Я - Торин II Дубощит

Открыл глаза я в большой просторной палате с широкими окнами, через которые в покои пробивалось такое огромное количество света, что по началу я даже не мог толком открыть глаза из-за болезненной реакции. Когда же мне это все-таки наконец удалось, первое, что я сделал - принялся терзать вопросами приставленного ко мне лекаря. Светловолосый синдар в длинном бежевом балахоне был настолько смазлив на лицо, что в начале я чуть было не обратился к нему как к женщине, однако, довольно грубые для ладошек эллет руки эльфа вовремя выдали истинное положение дел.  Вестимо, первым делом я начал задавать вопросы. Где я - было и так понятно, поэтому спрашивал я преимущественно про отряд: все ли живы, много ли раненых и, собственно, раз я здесь, то где они? Эльф оказался на удивление сговорчивым, шустро сообщил мне, что в раненых значится только двое наугрим - не считая меня - и что они находятся сейчас в лазарете на лечении. Остальным же членам отряда были предоставлены общие покои, за исключением четы молодоженов, которые заручились собственными комнатами. «Замечательно!» - подумал было я, однако вслух свое негодование выражать не стал: с Кили и Тауриэль разберусь как-нибудь сам, и уж тем более без свидетелей в лице перворожденных. Как только эльф удалился, я принялся рассматривать покои. Довольно большая просторная комната с большой кроватью под балдахином, платяным шкафом, камином и расставленными перед ним на мягком пушистом ковре столиком и парой кресел радовала глаз, однако, навевали какую-то тоску. И природу этой тоски я бы даже ценой собственной жизни скрывал от окружающих, однако, самому себе врать не хотел: раз я до сих пор ранен - а судя по тому, какой болью полоснуло плечо, стоило мне приподняться в постели, чтобы осмотреть покои, я не только ранен, но и дело в лечении явно движется не очень хорошо - из всего этого можно сделать один явственный вывод: Сириэн ко мне ни разу не заходила… Нет, безусловно, я не идиот и прекрасно понимаю, что не заслуживаю ее помощи, но раньше она приходила несмотря ни на что… И эта мысль, что своими выходками я окончательно и бесповоротно переполнил чашу ее терпения, наводила на меня такую тоску, что в пору уподобиться волку и выть на луну от отчаяния. Сутки я прождал ее в этих покоях, судорожно вскакивая всякий раз, когда слышал за дверью приближающиеся шаги, однако, она так и не появилась. За этот день у меня успел перебывать весь отряд, за исключением раненых Ори и Балина, несколько разных лекарей, да даже Кили пришел мириться и благодарить за то, что спас его шею, но Сириэн так и не пришла…  Более того, я как-то ожидал, что раз она не приходит сама, то кто-то из моих посетителей обязательно обмолвится о ней хоть словечком, но все молчали… И вот это их молчание, оно грызло меня в одиночестве покоев больше, чем беспокоили воспалившиеся раны плеча. Что-то явно не так… Или Сириэн решила полностью разорвать с нами все связи, что, признаюсь, после всей той боли, что мы ей причинили, не важно по воли своей или же случайно, было бы весьма даже справедливым и заслуженным. Или эллет решилась возобновить некогда прерванные отношения с Глорфинделем, и сейчас попросту занята приготовлениями к церемонии, или же вовсе празднует так называемый «медовый месяц». Был, конечно, еще третий вариант, но от него у меня на коже волосы вставали дыбом, а потому я избегал мысли о том, что Сириэн могли попросту не спасти, словно самого страшного кошмара. Не хочу сказать, что я не доверяю эльфам, но все же скажу: я им не доверяю. И если с тяжкими мыслями в тех покоях я бы еще как-то смог справиться, то последней каплей стало все нарастающее беспокойство за наших раненых: лекарь, которого я случайно чуть не принял за эллет, в покои мои больше не заходил, а те остальные, что появлялись - на расспросы отвечать не желали, шепча лишь жалкие оправдания о том, что мне нужен отдых и покой. Вестимо, в одиночестве предоставленных мне покоев, за которыми, к слову, пристально следили, я выдержал лишь эти бесконечно долгие сутки, затем затребовал перевести меня к остальным. Надо отдать должное, эльфы отреагировали быстро, к парням меня и правда перевели, выделив койку около резного окна с прекрасным видом на окружающие Долину пики Мглистых гор. Вот только легче стало не шибко. Ори и Балин почти все время спали, я же спать толком не мог: каждый раз, стоило мне откинуться на подушки с намерением отдохнуть, как перед глазами тут же появлялось измученное ядом тело Сириэн. Эти воспоминания терзали меня жестоко и беспощадно, а приправленные еще и неизвестностью доводили до полного изнеможения.  