Я - Торин II Дубощит

Я думал, что жизнь моя — череда боли и потерь. Так бывает, знаете, просто родился под несчастливой звездой. В конце-то концов, не всем же быть счастливчиками. Весть о смерти отца стала ударом для меня. Не смотря на то, что я потерял его уже очень давно, внутри, где-то очень глубоко, во мне все же жила надежда, что он жив, здоров и счастлив… Пусть не рядом со мной и нашим народом, но я хотел верить, что он смог найти себе иное пристанище, то, что сможет назвать домом. В конце-концов, никто не видел наверняка, чтобы он умер… А теперь я сидел и понимал, каким же все-таки я был глупцом. Слова Таркуна растоптали эту надежду в прах… - Как? — вот единственный вопрос, который я смог найти силы из себя выдавить. - Он был пленником некроманта все это время. И когда я явился, дабы изобличить, кто же скрывается под маской тьмы, зло использовало Траина, как приманку. Я пытался спасти его, но они дали ему Болиголов… К сожалению, я был бессилен. Мне очень жаль, Торин. - Но зачем все это? — никак не мог понять логики я. - Не знаю… Возможно, он поступил так с твоим отцом из мести, заодно хотел продемонстрировать силу… А может, наоборот, отвести взгляд, словно просто еще не достаточно силен, чтобы явить миру свое истинное обличие. Кажется мне, что за этой завесой тьмы скрывается вовсе не заигравшийся с черной магией человеческий колдун. Я боюсь, как бы там не пряталось нечто иное, куда как более могущественное… — нахмурившись, ответил мне маг. Я призадумался. В словах волшебника, безусловно, был определенный смысл, вот только все равно картинка никак не хотела сходиться у меня в голове. До тех пор, пока отвратительное предположение не посетило мой более чем утомленный разум. Ну как предположение, я просто попробовал поставить себя на место некроманта, как бы отвратительно и глупо это ни звучало: - Если бы я был в меньшинстве, в окружении врагов… Я бы, пожалуй, нанес удар сразу, когда никто не будет ждать его от меня. Тогда он бы стал наиболее сокрушительным… Но ждать… Я бы сидел затаившись только в одном случае, если бы ожидал подмогу… Глаза мага обеспокоено блеснули. Он окинул меня тяжелым взглядом, пробубнил себе под нос что-то нечленораздельное, поднялся и начал расхаживать перед глазами, явно погрузившись в какие-то свои думы. Вот и все. Если я прав, и темная сила действительно ждет подкрепления, боюсь, все Средиземье накроет страшная, сокрушительная война. Я был удивительно сосредоточен, учитывая обстоятельства… Вот только, как бы я ни старался и дальше держать чувства под контролем разума, думать о тысячах, сотнях тысяч чужих жизней, ставить их превыше себя и своих чувств, я долго не смог. Отвратительная чернота, исходящая от врат Кхазад-Дума, вместе с тягостным ожиданием все равно добились того, что вся концентрация меня в конечном итоге покинула. Боль от потери неумолимо пробилась вперёд. Страшный конец был запланирован тьмой для моего деда в Дол-Гулдуре. Вот только в тот раз некроманту помешали, нагло выкрав пленника из-под самого носа, вмешалась эльфийка, но тьма не сдалась, она решила сполна насладиться местью, заменив отца сыном… Если бы я только знал, что он все это время был там… Я уставился в открытые врата Мории, и казалось, что в их чёрной бездне отражается моя собственная душа. Разве может быть хуже? Ужасный грохот, донесшийся из темноты стал мне ответом. Может… Я ясно понял это, когда увидел ее… - Закройте ворота! Немедленно! — кричал Глорфиндель, но я не мог пошевелиться, лишь стоял и смотрел на сжатое в его руках обнаженное тело. Там, во мраке Мории, отсветы факелов сыграли со мной злую шутку. Я думал, что все плохо, когда увидел посеревшую кожу Сириэн да черные раны, но сейчас, при свете звезд, видя ее полностью обнаженной от того, что вся одежда попросту прогорела в пламени Балрога, я осознал: нет, все не плохо… Все тлетворно безнадежно. С головы до ног Сириэн была покрыта множественными синяками и ссадинами, явно новыми, ибо их не было, когда я видел ее в последний раз. Я видел мелкие царапины, которые, вопреки ожиданию, не кровоточили. Словно вся ее кровь загустела настолько, что еле по венам бежит, не то чтобы из раны струиться. На ногах и руках виднелись красные рубцы шрамов от проведенного несколькими неделями ранее экзорцизма, но это все было такой мелочью по сравнению с длинными почерневшими тонкими порезами, пересекавшими по диагонали бок девушки и спускающимися на живот. Кожа вокруг ран почернела, истончаясь и распространяя по всему телу холодный мертвенно-серый оттенок. Отчетливо проступавшие от нежной груди к ключицам вереницы вен