***
— Мэй, ты же понимаешь, что это опасно? — строго произнёс колдун, смерив кицунэ пронзительным взглядом. — Ты ещё не восстановилась. К тому же, твои воспоминания… Раньше девушка бы сжалась под безудержным натиском главы клана, но не сейчас. После того, как она узнала правду о них с Кадзу, его опека начала раздражать. Ей хотелось сопротивляться, вырываться, бежать от теперь казавшейся ей обременительной заботы как можно дальше. «Просто не хочет отпускать или что-то подозревает?» Кадзу отбыл этим утром якобы на встречу с информатором. Его легенду Мэй знала хорошо: получил послание от своего человека, решил лично встретиться и уточнить детали. Кицунэ же предстояло покинуть клан через день и отправиться в город, расположенный в противоположном направлении от деревушки, куда, по мнению Такао, отправился Кадзу. Если, конечно, договорится с дзёнином. Изящным движением девушка заправила за ухо до того спадавшие на её лицо пряди, открывая взору колдуна серьги с голубыми камнями. Те самые, которые он подарил ей не так давно. Заметила, как резко переменился его взгляд, в котором теперь переплелись, подобно лианам, растерянность и смятение. Наивно было полагать, что он не заметил, как они с Кадзу сблизились. Оставалось надеяться, что колдун не успел понять, что за последние несколько дней её отношения с ниндзя вышли за рамки обычного общения соклановцев или друзей. Играть с чужими чувствами было гадко. С другой стороны, Такао первым начал, своими действиями вводя девушку в заблуждение, заставляя думать, что между ними что-то было. Поклонившись главе клана, Мэй смущённо улыбнулась. — Такао, я ценю твою заботу. Но ты не сможешь оградить меня от всего. Колдун сильнее сдвинул брови. — Мэй, ты не боишься, что тебя всё ещё могут разыскивать люди Савады? Конечно же, она осознавала опасность быть узнанной и пойманной. Но упустить возможность хоть немного разобраться в том, что случилось у врат, было страшнее. Поэтому, нацепив доброжелательную улыбку, девушка ответила: — Со мной будет Сатоши, перед поездкой мы изменим внешность. Всё будет хорошо. — Ты так сильно хочешь пойти с Сатоши? — в голосе мужчины всё ещё сквозило сомнение, однако, кицунэ чувствовала, он почти готов уступить. Намереваясь окончательно пробить оборону дзёнина, она бросила на него полный надежды взгляд. Тот, который ни раз ей помог ей склонить на свою сторону самого Саваду, заставить действовать так, как ей угодно. — Да, я хотела бы больше узнать о гриме. Колдун замолчал, явно сомневаясь, стоит ли отпускать девушку из деревни. Несколько раз его взгляд возвращался к серёжкам, которые она надела. Мэй внимательно рассматривала мужчину, пытаясь угадать его мысли, но его лицо было непроницаемым, и лишь то, как он изредка хмурился или поджимал губы, говорило о его недовольстве. Внезапно мужчина вымученно, словно нехотя улыбнулся: — Хорошо, Мэй. Я отпущу тебя при одном условии. — Каком? — девушка ощутила, как ускоряется сердце. От последнего предложения стало не по себе. Условие. Чего он может потребовать от неё? Просьбы колдуна в последнее время начали пугать её. — После возвращения в деревню поужинаешь со мной? Кицунэ сглотнула ставший в горле ком. Как Кадзу отнесётся к подобным договорённостям? «Вряд ли ему понравится, что я даю подобные обещания другим мужчинам. Но сейчас важнее покинуть деревню. Если всё объясню, думаю, он поймёт». Внезапно Мэй вспомнила урок, который преподнесла ей поездка на острова: важно не обещание, важна формулировка, с которой ты его дашь. Не хотелось обходиться так с Такао, ведь он много для неё сделал. И всё же он не оставлял ей выбора. А разбираться будет после того, как встретится с Сино-Одори и Масамунэ. Вернув ему улыбку, Мэй, стараясь следить за тем, чтобы голос звучал как можно дружелюбнее, ответила: — Хорошо, поговорим о нашем совместном ужине после моего возвращения.***
