***
Я лежала ночью на полу ванной. Был выключен свет, но в комнате полностью темно не было. Источником белого слабого света был мой телефон, лежащий на полу возле меня. Дабы бабушка не волновалась, что я так долго делаю в туалете и почему так поздно. Прижимая лезвие «спутник» к руке, я вдавливала острый кончик прямо под кожу, а потом резко дергала рукой вниз, будто схватив судорогу. Боль резко пронзила мою руку, но за этим последовало облегчение. Давно я не делала так, но с событиями, которые пришли в мою жизнь за столь короткие два месяца. Появление отца, безумная влюбленность в замужнюю женщину, появление Даши, которая пытается испортить мои отношения с учительницей. После наших с ней обнимашек прошло недели две точно; я не понимала, почему после этого она резко охладела ко мне. Меня будто не существует — я тяну руку на уроке, здороваюсь с ней в коридорах, но даже взгляда в свою сторону не получаю. Я — стала для нее невидимкой, человеком, который был, а на следующий день будто испарился из ее жизни. Не понимая, какая причина этому может быть, я очередной раз резанула по руке. Получались открытые, резаные раны, виднелось мясо. Розово-красное. Перед глазами резко появилась моя мать на ковре, также резко пропала и меня накрыла новая волна истерики еще тяжелее прошлой. Вверх-вниз — на руке было пять глубоких ран, из которых сильно и с особым желанием текла кровь. Мне было больно. Почему она меня не замечает?! Что смогло произойти в тот день? Я боялась. Боялась, что она больше никогда не поднимет на меня взгляд, не приподнимет уголки своих нежных красивых губ, не погладит меня по плечам и спине. Мне все напоминало о ней — от чертового снега на улице и до белоснежных рубашек. Взяв со стиральной машинки уже приготовленную перекись и бинты, я залила раны. Я знала, что нельзя так делать, но было плевать. Мои мысли заняты только тем, почему она так резко переменилась в отношении ко мне. Ведь в тот вечер мы стояли напротив окна, она прижималась ко мне, а я нежно ее обнимала. Чего она испугалась? Может, она меня и правда ненавидит?***
Утром на мое перебинтованное запястье обратила внимание бабушка. Позадавав мне кучу вопросов, как, почему, где, когда и зачем, успокоилась, когда я сильно приврала ей, сказав что виной всему бритва из-за моих неаккуратных движений. Я собиралась с нулевыми эмоциями на лице, хотелось плакать и кричать, но я просто держалась и мое невозмутимое лицо было как камень. Подведя глаза, я ушла из квартиры, даже не попрощавшись с бабушкой. За это мне прилетит возмущение, но я в очередной раз скажу, что просто задумалась и ушла. Меня уже не встречали у подъезда Настя с Владом, никто меня не встречал и я никому нужна не была. Я действительно словно испарилась и пропала. Почему? Я не знаю. Я ничего не знаю. Куда делась нормальная Амина, что со мной происходит, почему меня бросают — я задавалась этими вопросами в поисках ответа, но так и не могла найти их. Я увидела женщину перед собой, которая шла в школу от своей машины с гордо поднятой головой и легкой улыбкой на лице. Я сглотнула и уткнулась взглядом в асфальт, сжав сигарету в руке. Уже четвертая за сегодня. Кажется, при вскрытии мои легкие будут такими, как на упаковке сигарет. Я всегда ходила в школу с друзьями, все это знали, по пути встречая своих одноклассников, все задавались вопросом, почему я без них. Говоря, что я понятия не имею, проходила вперед и шла дальше. Вот я выкинула сигарету, наступила на нее массивными ботинками — берцами и открыла дверь школы. Ботинки были в снегу. Этот утренний ритуал каждый божий день теперь преследовал меня. Одно и тоже — сигареты, вход в школу, ботинки, засыпанные снегом и сонный