казались такими же темными, как и сама рана. Я был так шокирован, что даже не заметил, когда успели захлопнуть ворота. Мой взгляд был прикован к ней до тех пор, пока я не увидел, что грудь ее не вздымается от дыхания. Вот тогда наступила паника. Глорфиндель, не теряя времени, спрыгнул с коня практически на скаку, падая на колени. Таркун бросился к нему на подмогу, однако эльф отказался выпускать из рук Сириэн, бережно прижимая ее к себе и укачивая, подобно матери, пытающейся продлить сон своего ребенка. Он знал ее раньше, в этом не может быть сомнений. Его выдавали полные вины и горя глаза. Эльф что-то шептал на синдарине, но за шумом собственного сердца в ушах я не смог разобрать ни слова. Однако, вскоре это и не понадобилось: прекратив свое бесполезное бормотание, остроухий запел: Тот, кто погас, будет ярче светить, Чем все звезды, освещающие небо ночью. Из пустоты без твоей красоты Не родится свободолюбивая птица. Лети над землёй, Словно орёл, словно орёл. Свети над землёй, Словно огонь, словно огонь. Тот, кто терял, будет снова любить - За рассветом, близится вечное лето. Ночь до зари, ты в душе береги свою птицу, Не дай ей разбиться. Лети над землёй, Словно орёл, словно орёл. Свети над землёй, Словно огонь, словно огонь.* Я молился… Впервые в своей жизни молился, чтобы эльф… преуспел… Но как и многие прочие до нее, эта моя молитва услышана не была. Песня закончилась, но даже когда последнее эхо утонуло меж сводами гор, ничего не произошло. Сириэн была все также бездвижна и бездыханна. Она не может умереть… Не имеет права умирать! - Это не помогает, Глорфиндель… — тихо заговорил волшебник, стягивая с плеч свою мантию и расстилая ее на земле — Положи Сириэн, давай я попробую. Губы златовласого нолдор скривились, а руки, держащие девушку, ухватились так, что я невольно напрягся, готовый в любой момент забрать у него эльфийку чего бы мне это ни стоило: уж очень он мне напомнил обезумевшего от чар проклятья Двалина. Лишь сейчас я заметил, что убийца балрога держит Сириэн, прикасаясь кожа к коже. Я уже было выдохнул поглубже, готовясь броситься к деве, однако, рвано выдохнув, Глорфиндель разжал объятия, осторожно укладывая эллет на мантию. Стоило эльфу убрать от Сириэн свои до отвратительности идеальные руки, Таркун не стал терять ни минуты, забубнив очередные сливающиеся в одно невнятное бормотание слова. И я бубнил вместе с ним, только на этот раз снова молитвы, когда услышал позади голос Фили: - Это… Это так похоже на ранение Кили в Озерном городе… - Это Моргульский яд. — подтвердил я слова племянника, тут же приковывая взгляды всех присутствующих к себе — Ангмарец ранил ее у Восточных Врат… На мгновение наступила тишина, и первым очнулся Глорфиндель: - И вы ничего не сделали?! - Она никому ничего не сказала! Мы не знали, что она ранена! — попытался отбиться я, но из-за чувства вины мои слова были больше похожи на жалкое оправдание. - Как можно не заметить такое?! Как можно не увидеть столько боли?! — закричал золотоволосый эльф, вскакивая. «Вот тебе и светлейшая феечка…» — подумал я, видя как герой десятков легенд и сказаний вмиг теряет всю блаженность своего лика под натиском злобы и ненависти. И, надо сказать, его чувства были взаимны: он мне тоже по душе не пришелся. Не знаю почему: от того ли, что именно он вытащил Сириэн из мрака, а не я, или может потому, что он позволил себе прикасаться к ее обнаженному телу, но, Махал, как же мне, в добавлении к уже зародившейся неприязни, захотелось съездить по этой до приторности и тошноты правильной физиономии. Да и вообще: какое он право имеет так со мной разговаривать?! - И что бы они могли сделать? Припарку?! — неожиданно вмешалась в разгорающийся спор Тауриэль, останавливая мой уже сжавшийся на эфесе меча кулак. Вот только, неожиданно, эльфийка словно смутилась. Она покорно склонила голову и более спокойно продолжила — Мы с Сириэн вдвоем еле побороли эту заразу в крови Кили… Что за демонщина здесь происходит?! Неужто она так стелется перед этим эльфом? Но как же Кили?! Я бросил обеспокоенный взгляд на племянника, но тот выглядел так, словно все в норме. А между тем разговор неожиданно повернул совсем в другое русло, и продолжил его Оин… - Нет… — сказал наш лекарь — Это не похоже на действие моргульского яда… Все мысли о желанном мордобое словно смело из моей головы порывом ветра. Что кхузд имеет ввиду? Благо, ответа на мой так и не высказанный вопрос ждать долго не пришлось: - То есть, без сомнения, это он. Но есть что-то еще… Посмотрите, она не дышит… — продолжил развивать свои предположения Оин — Но при этом и не