. Перед ним на столике стояла полупустая бутылка виски и бокал со льдом. Я с глухим стуком поставил принесенный мной коньяк и протянул Мелло шоколад, немного смазанным движением он выхватил его из моих рук. Я присел рядом, плеснул коньяк в его фужер и залпом выпил. Внутри все загорелось, алкоголь побежал по венам, согревая и расслабляя. Я посмотрел в глаза Михаэлю и увидел мокрые дорожки на его лице. Я подхватил его под колени и усадил на себя, крепко обнимая и зарываясь в его пушистые мягкие волосы. Он стиснул меня в ответ. Мы просидели так до рассвета, пока он не заснул в моих объятиях. Я осторожно, чтобы не разбудить, унес его на кровать. Задернул шторы и лег сам, удобно устраиваясь у него под боком. Мы проснулись к вечеру, Мелло был все еще чертовски зол, но более или менее сносно разговаривал. В целях безопасности машину было решено заменить на новую. На следующий день я отправился на поиски авто моей мечты. Кель сухо инструктировал меня по телефону, наказывая взять обязательно незаметную, темного цвета, с хорошими тормозами и большой мощностью двигателя. Из всех его требований я выполнил только два последних. Я пару секунд посомневался насчет неброскости, но ярко алый Dodge притягивал, как магнит. Пригнав красавицу на оценку Михаэлю, я не сомневался в том, что сейчас получу люлей. Блондин явно опешил, когда увидел авто, но глядя на мое светящееся от радости лицо с довольной улыбкой, только и смог выдавить в сердцах: - Я не буду ездить на этой развалюхе! Я почти обиделся, уж чем, а развалюхой шедевр американского автопрома назвать было ну никак нельзя, потом я вспомнил, что это же Мелло, байкеру трудно понять заядлого автомобилиста, и все его последующие едкие комментарии я игнорировал. Впрочем, Михаэль быстро привык и через пару дней с удовольствием катался со мной по окрестностям. Пролетел ноябрь, а дело Киры не сдвинулось с места, зато появился подозревамый, Ягами Лайт, глава штаб-квартиры кучки выходцев из японской полиции, занимающихся расследованием от имени L. Как оказалось, он был первым претендентом на роль массового убийцы, еще когда великий детектив был жив, но улик против него оказалось недостаточно. Как стало известно от Халле, Ниа также был уверен, что Ягами Лайт и Кира – один и тот же человек. Вот только предъявить ему было нечего, а поймать с поличным оказалось невозможным. Каждый из трех гениев, сошедшихся в смертельной схватке, вел свою игру. Для победы нам и Ниа стоило объединить усилия. Я видел, что Михаэлю тяжело это признавать, но поодиночке каждый из них был обречен на провал. Ниа был не против совместной работы, Кель колебался, а я был однозначно настроен на отказ. Но Михаэлю все слишком надоело, как я предполагал, он чувствовал себя обязанным альбиносу, предупредившему о грозившей мне опасности, а быть кому-то должным Мелло терпеть не мог. Поэтому он организовал встречу Ниа с Моги, одним из детективов, ведущим расследование с самого начала. Их разговор не просто усилил подозрения, а почти подтвердил, что Кира и лжеL – одно лицо. Осталось только придумать план, как это доказать. А меня больше волновало другое - приближался день рождения Михаэля, ему должно было исполниться двадцать. Для меня эта дата была важной, потому что я не очень надеялся дожить до своей, и к тому же совершенно не представлял, что подарить Келю. Мое девятнадцатилетие прошло в перевязках, бинтах и волнениях о блондине, поэтому я решил немного побаловать и себя, и его, устроив нам обоим веселый праздник, который помог бы хоть ненадолго отвлечься от тяжелых мыслей и рутинных будней. Мелло был рассеян и очень задумчив в последнее время, поэтому, когда утром тринадцатого декабря он получил задорный поцелуйчик в нос и чашку кофе с шоколадом в постель, очень удивился. Я закатил