На третьи сутки я решил действовать самостоятельно: сначала принялся осторожно пытаться расспросить сновавших туда-сюда в палате эльфийских целителей, но все они словно воды в рот набрали. Затем попытался было встать и уйти, но эти же самые лекари меня никуда не пустили, уложив обратно на надоевшую койку. И плевать им было сколько бы я ни просил, а затем орал и требовал: делали вид, будто я назойливая муха, укладывали, и продолжали игнорировать. Тогда я попробовал улизнуть в ночи, но и эта эскапада не увенчалась успехом: кто ж знал, что подсобка этих поганцев находится прямо напротив выхода из лазарета и в ней даже на ночь остается дежурный, да напрочь отсутствуют двери, замененные вечно открытой для всех ветров высокой сводчатой аркой?  Поэтому, когда на четвертый день нашего пребывания в Ривенделле ко мне пожаловал Владыка Элронд, я был уставшим донельзя, давненько нормально не спавшим, измученным лихорадкой от воспалившихся ран и порядком раздраженным неизвестностью о судьбе Сириэн. Полуэльф же явился с рассветом, облаченный в дорожную мантию и как всегда величественно спокойный да холодно отстраненный. - Не желает ли Король под горой прогуляться? - учтиво склонив голову в легком поклоне, тихо спросил он. Я поспешил натянуть на себя одну из хорошо заученных масок, скрывая насколько это возможно и боль, и раздражение, и усталость, кивнув в ответном согласии. Дождавшись, пока я подойду достаточно близко, Владыка развернулся, жестом указывая следовать за ним. Он вывел меня к одной из открытых беседок, высокие колонны которой были увиты плетьми дикого винограда, облетевшего, но все еще сохранившего на своих ветвях несколько красных листьев. На фоне заснеженных макушек окружающих Ривенделл гор эти редкие листья казались настолько яркими пятнами, что были подобны каплям крови на снегу… Ассоциация, прямо скажем, отвратная… - О чем ты хотел поговорить? - без предисловий сразу перешел к делу я, вставая рядом с полуэльфом и опираясь о каменный парапет беседки.  Я смотрел на водопад и всячески старался, чтобы этот открывшийся передо мной потрясающий вид не утянул и меня в задумчивость своими рассыпавшимися в разные стороны тысячами мерцающих брызг.  Удивительно, впервые в жизни я видел, чтобы пусть на крошечное мгновение, но все же в глазах Владыки Ривенделла мелькнуло замешательство. Мне даже показалось, что он был настолько глубоко погружен в свои мысли, что напрочь позабыл о моем присутствии. Все бы отдал, чтобы узнать, что же за думы смогли выбить из колеи кого-то, настолько хорошо владеющего искусством сохранять спокойное лицо даже при самой плохой игре.  - О многом… - как всегда не давая ответа на поставленный вопрос ответил полуэльф. Я не смог сдержать вырвавшееся фырканье: словно Таркуна мне было мало, ей-Махал, неужто нельзя по-нормальному? И таки свершилось, эльф пояснил - Но в первую очередь, боюсь, у меня плохие вести… Не знаю, успел ли Митрандир рассказать, но… Мог бы и не распинаться… Вот я так и знал! Проклятые эльфы, что Трандуил, что этот теперь туда же: вечно они ищут способ нажиться на горе других! Я конечно понимаю, что за все в этой жизни надо платить, но неужто у них совсем нет уважения к павшим?!  - Не трудись подыскивать слова к новости, которую за тебя уже поведали… - бестактно оборвал я на полуслове - Сколько ты хочешь?  Элронд нахмурился, дескать, не понимаю о чем ты… Ага, как же!  - Вот только не надо строить из себя… - начал закипать я - Сколько ты хочешь за возвращение тела моего отца?  - Разве я давал тебе, Торин Дубощит, повод, бесчестить меня подобным образом в собственном доме? Или в прошлый раз тебя приняли здесь недостаточно учтиво? Может, чем-то оскорбили? - ледяная маска Элронда треснула, и на меня посыпались вопросы, за которыми проскальзывал праведный гнев.  