Жизнь за пределами клана шла своим чередом: всё те же улочки со снующими по ним прохожими, всё те же ятай с едой, всё те же рынки. Вот только, как Мэй показалось, люди стали настороженнее, суровее. Шагая за своим сопровождающим, кицунэ украдкой, из-под надвинутой на лицо шляпы, рассматривала тех, кто встречался на их пути, тайком слушала разговоры на постоялых дворах, пытаясь понять, какой стала жизнь в империи с приходом нового императора к власти. Перемены нелегко даются обычным жителям. Ещё и волна казней, что пронеслась по Нойрё не так давно, усилила недовольство среди знати и ужас среди крестьян. Поиски врат прекратились, охота на лис — тоже, а смертей будто стало ещё больше. Девушка чувствовала в этом свою вину: это она не смогла уговорить Саваду сохранить тем, кто воевал против него, жизнь. Само путешествие, несмотря на привычное ворчание спутника, проходило довольно удачно. До нужного им города они, взяв лошадей, добрались быстро, и сейчас посещали известные парню торговые лавки в поисках нужных материалов. Как оказалось, все их хозяева не были случайными людьми: одни сотрудничали с кланом, другие — лично с Сатоши или Хонгом, поэтому ниндзя и кицунэ могли не опасаться, что их кто-то выдаст страже. — Ну, всё, Мэй, — довольно протянул Сатоши, когда они вышли из последней точки, которую хотели посетить. — Теперь мы тебя так изменим… Никто не узнает! Кицунэ усмехнулась, спрятав улыбку за рукавом, пытаясь представить, что такого придумал её учитель по гриму. Побродив немного, они свернули с оживлённой улочки в небольшой проулок. Попетляв, нырнули между зданиями. Дома стали проще, но всё ещё выглядели прилично. Изменившихся от времени лачуг, в которых с трудом узнавалось чьё-то жилище, среди них, к счастью, не попадались. В этом квартале, по-видимому, жили обычные горожане, зарабатывающие на жизнь, прислуживая господам более высокого положения. Сердце забилось быстрее от осознания того, куда теперь они направляются. Ещё немного, и они встретятся. Мэй не видела мужчину уже несколько дней, и за этого время успела затосковать. Когда мимо них пронеслись, едва не посбивав путников с ног, разрезвившиеся детишки, девушка решила задать давно волновавший её вопрос. — Сатоши, скажи… Почему ты нам помогаешь? Ниндзя бросил на Мэй внимательный взгляд, а затем, игриво подмигнув, с лёгкой насмешкой в голосе ответил: — Потому что на лица ваши кислые смотреть устал, — он остановился возле неприметного одноэтажного строения. Осмотревшись, отодвинул створку двери. — Заходи, он скоро будет, если ещё не прибыл. Дом небольшой, впрочем, вас это смущать не должно. Кицунэ вспыхнула от негодования: «И как он смеет так открыто говорить о таком?.. — затем предательский внутренний голос ехидно поинтересовался: — А хотела бы?» От этой мысли девушку бросило в жар, и она опустила голову, чтобы скрыть под шляпой заалевшие щёки. Невольно вспомнились тайные встречи в доме Кадзу, его прикосновения, поцелуи. Пьянящие ласки, которых с каждым разом требовалось всё больше, чтобы хоть немного заглушить необходимость в нём. Его колючий, цепкий взгляд, который становился мягким, нежным, как только они оставались наедине. Сердце зачастило. Она пока не позволяла подобных мыслей, не решалась признаться самой себе, но уже знала, что и правда хотела бы большего… Бодрый голос Сатоши вернул её в действительность: — Заберу тебя через день. Будь готова. Выйдя за порог, парень резким движением закрыл дверь, оставляя Мэй в одиночестве. Девушка сняла так надоевшую ей за время путешествия шляпу и обернулась, желая немного осмотреться в доме, что на ближайшие две ночи станет её