глаза, смеясь на его недоуменное выражение лица. - С днем рождения, Михаэль, - лукаво произнес я. Непонимание медленно сменилось неподдельным ужасом, блондин вскочил и забегал по комнате, матеря Киру, Ниа, японскую полицию и всех убиенных преступников, из-за которых он настолько заработался, что забыл про себя. Я облизнулся, глядя на взъерошенного, сердитого Мелло, стоящего по середине спальни в чем мать родила. Он поймал мой взгляд и разозлился сильнее, возбуждая меня еще больше. Схватив штаны, Михаэль спешно попятился к выходу, но я вмиг оказался у двери, перекрывая путь. Мои руки уверенно легли на талию, прижимая к себе, и затягивая блондина в страстный поцелуй. Мелло усмехнулся и перехватил инициативу, хозяйничая своим языком в моем рту. Я резко разорвал поцелуй и начал медленно опускаться ниже, вставая перед Келем на колени с самым невинным видом, о том, как развратно это выглядело со стороны, я старался не думать. В глазах блондина яркими огоньками зажглись искорки, он встал поудобнее и откинул голову, упираясь в стену. Мои губы сомкнулись на его члене, и Михаэль издал тихий довольный стон, зарываясь пальцами в ярко-красные немного отросшие волосы, перебирая прядки, ощутимо дергая их, когда я задевал головку языком. Я почувствовал, что он толкается навстречу и выгибает спину, значит, ему недолго осталось, но быстрая разрядка не входила в мои планы. Я отстранился, и Мелло недовольно выдохнул, переводя взгляд на меня. Расширенные зрачки, сбившееся дыхание, искусанные губы, как же он красив. - Возьми меня, - томно, хриплым голосом, неожиданно для самого себя, попросил я. Блондин чуть приподнял уголки губ и взял меня за подбородок. - Плохо просишь, - наклоняясь, прошептал он, пытаясь отдышаться. - Пожалуйста, - простонал я. Желание ощутить сильные руки, почувствовать его в себе затмило разум, я на самом деле готов был умолять, но Михаэль хотел того же, поэтому долго упрашивать его не пришлось. Он потянул меня вверх, поднимая, скинул свитер, расстегнул джинсы, стягивая вместе с бельем. Потом он взял меня за руку и вывел из комнаты. Мы часто занимались сексом в разных местах, и мне стало интересно, что он выберет на этот раз. Блондин потащил меня в сторону ванной и затолкал в душевую кабинку, залезая следом. Я улыбнулся, что ж, неплохо. Сверху пошел теплый дождик, его волосы мгновенно намокли, длинная челка прикрыла глаза, и я тут же ее убрал. Капельки воды медленно стекали тоненькими струйками, скользя по гибкому, стройному телу. Я не мог оторвать взгляд. Мелло засмеялся, склоняя голову. Он по-кошачьи грациозно придвинулся ближе, кладя руки на плечи и уводя в головокружительный поцелуй. Когда воздуха стало совсем не хватать, меня резко развернули и нагнули. Я почувствовал влажные прохладные пальцы, ласкающие вход, и постарался расслабиться. Достаточно растянув меня, Михаэль мучительно медленно вошел, я застонал, он усилил хватку. Я упирался руками в стену душевой, а блондин ритмично двигался, проникая глубже и глубже с каждым толчком, задел простату, я выгнулся, почти срываясь на крик, умоляя ускориться. Мелло внял моим просьбам и увеличил темп, он не выдержал первым, вскрикивая и кончая в меня. Блондин отстранился, и я тут же рухнул, дрожа. Мелло последовал вниз ко мне, обнимая меня сзади, обхватывая одной рукой за шею и целуя в плечо, а другую опуская на требующий разрядки член. Пару движений, и оргазм накрывает меня. Я откидываю голову и попадаю в объятия блондина, крепко держащего мое ставшее ватным тело. Из душа на нас льется вода приятной температуры, и мне так комфортно, что хочется заснуть, но Кель нетерпеливо треплет меня, заставляя подняться. Я стряхиваю с себя оцепенение и вспоминаю, что наша культурная программа еще впереди. Весь день прошел за сборами, Михаэль