Однако, признаюсь, стало стыдно за свою бестактность. Ведь он прав: мне действительно нечего предъявить ему… Все дело в том, что я устал, тело ломит от боли, пока я стою и притворяюсь спокойным, да веду тут высокопарные беседы, я раздражен, и оттого, вероятно, излишне предвзят… Однако, слабость свою показывать никому нельзя, так всегда учил дед, поэтому, дабы Владыка не увидел скрывавшегося внутри меня чувства смущения, я поспешил отвернуться от водопада, и от самого Элронда тоже, да принялся осторожно расхаживать по центру беседки. Признаюсь често: стоять ровно было тяжко и совсем невмоготу, а если вот так ходить, оно как-то полегче, и боль не так ощущается, и накатывающая слабость словно бы слегка отпускает… - Нет. Однако, помнится, твой дом нам пришлось покидать, как ты знаешь, в некоторой спешке... Может ты помнишь, почему? - спокойно ответил я, как бы признавая, что и в словах полуэльфа есть правда, но и в моем поведении тоже есть свой резон… - Ты обвиняешь меня в том, какое решение принял совет, состоящий не из меня одного… И все же забываешь, что уходя, вы не встретили никакого сопротивления… - тоже подуспокоился Владыка, впрочем, не упустив возможности послать ответную шпильку. Туше. Краем глаза, я отметил, что Элронд наблюдает за мной. Значит, ему есть еще что сказать, раз он так пристально следит за моей реакцией. Невольно мысли повернулись в сторону Сириэн. Он ведь должен знать о ее дальнейшей судьбе? Зачем все эти высокопарные речи да взаимный обмен любезностями? Отчего бы сразу не сказать: что он хочет взамен праха моего отца, и не перейти к разговору о ней? Признаюсь, при мыслях об эллет меня опять начала накрывать волна паники и слабости, оттого я принялся ходить взад-вперёд по беседке еще яростнее и, боюсь, это не укрылось от глаз эльфа. - Урна с прахом твоего отца стоит в зале памяти, ты можешь забрать ее, когда пожелаешь, однако, пока Ваш поход не завершен, было бы разумно оставить ее здесь… Неожиданно. Я остановился и развернулся к собеседнику, глядя ему в глаза. - Урна будет отправлена в Синие горы, с твоего позволения, и передана моей сестре, дабы найти свой покой в Залах Торина. - я старался говорить твердо и уверенно, попутно проверяя, как отреагирует Владыка. Уж не обманул ли он меня своим якобы бескорыстием?  - Как пожелаешь… - Спокойно ответил полуэльф, отчего мне снова стало неловко.  Я понимаю, что мое предвзятое отношение - это плохо. И жизнь в последнее время не раз показывала мне, какими ужасными последствиями может обернуться наличие предубеждений, и все же, я ничего не мог с собой поделать. Я настолько привык к уравнение «эльфы - равно коварство, хитрость и предательство», что искоренить все это вот так запросто не представлялось возможным. Однако, я буду стараться. Хотя бы ради Сириэн…  - И раз новость, о которой я хотел тебе сообщить, ты уже знаешь, то, вероятно, в курсе и того, что Митрандир, на этот раз по собственной воле, созвал Белый совет в царстве Владычицы Галадриэль… Я отправляюсь через несколько часов, а потому, хочу чтобы ты знал: я отдал приказ снабдить всех Вас в дорогу должным образом. Мой военачальник, Лорд Глорфиндель, проследит, чтобы все было выполнено как должно. Ему же ты можешь отдать распоряжение по доставке урны. Сами вы сможете покинуть эти земли как только пожелаете, хоть утром, и все же, я бы настоятельно рекомендовал выдвигаться не раньше, чем полученные раны достаточно заживут: скорее всего пробиваться наружу снова придется с боем. Тьма рыскает на подступах к Долине, выискивая всякую возможность проникнуть внутрь.  