мертва… Будто время замерло в ее теле, и больше не властно над ней. Это… Мы были так сосредоточенны и увлечены словами лекаря, что напрочь забыли обо всем. А зря, ведь совершенно неожиданно, застав всех нас в расплох, за нашими не прикрытыми спинами раздались хлопки одиноких аплодисментов, а вслед за ними последовало громкое «Браво!». Все резко обернулись, даже Таркун перестал нашептывать свои заговоры. Я уловил краем глаза, как маг спешно поднялся. Плавно, медленно и тягуче из тьмы небольшой пещеры, образовавшейся в результате стыков двух сводов горного хребта выплыла темная тень, быстро приобретая черты высокого, закованного в черные доспехи мужчины. Голову его украшал закрытый со всех сторон шлем, навершие которого было увенчано множеством черных пик, наподобие короны. В самом шлеме присутствовали лишь прорези, через которые виднелись красные глаза, да длинные щели от носа до подбородка. Весь облик был настолько темен и полон острых линий, что я даже не сразу понял, что где-то уже видел это существо… Оно словно сошло к нам со страниц одной из прочитанных мною еще в детстве древних книг… - А я все гадал, отчего же столь долго сдерживавшая тьму моего проклятья Сириэн вдруг так зачастила с жатвой. Теперь же не вижу ничего удивительного, в такой-то компании… — хмыкнуло существо и принялось слащаво перечислять, словно бы получая удовольствие от каждого уничижительного слова — Кучка фанатичных гномов, Король без горы, Шарлатан Серый, Начальница стражи, предавшая своего Владыку и… светлейший витязь… Бросивший свою невесту за день до свадьбы… Мысли в моей голове лихорадочно закружились. Я даже пропустил мимо ушей предназначенную для меня колкость, концентрируясь на последних словах. Глорфиндель! Так вот кто был тем самым женихом Сириэн! И он бросил ее! Ненависть к эльфу поднялась в моей груди с новой силой. - Ты… — исказилось гневом лицо Глорфинделя, словно оно отражало мои чувства, вот только смотрел он не на меня… - Я… — оскалившись в злобной ухмылке, сладко растягивая слово, вторила ему темная тварь. Светлейший… Хотя какой он после того, что мы узнали светлейший?! Глорфиндель ступил было шаг в сторону нашего неожиданного гостя, но был остановлен выставившим перед ним свой посох волшебником. - Саурон… Зачем пожаловал? — вышел вперёд маг, жестом приказывая, отступить нам ближе к Сириэн. И я сделал это с огромной охотой, становясь как можно ближе к девушке и закрывая ее собой. Так вот он, тот кто виновен во всех постигших ее несчастьях. Тот, кто скрывался под именем некроманта все это время, да так искусно, что находился практически у нас под носом, оставаясь при этом не узнанным… Я скорее умру, чем отдам ее ему! - А ты еще не понял? — насмехался злобный майар — Я пришел наконец-то забрать свою невесту. И, в качестве благодарности за ваши… Хммм… заслуги… Даже готов оставить вас в живых. Пока что… - И о каких заслугах идет речь, позволь мне спросить? — Как ни в чем не бывало спросил Таркун, а у меня в душе словно черная бездна разверзлась: я то прекрасно понял, на какие такие заслуги намекает отродье тьмы. - Ну как же… Собравшиеся здесь наугрим так старательно пытались изжить желанную деву со свету… И так преуспели… Признаюсь, я впечатлен, правда! Момент с экзорцизмом был особенно хорош… — в этот момент Саурон замолчал, а потом повернулся и подмигнул мне. Мразь… — Даже я не справился бы лучше… Это было выше моих сил. - Ты не получишь ее! — закричал я, обнажая свой меч, готовый до последней капли крови защищать ту, что так беззащитно лежала у меня за спиной. Парни последовали моему примеру, с лязгом металла вытаскивая оружие, однако темнейший оставался неподвижным и совершенно спокойным. Казалось, в его красных глазах плясало веселье, словно все это, хорошо спланированная игра. Словно у него есть цель… и план… И мы действуем как раз так, как ему нужно… - Еще как получу… Время Сириэн на исходе, это видно по ее глазам. А наличие вокруг таких «друзей»… — последнее слово он выделил особенно слащавым голосом, обводя всех нас взглядом, а у меня в голове всплыло воспоминание о том, как время от времени мне казалось, что ее глаза становятся темнее. Я сразу же вспомнил ее портрет в Авен Арман и полные светлого меда глаза. А затем, как при встрече, впервые заглянув в прекрасные омуты, увидел там янтарь… Я корил художника за то, что он ошибся с цветом… Так значит, он не ошибся… Очередные полные яда слова Саурона не дали мне додумать, вырывая из пучины мыслей в жестокую действительность — Только ускорит ее падение. Мы связаны с девой, и, я не смог сдержать искушения, дабы не заглянуть в ее