пристанищем. Внезапно от стены отделилась тень, и кицунэ от неожиданности уже занесла было руку, сложив пальцы в атакующий пасс, как вдруг разглядела Кадзу. Рука безвольно опустилась, хлопнув девушку по бедру. Она с лёгкой укоризной глянула на мужчину: — Кадзу… ты меня напугал… — неожиданно тихо произнесла она, едва не сорвавшись на сип. Охватившие девушку напряжение и готовность защищаться медленно отступали. — Прости, тревожная, — хрипло произнёс он. Звуки его голоса вмиг заставили девушку расслабиться. Наконец-то, он рядом… Мужчина подошёл ближе и притянул её к себе. Крепко обнял, губами касаясь её волос. Краешек уха обжёг нежный шёпот: — Скучал по тебе, хорошая. Считая слова лишними, кицунэ потянулась к мужчине за поцелуем. Отсутствие необходимости проявлять осторожность кружило голову, делало Мэй жадной. Даже алчной. Но не успела девушка углубить поцелуй, как Кадзу отстранился. Увидев её разочарованный взгляд, которого она даже не подумала спрятать, мягко усмехнулся: — Потом, красивая. Не устала? Кицунэ отрицательно покачала головой, всё ещё чувствуя, как в душе клубочком змей копошится негодование. — Тогда идём. Странствующие завтра прибудут, время есть. — Куда? — тут же спросила Мэй, однако мужчина, ничего не ответив, отодвинул створку двери. Остановился на пороге и выжидающе посмотрел на девушку. Кицунэ с места не двинулась, пытаясь понять, чего он вот так добивается. — Как хочешь, — пожав плечами, он шагнул на улицу. «Играет?» Подстёгиваемая, по-видимому, лисьим любопытством, девушка спешно надела шляпу и вышла следом. Довольно ухмыльнувшись, мужчина запер дом, и они отправились в сторону главной улочки. Всё ещё злясь из-за того, что ниндзя так ничего и не объяснил, Мэй рассматривала его спину. «Часто он так делал, когда мы были вместе? И как я к этому относилась? Интересно, к этому возможно привыкнуть?» Хоть сердце и тянулось к нему, Кадзу всё ещё оставался для Мэй малознакомым человеком, загадкой, которую нужно разгадать. Насколько она преуспела в этом до потери памяти? Смогла ли хоть немного научиться его понимать? Или так и смотрела на него, как мужчину, что оставался бесконечно далеко от неё? Тщетно пыталась дотянуться, не замечая той пропасти, что была между ними? Лишь когда они вышли к торговой улочке, ниндзя заговорил: — Юкату тебе посмотреть хочу. Взамен той, что тушью залил. «Вот нельзя было раньше сказать?» Девушка смущённо улыбнулась, давя очередную волну недовольства. — Спасибо, Кадзу. Но не стоит. Я подобрала другую из тех, что были в клане. Мужчина остановился. Бросив на девушку неожиданно серьёзный взгляд, произнёс: — Не помню, как кимоно с лисой дарил. Воспоминание новое создать хочу. Чтобы помнили оба. Негодование осыпалось подобно тому, как с гор срываются крупные камни во время камнепада. На смену ему пришло чувство стыда. Приятное хотел сделать. Не просто вещь подарить, а мгновения, проведённые вместе. И чем она ему отвечает?.. — Спасибо, Кадзу, — девушка низко поклонилась мужчине, пряча смятение за робкой улыбкой. Растолковав это как согласие, ниндзя сразу же повёл Мэй к одной из лавок. Осмотрев продающиеся там юкаты и не остановив свой выбор ни на одной из имевшихся, они проследовали к следующему торговцу. Там девушка примерила несколько. Каждая, несомненно, была очень красива, но, как ей показалось, совсем не сочеталась с её характером, а потому они отправились к следующей точке. Иногда они будто намеренно обходили некоторые лавки с довольно неплохими товарами. Мэй была уверена: ниндзя знал, куда идти. Наверняка заранее осмотрелся. Возможно, чтобы не тратить и без того ограниченное время, а возможно, чтобы не утомлять уставшую с дороги девушку. Наконец, ей приглянулась красная юката с вышитыми на ней розовыми и