охранник. Вахтерша, которая собирала куртки и выдавала номерки, выглядела такой же невыспавшейся. Понедельник — день тяжелый, как говорится. Я подошла к расписанию, посмотрела на свой класс и тяжело выдохнула. Первая — химия, потом биология, а затем алгебра. Урок с ней… Мне от этого только хуже, честно сказать. Она так холодна ко мне, так холодна… Хочется расплакаться прямо здесь, но я не могу. Моих слез будто бы не осталось. Я увидела Влада и Настю, которые стояли у гардеробной и сдавали свои куртки. Мне так хотелось подойти к ним, чтобы все стало так, как было раньше, но я не могу. Гордость не позволяет, это во первых, а во вторых я им не нужна. Я уже поняла, что они начали встречаться. Как только расстанутся, оба побегут ко мне и будут плакать. Я — жилетка. Ко мне подошла Даша и нагло улыбнулась мне, дав пощечину. Около расписания с другими учителями стояла Мария и учителя наградили нас взглядом, одновременно повернувшись. Я посмотрела на Дашу пустым взглядом, даже не потрогав свою щеку. — Что ты хотела? — я говорила спокойно и размеренно. Я определенно чувствовала ее взгляд на мне. Она смотрит на меня. Я чувствую нутром, всем телом и сознанием знаю, что ее глаза стоят на мне и разглядывают с интересом. — Ничего, я хотела тебя ударить. Ой, а что ты такая грустная? Маму вспоминаешь, или папа тебя нашел? — после этих слов мне стало больно и тревожно, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. Давалось мне это очень тяжело, я резко захотела ощутить привкус шоколада и никотиновой горечи во рту. Она посмотрела на мое запястье. Из-под рукава толстовки выглядывал бинт. — Нет, тебя это так волнует? — я поправила рукава и посмотрела ей в глаза. Не знаю, почему, но на секунду она опешила и нахмурилась, взяла мое запястье и сильно сжала, а я почувствовала кровь, которая начала сочиться из крупных ран. Я зашипела и выдернула руку, посмотрев на бинт, который пропитался кровью за такие маленькие мгновения уже наполовину. На нас смотрела, мне казалось, вся школа. Взгляды многих были увлечены на нас, я резко слышу коллективный цокот каблуков, но из всех этих слышу ее. Она идет. К нам. Пусть и потому, что нужно пойти вместе со всеми остальными учителями, но она идет. — Фу, что у тебя там такое? Больная, иди в больницу, — она рыкнула и ее схватили под локоть. Посмотрев на человека, который схватил ее, понимаю, что это не моя женщина. Вмиг осознаю, что она стоит сзади меня и пристально смотрит за происходящим. Она не говорит ничего, просто усмехается и смотрит на Дашу, которая вырывается и говорит, что это я первая начала и нечего ее вести к директору. Я тяжело выдохнула и пошла в сторону туалета. — Стоять, — я услышала ледяной и строгий голос, но он такой родной… Она изменилась за эти две недели. Она стала строже, холоднее, агрессивнее. Что в учебе, что в общении. Ноги будто сами остановили меня, я услышала ее каблуки и почувствовала руку на своем локте. Наконец-то. Она меня трогает, касается, но почему так холодно… Она поворачивает меня и смотрит прямо в глаза. Видя в ее глазах холод, туманность и легкие нотки злости, отстраняюсь и пячусь назад. — Не нужно, нет… — я пячусь от нее назад и чувствую, что с бинта капает кровь. Она непонимающе смотрит на меня, а я, пытаясь скрыть слезы в глазах, быстрым шагом разворачиваюсь и ухожу прочь. С глаз долой, из сердца вон. Я не могу подпускать ее к себе. Я так мучаюсь из-за нее, мысленно обижаюсь, но люблю. Пытаюсь оправдать ее перед самой собой, не понимаю, зачем. От ее прикосновений я чувствую, как у меня кружится голова, я хочу разрыдаться лицом ей в колени. Она будто привязывает меня к себе обратно, когда чувствует, что я отстранилась от нее. Забежав в туалет, я мигом достаю новые бинты из рюкзака, развязываю прошлый и избавляюсь от него, кидая в мусорку. Подставляю руку под воду, морщусь от боли, которая меня и пугает, но так расслабляет. Я перевязываю бинтом запястье, когда кровь перестает течь. Я не знаю, нужно ли их зашивать, но в больницу я точно не пойду. Нет. Моя бабушка узнает и я не хочу этого. Лишняя нагрузка ей на сердце и самочувствие. Никто не должен узнать. Был.***