будущее. Три года. Максимум. И она сама придет ко мне. Однако, я не хочу ждать, и собираюсь забрать ее сейчас. - Этому не бывать! — прорычал я, плотнее сжимая рукоять меча руками. Я не отдам Сириэн! И кажется, именно в этот момент я допустил ошибку… Моя ярость, боль, мои глаза… Они выдали меня. Саурону хватило пары секунд созерцания, чтобы все кусочки рисунка собрались воедино. Его лицо исказила плотоядная улыбка: - Оооо… Какая драма… Еще один влюбленный в мою невесту гномий король… Ты повторяешься, Торин, внук Трора… И ты не получишь ее, также, как не получил и твой дед. Но, знаешь, медленно сводить его с ума, подталкивая на путь тьмы, было так сладко. Может повторим и эту часть представления? Ярость ослепила меня настолько, что я рванулся вперёд, готовый раз и навсегда покончить со всем этим! Честный бой: я и он! - Ты не получишь девушку! — вклинился в разговор Таркун, прерывая мой зрительный контакт с этим исчадием тьмы, удерживая меня одной рукой, а второй попутно выставляя вперёд посох, навершие которого засветилось нежным белым сиянием — Уходи прочь, или будешь изгнан… Громкий смех Саурона, эхом отдающийся от склонов горы, наполнил все пространство вокруг и прервался также резко, как и начался. - Не в твоей власти изгнать меня, маг, и ты прекрасно это знаешь! В своем невежестве ты даже не смог заметить древнюю магию Айнур, что сковала тело лежащей позади тебя девушки. Но, коли я сегодня пребываю в благостном настроении, так и быть, просвещу тебя. — Майар взмахом руки наколдовал себе высокий трон, спинка которого состояла из скованных между собой сотен мечей, сломанных, затертых и потемневших от времени. Чинно усевшись, с видом абсолютного превосходства, он продолжил — Видишь ли, сбегая из мрака Мории с моей невестой на руках, Глорфиндель, уж не знаю, случайно ли… — Саурон снова оскалился в довольной улыбке — Прикрылся ей, словно щитом от заклятья, пущенного разгневанным Балрогом. Заклятия?! Так Сириэн действительно жива… А называвшийся некромантом, все продолжал источать яд. Взор его обратился к Глорфинделю: - Каково это, нолдор, нанести ей столь сокрушительный удар снова? А вы? — Саурон вновь обвел взглядом всех нас — Каково Вам спокойно проживать свои жизни, зная, что по счету за вас платит женщина…? Впрочем, не важно… Я прибыл сюда, будучи уверенным, что моргульский яд уже выпьет все соки из сосуда ее хроа… Чтобы не позволить Сириэн скрыться под покровом древней магии гномьего царства. Но, вот незадача, Балрог, безусловно, случайно, погрузил ее тело в безвременье, останавливая биение сердца, а вместе с ним и ток яда по ее венам. Гнев, терзавший меня все это время, резко улегся, уступая свое место сначала пониманию, а затем леденящему в жилах кровь ужасу: вот что она делала! Вот почему старалась держать дистанцию, почему так поступила со мной в Мории… Она хотела остаться во мраке. Знала больше меня! Больше всех нас! Нашла способ ускользнуть от собственной судьбы, обрекая себя на вечное скитание во тьме, отказываясь от света, чтобы он не погас для всего Средиземья… Если бы только я знал раньше… - И… Раз уж так сложились обстоятельства… Я, так и быть, повторю свое предложение: отдайте мне девушку, и останетесь живы… — Тем временем продолжал говорить Саурон. «А он любит поболтать…» — отметил я для себя — «Или продолжает играть в какую-то неведомую нам игру.». Вот только плевать мне и на Темнейшего, с его пристрастиями к болтовне, и на все задуманные им игры. Никогда! Никогда не отдам я ему Сириэн по доброй воле! - Никогда! — пронзив майар полным ненависти взглядом, вторил моим мыслям Златовласый эльф. - Ну что ж, не хотите по-хорошему, тогда давайте сыграем по-плохому. Заклятие, которым Балрог одарил нашу красавицу, очень легко можно обратить вспять… Вот только, моргульский яд так глубоко пустил в нее свои корни, что оставшиеся жалкие часы своей жизни Сириэн проведет в самой страшной агонии, какую только можно себе представить… И, раз уж сейчас ее охраняют столь преданные »друзья», я, исключительно по доброте душевной, готов предоставить Вам выбор: вы отдаете эллет мне и ее конец будет легким… Или я снимаю чары, и оставшиеся ей часы вы принимаете бесполезные попытки излечить девушку, вдоволь наслаждаясь ее криками и болью напоследок… Я дам вам десять минут на размышление, однако, чтобы не быть голословным… Резкий взмах рукой, и Саурон исчез также неожиданно, как и появился, прихватив с собой свой гребаный трон из мечей — вот же позер! — оставляя нас думать над «предложением». И мы бы подумали, вот только судорожный вдох за спиной заставил меня развернуться. Сириэн… Она