оранжевыми гвоздиками. Подобрав к ней оранжевый пояс, Мэй переоделась и, поправив одеяние, вышла показаться ожидавшему её на улице мужчине. Кадзу внимательно осмотрел её. На дне его тёмных глаз вспыхнули искорки восхищения: — Тебе хорошо. Нравится? — Да. Кадзу протянул хозяйке лавки мешочек с монетами. Как только девушка переоделась, они вернулись в дом. Пока ниндзя обустраивал быт, Мэй ещё раз осмотрела новую юкату. Красивая. Не удержавшись, переоделась. Хоть им и стоило сохранять секретность, не привлекать к себе лишнего внимания, сейчас, пока они скрывались от посторонних глаз в принадлежащем клану доме, ей хотелось надеть именно её. Или, возможно, дело было в том, что её подарил именно Кадзу? — Пленительная, — нежно произнёс он, увидев девушку в обновке. Мэй снова поклонилась, благодаря мужчину за столь чудесный подарок. Кивком головы пригласил её к столу, на котором уже стоял простой ужин. Мэй опустилась напротив мужчины. Делая вид, что увлечена едой, кицунэ украдкой поглядывала на Кадзу. Не могла иначе. Сейчас, когда они были вдвоём, ей хотелось смотреть на него, слышать его голос, дыхание, ощущать прикосновения, вдыхать его запах. Получать всё то, в чём из-за необходимости сохранять секретность им приходилось добровольно ограничивать себя. Заметив очередной её взгляд, ниндзя усмехнулся. Девушка немного смутилась того, что её поймали, однако в следующий миг вновь принялась рассматривать мужчину. — Кадзу, что ты сказал Сатоши, что он согласился нам помочь? — поинтересовалась Мэй, пододвигая к себе ближе пиалу с рисом. — Сказал, чувства твои вижу, — прожевав, с невозмутимым видом ответил ниндзя. — Сюрприз хочу сделать. В тебе разобраться, в себе. — Ясно… — кицунэ понимающе кивнула, поудобнее перехватывая палочки. «Значит, правду не стал раскрывать. Наверное, так даже лучше». Обманывать того, кто и так всячески им помогал, было гадко. Но иного пути им не оставалось. В этой непростой ситуации, когда все вокруг что-то не договаривают, лишь ступая дорогой лжи, они смогут прийти к истине. Как только на небе зажглись первые звёзды, Кадзу предложил: — Если не устала, пройтись не хочешь? Одно место показать хочу. Тут близко. Мэй прислушалась к своим ощущениям. Хождения по лавкам в поисках материалов для грима и новой юкаты немного утомили её, но упустить возможность прогуляться вместе с ниндзя она не могла. Поэтому, даже не сомневаясь, согласилась. И снова их путь лежал через узкие тёмные улочки. Иногда им попадались подвыпившие жители, которые оживлялись при виде девушки, но, заметив идущего рядом Кадзу, сразу же спешили забиться в самый тёмный угол. Обогнув богатые кварталы, они неожиданно вышли к реке, где над водой парили… — Светлячки… — выдохнула девушка, не в силах сдержать своего восторга. Она обернулась, ловя взгляд мужчины. Несмотря на почти ожившую сказку вокруг, его взор прикован к ней так, словно главным чудом здесь была именно она. Осмотревшись, Мэй заметила чуть поодаль, за деревьями, освещённую тусклыми каменными фонариками набережную, вдоль которой прогуливались редкие горожане. Они с Кадзу, по-видимому, зашли с другой стороны. Здесь не было ни дорожек, ни ограждений. Только природа со всем своим очарованием. — Тут мало кто бывает, — пояснил ниндзя, вставая у Мэй за спиной. Обнял. — Тихо. И вид лучше. — Кадзу, спасибо. Это… волшебно… — прошептала девушка, любуясь открывшимися им картинами. Отчего-то ей показалось, что это очень похоже на Кадзу: выбирать место вдали от окружающих. Если подумать, то и в деревне он поселился на окраине. «Вероятно, не любит, когда вокруг много людей?» И всё же девушка находила это по-своему очаровательным. Мэй нравилось то, что сейчас они могли вдвоём насладиться этим чудом, которое ни одна магия не в силах