Я - Торин II Дубощит

Все шло по плану: оружейную мы нашли без особого труда, по пути нам никто не встретился, стражники, мягко говоря, филонили на посту, что позволило нам легко пробраться внутрь через окошко на втором этаже незамеченными. Оружия было вдоволь, правда качество оставляло желать лучшего, но все равно. Идеально… Слишком идеально… Проблемы свалились откуда не ждали: точнее свалился Кили. Оооо, он не просто упал: было такое чувство, словно он решил разгромить все вокруг и устроить величайший переполох из всех возможных. Он летел с лестницы вместе с кучей мечей и щитов, удивительно ещё, что не напоролся ни на что. Понятное дело, что на шум сразу сбежалась охрана, нас скрутили и повели на главную площадь, где и представили местному главе — бургомистру. - Что здесь происходит? — голос бургомистра прогрохотал на всю площадь, не знаю откуда, но вокруг почему-то уже успела собраться толпа зевак. - Они хотели украсть оружие, сир. — ответил один из стражников, что привели нас. - Аааааа, враги государства, значит? — бургомистр мерзенокь захихикал. Стоявший рядом с ним худощавый мужчина резко оживился, расплывшись в раболепной улыбке: - Отчаянная банда наёмников, не иначе, сир. Первым не выдержал Двалин: - Придержи язык. Вы даже не знаете с кем говорите. Это вам не какой-то преступник. Это Торин. Сын Траина. Сына Трора. Пришла пора мне наконец-то прекратить этот балаган, вообще, не люблю когда за меня вот так вступаются: - Мы гномы Эребора! — я видел, как оживилась толпа, люди начали переглядываться и шептаться — Мы пришли сюда, чтобы вернуть свою родину. Я помню этот город в старые добрые времена. В бухте стояли флотилии кораблей полных шелками и самоцветами. Здесь был не просто городок на озере. Здесь был центр всей торговли севера! Я собираюсь вернуть те времена! Я разожгу огонь в великих кузнях гномов и богатства и изобилие снова потекут сюда из чертогов Эребора! Судя по довольным и восхищённым взглядам местных, я уже думал, что действие моей речи будет безотказным, вот только неожиданно из толпы выступил лодочник: - Смерть! Вот что вы принесёте нам. Драконье пламя и разорение. Если вы разбудите зверя, то уничтожите всех нас. Бард явно имел влияние на этих людей: улыбки померкли, народ испуганно начал всматриваться в небо. Так он мне весь зарисовавшийся план испортит! Я не мог смолчать: - Слушайте кого хотите, но я обещаю вам — в случае успеха мы разделим с вами все богатства горы. У вас будет столько золота, что вы сможете отстроить Эсгарот десять раз! Однако, лодочник не сдавался: - Народ! Послушайте меня! Послушайте! Разве вы забыли что случилось с Дейлом? Вы забыли тех, кто сгинул в вихре огня? И всё из-за чего? Из-за неуёмных амбиций короля под горой, который был так ослеплён алчностью, что не видел ничего дальше своей прихоти! Ну все, дело пропало…. - Полно, полно! Не пристало никому из нас так спешно обвинять других. Давайте не будем забывать, что это ведь Гирион, правитель Дейла, твой предок, Бард, не смог убить дракона. — помощь пришла откуда не ждали, бургомистр оказался не так уж и плох… Темноволосый крысаподобный подпевала и тут решил вставить свой нос: - Всё верно, сир. Все знают эту историю. Он выпускал стрелу за стрелой и ни одна не достигла цели. Видя, что местная знать явно не на его стороне, лодочник похоже решил попытаться надавить на меня…: - У тебя нет права. Нет права заходить в эту гору! Но я тоже не так прост: - Лишь у меня оно есть. Я обращаюсь к правителю Озёрного Города. Вы поможете осуществить предсказанное? Вы согласны разделить несметные богатства моего народа? Ваше слово. В ответ на мои слова народ начал ликовать и кричать подбадривающие выкрики… Золото… вот что оно делает со всеми. Они все его хотят, и они помогут мне. - Я вам вот что скажу. Добро пожаловать! Добро пожаловать и милости просим, король под горой! Несите столы и бочки с пивом, зовите музыкантов, да будет пир! Пока из находящейся неподалёку городской ратуши быстро тащили десяток столов да стульев и ставили на площади большим полукруглом, я отдал ребятам приказ на кхуздуле: «Ни слова про Бильбо или ведьму!». Мне отвели почетное место рядом с бургомистром, которого, как оказалось, на самом деле звали Алвис. Он тут же принялся рассказывать мне, как тяжело живётся жителям, что город обнищал и с каждым годом ситуация только усугубляется. Народ голодает. Дескать, мы, гномы, пожаловали очень даже вовремя. Вот только по тому, как щедро увешаны пальцы мужчины толстыми тяжёлыми кольцами с драгоценными каменьями