разве что вздохнуть и успела, а затем боль похоже настигла ее со всей яростью, выгибая спину девушки дугой словно от судороги. С губ эллет сорвался крик, а затем она принялась скрести по груди руками, оставляя темные полосы от ногтей, словно хотела сорвать с себя кожу. Я бросился к ней, но проклятущий златовласка опередил меня. Он схватил Сириэн на руки, сжимая в объятиях, не позволяя навредить себе еще больше. Таркун на пару с Тауриэль принялись бормотать свои целительские напевы и когда крик желанной девы затих, я уже было понадеялся: вдруг помогло — но судьба, как и всегда, была жестока. Сириэн приоткрыла затуманенные болью глаза. На мгновение взгляд ее прояснился и сфокусировался на Глорфинделе. - Нет… Не смей очернять его облик… — прохрипела она, а затем все началось с новой силой, и даже хуже. Девушка вырывалась с новой силой и все кричала, кричала, кричала… Таркун продолжал шептать свои заговоры, Тауриэль вторила ему что-то на синдарине, но толку не было. Я метался вокруг Сириэн словно волк, угодивший в капкан: не в силах ни отойти, ни помочь. Должно же быть хоть что-то! - Нужно что-то делать! Мы должны что-то сделать! — заорал я, не в силах больше смотреть на ее страдания. Махал всемогущий, помоги! - Да! — неожиданно громко и уверенно согласился со мной Бильбо — Мы должны отпустить ее… Что?! Нет! Я не это имел ввиду! А тем временем какофония звуков прервалась, оставляя только пронзительные крики жертвы черного яда. - Ты, должно быть, лишился рассудка! — взревел Таркун так, что его голос эхом пронесся по всему ущелью. - Посмотрите на нее! Она умирает! Как вы можете наблюдать за ее болью?! Разве она не достаточно страдала?! - вопил хоббит, активно жестикулируя руками — Вы же видите, что Вашей магии не достаточно! Отпустите… А ведь в чем-то он прав… - Ты не знаешь, о чем говоришь! — выпалил Глорфиндель — Ее падение стократ усилит мощь врага! Мы должны что-то придумать! - А если нет?! Если ничего нельзя сделать?! Она страдает! — хоббит обвел всех нас затравленным взглядом, с трудом удерживая руки, чтобы не заткнуть ими уши. - Она справится! Всегда справлялась… — ответил Таркун, задумчиво глядя на взломщика — Впереди темные времена и вскоре нам всем придется делать выбор между тем, что правильно, и тем, что легко. Ты сейчас выбираешь легкий путь, Бильбо… Сириэн не выбрала бы его! - Да как вы можете?! Откуда вы знаете, что бы она выбрала?! Разве это жизнь?! То, что у нее есть… - не желал отступаться взломщик, однако, в своем стремлении оказался одинок. И тут он сделал то, чего я никак не ожидал: повернулся ко мне, глядя в глаза, и добавил — Пожалуйста… Торин, хотя бы ты… Я знал, о чем он меня просит… Если я поддержу его, отряд, скорее всего, последует моему примеру, и тогда нас будет большинство… Но достаточно ли мнения большинства для волшебника? Я смотрел на мечущуюся в агонии Сириэн и понимал, что это ведь и правда не жизнь, то что у нее есть… И смотреть на мучения любимой, понимая, что у нее нет надежды и мы только зря продлеваем ее страдания. Пожалуй, это было одно из самых страшных и самых сложных решений за мою текущую жизнь. Проклятье, да даже на поход к Одинокой горе было легче решиться. И все же, Сириэн заслужила если не покой, то хотя бы отсутствие боли… Но не так… Мы не отдадим ее тело некроманту, мало ли что он задумал сделать. А Сириэн, она такая хрупкая…. Достаточно ведь одного рывка, чтобы сломать ей шею… Чтобы подарить быструю смерть. Я принял решение… - Я согласен… — тяжело вздохнув, согласился я — Девушку надо отпустить… — я еще хотел добавит «Но не отдавать ее ему. Он обманет. Мы должны закончить все сами…», но резкий хлопок оборвал меня на полу-слове. - Ваше время истекло… — ядовито протянул довольный голос вновь возникшего из ниоткуда Саурона — И каким же будет ответ? Воцарилось тягостное молчание. Новый крик Сириэн оглушительно пронесся по ущелью, словно появление злобного майар еще больше усилило агонию девушки, и вскоре затих, переходя на тихие хрипы. Я видел, как Глорфиндель отпустил девушку, поднимаясь и выхватывая меч, и в этот момент Сириэн снова принялась царапать собственную грудь, словно желала добраться до сердца и вырвать его. А Таркун все молчал. Я ожидал его ответа, как осужденный на смерть через повешение ожидает своего приговора, но старик продолжал тянуть время. В конце концов мое терпение лопнуло. Я не имел права дать ответ вместо него, да и, признаюсь, вряд ли моего ответа было бы достаточно, но сейчас я мог хотя бы немного облегчить агонию Сириэн, ведь сейчас она сама причиняет себе вред и боль. Воспользовавшись тем, что внимание