наряжался, как на прием к президенту, хотя я всего лишь пригласил его в ресторан, правда, не совсем обычный. Мой выбор пал на панорамный бар New York, находящийся на 52-ом этаже известного токийского отеля. Меня в этом месте устраивало все: название, с ностальгией заставляющее вспоминать время, проведенное в Америке, шикарнейший вид, открывающийся на город и гору Фудзияму, и самые лучшие в городе коктейли. Кель был в восторге, я не ожидал, что ему так понравится, но втайне был очень рад и горд собой. Когда немного стемнело, он просто не отлипал от вида ночного мегаполиса. Я с удивлением смотрел, как на его лице появился след грусти. - Что-то не так? Тебе здесь надоело? - чуть приобняв его, поинтересовался я. - Нет, - печально протянул он, - все отлично, спасибо, Майл. - И все же? – слабо попытался докопаться до истины я, стараясь слишком не давить. - Просто на ум пришло, что, когда нас с тобой не будет, кто-то другой будет стоять на нашем месте и любоваться видом огней, - тихо произнес он. Я опешил, откуда такие странные мысли, надо быстро что-то предпринять, иначе праздник пойдет коту под хвост. - Нам пора, - потянул я его со смотровой площадки, - есть еще одно место, куда я хочу тебя отвезти. Михаэль последний раз окинул сожалеющим взглядом сказочный вид и вышел вслед за мной. Мы молча ехали по ночным автострадам, блондин молчал, замкнувшись в себе. Я злился на его дурное настроение и отчаянно гнал алый dodge по автострадам, мостам, переездам. Наш путь лежал на искусственный остров Одайба, расположенный посреди токийского залива. Огромное, светящееся огнями колесо обозрения, одно из самых высоких в мире, издалека привлекало внимание. Мелло воодушевился, оживая на глазах. - Мы туда едем, да? – восторженно прыгал он, вертясь во все стороны и рассматривая окружающие виды. - Да, - просто кивнул я, стараясь не вымещать на нем накопившееся чувство досады. – высоты не боишься? - Нет, - выдохнул Кель, решительно тряхнув головой. Я знал о его любви к таким аттракционам, азарт и адреналин вкупе с наслаждением от прекрасного, как раз в его духе. Я бы с удовольствием сводил его на американские горки, но зимой они не работали, да и к тому же мы, двадцатилетние взрослые парни, смотрелись бы там посреди малышни не совсем уместно. Мы подъехали и прошлись немного пешком к манившему колесу. Вблизи оно казалось таким огромным, что я ощущал себя букашкой. Михаэль с энтузиазмом запрыгнул в кабинку, прижавшись к стеклу. Колесо начало движение. Я подошел сзади и крепко обнял его. Если Мелло думает, что я его сюда на ночной город смотреть привел, то он сильно ошибается. Это моя тайная заветная мечта – поцеловать его на самой высокой точке. В то, что мечты сбываются, я поверил через 20 минут, когда нужная высота была достигнута. Это был необычный поцелуй, каждый из нас отдавал другому частичку себя, обнажая душу, проникая в самые глубокие ее уголки. Обратный путь занял длительное время, но тишина, царившая в салоне несущегося автомобиля не давила, а наоборот, умиротворяла. Праздник закончился, и стало как-то грустно и печально, лишь оставшиеся воспоминания согревали и наполняли сердце теплом. Я скосил взгляд на блондина, его веки были закрыты, ресницы подрагивали, а на губах была чуть заметная улыбка. Ради него, его счастья я готов на все, и если ему действительно понравилась наша поездка, значит, мои старания не прошли даром. *** Новый год прошел в работе, я сортировал информацию, полученную в результате хакерской атаки на серверы СПК, Мелло занимался прослушкой разговоров Ниа и Лайта Ягами. В том, что он – Кира, сомнений уже не было, вот только действовал он не сам, а через какого-то посредника. Кель подозревал, что сейчас роль Киры играла любовница Ягами Такада Киеми. Ниа считал иначе, сконцентрировав