Я сижу на химии, на меня оглядываются и шепчутся, а я сижу с каменным лицом и не обращаю внимания. Взглядами они разъедают меня, мне хочется встать и выйти, но я не могу. Будто приклеилась к стулу. Я будто упала с вышки в грязь, она поглотила меня, будто зыбучие пески, но эта грязь — чертова любовь. Я так хочу перестать любить, перестать думать о ней и попытаться все исправить, но я сама же все порчу. Как и всегда… Я слышу, как за партой позади меня говорят Влад и Настя. Они обсуждают меня, задавая друг другу вопросы по типу «что с ней», «почему у нее бинт на руке», «что то случилось?». Я не поняла, кому был адресован последний вопрос, мне или Насте, но я усмехнулась и мысленно проговорила «любовь». Как же больно осознавать, что женщина которую я люблю спит в кровати каждую ночь с мужчиной, которого она вероятнее всего любит всей душой. Он может ее трогать, обнимать, целовать когда захочет, а я… А я трусиха. Я боюсь ее любить. Из потока мыслей меня выбил оглушающий звонок. Пронзив мои уши, я тяжело выдыхаю и плетусь на улицу, чтобы расслабить организм, мозги и нервы едким дымом. Выходя на улицу, я замираю, как только почему то поворачиваю голову вбок. Это ее муж с какой то блондиночкой… Так, стоп. Это… Это Даша? Что за бред? Я начинаю прокручивать все, что у нас с Дашей было. В голове всплывает измена с бородатым немного крупным мужиком, и я понимаю, кто именно это был. Не в силах все это переварить, сажусь на заснеженную лестницу школы и берусь за голову. Я сжимаю волосы, мои глаза широко открыты и я совсем не понимаю, что за дерьмо происходит. Он изменяет такой прекрасной женщине с какой то смазливой, маленькой блондиночкой! Я тяжело сглатываю, трясущимися руками открываю пачку сигарет и достаю одну. Закурив, я слышу вибрацию в кармане. Беру телефон в руку и читаю: «Мария Романовна.». Нахмурилась и отклонила звонок, засунув телефон обратно в карман, но тут же он снова настойчиво вибрирует и я ставлю телефон в режим полета, сжимается все в груди, но я не могу. Я жалею о своей любви, я не хочу влюбляться больше. Я так ее люблю, но не хочу ей мешать… Резко из школы выходит Мария, берет меня под руку и поднимает. — Зачем ты сбрасываешь звонок? Почему ты не на уроке? — я поднимаю на нее свои глаза и тут же отвожу взгляд, но боковым вижу ее пронзающие глаза. — Я сейчас пойду, — голос дрогнул и я затянулась, выкинула сигарету под ноги и топнула на нее. — Хватит курить, противно уже, — она открыла мой рот, сжав пальцами мою челюсть и дым выходит изо рта. — Что вы хотите? Вы меня сами не замечали и игнорировали на протяжении двух недель, — я нахмурилась и все-таки посмотрела ей в глаза, но у меня по спине бежала стая мурашек. Она меня трогает за лицо! — Я? Амина, а я тебя только обязана спрашивать? — слегка сделав голос строже, я посмотрела на ее губы. Видимо, переборщила с задерживанием взгляда на них и она ухмыльнулась, облизнула верхнюю губу и кашлянула. Она тут же помахала перед моим лицом рукой, я вздрогнула и посмотрела на нее. — А? Я задумалась, извините, — на удивление я говорила спокойно и казалось, что в моем голосе нет страха и волнения. — Интересно, о чем, — она нахмурилась и выдохнула. — Не ваше дело, — грубо выплюнула я и женщина удивленно