Или не буду! Вот только подумал про коварство и предвзятость и на тебе! Он же знает, что Сириэн с нами! Знает, что я не могу уйти, не узнав о ее дальнейшей судьбе , знает, что я до сих пор прозябаю в неведении, и все равно ни словом, ни намеком о ней не упомянул! А судя по тому, как смотрит, еще и за реакцией моей следит, и, кажется, таки в этом сражении одержал победу: я не смог не содрогнуться при мысли о том, чтобы уйти, оставаясь в тяжком бремени незнания, и невольно скосил взгляд в сторону лазарета: где же она…? А следующие слова Владыки как нельзя хорошо подтвердили мое поражение: - Ваш дальнейший путь будет опасным, а оттого, эллет, сопровождающей Вас, лучше остаться здесь… Естественно, я сразу взорвался… - Где она?! - практически прорычал я. - Должно быть, отдыхает вместе со своим супругом в отведенной им опочивальне. Молодожены… - спокойно ответил полуэльф, скользя цепким взглядом по моему лицу. Я старался, честно старался закрыться, но отчаяние, затопившее меня при этих словах, было столь полным, что боюсь даже мудрейшим не надо быть, чтобы разобраться что к чему… Значит, Сириэн все-таки не пришла оттого, что вышла за Глорфинделя, и попросту в счастливых заботах забыла о нас… А Владыка неожиданно тем временем решил продолжить: - Союз дитя Ауле и перворожденной… Поистине, удивительные дела творятся нынче, когда наш мир как никогда близок к гибели…  Проклятые эльфы с их хитростью! Как можно соревноваться в чем-то подобном с бессмертным, у которого за спиной десятки, а то и сотни отмеренных тебе жизней, чтобы набраться опыта, научиться…? И ведь они еще удивляются, отчего другие народы их недолюбливают. Хотя, и нас недолюбливают ведь тоже… Впрочем, сейчас это не важно! Важно то, что он, хвала Махалу, говорил не о Сириэн! И как это я запамятовал о Тауриэль?! Хотя, вряд ли эту рыжую бестию можно будет оставить здесь: она увяжется за Кили даже если мы ее свяжем и прикуем к парапету этой самой беседки! И за это я уважаю ее еще больше: в груди воительницы бьется верное сердце…  Однако, эти вольности эльфов касательно брака моего племянника надо пресекать: нам сейчас не нужна огласка, не говоря уж о том, что в сложившейся ситуации любое дополнительное внимание может быть опасным, а оттого я поспешил ответить: - Думаю, ты знаешь, что чем удивительнее дела, тем большую тишину следует соблюдать, наблюдая за их явлением… Чтобы не спугнуть, так сказать… Полуэльф ухмыльнулся, давая понять, что услышал меня, и продолжил: - Безусловно. Союз Лихолесской Воительницы с твоим наследником сейчас подобен удивительной красоты рассвету: многие захотели бы насладиться воочию. Однако, кто станет любоваться рассветом, пусть даже невероятно прекрасным, если в это же время в небе явила себя звезда небывалой яркости, появляющаяся столь редко, что увидеть ее удается лишь избранным… Ты мудр, Король под горой, и знаешь, что скрыть от прочих глаз желанную деву теперь будет столь же сложно, как тебе не удалось скрыть свои чувства к ней в этом разговоре со мной. Я мог бы предложить…  Кажется, я проиграл не сражение, а всю войну целиком… - Нет необходимости. Девушка отправится с нами. - оборвал его я на полуслове, даже толком не успев подумать. Наконец-то, мы перешли к делу! Неужто я узнаю, что произошло и куда подевалась Сириэн? Почему она так ни разу и не пришла ни ко мне, ни к парням?  - И кто так решил? - приподняв бровь, поинтересовался Владыка Ривенделла. - Она сама так решила. Можешь пойти и спросить, коль не веришь мне на слово! - ответствовать я, встряхивая волосами в попытках унять нетерпение: вот как о пустом болтать, так они мастера, а как о важном - каждую каплю информации клещами вытягивать приходится.  - Отчего же, я верю твоему слову, Король под горой. Ведь слово гнома тверже алмаза… Не так ли? Однако, даже если бы я захотел, не могу его проверить. Сердце предательски сжалось и замерло. - Отчего же? - еле выдавил из себя я. - Видишь ли, Сириэн застряла в безвременье… Когда Глорфиндель доставил ее, жизнь едва теплилась в ее теле. И хотя я успел вмешаться в последний момент, фэа ее уже начало отделяться от хроа. Когда душа эльфа только покидает его тело, она попадает в мир грез, и пребывает в нем до тех пор, пока не окажется в чертогах Мандоса. Мое вмешательство заставило фэа вернуться, но душе девы слишком понравилось в мире фантазий, где нет ни боли, ни страха, ни потерь… Где ушедшие близкие оказываются рядом, такие живые, что отличить этот морок от яви сложнее, чем на вкус определить различия в двух бочках воды, в одну из которых бросили единственную крошечную крупинку соли. Хроа девушки восстановилось полностью, в то время как дух пробуждаться отказался. Это встречается редко, и мы называем такие души заблудшими. Я ничего не могу сделать, кроме как своей магией поддерживать в теле эллет жизнь. Однако, я