повторить. Луна бросала на них бледный свет, ветер шелестел травой, которая приятно щекотала стопы. Словно тысяча звёзд, спустившихся с небес, вокруг парили маленькие светлячки. Влажный запах реки смешался с его ароматом горьких листьев, окутывая разум тонкой пеленой дурмана. Кицунэ осторожно развернулась, стараясь не разрывать его объятий. Ей сейчас так хотелось увидеть Кадзу, попытаться понять, что он чувствует в этот момент. В подёрнутой дымкой нежности тёмных глазах отражалось бледное сияние светлячков. Ладонь ниндзя коснулась её щеки. Он склонился, собираясь её поцеловать, но Мэй отстранилась, чуть отступив назад. — Здесь нельзя… — прошептала она, покосившись в сторону, где всё ещё гуляли люди. И без того жаркий летний воздух стал ещё горячее. Губы мужчины изогнулись в дерзкой усмешке: — Только здесь? Не размыкая кольца рук, он шагнул, заставляя девушку отступить. Продолжал надвигаться на неё, пока они не оказались скрытыми в тени растущего недалеко от воды дерева. Его улыбка стала ещё шире: — А сейчас? Мэй вдруг поймала себя на том, что ей нравится эта игра. И что она не может сопротивляться ему. Не хочет. Лукаво улыбнувшись, девушка еле ощутимо коснулась его губ своими. Лишь на один удар сердца. Отстранившись, хотела было взглянуть на Кадзу, немного поиграть с ним в ответ, но тот не позволил, увлекая её поцелуем. Сейчас в нём не было страсти и желания, лишь нежность, которую хотелось впитывать и возвращать ему вдвойне. Тело охватила лёгкая слабость, голова закружилась, окутанная хмелем счастья быть с ним. Руки мужчины медленно скользнули вдоль спины, заставляя девушку прогнуться и сильнее прижаться к нему. Очарованная волшебством этого вечера и его прикосновениями, Мэй запустила пальцы в волосы Кадзу и принялась бережно перебирать длинные пряди. Кончик его языка легко скользил то по нижней, то по верхней губе девушки, но не проникая глубже, лишь дразнил. Кадзу играл, то становясь более настойчивым, то почти отступая, заставляя Мэй самой тянуться к нему за поцелуем. Вечер, принадлежащий им одним. Парящие вокруг светлячки тщетно надеялись привлечь внимание пары своим бледным светом. Но для Мэй и Кадзу, отдавшихся неспешной ласке, сейчас не было ничего важнее друг друга. Неважно, какая правда им откроется завтра. В этот миг, этой летней ночью, на этом берегу, совсем одни, они были счастливы.***
Мэй уже отвыкла от городской суеты. Слушать, как под окнами соседка отчитывает за что-то своего сына, а чуть вдалеке бродит по улицам торговец, предлагая всем свой товар, теперь было странно, хотя раньше эти звуки были одной из составляющих её прошлой жизни. Признаться, в тихой горной деревушке кицунэ ощущала себя гораздо уютнее. В гармонии с окружающим миром и с самой собой. Особенно теперь, когда знала, что там живёт дорогой ей человек. После завтрака Кадзу оставил её одну, а сам отправился в город, чтобы встретить Сино-Одори и Масамунэ. Девушка хотела напроситься с ним, но мужчина настоял, что лучше ей будет остаться здесь: неизвестно, во сколько они прибудут, к тому же, кто-то должен приготовить обед для гостей. С последним девушка разобралась быстро. Не зная, чем ещё себя занять, решила придумать, как уложить волосы. Это помогло ей немного отвлечься от тревожных мыслей, занимавших голову с самого пробуждения. Когда Мэй уже выбирала, чем украсить причёску, из комнаты для приёмов донёсся шорох открывающейся створки двери, а затем шаги. Отложив своё занятие на потом, кицунэ вышла из спальни, и в следующий момент её едва не сбила с ног подлетевшая Сино-Одори. — Мэй! Мэй! Лисичка! Как же я рада тебя видеть! Мужчины лишь тихо усмехнулись, наблюдая за тем, как ёкай из пещер стиснула в крепких объятиях кицунэ. И только сейчас Мэй поняла, как сильно