подняла брови. — Да что ты говоришь, м? Думаешь, нормально пялиться на мои губы во время разговора? — я покраснела и рыкнула. — Не рычи. — Можно я пойду на урок, — я была напряженной. Почему она стала такой грубой? Мне очень грустно от осознания этого и плохо. — Нельзя, Грачева. Говори, что с твоей рукой, — я резко нахмурилась и не выдержала. — Да вы игнорировали меня целые две недели, не здоровались, не смотрели на меня, а я каждый раз мимо вас проходила, здравствуйте, здравствуйте, а в ответ нихера! Даже взгляда не было! После того самого вечера в вашем кабинете, когда я вас обняла, когда пошел снег, вы ведете себя как сука! Думаете, мне приятно, что когда я просто хочу пообщаться, так меня шлют нахуй, а как я нужна, так сразу обними меня?! Да идите вы со своим таким отношением к черту, Мария Романовна, — я нехило сорвалась на крик и женщина внимательно смотрела на меня, иногда меняясь во взгляде, но не в лице. Лицо так и осталось холодным и безразличным. — Даже сейчас вы смотрите на меня, как на дерьмо. Я резко развернулась и пошла домой, подняв со ступенек рюкзак. Было очень больно и грустно, но меня резко схватили и вжали в стену. — Во первых, не смей поднимать на меня голос, а во вторых, ты мне никто и то «обними меня» было необходимостью. Мне было это нужно. Спасибо конечно за это, но что ты себе напридумывала за это время? Обнялись, значит я должна с тобой теперь общаться, мило улыбаться? — она выглядела агрессивной. Почти догнала меня в росте за счет своих каблуков. — Не должны, но хотя бы на банальное здравствуйте ответить — в чем проблема? Кажется, раньше вы вообще первая здоровались, — я нахмурилась и сжалась. Она вжимает меня в стену… Я резко почувствовала тепло, разносящееся по моему низу живота. Только не это. — Раньше это раньше. Ты не думала, что у людей может быть причина такого поведения? Нет? Вот и я не буду думать. Ты ведешь себя как хамло, бедная Дашенька, которую ты достаешь сообщениями с угрозами, — я опешила. — Что? Какие блять сообщения? Все нормально? — я нахмурилась и тут же мне дали ладонью по щеке, задев губы. — Не выражайся, Грачева, — она вжала меня в стену сильнее. — Да какого хуя, извините меня?! Нахуй она мне нужна? Вы видите, что я на нее никакого внимания не обращаю, это она ко мне лезет? Да эта ваша Дашенька трахается с вашим мужем за школой, блядь, это она с ним мне изменила! — грубо выплюнула я и резко ее оттолкнула. Мария резко переменилась в лице, будто что-то вспоминая и в ее глазах застыл страх. Из-за школы вышла Даша, улыбающаяся и красная. Женщина гневно метнула взгляд в ее сторону, а потом на меня, дала мне сильную пощечину. — Что ты несешь?! Не может быть такого, не может! — она схватила меня за плечи и начала трясти. Я нахмурилась, а Даша нагло улыбнулась, посмотрев на нас и зашла в школу. — Может, блять! Проверьте наконец телефон своего мужа, да сейчас за школу сходите, вы точно что-то да найдете! — я резко расплакалась, вырвалась и убежала от нее домой. Мне было так больно, так жгло в груди, что я просто поверить не могла в произошедшее. Я узнала, что ее хахаль спит с моей бывшей девушкой, которая мстит мне за то что я ее бросила очень странными способами. В этом точно замешан ее муж и возможно кто то еще, кто хочет испортить мне жизнь. Я не понимала, кому это нужно, зачем и почему так со мной, неужели я заслужила это насилие? Передумав идти домой, я поплелась в бар.***