и как богато был расшит его камзол золотыми нитями, я понял совершенно иное: город-то может и обнищал, а народ голодает, вот только совсем не их бургомистр. А мужчина все продолжал жаловаться. Пиво лилось рекой, люди вокруг пели и танцевали, нас угощали разными яствами, а мне, признаться, все это доставляло только какое-то ужасное раздражение. Я хотел поскорее уйти с этого праздника лицемерия. По тому, как блестели впалые крохотные глазки бургомистра в предвкушении легкой наживы было понятно, что принимают нас здесь отнюдь не по доброте душевной, а исключительно из собственных целей обогатиться. Я, конечно, и не ждал чистосердечия и благородства, но все же ожидал чего-то большего… Но даже не это выводило меня из себя: день приближался к полудню, мы должны были уже давно вернуться в дом Барда, и я боялся, что Бильбо… Нет, буду честен, не Бильбо, а именно эльфийка отправится нас искать. Я не хотел, чтобы Алвис видел ее… Он захочет ее, непременно захочет… Я видел, как он провожал жадными взглядами и куда менее интересных женщин, а иногда и, откровенно говоря, совершенно не симпатичных. А она… Я пока ещё не видел ни одного, кто бы смог увидеть ее и не позариться. Участников отряда в расчёт брать не буду, им я запретил и предупредил, что она великая ведьма, что опасна, моего слова будет достаточно. Но бургомистр захочет, стоит ему только увидеть девчонку. А если сложить воедино все то, что я знаю о ней, складывается довольно непримечательная картина: она была с моим дедом, была с Трандуилом, была с Леголасом… Все трое далеко не последние в своих королевствах, все богаты. Бильбо был для неё ключом к возможности попасть в Эребор. На лицо явный корыстный расчёт. А теперь бургомистр… Что если она не откажет ему? Он, определенно, богат, а у неё сейчас нет ни одного медянника, платья своего и то нет, только браслет на руке. Вдруг она станет его… Я же хотел иного: я ведь тоже король, пусть еще не коронованный по всем правилам моего рода, но я достаточно обеспечен даже сейчас, а буду - богаче, чем кто-либо! Вон, все золото Эребора ждёт меня и будет моим! Раз она так любит богатство и власть, отчего ей не выбрать меня? И уж я позабочусь о том, чтобы у неё не было ни времени, ни сил смотреть на других! У неё будет все, что захочет! А у меня, наконец-то, будет она! Я рисовал вилами по воде эти воздушные замки, все дальше отгоняя несчастное сердце, что плакало и билось в груди птицей в клетке, уговаривая: «все не так, девчонка совсем не такая, не может кто-то столь мягкий, нежный и покорный оказаться настолько корыстным и беспринципно жадным до власти и золота». Но чем больше пива лилось в мой бокал, чем дольше длился праздник, тем дальше я замуровывал собственное сердце. И это случилось: Бильбо пришёл… Я увидел его первым и ещё до того, как он успел заметить меня или кого-то из отряда, подскочил с места и рванулся к нему. - Что ты здесь делаешь? — прошептал я, пытаясь как можно скорее увести Бэггинса подальше от любопытных глаз. - Торин, хвала Эру! Я вас обыскался! Мы переживали! Но что… что здесь происходит? «Мы переживали…» — она переживала тоже. Эта фраза приятно согрела душу, но было не время расслабляться. Я хотел было сказать, чтобы он поскорее уходил, но не успел, прямо перед нами вырос крысаподобный подхалим: - Кажется, нашим многоуважаемым гостям докучают! — прогнусавил он приторным голосом — Стража! - Нет! Он с нами! — я поторопился спасти Бильбо. - О, покорнейше прошу прощения! Что же это мы, правда! — мужчина расплылся в заискивающей улыбке и поклонился — Несите ещё один стул и приборы! Деваться некуда, пришлось идти и представлять хоббита. - Где она? — шепнул я ему на ухо, когда все снова вернулись к празднику. - Дома у Барда, ей все ещё нездоровится, поэтому она осталась. - Нездоровится? — странно, не замечал за ней ничего такого. - Да, она же не просто так сидела безвылазно в комнате девочек. Раны на спине воспалились. Меня больно кольнуло чувство вины… Я вспомнил торчащую рукоять ножа и своё бездействие. - Торин — Бильбо вырвал меня из размышлений — Я обещал ей вернуться, надо предупредить, что все хорошо. Я задумался: если хоббит уйдёт, то непременно привлечёт ненужное внимание. Придётся рассказать, куда он отправился и зачем. А так как я уже договорился о предоставлении нам нового жилья в кредит, засвечивать наше тайное прибежище у лодочника не хотелось, особенно пока я не придумал, куда и как перевезти девчонку подальше от жадных лап бургомистра. Да и вряд ли после сегодняшнего разговора на площади