всех присутствующих сосредоточено на сильнейших, я залез в рюкзак, лежащий рядом, и вытащил из него перчатки. Хвала Махалу, как же хорошо, что я все же не стал откладывать и таки купил их! Спешно натянув одежду на руки, я опустился перед девушкой на колени, зажимая ей руки и не позволяя калечить саму себя дальше. Затем я сделал то, что хотел еще в самом начале, как только Глорфиндель вынес эллет из мрака Мории — я укрыл ее нагое тело краями мантии, заворачивая словно бы в кокон. Мы все лицезрели то, что не должен видеть никто, кроме мужа. Это не правильно. И даже если Сириэн осталось не так долго в нашем мире, все же, я не позволю никому смотреть на нее, не позволю бесчестить столь нагло под таким удобным предлогом. И еще, если это последние минуты, плевать мне на все, я хочу провести их с ней рядом. Разделить ее боль хотя бы так. Как только все сокровенное было прикрыто, я осторожно приподнял деву, перекладывая к себе на колени, крепко прижимая и вдыхая так и не изменившийся вопреки блуждающему по телу яду запах цветов и меда, что сильнее всего исходил от волос эльфийки. Такая красивая, даже в этих предсмертных муках. Такая чистая, вопреки текущей в венах черной крови, да темному шлейфу проклятья. Такая идеальная. Такая легкая. И такая беззащитная. В голове даже мелькнула мысль воспользоваться случаем, и пока никто не смотрит сломать ей шею, лишь бы избавить от мучений. Я… Наверное, я мог бы сделать это ради нее. Найти в себе силы. Во всяком случае, окажись я на ее месте, я бы выбрал такой путь: быструю безболезненную смерть, нежели эта агония… Вот только, я не имею права принять это решение. Если бы она попросила, хоть словом или жестом дала понять, что на этот раз я понимаю все правильно и она хочет того же, я клянусь, я бы сделал! Но, что если я ошибаюсь? Вдруг Таркун что-то знает, вдруг у него есть план и еще не все потеряно? Нет, я не могу принять это решение самостоятельно. Поэтому я продолжал держать в руках измученную, страдающую девушку, уткнувшись ей в макушку, и принялся тихонько напевать песню, что пришла в голову давно, но окончательно сформировалась в уме совершенно недавно: Я помню, как открыл глаза И встретил в них тебя Как первый луч, как тихий звон Как первая гроза Ты словно в небесах заря Ты — полная луна Я помню лишь твои глаза А дальше пустота Сотни ночных дорог Напомнят мне тебя Я в них терял свою любовь И заново встречал Лишь дай мне посмотреть в последний раз В твои глаза Я потерял дорогу к ним Я потерял себя И шепот тьмы, как эшафот Уносит тебя вдаль «Прошу, прости, моя любовь!» — Тебе я вслед кричал Я научусь тебя любить Мне без тебя не жить Твой голос — мой ориентир Я сам себя казнил** Я пел ей, впервые, и так молил, чтобы этот первый раз не стал еще и единственным. А Сириэн словно почувствовала все то, что я хотел рассказать ей этой песней: обмякла в моих руках, затихла и слушала. Даже кричать перестала. Уж не знаю была ли она в сознании, и смогла ли понять… Я был так погружен в свои чувства, так остро ощущал это неожиданное блаженное единение с эллет, словно пир во время чумы, что напрочь отгородился от окружающего мира. Очнулся лишь когда допел, и сразу услышал полный ярости голос Саурона: - Она моя! Единственного взгляда хватило, чтобы понять, что со временем в могуществе ей едва ли найдутся равные! Красивая… Сильная… Будто рожденная для меня, она будет воистину прекрасной королевой тьмы… А вы сговорились, чтобы отнять ее! Скажи спасибо, что тебя отослали, а не прикончили. Но если ты еще хоть раз посмеешь протянуть к ней свои блаженные ручонки — я оторву их, а заодно позабочусь, чтобы смерть твоя была мучительно долгой и полной сладостных пыток. Твои крики станут усладой для моих ушей. Оооо, никогда бы не подумал, но про «блаженные ручонки» я был совершенно согласен с темнейшим. Однако, на этих словах Саурона терпению гондолинского рыцаря пришел конец. Наконец-то. Хоть увидеть истинное обличие этой до рвотных позывов идеальной феечки. Выхватив свой меч Глорфиндель бросился на врага, буквально сшибая с ног вставшего было на его пути волшебника, но и некромант оказался не так прост. Две яркие вспышки озарили пространство вокруг — непроглядно черная и ослепительно белая — буквально вгрызаясь друг в друга в месте соприкосновения. Раскаты грохота сотрясали ущелье, отчего высоко в горах даже случился оползень. Этот странный, бесконтактный бой между темной и светлой магией длился несколько минут, пока оскалившийся Темный Властелин резким движением руки не расколол сияющий белым светом купол. Сокрушительной силы волна черной магии вызвала словно