Я зашла в бар и посмотрела на веселящихся людей. Выдохнула и подошла к барной стойке, заказала все по банальному: отвертку. Мне дали ее буквально через минуту, очень легкий напиток, но крепкий, ведь там водка. Выпила залпом и поморщилась, заказала тоже самое. Ко мне подсела удивленная девушка. — Не боишься пить так? Маленькая же еще, — она улыбнулась и я посмотрела на нее. Брюнетка, каре, зеленые глаза. Ей около тридцати пяти. Я пожала плечами и посмотрела ей в глаза. — Вроде не боюсь. Хочется напиться и забыться, — я взяла только что данный мне коктейль и также выпила его залпом. Рассудок слегка потемнел, как и разум. Я не могла теперь хорошо соображать, но была еще в состоянии ходить и разговаривать. — Хочешь выговориться? — она положила руку мне на колено и сжала. Я отрицательно помотала головой и тяжело выдохнула. — Я вижу, что тебе нужна поддержка. Поехали ко мне, или… Танцевать или плакать? — она закусила губу и подняла бровь. Я закрыла глаза и неосознанно кивнула, показав два пальца. Надо расслабиться.***
Меня привезли на черной иномарке во двор многоэтажек. Она потащила меня в лифт и он открылся через минуту ожидания. Я не видела, какую кнопку она нажала, но вроде бы тринадцать. Она улыбалась и держала меня. — Пойдем, дорогая, — женщина подхватила меня и затащила в квартиру. — Разувайся и проходи в спальню. Чай, кофе, что покрепче? — она помогла мне снять обувь и поправила мои волосы. Я посмотрела на нее и выдохнула. — Последнее… — еле слышно промямлила я и она усмехнулась. Она налила мне что-то, я глотнула и закашляла. Коньяк. — Тише, тише. Это ты залпом не выпьешь, — она выхватила у меня стакан и понесла в спальню. Квартира была большой и в черно-белых тонах. — За мной. Я лениво поплелась за ней и тяжело выдохнула. Мне было плохо, и я не понимала, где я и почему вообще согласилась приехать к ней. Она села на кровать, посадила меня рядом и протянула стакан. Я немного глотнула и поставила его на тумбочку. — Давай, рассказывай, что произошло, — и тут меня будто прорвало. Я рассказывала ей абсолютно все, рыдала навзрыд ей на колени, лежа на них головой. Она успокаивающе гладила меня по голове и задумчиво слушала. Я рассказала про мать, про отца, про Влада с Настей, и, в конце концов, про учительницу. На последнем она слушала с легкой улыбкой, почему — я не понимала. Я высказалась, вдоволь нарыдалась и лежала на ней в помутненном состоянии. Ничерта не понимала. — Зайчик, хочешь отомстить этой учительнице? — она положила руку на мой копчик и я подняла брови. — Как? — она тут же нежно уложила меня на кровать и начала целовать мою шею. Пискнув, я напряглась, но когда мне надавили коленом между ног я расслабилась и закрыла глаза. Отдалась вот так просто, незнакомой женщине, а в голове крутилось — как ей отомстить то? Но я не знала, что этот секс и был местью моей женщине. Она сняла с меня низ, потому что верх я запретила стаскивать и вошла в меня двумя пальцами, на что я выгнулась и сжала ее пальцы в себе. Она наклонилась и всосала мой клитор губами, на что я затряслась и сжала ее волосы. Не понимая, что я делаю, резко вскочила, но меня грубо уложили обратно. — Если согласилась, то терпи, — она странно ухмыльнулась и начала быстро двигать во мне пальцами. Я громко стонала. Действительно громко — соседям сверху и снизу точно было слышно, я буквально кричала. Ее пальцы были приятными, но вместо нее я представляла мою женщину. Я нахмурилась и кончила с судорогами, но потом резко встала и выдохнула. — Мне нужно домой, простите, — она кивнула и встала. Почему то она улыбается, и меня это напрягает. Я оделась, поправила волосы и сжалась. Начав обуваться, я вышла из квартиры, кого то заметила боковым зрением, но меня резко развернули и поцеловали.Та самая женщина. Я выглядела замучавшейся и запыхавшейся, а когда отстранилась, вытерла рот и услышала до боли знакомый голос. — Грачева…? — я повернулась и увидела мою женщину. И почему то она плакала.