Бард будет рад нам… - Не сейчас… Если она больна, значит сама сюда не пойдёт. А завтра я что-нибудь придумаю. Бильбо, похоже, мой ответ не устроил: - Торин, это неправильно, она ждёт меня. Эта фраза стала последней каплей для моего и без того порядком задетого этой ведьмой чувства собственничества. Конечно она его ждёт, не сложно догадаться зачем именно, в полу-пустом то доме, когда лишние глаза и уши наконец ушли. - Я сказал, ты останешься здесь! — рявкнул я, вручая хоббиту кружку пива. На том и порешили. Праздник продолжался, взломщик, кажется позабыл о своих намерениях и теперь веселился вместе со всеми, а я с удовольствием наблюдал, как лихо отплясывает Фили с какой-то местной девицей. Наслаждался этим зрелищем: давно уже не видел, чтобы племянник так веселился. Омрачало все лишь то, что Кили не разделял задор брата. Он почти вовсе время так и просидел на лавке, я не видел, чтобы он ел или пил, да и в целом выглядел парень откровенно паршиво. Пожалуй, надо завтра вызвать здешнего лекаря, пусть посмотрит, мало ли ведьма и правда с ним что-то сделала, как подозревал Двалин. Стемнело. Вокруг зажглись фонари, не спавший всю ночь я уже порядком выдохся. От усталости выпитое пиво прилично дало в голову, наверное, именно поэтому я и пропустил все на свете. О том, что случилось непоправимое я понял слишком поздно: девчонка мало того что явилась на праздник, так ещё и каким то образом падающий Бильбо умудрился стащить с ее плеч и головы пуховую шаль. Я же увидел все, лишь когда шум гуляния резко стих и по толпе поползли шепотки. Девчонка казалась растерявшийся, но моя хмельная голова сразу же подсказала, что это все искусно разыгранный блеф! Она ж больна, а пришла в одном легком платье и платке. Она сделала это специально, захотела обратить на себя внимание! Я подскочил и бегом направился к ней, как раз когда она забрала шаль и начала пытаться прикрыться обратно. Не знаю, на что я рассчитывал, но все же лелеял надежду, что хватающий за зад очередную служанку бургомистр не заметит мою ведьму. - Что ты здесь забыла?! — я был зол, очень зол. А девчонка все разыгрывала смущение и удивление. - Вы все ушли, не предупредив, Бильбо пошёл вас искать, но так и не вернулся, я испугалась что… К сожалению, дослушать я не смог: за спиной раздался голос Алвиса: - Неужели наши дорогие гости привели с собой одну из своих загадочных женщин! Дайте же мне на неё посмотреть! Мне ничего не оставалось, кроме как обернуться. - О Великие Валар! Если все ваши женщины такие, не удивительно, что вы их так старательно прячете! — я не выдержал и скрежетнул зубами от подкатившей к самому горлу злости, а бургомистр все продолжал свои слащавые речи — Но что же вы стоите, красавица, присоединяйтесь к нашему празднику! Я видел как жадно он смотрит на неё, рассматривая и запоминая каждую деталь, знал, что именно так все и будет. Кажется, я даже мог угадать какие фантазии с ее участием сейчас промелькнут в его мозгу. Как же бесит! Но девчонка была совершенно спокойна, во всяком случае, когда отвечала, голос даже не дрогнул. - Покорнейше благодарю, милорд, но я неважно себя чувствую, мне лучше вернуться. Я всего лишь хотела проверить, все ли в порядке… с друзьями Он не отпустит ее! Сейчас я четко вижу это в его взгляде. А она, демоница, пытаясь прикрыться и отказывая ему с таким почтением сейчас только распаляет пыл охотника, живущий в каждом мужчине. Она делает это специально, уверен! Она не может быть настолько неискушенной, чтобы не понимать, что происходит. Он ведь уже составляет план, как бы прибрать ее к рукам, и следующие его слова лишь подтвердили мои предположения: - И где же вы остановились, милейшая? Неужели, наконец-то я увидел подлинную эмоцию: она замялась. - Я… я… Ситуация принимала опасный оборот, надо брать все в свои руки: - Мы все остановились в доме Барда лодочника — спокойно сказал я, словно в этом не было ни тайны, ни плана — ничего. Я смотрел, как наигранно бургомистр приподнимает свои брови и понимал, что теперь удачно разыграть свою карту мне уже не удастся… - Барда! В этой лачуге?! Как можно, милейшая?! Прошу вас, будьте дорогими гостями нашего города. А через четыре дня мы устроим большой праздник по случаю вашего прибытия! Вот оно! Он диктует свои правила: предоставляет ей покои там, где она будет у него на виду, да ещё и с таким видом, словно это он все устроил, будто все это — его щедрость, а вовсе не оплаченное и задуманное мной ещё до ее прихода. Он устраивает бал, чтобы мы не могли уйти раньше, чтобы у него