ей не хватало этой искренней и открытой девушки, которая во время путешествия в столицу стала ей близкой подругой. — Сино! Не души меня, пожалуйста! — выдавила Мэй, с трудом удерживаясь на ногах. — Ой, прости! — тут же отстранилась от неё паучиха. — Я просто соскучилась по тебе. Очень-очень! — И я рада тебе, Сино-Одори! — Кицунэ повернулась к мужчинам. Поклонилась стоявшему возле Кадзу воину. — И тебе, Масамунэ. Сдержанно улыбнувшись, Араи ответил девушке лёгким поклоном: — Это взаимно, Мэй. Кадзу показал гостям дом. Затем, после того, как Масамунэ, приведя себя в порядок, сходил покормить и напоить ютящуюся в небольшом сарае за домом Кирин, ниндзя предложил: — Голодны? Ответ Сино не удивил: — Да-да-да! Очень! Уже за едой Сино-Одори и Масамунэ рассказали о том, чем занимались последнее время. Как и до встречи с Мэй, Араи путешествовал по империи, собирая слухи о странных событиях, связанных с магией, только теперь делал это не в одиночестве, а в сопровождении своей необычной возлюбленной. За столь короткий срок им даже удалось выйти на след одного о́ни и расправиться с ним. Коснувшись жизни Мэй и Кадзу, разговор вскоре зашёл о том, по какой причине они столь срочно искали встречи с путешественниками. Объяснить ситуацию ниндзя решил сам. Хоть Сино-Одори и Масамунэ было известно об их потере памяти, он поведал об этом ещё раз, дополнив рассказ смутившими их с кицунэ подробностями. — Бедные Кадзу и лисичка… — раздосадовано протянула ёкай из пещер, глядя то на кицунэ, то на мужчину. — Совсем ничего не помнить друг о друге… — Вы уверены, что забыли только друг друга? — серьёзно уточнил Араи. Ниндзя недовольно скривился: — Уверены. Масамунэ свёл брови. Заговорил он не сразу, сначала одарив Мэй и Кадзу сочувствующим взглядом. Кицунэ напряглась, устремляя всё своё внимание на бывшего ронина. Подобно тому как притаившаяся в траве лисица готовится атаковать добычу, она собиралась ловить каждое слово, сказанное Масамунэ. Ведь они могут пролить свет на то, что случилось той ночью в императорском дворце. — Вы ведь знаете, что Такао, ссылаясь на рекомендации лекаря, настоятельно попросил всех ничего вам не говорить о прошлом? — Знаем, — горько усмехнулся Кадзу. — Никто и не говорит. Надеялись, вы посговорчивее будете. Араи отставил в сторону пиалу с заваренным Мэй чаем. Потерев пальцами подбородок, задумчиво протянул: — Я не принадлежу к клану Наито, а потому нарушение этого запрета мне не навредит. Если вам так важно знать, то я постараюсь ответить на ваши вопросы. Но мне самому мало что известно. Кицунэ ощутила, как немного сдавило в области сердца. Они согласились помочь. Неужели сейчас всё раскроется? Только бы им удалось узнать что-то стоящее… Иначе все усилия будут напрасны, и выйдет, что они зря отвлекли Сино с Масамунэ от их путешествия. Чтобы другие не видели, как задрожали руки, Мэй спрятала их в рукава юкаты. — Да-да, мы всё-всё расскажем! — тут же затараторила Сино. — И про то, что вы вместе были, и про ритуал, который вы зачем-то совершили! — Ритуал? — нахмурившись, переспросила кицунэ. Она бросила короткий взгляд на Кадзу. Черты его лица почти неуловимо изменились, став жёстче. — Мне не так много известно, Мэй. Пока я сражался с Привратницей, вы, — он кивком головы указал на ниндзя и кицунэ, — провели какой-то обряд, чтобы распечатать врата. Не знаю, что это было, но Привратница сильно злорадствовала из-за этого. Говорила, что ты вся в свою мать, только ещё, — он сделал небольшую паузу, — прости, Мэй, глупее. «Ритуал»… — повторила девушка. Она попыталась мысленно вернуться в тот день, когда они проникли во дворец её родного отца. Помнила, как сражалась с о́ни и рэйки, как Привратница пыталась воздействовать на неё посредством иллюзий, вытаскивая