бы ударную волну, которая сметала все на своем пути. Я успел увидеть, как отбрасывает в сторону стоявшего дальше всех от меня Глорфинделя, и рефлекторно сгруппировался, перекатываясь на бок и утаскивал Сириэн за собой. Я услышал, как от резкого движения девушка всхлипнула, и стремительно накрыл ее тело своим, пытаясь защитить от удара. Как только все стихло, я осторожно приподнял голову, оглядываясь: почти всех наших раскидало в разные стороны. На своем месте остались лишь злобный майар и Таркун, которого, все ж таки, опрокинуло на колени темными силами. - Я в силе… — пропел слащавый, снова лоснящийся довольством голос — Благодаря своей невесте… А вы, как и положено, на коленях… «Да уж, паскуда, умеет красно словцо вставить!» — подумал я, поднимаясь с земли и бережно осматривая, не пострадала ли Сириэн. Я увидел, что она без сознания. Значит, все ж таки приложило. Или потеряла сознание от боли. Лишь бы только не умерла. Я был раздавлен, и не знал, что делать. И, судя по шокированным лицам парней: не один я. Однако, услышав треск раздавшейся сбоку натянувшейся тетивы, я насколько это было возможно, воспрял духом: и наши не промахи — вон Тауриэль подскочила на ноги одной из первых и уже во всю наметилась, чтобы пустить стрелу в Темнейшего. Но не тут-то было… - Признаюсь, я разочарован… — обращаясь к рыжеволосой эллет, словно зачаровывая, проворковал Саурон — Я предложил тебе возвыситься неимоверно, но ты выбрала пасть… столь низко… — губы Владыки исказились в презрительной ухмылке, а взгляд переместился на Кили. Я заметил, как задрожал наконечник стрелы в руках у воительницы. — Низко… во всех смыслах. Ты пожалеешь о своем решении: будь ты женой не принца, а хоть самого короля, наугрим все равно никогда не примут тебя… Уж я постарался! — Майар подмигнул, явно намекая на свое участие во взаимоотношениях Трора и Сириэн и то, какие последствия все это имело. Но меня интересовало совсем иное: что значит женой?! — Чужая среди всех, отныне ты станешь изгоем… Никто больше не примет тебя, предательницу своего короля, участницу заведомо обреченного быть бездетным союза… Проклятье! О каком союзе идет речь?! У меня было столько вопросов, но думать об этом не было времени. Я быстро перехватил Сириэн, снова укладывая к себе на колени и обернулся к Тауриэль. Эльфийка побледнела, и казалось вот-вот расплачется. Да что с ней происходит, во имя Махала! Где та несгибаемая и властная воительница и куда она делась?! Я задавал себе все эти вопросы, а тем временем Кили уже бежал на перерез к рыжей бестии и то, каким властным жестом он задвинул ее себе за спину, дало ответ на все мои прежние вопросы. Твою мать… С меня хватит! И, видимо, так решил не только я, ибо в следующее мгновение Саурон презрительно хмыкнул и растворился подобно туману. В ущелье сгустилась гнетущая тишина. Парни молча вставали с земли и все были угрюмы. И я прекрасно их понимал. Бильбо, правда, казался больше несчастным, чем недовольным, и постоянно бросал взгляды на Сириэн. Все таки удивительный у нас взломщик. Сердце у него чуткое, а это в наши времена большая редкость. - Ушел… — испуганно озираясь по сторонам, прошептал хоббит, вот только в сгустившейся тишине его слова расслышали все. - Ушел… — согласился Таркун, внимательно оглядывая присутствующих цепким взглядом — Все целы? Вот только ответить ему никто не успел. Громкий крик обычно спокойного и рассудительного Балина заставил всех присутствующих вздрогнуть. И, не сказать, чтобы я не ожидал чего-то подобного. - Кили, объяснись! — закричал мой советник, мгновенно выходя из себя и бросая на меня недовольные взгляды. Пожалуй, я понимал его… Еще несколько месяцев назад моя реакция была бы точно такой какую он ожидал, но не сейчас. Не теперь, когда я крепко сжимал в своих руках самую большую драгоценность, которую когда-либо держал, и мне было совершенно наплевать, кто она. Гномка, эльфийка, да хоть сам олень Трандуила, какая, в пекло, разница, если сердцу нет никого важнее?! Я собирался было вмешаться, но сегодня явно в ударе был маг: - Балин… Сейчас не время… Нам срочно надо что-то решать, иначе совсем скоро объяснять будет нечего, и некому! Саурон явился сюда не просто так… — волшебник окинул нашу компанию внимательным взглядом, нахмурился, почесывая длинную седую бороду, и принялся размышлять вслух — И пришел он отнюдь не за Сириэн: иначе все мы уже стояли бы в очереди в чертогах Мандоса. Нет… Здесь что-то иное! Да, пожалуй, тут я с ним соглашусь… По всем пунктам… - Но если ему не нужна была Сириэн, то зачем? Он никого не убил, хотя мог бы! Только снял с эллет заклятье