было больше времени на слежку и наблюдение за ней. Идеальная, хорошо отработанная и расставленная ловушка. Интересно, попадётся ли она? Нет, не так: захочет ли попасться? И по тому, как быстро девчонка поспешила ретироваться в предоставленные покои, даже не спросив моего разрешения, я понял — ЗАХОЧЕТ! Какая же дрянь! Хитрая, лицемерная, лживая сука! Злобный варг в овечьей шкуре! Она все это подстроила, сделала специально! Что, условия в доме Барда были недостаточно хороши, раз даже больной приперлась? Вечер стал для меня безвозвратно испорченным, уже не радовали ни танцы Фили, который кажется даже не заметил, что произошло, ни похабные песенки, которые начал распевать наш порядком перебравший скромняга хоббит. Мысли крутились вокруг этой девчонки… Махал, за что?! Как великий Эру мог одарить такой внешней красотой столь прогнившее смердящее нутро?! А теперь она даже не узнает, что это я хотел создать для всего отряда и для неё более комфортные условия. Что я всего этого добился для нас… Теперь все лавры почета достанутся этому толстому, надутому человечишке! Праздник закончился глубоко за полночь. Я даже не помню, как добрался до своих покоев. Помню что ко мне приставала какая-то служивая девка, предлагая себя, как дрянной купец предлагает залежавшийся на прилавке товар. Я даже подумывал было согласиться: почему бы не поразвлечься? Эльфийке же можно, чем я хуже? Но потом вспомнил, каким шоком для меня было известие о беременности Агот, и передумал. Я король, и вести себя должен соответствующе! Бабу выгнал. Пожалел очень быстро. Ведьма приснилась мне ночью. На этот раз она опустилась передо мной на колени, глядя своими шикарными бесстыжими медными глазами прямо в мои. Расстегнула и спустила брюки а потом начала ласкать своими руками и ртом так, что я думал, с ума сойду от нахлынувшего удовольствия. Ещё бы, столько членов пропустила, опыта небось набралась… но в тот момент мне было плевать на это. Я был уже очень близко, практически на грани, когда девка резко прекратила свои ласки, поднялась и сказала: - Я передумала. Тебе нечего дать мне, в отличие от него. За ее спиной словно из тумана соткался силуэт бургомистра, она впилась поцелуем в его отвратительные улыбающиеся губы, буквально повиснув на шее, и парочка, продолжая страстно переплетаться друг с другом, удалилась. Я проснулся весь в поту, с болью внизу живота от неудовлетворенного желания и раскалывающейся с похмелья головой. Вот дрянь, даже во сне от неё нет покоя. Я был ужасно зол, буквально рвал и метал! На улице уже рассветало. Отвратительная, мерзкая мысль забрезжила в моей голове: «А что, если она уже, прямо в эту минуту, развлекается с ним?!». Как бы узнать где она? Пойти и постучать в ее покои? Нет, я слишком зол и слишком пьян. И тут мне в голову пришла гениальная идея! Я отправился к комнате Балина и Двалина и со всей дури начал стучать в дверь. Открыл недовольный младший из братьев. - Торин?! Балрог тебя утащи в бездну мрака! Что случилось в такую рань?! - Труби подъем! Жду всех в столовой на совещание. И ведьму разбуди. — я пропустил ругань и изрядно помятый вид Двалина мимо ушей. Друг смерил меня недовольным взглядом, но спорить, однако, не стал. Я же спустился вниз, растолкал слугу, приказал подать завтрак и уселся ждать. Первым, пришел Балин, за ним Двалин и в ближайшие десять минут подтянулась уже вся компания. Кили выглядел кажется даже хуже, чем вчера: он был ужасно бледный, словно мертвец, и под глазами пролегли темные тени. После собрания я вызову ему лекаря, больше тянуть нельзя! Все собрались, даже бедный зеленоватого цвета Бильбо приковылял, правда выглядел так, словно его сейчас либо стошнит, либо он уснёт прямо с открытыми глазами. Не было только девчонки. Неужели я оказался прав? Конечно, она уже прыгнула ему в постель! Какой же я идиот, вечно пытаюсь оправдать эту тварь, а она прыгает в койку к первому же встречному захудалому градоправи… Пришла! Злость начала отступать, уступая место стремительно разлившемуся в груди облегчению, но ненадолго. Девчонка была в новом зелёном платье. Этот цвет очень шёл ей, если бы не одно но: где она взяла его? Не уверен, что хочу знать ответ на этот вопрос… Я видел, как девчонка с любопытством рассматривает Кили. Что, любуешься плодами своих трудов, дрянь! Она уже хотела было сделать шаг в его сторону, но я не позволил: - Явилась! Садись, раз приперлась вчера. — рыкнул я, наслаждаясь тем, как подскочила ведьма от неожиданности. Она больше никогда не подойдёт к нему, я не позволю! Но сейчас