все внимание на последователе Киры Тэру Миками. Забот привалило, когда СПК стерли все архивы, и мы перестали получать нужные сведения. Халле Лиднер игнорировала звонки Михаэля, выводя того из себя. Я на всякий случай встроил в телефон блондина жучок, позволяющий отслеживать передвижения и прослушивать звонки. Каждый из двух гениев был сейчас слишком близко к триумфу, но уступать друг другу, а тем более делить победу ни одному из них не хотелось, поэтому от обоих ожидать можно было всего, что угодно. А я хотел бы быть в курсе их снова начавшегося противостояния. Рождественским утром Михаэль был необычайно тих, словно что-то задумывал. Я искал в его поведении подвох, но не находил. Потом блондин капризно потребовал ужин из индейки и выпроводил меня в магазин. Я со вздохом отправился выполнять желание Келя, но раз в полчаса просматривал его местонахождение. Сначала тот был дома, и я уже вроде успокоился, но потом Мелло куда-то уехал, я разозлился, но продолжил покупки, решив пробить адрес, как только вернусь домой. Через час, забежав в квартиру, я обнаружил, что Михаэль сейчас в СПК. Моему гневу и возмущению не было предела. «Я точно его придушу, когда тот вернется», - мстительно подумал я, закуривая непонятно какую по счету сигарету. Долго у Ниа Михаэль не задержался, через два часа блужданий по парку, он, замерзший и раздраженный, ввалился домой, не раздеваясь, протопал мимо меня и закрылся в спальне. Я отправился готовить ужин, все-таки Рождество. Когда по квартире стал витать запах жареного мяса, блондин соизволил покинуть добровольное убежище. - Как поживает Ниа? – саркастично протянул я, накладывая еду в тарелку. Мелло подозрительно покосился и поднял бровь, но промолчал. - Фотографию забрал? – уже серьезно спросил я. - Угу, - недовольно буркнул Кель. За весь вечер мне больше не удалось из него и слова вытянуть. В течение следующих дней настроение Михаэля резко менялось, он доводил меня до белого каления, то ругаясь со мной вдрызг, то становясь ласковым и послушным неутомимым любовником. Он словно хотел всего и сразу, никак не решая, что же лучше – оттолкнуть или забрать без остатка. Мелло мог вытащить меня на прогулку, и мы целый день наслаждались общением друг с другом, а потом он несколько дней ходил, как призрак, игнорируя меня и остальную реальность. В его голове зрел опасный план, нужен лишь был толчок к действию. 23 января я сел за прослушку телефона Ниа, неожиданно он позвонил Ягами. Поняв, что сейчас будет что-то интересное, я пинком вывел Келя из транса и потащил к наушникам. Мы напрягли слух, внимательно запоминая каждое слово. Ниа назначил лжеL встречу, а это означало, что он все просчитал и у него все готово к поимке Киры, потому что в противном случае этот трус ни за что бы не стал рисковать собственной безопасностью. Я со страхом ожидал реакции Михаэля, но тот, к моему удивлению, принял новость вполне спокойно и я бы сказал, даже воодушевился, настолько, что мы провели всю ночь в постели, причем он окончательно меня вымотал, так, что у меня не было сил подняться. Утром блондин проснулся раньше и ушел в душ, я поежился и решил еще немного полежать, сигнал маячка о исходящем звонке с телефона Мелло заставил меня подскочить, что-то было не так, я подключился к разговору. Кель звонил Ниа, он сказал, что у него есть несколько идей насчет расследования, но их осуществление может быть смертельно опасно, в том числе для меня. Ниа на том конце провода перестал дышать. - Что ты хочешь от меня, Мелло? – послышался усталый напряженный голос альбиноса. - Я знаю, что Мэтт тебе дорог, - вкрадчиво втолковывал Михаэль, - я не хочу рисковать его жизнью и втягивать его в свой план. Ты должен на время вывести его из игры, похить его, задержи, ну не знаю, придумай