Балрога, считай, помог нам… — присоединился к размышлениям мага Фили, подходя ко мне и накидывая на оголившееся плечо Сириэн край серой мантии. - Запомни, Фили, Темный Властелин никогда и никому не помогает! Все, что он делает — делает лишь из собственной выгоды. Здесь явно есть что-то большее. Я смею лишь предположить, что это была демонстрация силы. И теперь все мы знаем, что за зло все это время скрывалось в Дол Гулдуре. Я должен собрать белый совет, возможно, мудрейшие смогут разгадать его замысел. Также, есть шанс, что Сириэн, когда очнется, прольет свет на поступки некроманта. А вот с этим я не согласен! Мне не нравится белый совет, в конце концов, вполне обоснованно: они хотели задержать нас в прошлый раз в Ривенделле… Если они узнают о Сириэн, прознают про ее силу, не захотят ли они использовать ее в этой войне словно оружие? Я уже молчу о том, что почти все участники этого самого совета — мужчины… Наделенные властью и могуществом… Перед глазами возник образ бургомистра озерного города… Не сыграет ли проклятье девы на их пороках, заставляя возжелать ее? Если есть шанс спасти ее… Ведь Таркун не стал бы говорить обо всем этом, не будь у нас шанса, как бы сделать так, чтобы спрятать Сириэн ото всех? Я так сильно задумался, что очнулся лишь когда услышал громкое пение рога. Глорфиндель стоял возле своего коня, и разорялся. Какого Моргота он делает?! Он так по всем окрестностям нечисть соберет! Хотя… Главная нечисть недавно отчалила. Те кто хотел, и так знали где нас найти… - Но как же белый совет?! — спросил мастер Бэггинс — Помнится, Лорд Элронд — один из его участников… Махал, они что, все еще про кучку мудрейших толкуют?! - Я объявлю о созыве совета через три дня. Этого времени должно хватить, чтобы жизнь Сириэн была вне опасности, и я смог попытаться умолчать об ее причастности к этой истории… А также, мне нужно переговорить с Торином… И Кили, раз уж на то пошло. И со всеми Вами… Да, и подумать тоже не помешало бы! Время — на свете нет ничего более длинного, ибо оно мера вечности, и нет ничего более короткого, ибо его не хватает на исполнение наших желаний; нет ничего медленнее для ожидающего, ничего быстрее для вкушающего наслаждение; оно достигает бесконечности в великом и бесконечно делится в малом; мы пренебрегаем им, а потеряв, — жалеем; всё совершается во времени; оно уничтожает недостойное в памяти потомства… Равно также, как и достойное… Помните это, когда вновь захотите переписать историю… Валар, понеслась… Еще заумных изречений нам не хватало, и так голова пухнет! Кстати, не только я такой тугодум: парни тоже переглядывались в полном недоумении. До тех самых пор, пока прямо над нашими головами не раздался клекот и шум нескольких пар могучих крыльев. Орлы… Вот чего эльфийский витязь так и его рог так верещали. Два огромных орла опустились на камни рядом с нами, а я только сейчас заметил, что пребываю в какой-то странной прострации. Ни боли от мыслей об отце, ни страха за Сириэн, ничего во мне словно не осталось. Будто все эмоции выкачали из меня, и я стал подобным обмелевшему колодцу. Это что, шок? Или неужто сегодняшних событий стало слишком много, и я попросту тронулся умом? Не знаю, но снова пропустил добрую половину отповеди мага, очнувшись лишь когда он сказал, что мы отправимся следом за Сириэн в Ривенделл. Вот тогда в меня словно заново влили все чувства и эмоции. Грудь при упоминании угодий Владыки Элронда болезненно сжалась: прах отца ожидает меня там нынче. Я не могу не прийти. И Сириэн тоже нужно туда. Если хозяин Имладриса в состоянии исцелить девушку, пусть отправляются немедля! Так и шансов будет больше! Поэтому я быстро поднялся, при этом как можно бережнее удерживая свою ношу, и передал укутанную в мантию эллет Глорфинделю. Признаюсь, я не хотел отдавать ее ему, но не позволил себе медлить: так торопился еще и от того, что хотел как можно сильнее уменьшить время, которое Сириэн предстоит провести в болезненной агонии. Или, может Валар хотя бы сейчас смилостивятся над ней и она так и не придет в себя до самого исцеления… Или до самой смерти. Нет, молю, пусть она выживет! Теперь, когда появилась эта призрачная надежда, я не переживу, если она с грохотом разрушится, как и большая часть моих юношеских грез. Тем временем светлейший осторожно перехватил девушку, бережно укладывая ее на спину одного из орлов, а сам в легком прыжке забрался на спину второго. Они взмыли в воздух, а у меня словно почва ушла из-под ног: я осел на землю, закрывая лицо руками, и плотно зажмурился. Вестимо, конечно же, именно этот момент выбрал Двалин, чтобы очнуться…