не время думать об этом. Не зря же я всех собрал… - Я собрал вас, чтобы сообщить о дальнейшем плане действий — каждое новое слово отдавалось болезненной пульсацией в голове — Как вы все уже слышали, через четыре дня бургомистр устраивает праздник в нашу честь. Я хочу, чтобы на нем присутствовали все сидящие за этим столом. На следующий день мы отправимся дальше в путь. Стоило только мне договорить, как вмешался Балин: - Торин, я не думаю, что Кили… Я прервал его на полуслове. Нельзя при этой ведьме показывать, насколько хорошо подействовали ее чары! И нельзя показать, что мне нужно ее присутствие на балу чтобы воочию видеть, что никто в это время не будет лезть ей под юбку. Но эти причины озвучивать точно не стоит. Надо срочно придумать что-то вразумительное: - Если я сказал все, значит все! В глазах этих людей мы должны показывать своё единство и сплоченность. Стоит им хоть на секунду усомниться в нас, и вместо союзников мы наживем в их лицах злейших врагов! Гора полна золота, и надо быть дураком, чтобы надеяться, что никто не захочет его у нас отобрать! Все сидели молча, опустив глаза кто в пол, кто на стол, кто вообще спрятав лицо в руках. На меня смотрел только Двалин, очень внимательно, изучающе. Это раздражало. - Я не гном и не часть отряда, мне незачем находиться на празднике — неожиданно подала голос девчонка. - Что ты сказала? — я опешил. В голове словно молотом о наковальню били. Вот оно! Я поймал ее! Она все-таки уже настроила себе планов! - Я сказала, что мне не стоит идти на этот праздник. Я не являюсь частью отряда, о чем все вы не раз старались мне указать, но даже не это главная причина. Моя магия сейчас нестабильна и может в любой момент вырваться из-под контроля. Это слишком опасно. — спокойно ответила она. «Тварь, какая же ты тварь! Смотришь на меня своими бесстыжими глазами и врешь прямо в лицо! Магия у неё нестабильна как же! Лучше признайся, что делаешь это специально, чтобы унизить меня!» - Да как ты смеешь мне перечить?! — я сорвался на крик — Ты сама вчера явилась сюда, а теперь хочешь унизить меня в глазах всего города своим неповиновением?! — да ещё и со всей силы приложил кулаком по столу, так был зол! - Я никого не собираюсь унижать, я лишь сказала, что мое присутствие на празднике небезопасно для окружающих. Я не пойду… Она говорила так спокойно и уверенно, словно мое слово вообще ничего для неё не значило. Волю бургомистра вчера беспрекословно побежала выполнять, а мне показывает, что раз я дать ей ничего не смог, то и слушать меня не надо! Нет уж. Не выйдет! Пришло время поставить эту зарвавшуюся суку на место, пусть узнает, что это не благодетельный бургомистр тут для неё все приготовил, а я! - Проклятая ведьма, здесь я решаю, что безопасно, а что нет! И пока ты живешь под крышей, оплаченной моим кредитом и ешь хлеб, заказанный на мои деньги, не смей даже рот открывать без моего позволения! Воцарилась тишина: все присутствующие бегали взглядами то ко мне, то к девчонке, а она смотрела на меня огромными словно блюдца глазами, сжимая в кулаке кусок ржаной лепешки, что она отломила в начале собрания и, кажется, так ни разу не успела откусить. Я видел, как в ее глазах разгоралось пламя обиды, но она поторопилась закрыть их, пряча от меня, глубоко вдохнула, открыла их снова уже совершенно пустыми и молча зашагала в сторону выхода. - Куда ты собралась?! Я ещё не разрешал тебе уйти! — крикнул я ей вдогонку, но она даже ухом не повела. «Что решила идти снимать стресс излюбленным способом?! Пойдёшь искать очередной член, на котором можно поскакать ради собственной выгоды?!» Я чуть было не рванул за в конец обнаглевшей девчонкой, но Балин схватил меня за руку: - Торин, ты хоть понимаешь, что сказал? Упрёк во взгляде старого друга мгновенно остудил мой пыл. Я оглянулся на окружающих и увидел тот же немой укор почти во всех глазах. Только Двалин довольно хмыкнул. А что я, собственно, такого сказал?! Мысленно ещё раз прокрутил в голове события последних пяти минут, и тут меня осенило! Идиот, какой же я идиот! Только теперь я уловил двойное дно собственной фразы: я что, попрекнул девушку куском хлеба?