из подсознания все её чувства — печаль, скорбь, страх — которыми кицунэ жила всё это время. Помнила, как попробовала снять печать… Мир закружился, и девушка качнулась, едва не упав на сидящую рядом Сино-Одори. Та тут же среагировала, осторожно придержав подругу за плечи. — Мэй! Мэй! Что с тобой? — звонкий голосок ёкая моментально отрезвил девушку. Вяло улыбнувшись, она ответила: — Всё нормально, Сино. Спасибо. Голос с трудом подчинялся Мэй. — Кадзу, ты помнишь что-то? — выдавила она из себя, как только приступ дурноты отпустил. В ответ ниндзя лишь покачал головой. Теребя пальцами край рукава, девушка ответила: — Я не смогла сразу открыть врата, обратилась к Такао, а дальше… ничего. — Тухло, — хрипло бросил ниндзя. — Про это ничего не знаю. Мэй опустила взгляд. Всё лишь сильнее запуталось. Никто до этого не говорил им ни про какой ритуал. Только о том, что их с Кадзу обоих задело обломком врат. Почему? Не сочли важным? Но ведь это касается непосредственно Мэй и её заказа. Как нанимателя, её должны были посвятить во все детали. Это же не вопросы, касающиеся непосредственно секретности или клана. И почему в этом был замешан Кадзу, он же не маг и никогда колдовством не интересовался? — Я не понимаю, зачем вам нужен был этот ритуал, — недовольно фыркнув, вмешалась в разговор Сино. — Если я правильно поняла, то родители лисички отдали свои чувства, чтобы запечатать врата. Кицунэ кивнула. — Тогда… Достаточно было использовать немного твоей крови. Девушка вдруг ощутила, как ей стало не хватать воздуха. О чём ёкай говорит? Обряд был лишним? Если было достаточно только её крови, чтобы снять заклятие, то почему они провели его? Мэй точно помнила, как рассказывала дзёнину о чарах, которые использовали её родители, как просила помочь. Неужели… Такао ошибся? — Сино-Одори, ты уверена? — голос Мэй заметно дрогнул. Кицунэ была готова поверить в то, что это она сделала что-то не так, нежели в просчёт опытного колдуна, её хорошего друга, знавшего о магии гораздо больше, нежели она сама. Дзёнин смог понять, как разрушить барьер, созданный рэйки, и спасти её отца, хотя времени у них было не так много, а та магия была явно серьёзнее той, что использовали её родители. Не мог он допустить такой промах. — Точно-точно! — закивала паучиха. — Я слышала о таком колдовстве! В тебе же течёт кровь тех, кто её создал! «Масамунэ может ошибаться. Мало ли чего ему наговорила Привратница? А Сино?.. — сердце кицунэ острой иглой кольнуло чувство стыда. Губы девушки едва заметно дрогнули. — Сама попросила о встрече, а теперь сомневаюсь в их словах». — Суровый, своими глазами видел, как ритуал проводили? Точно не иллюзия была? — несколько резко поинтересовался Кадзу, по-видимому, тоже сомневаясь в том, что дзёнин мог вынудить их провести ненужный обряд. — Видел, Кадзу, — уверенно подтвердил Араи. — Подожди, Сино-Одори, — бесцеремонно вклинилась в разговор Мэй. Понимая, что поступила слишком грубо, она в знак извинений поклонилась мужчинам. — Что тогда за обряд мы провели? Хочешь сказать, есть другой способ разрушить печать? Ёкай задумалась, мило нахмурив брови. Затем, печально взглянув на ниндзя и кицунэ, протянула: — Есть. Нужна кровь двоих влюблённых. Да-да! Нужно провести такой же обряд. Отдать что-то, связывающее других, чтобы разрушить такую же магию! — Но… моя кровь… — Мэй тщетно пыталась выдавить из себя слова, но мысли путались. Ёкай лишь покачала головой: — Другой ритуал — другие жертвы. Ниндзя и кицунэ вопросительно переглянулись, явно подумав об одном и том же. В груди Мэй разлился холод. «Родители пожертвовали своими чувствами, чтобы запечатать врата. Если Такао провёл ритуал, использовав нашу с Кадзу кровь, то, выходит, наши воспоминания — и есть плата за колдовство?»