что-нибудь. Ниа тяжело вздохнул. - Что ты задумал, Мелло? – обреченно спросил он, не надеясь на ответ. Блондин только хмыкнул. Я же больше не мог сдерживаться, влетел пулей в ванную, краем глаза заметил, как вздрогнул Кель, но убрать трубку не успел. Я твердо подошел, аккуратно вытащил телефон из его ладони. Мелло был подавлен и бледен. Сильный удар в челюсть отбросил его на несколько шагов назад, от неожиданности блондин даже не защитился, падая, как подкошенный, на холодный кафельный пол, зажимая рукой разбитую губу, из которой довольно сильно сочилась кровь. Я медленно поднес трубку к уху, Ниа молчал. - Здравствуй, Ниа, - бесстрастно начал я, - я тут немного подслушал ваш разговор и могу сказать только одно. НЕ СМЕЙ ВМЕШИВАТЬСЯ. Я зло процедил последнюю фразу и сбросил вызов, повернулся к пытающемуся подняться Михаэлю. Стало страшно, ведь у нас никогда не доходило до рукоприкладства. Но я не чувствовал ни малейших угрызений совести. Увидев, что Кель все же встал, я вышел из комнаты. Значит, Мелло придумал что-то, что может стоить нам жизни. Умирать я не собирался, но попытался свыкнуться с мыслью, что может закончиться именно так. Получалось откровенно плохо. Я затянулся и пожалел, что курю обычную сигарету, а не травку. Внезапно захотелось хоть на несколько часов забыть обо всем, но я не мог. Киру нужно устранить, любыми способами, и раз другого выхода нет, то я готов рискнуть. Михаэль не разговаривал со мной весь вечер и следующий день. Я видел, как отведенное время просачивается, как песок сквозь пальцы, утекает, как вода. И вместо того, чтобы нормально поговорить, обсудить план действий, мы по-идиотски вели себя, делая вид бурной деятельности. В конце концов, мне надоело первому, есть вещи и поважнее дурацкой обиды. Я отложил приставку, подсел к нему на диван, стянул наушники и развернул блондина к себе. - Я люблю тебя, - выдохнул я прямо в его губы, наблюдая, как мгновенно реагируют его зрачки и учащается дыхание, - не знаю, что будет завтра с нами, но хочу, чтобы ты знал. - Я и так это знаю, - самодовольно усмехнулся Мелло. - Михаэль, ты помнишь, что пообещал? – я соединил наши руки и погладил кольца. – Выбраться, несмотря ни на что, жить, даже если кому-то из нас ради этого придется собой пожертвовать. - И ты сможешь? – спросил он вдруг хрипло. – Ты сможешь жить без меня? Я не знал, что ответить, лгать смысла не было, я просил, заранее зная, что это неосуществимо. - В чем заключается твой план? – сменил я тему. - Надо похитить Такаду и посмотреть, что из этого выйдет. Если она – второй Кира, мы – покойники, - голос Мелло был тих и решителен. – Ты отвлечешь ее охрану, создав иллюзию нападения, я ее похищу и отвезу в надежное место. - Ок, не все так страшно, - выдохнул я с облегчением. Шансы, что мы останемся в живых – 50 на 50, все лучше, чем ничего. Внезапно Михаэль рассмеялся, я удивленно взглянул на него. - Я люблю тебя, Майл Дживас, - с грустной улыбкой произнес Мелло. - Что, совсем не веришь, что мы выкарабкаемся? - съязвил я, старательно скрывая рвущееся наружу счастье. - Я должен был сказать это намного раньше, но ты оказался смелее меня, - прошептал он, страстно целуя меня. Я крепко его обнял и прижал к себе. - Знаешь, мне страшно, - признался я ему, - давай не будем сегодня спать. Кель согласно кивнул и повалил меня, усаживаясь сверху с довольным видом. Наслаждение и боль, экстаз с привкусом горечи, пик наслаждения сквозь соленые слезы. Никакой нежности, мы – звери, почуявшие вкус крови. Наша любовь – отравляющий нас яд. Мы слишком мало были вместе, мы слишком много пережили. Мы никогда не умрем, завтра мы должны умереть. Не спать, не спать, сил уже не осталось, но я насилую его податливое тело, собираю губами слезы, продолжаю ритмичные движения до потери сознания.