***

Все идёт под откос. Она ушла. Я хотел было броситься на ее поиски, не знаю зачем: может смог бы найти в себе силы извиниться, а может просто объяснил бы, что вовсе не то имел ввиду там в столовой. Но она словно испарилась. В комнате своей не появлялась. Я даже хотел отправить Бильбо в дом Барда, вот только в обед к нам пришёл Баин и спросил все ли с ней в порядке: оказывается вчера она написала Сигрид письмо, что навестит их сегодня, но так и не появилась, а девочки начали волноваться. Куда она могла деться? Я приказал Двалину взять Глоина и Бофура да прочесать город, но они вернулись ни с чем. Никто не видел, никто не слышал — ни-че-го. Как сквозь землю провалилась. Я начал переживать: на улице стремительно темнело, поднялся пронзительный ледяной ветер и быстро холодало — погода портилась, похоже надвигалась буря. - Не переживай, все с ней нормально. Такая не пропадёт. — пытался успокоить меня Двалин, пока мы сидели в моих покоях и пропускали по стакану вина. - Ты не понимаешь… - Да уж куда мне… — буркнул гном. Ненадолго воцарилось молчание. - Послушай, Торин, на что ты надеешься? Что на самом деле все было не так и она несчастная, невинная, оклеветанная дева? Да девка хитра как лиса, таких ещё поискать надо. И могущественна настолько, что даже Таркун рядом с ней кажется не больше чем ярмарочным фокусником. Она очаровала твоего деда, свела его с ума, уничтожила брак Гуды и Трора, рассорила наш народ с Лихолесцами и похоже что-то сотворила с Кили. А ты все равно пытаешься ее оправдать! Вбил себе в голову, что обидел ее и места теперь себе не находишь! Да она, поди, сейчас в чьей-то постели нежится, пока ты тут весь извёлся. Говорю тебе, выкинь ты эту девку из головы, пока не поздно! Сколько бы она не выкручивалась, а конец у неё будет один! Слово гнома тверже алмаза! Ты своё слово Гуде дал, и ты его исполнишь, я знаю тебя, иначе нутро тебя сожрет с потрохами. А если рука твоя дрогнет, не переживай, я подставлю свою и добью эту дрянь. Ответить я ничего не успел. Дверь в комнату резко отворилась и внутрь влетел бледный Фили: Кили стало хуже, у него началась лихорадка. Рана на ноге выглядела ужасно, из неё сочилось нечто чёрное, вязкое и пахнущее будто самой смертью. Он метался на постели в бреду и постоянно звал рыжую эльфийку Тауриэль. Бедняга, похоже, вернулся мыслями назад, во времена, когда мы сидели в казематах Трандуила. Я вызвал одного лекаря, другого — все бестолку, они лишь руками разводили: одни говорили про какой-то яд, другие про чёрную магию, прикладывали припарки, пытались сбить жар, но толку не было. Всю ночь вокруг племянника скакали, а ничего не помогало. И тут-то картинка у меня в голове сошлась: чёрная магия! Теперь ведьму искали уже всем отрядом. Найдём ее — спасём Кили! Прочесали почти весь город, но так и не нашли. Неужели она специально прокляла его и сбежала? Решила отомстить мне таким жестоким образом? Бессердечная тварь, лучше бы меня прикончила! За день состояние Кили ещё больше ухудшилось. Он не приходил в себя, постоянно бредил, но теперь жар сменился какой-то отталкивающей, отвратительной холодностью, как у трупа. Словно что-то высасывало из него жизнь, оставляя лишь холодную пустую оболочку. Я боялся. Никогда ещё так не боялся. Неустанно сидел у изголовья кровати и молился Махалу, молился всем Валар, каких знаю, да даже Иллуватару молился — вдруг поможет. Лекари продолжали разводить руками и велели готовиться к худшему. Как же я ненавидел ее в тот момент. Я проклинал самого Эру за то, что создал этого суккуба! Бабушка была права, она и правда как то существо из людских сказок: сводящее с ума мужчин, а затем хладнокровно их убивающее или использующее, как своих рабов. Она сейчас наверняка радуется жизни и наслаждается скорой победой от собственной мести, пока у меня на руках умирает Кили. О Махал, что я скажу Дис? Как посмотрю сестре в глаза? Ну почему, почему я не убил ее тогда сразу после побега? А ведь я даже хотел сохранить ей жизнь! Хотел нарушить собственное слово! Дурак! Даже не помню, как мы пережили эту ночь. Кажется, я и сам бредил так же как Кили. Все чудилось, что я в Эреборе, сижу на троне деда, а в руках у меня Сердце горы. Поэтому, когда неожиданно створки окна разбились вдребезги и внутрь просунулась на редкость уродливая голова орка, я как-то даже не сразу понял, что происходит и вообще где я нахожусь. Пожалуй, меня бы прикончила эта тварь, если бы следом за ним в окно не впорхнула совсем недавно упомянутая Кили рыжая начальница стражи. Надо отдать должное, она сражалась очень достойно, редко встречал женщину, так орудующую кинжалом. Убила орка и ещё двух других, что успели пролезть в разбитое окно. За дверью, в коридоре тоже послышался шум боя, а когда дверь распахнулась, внутрь заглянул сам Трандуилов сын собственной персоной. Вот уж неожиданная встреча. Он на эльфийском отдал Тауриэль какой-то приказ и скрылся в коридоре, а