Как бриллиант в небе

Скеппи откручивает третью ножку стула, когда двери спальни открываются. — Эй! — протестует он, — это было мое место! Эндер — Бэд — моргает на него. — Это моя спальня, — снова говорит он ему, — Сэм Нук сказал, что ты был расстроен. — Я не такой, — легко отвечает Скеппи, пытаясь не обращать внимания на то, как бешено бьется его сердце в груди, — я откручиваю ножки твоего стула. Белые глаза снова моргают. — Почему? Скеппи пожимает плечами. — Я не знаю, — отвечает он, надеясь, что это выглядит как небрежность, — я нарочно раздражаю. Оставляю свой след. Он не отводит взгляда от пары блестящих глаз, когда слепо тянется к пистолету. — Мы не хотим, чтобы ты расстраивался, — говорит Бэд, — мы хотим быть друзьями. Скеппи надувает губы. — Да нет, спасибо, — говорит он, поднимая пистолет, чтобы прицелиться в грудь инопланетянина, — убирайся из моей комнаты. Бэд мигает. — Это моя комната! — протестует он. — Больше нет, — отвечает Скеппи, — убирайся. Глаза Эндера драматически расширяются. Если бы Скеппи не был так напуган, он был бы несколько очарован количеством эмоций, которые инопланетянин может передать, не имея гребаного лица. — Это моя комната! — повторяет он. — Нет, — отвечает Скеппи, нажимая на букву «р», — я сделал баррикаду, и у меня есть пистолет. Теперь моя комната. Бэд смотрит вниз на баррикаду, прежде чем подняться. Подождите, что? Он просто парит в воздухе, пока не поднимается достаточно высоко, чтобы Скеппи понял, что у инопланетянина нет ни лица, ни ног. Он просто пара глаз, скрепленных каким-то плащом? У него нет времени задать этот вопрос, потому что Бэд перелетает через его баррикаду, как будто это ничего не значит, и приближается к нему. — Пожалуйста, — говорит он и протягивает к нему чернильную когтистую руку, — я хочу быть друзьями. — И я выстрелю тебе в сердце, если ты подойдешь ближе, — отвечает Скеппи, стиснув зубы. Он пытается не обращать внимания на то, как дрожит его рука, сжимающая пистолет. Бэд издает огорченный звук. — Ты не должен этого делать, — пытается он, — я не причиню тебе вреда. — Но я сделаю это, — говорит Скеппи. Белые глаза на самом деле выглядят грустными. Пустота выглядит грустно. Скеппи почти опускает пистолет. Почти. Кошачий мутант бросается вперед, издавая вой, и Скеппи действует инстинктивно. Он нажимает на спусковой крючок. Пуля проходит через грудь Бэда. Через это. Это не останавливается, Бэд не делает движения, чтобы подтвердить выстрел, и пуля попадает в стену. — О, — говорит инопланетянин, — мой плащ. — Бэд, какого хрена? — спрашивает кот-мутант, его дюжина глаз широко раскрыта от страха, — Бэда, он выстрелил в тебя! — Он был напуган! — Бэд протестовал. Белые глаза снова фокусируются на нем. — Все в порядке, — мягко говорит он, — мы не причиним тебе вреда. Рука Скеппи дрожит на пистолете. Бэд — это не конец. Бэд — это не конец. Бэд — это не конец. Пуля прошла прямо сквозь него, что означает… Что означает, что Бэд — это Дрим. И это большая проблема. Дримоны — единственная инопланетная раса, которая имела прямой контакт с человечеством. И это было не очень хорошо. Они поклялись уничтожить всех людей и были отброшены только решительными усилиями с Земли. По словам Спайфи, Дримоны — хулиганы космического пространства. Кровожадные ублюдки. И Скеппи только что попытался застрелить одного. Это… Что ж, это плохо. — Я сожалею о стуле, — говорит Скеппи, его голос дрожит, — извините. Я прикручу ножки обратно. Не уничтожай меня. Снова воркование Бэда. Являются ли Дримоны гребаными психопатами? Являются ли эти воркующие звуки их военным преступлением? — Мы не причиним тебе вреда, — быстро говорит инопланетянин и снова опускается, показывая две пустые когтистые руки, — я обещаю. — Обещания ничего не значат, — выплевывает Скеппи, отходя, пока его спина не упирается в стену. Кот-мутант издает еще один огорченный звук. — Бэд, — умоляет он, — пожалуйста, просто отдай ему свою спальню. Все в порядке, ты можешь спать со мной. Пожалуйста. Не… — Но я хочу быть его другом! — протесты Бэда. Его глаза расширены от беспокойства, и он звучит почти искренне. — Это ложь, — вмешивается Скеппи, — я не глупый. Дримоны хотят уничтожить человечество, — он целится из пистолета в кошачью тварь, — возможно, я не смогу причинить тебе вреда, но я застрелю твоего друга, если ты подойдешь ближе. Глаза Бэда расширяются еще больше. Для человека было бы невозможно иметь такие большие глаза, но, похоже, Дримонам все равно, что возможно. Ну, конечно, они этого не делают — они какие-то тонкие ублюдки, которые становятся материальными, только если они этого хотят! — Ант, — тихо говорит Бэд, — возвращайся к Сэму. У меня это есть. Кошачья штука — Ант — трясет головой, и его мех встает дыбом. — Он только что пытался уничтожить тебя! — Он напуган! — Бэд повторяется, — возвращайся к Сэму, Ант. Это приказ. — В Пустых землях нет иерархии, ублюдок. Бэд закатывает глаза. Опять же, Скеппи немного поражен огромным количеством выражений, которые Дримоны удается передать. — Язык, Ант. И пожалуйста. Иди. У меня есть это, — он вздыхает, — и если что-нибудь случится, Укромный уголок сообщит тебе. Ант кивает и скалит зубы на Скеппи, демонстрируя восхитительную коллекцию клыков. Его хвост сердито взмахивает. — Ант! — Бэд ругается, — ничего из этого! Ант издает какой-то сердитый шипящий звук, прежде чем броситься прочь. Скеппи остается там, прижавшись спиной к стене, прекрасно понимая, что его заложник исчез. На мгновение он сожалеет, что не обратил внимания, когда Спайфи рассказал ему о Великой войне между человечеством и Дримонами. Может быть, теперь он знал бы, чего ожидать от инопланетянина перед ним. Учитывая все обстоятельства, возможно, невежество — это блаженство. Скеппи действительно не хочет знать о формах пыток, которым он может быть подвергнут. — Я сожалею о стуле, — повторяет он. — Все в порядке! — Бэд говорит сразу, — я не причиню тебе вреда. — У Дримонов есть зуб на людей, не так ли? — спрашивает Скеппи, желая, чтобы он мог сделать еще немного. И снова белые глаза выглядят грустными. — Я не собираюсь причинять тебе боль, — повторяет Бэд, — я знаю, что сделала моя раса, но это не так. Скеппи хмурится. Он опускает пистолет — и потому, что знает, что он совершенно бесполезен против существа, которое может стать нематериальным, но также и потому, что Бэд звучит искренне. — Почему нет? Бэд вздохнул. — Это долгая история. Скеппи пожимает плечами. — У меня есть много времени.