эльфийка хотела было последовать за ним, но в этот момент пронзительно закричал Кили. Я видел как глаза девчонки расширились от ужаса, а потом она начала метаться, видимо не в силах сделать выбор: бежать за принцем или остаться с Кили. И все же, она осталась. Наплевав на приказ, забыв про свой народ. Она осталась с племянником, бросила в изножье кровати кинжалы и подбежала к Кили. Впервые в жизни я зауважал эльфа. Она непонимающим взглядом осматривала его, пока не наткнулась на ногу: - Его ранили орочьей стрелой у вашей заставы, а эльфийка, что бежала с нами — прокляла. — я решил внести ясность. Она удивлённо посмотрела на меня: - Это не проклятье, это моргульский яд! Он попал в кровь со стрелой, я сама слышала, как на допросе Владыки орк рассказал об этом, но надеялась тот наврал. - Этого не может быть! Откуда здесь взяться моргульскому яду?! — я никак не мог поверить. - И все же это так! Где Сириэн? У нас говорят, что она великий целитель, она могла бы помочь! - Ушла… Я видел, как эльфийка что-то быстро соображала, а потом стрелой вылетела из комнаты, чтобы вернуться через пятнадцать долгих минут, держа в руках пучок какой-то травы. Я, признаться, за это время даже отчаялся. - Это королевский лист, он замедлит отравление. Я попытаюсь спасти его. Я не верил своему счастью. Надежда забрезжила в груди. Прошу, Махал, помоги, пусть у неё все получится. Эльфийка разрезала перевязку на ноге Кили, растерла в руках королевский лист и приложила получившуюся массу к ране. От того, как сильно закричал племянник, у меня сжалось сердце. Ресницы стоящего рядом Фили блестели от слез. А эллет все продолжала прижимать руки, повторяя какое-то странное эльфийской заклинание. Я видел, как нежное золотистое свечение расплывается по комнате, исходя от перворождённой. Много слышал о чудесах их целительской магии, но увидеть это впервые, даже не знаю, это не поддаётся описанию. Такое невероятно прекрасное, внушающее благоговейный трепет, аж мурашки пронеслись по всему телу. Когда свечение угасло я увидел, как серость будто немного отступила от Кили. Он перестал кричать и кажется даже пришёл в себя, открыл глаза, уставившись на эльфийку и промолвил: - Тауриэль? - Лежи! - Ты не можешь быть ей. Она далеко. Она очень далеко… безумно далеко от меня. Она гуляет среди звёзд в другом мире. Это всего лишь сон. Она могла бы полюбить меня? И тут мне стало неуютно: я так погряз в собственных мыслях и чувствах, что не заметил происходящего с Кили. Проклятая ведьма, что она вытворяет со мной?! Я хотел было выдохнуть от облегчения, вот только племянник как-то странно резко вздохнул и потерял сознание. Что произошло? Эльфийка схватилась за его руку и стала трясти. Она посмотрела на меня полными страха глазами и прошептала: - Не помогло. Все. Это конец. Я начал было умолять эллет, я обещал ей все что угодно, взамен его жизни, но она лишь качала головой. - Где видели Сириэн в последний раз? Ну же, куда она могла пойти?! — начала кричать эльфийка. - Я не знаю. Она снова убежала, оставив нас с Фили наедине с нашим горем. Хотя бы за одно я хотел сказать рыжей спасибо: сейчас малыш явно не мучился и не страдал, он будто бы просто заснул. Но это длилось недолго. Ближе к полудню агония снова вернулась к нему. Наблюдать за этим было невыносимо, бездействие пожирало меня. Мне казалось, что я медленно схожу с ума. Я был в отчаянии, а когда гномы из отряда начали приходить попрощаться, я кидался на всех словно сорвавшийся с цепи пёс. Гнал всех прочь, никого не подпуская даже близко к нему, к моему Кили. Я настолько обезумел от горя, слушая предсмертные хриплые стоны племянника и вытирая с его лица текущую вместо слез мутную серую жидкость, что даже не заметил, как все лекари резко расступились, я лишь обернулся, а у кровати стояла она. Спокойная и отрешенная, словно каменная, как и всегда. Пришла порадоваться моему горю? - Я пришла помочь твоему сыну… — ведьма выставила вперёд руки и сделала шаг назад, словно боялась меня как какого-то монстра, хотя единственный монстр здесь это она. Сыну? - Вон! — волком взвыл я, хотел было кинуться на неё, но меня неожиданно скрутили с обеих сторон Фили и Двалин. - Он умирает, Торин! Хуже она сделать уже не может! — донеслось до моего воспалённого сознания шипение друга. Я упирался как мог, они не заберут его у меня, нет! Я не отойду от Кили ни на шаг, я буду с ним до конца! Но двое против одного — заведомо проигрышная битва. Меня буквально вынесли в коридор, а потом Фили со всей силы схватил меня за грудки и вбил в стену коридора: - Тауриэль верит ведьме! А я верю Тауриэль! Уходи, или не мешай! Мое место рядом с братом, а ты забираешь у меня возможно последние его минуты! — злое шипение Фили отрезвило меня. Никогда ещё племянник не смотрел на меня таким взглядом. Я перестал упираться, отпустил руки Фили и постарался успокоиться. - Я пойду с тобой. - Нет! — тут же выпалил парень. - Я обещаю вести себя спокойно. Фили смерил меня злым взглядом и развернулся в сторону двери. Я и не заметил, когда он успел так вырасти и возмужать… Когда мы вошли, обе эльфийки обернулись на скрип двери. Они стояли по разные стороны от кровати и о чем-то беседовали. Бильбо так и продолжал сидеть в ногах Кили. - Мы не будем мешать, прошу, продолжайте! — ответил Фили на вопросительный взгляд рыжей воительницы. - Хорошо, тогда давай попробуем вместе! — отдала указания ведьма, кладя руки поверх рук Тауриэль, что та осторожно держала на ране Кили. - Menno o nin na hon i eliad annen annin, hon leitho o ngurth.* — зашептали они в унисон. Девушки держали свои руки крепко прижимая к Кили с обеих сторон и раз за разом повторяли заклинание. Комнату наполнило мягкое ровное свечение, исходящее от тела Тауриэль. Свет же, исходящий от Сириэн был подобен слабому мерцанию, но с каждым новым словом становился все сильнее и ярче. Они повторили несколько раз, а затем я увидел, как рыжая испуганно озирается. Неужели не помогает?! - Ничего не выходит! - Продолжай! — настаивала ведьма и девушки снова в унисон зашептали. - Menno o nin na hon i eliad annen annin, hon leitho o ngurth. Свет, струящийся от ведьмы, все ярче заполнял комнату, его было так много, что он начал больно слепить глаза, затмевая собой мерцание свечей и даже сияние Тауриэль. Но я все смотрел, смотрел и не мог оторваться. Они повторяли слова вновь и вновь, все громче повышая голос, переходя с тихого шепота почти на крик. Казалось, все получается, но вдруг Тауриэль вздрогнула, ее свечение резко угасло, а глаза закатились и девушка начала оседать вниз, пойманная у самого пола вовремя подбежавшим Фили. - Нет! — кажется мы с ведьмой закричали одновременно. Я увидел растерянность в глазах девчонки и какой-то странный испуг, а волна осознания накрыла меня. Это конец. Я чуть волком не завыл от ужаса, но вдруг увидел, как Сириэн упрямо сжала губы, закрыла глаза, будто собираясь с силами, а когда открыла их, я увидел тот взгляд, что много лет назад покорил мое сердце, всю ту боль, что скрывалась в них, сейчас не прикрытая маской холодности, отрешенности и контроля. И она запела. Медленно гаснет свеча на столе Красным цветком отражаясь в окне Красным цветком пламя тихо умрет Но перед этим мне песню споет Тысяча писем и тысяча слов Столько же сердцу мучительных снов Столько же мыслей в ночной тишине Бусинок слез в безнадежной мольбе Снова возьму в руки стопку листов Чай с голубикой давно уж готов Чай с голубикой так пахнет тобой И тогда я тебя вижу порой Ты без ума влюблена в корабли Волны морские роднее земли Волны морские манили к себе Так в их объятиях теперь ты на дне Я все еще жду тебя Глаз с волн морских не отводя Ты мне когда-то сказала любя Что не покинешь меня Что я могу всем Валар отдать? Только чтобы снова тебя обнять Как оказаться мне в мире том? Смогу ли согреть я теплом тебя на дне морском? Ты не представишь, какой была злой Когда вернулась в дворец наш пустой Когда вернулась, а след ваш простыл Оставили мне только груды могил С тех самых пор больше не прихожу Но в каждой тени силуэт твой ищу Только вот тени боятся меня Ведь самая страшная тень это я** Никогда раньше не слышал ничего более прекрасного. Я, конечно, знал, что в искусстве сложения песен эльфам нет равных, но не только песня, а то как именно Сириэн пела ее, заставляло сердце замирать. Столько боли было в ее голосе, столько муки и мольбы. О ком она пела? О женщине? Может о матери, или сестре? Вдруг у неё была сестра? А может это вовсе и не ее песня, а какое-то особое, древнее волшебство перворождённых? Как бы мне хотелось узнать ответы на все эти вопросы. Я видел, как слёзы текли из глаз эллет, как с каждым новым куплетом ее свечение разгорается все ярче, греет подобно солнцу, но не обжигает. Такая светлая и сильная магия. Гуда, наверно, ошиблась в своих подозрениях. Не по силам коварству и тьме создать нечто настолько чистое и прекрасное, как это свечение. Не может нести в себе такой свет замаранная бесчестьем душа. Она — божество, величайшее чудо, непорочное, удивительное. Как мог я так обмануться?! Как же я перед ней виноват!