могу дать тебе это… - Владыка Элронд протянул руку и опустил в моя ладонь ключ. Вот значит как… Я повертел в руках небольшой витой серебряный ключик и вопросительно приподнял бровь: зачем он мне? - Он от ее покоев... - пояснил полуэльф - Мы держим их запертыми, на всякий случай… И так как Глорфиндель больше не может оставаться подле девы ввиду ранения его заместителя, а все здешние эллет боятся ее как огня, я подумал, что ты или Тауриэль, могли бы взять присмотр за Сириэн на себя. Признаюсь, я не понимаю его… Элронд считается одним из мудрейших, и, скрепя сердце, должен признать, что вполне заслуженно. Однако, с чего бы ему отдавать этот ключ именно мне? Зачем ему помогать мне? Облегчать бремя моих безответных чувств…? - Почему я? - не выдержав, все ж таки задал так интересующий меня вопрос - Не боишься, что воспользуюсь ситуацией в личных целях?  - Не воспользуешься… - тяжело вздохнув, ответил Элронд - Уж я-то могу отличить вызванное чарами безумие от истинного чувства… Я много раз наблюдал первое, и сейчас наблюдаю второе… Интересно, на что это он намекает, когда говорит, что много раз наблюдал вызванное чарами безумие? И не спросишь так прямо, по лицу полуэльфа видно было, что шибко это больная тема. Проклятье, сплошные загадки… А тем временем, пока я думал, Владыка Ривенделла развернулся, всем видом показывая, что на этом разговор окончен, и хотел было уже уходить, однако, у самой сводчатой арки, ведущей к замку, все же остановился, чтобы не оборачиваясь обронить: - Позови ее… Никто не знает наверняка, но, может, она услышит. Глорфиндель звал - не помогло. Попробуй и ты, терять уже нечего… И верно. Терять нечего…

***

Найти покои, которым принадлежит полученный мною ключ, не составило особого труда: как ни странно, после разговора с Владыкой никто моим перемещениям больше не препятствовал, и даже сразу же подсказали, где открываемые ключиком двери искать. Однако, ничего не мог с собой поделать: еще около часу бродил под окнами, пытаясь найти в себе силы, чтобы войти… Признаюсь, я боялся того, что там увижу. Да, Элронд обронил, что тело эллет зажило полностью, однако мысли о том, что я увижу там просто пустую оболочку - угнетали хуже некуда.  Я никогда не желал владеть телом Сириэн. Ну, то есть как, обладать ей, конечно, хотелось ужасно, и я представлял себе это не раз и не два, но, должен признать, еще с самого начала, в глупом юношеском порыве влюбившись в портрет, я мечтал, что смогу добиться взаимности. И если изначально все начиналось с того, что я покусился именно на внешность, о том, какова сама дева строя лишь догадки да очередные мечты, сейчас же, зная ее всю, с этим ее до тошноты бесящим меня умением встревать в истории и нежеланием подчиняться приказам, с постоянным самоотречением и невероятной добротой, я хотел ее всю, вот такую, какая есть. Никогда не видел женщины более идеальной как снаружи, так и внутри.  Покои встретили меня тишиной. Они были на порядок проще чем те, что мне выделили в качестве личного лазарета, но тем не менее, как впрочем и все здесь, имели красивую отделку внутреннего убранства, ряды резных вензелей то тут, то там, широкие резные окна и самое главное: Сириэн внутри.  Дева лежала на постели столь прекрасная, что у меня перехватило дыхание. К собственному стыду я понял, что настолько привык видеть ее или в синяках, или в крови, что вот эта прекрасная девушка казалась мне чем-то нереальным. Словно какое божество сошло ко мне со страниц древнего трактата. Идеальная фарфоровая кожа в обрамлении иссиня черных волос казалась белой, точно снег за окном. Длинные пушистые ресницы отбрасывали на скулы легкие тени. Чуть вздернутый маленький нос казался будто вылепленным искусным мастером - настолько он был аккуратен, это тебе не гномьи огромные носы, иной раз с горбинкой или на пол-лица. Полные губы казались ярко красными, вероятно за счет темных волос и слишком светлой кожи. Аккуратный подбородок и четкая линия скул. До чего же она прекрасна!  Мне отчего-то вспомнились древние предания эльфов, которые я читал когда-то в юношестве. Признаюсь, когда я узнал от Берторы что Сириэн - эльф, я перерыл всю библиотеку Эребора в поисках сказаний об этом народе, надеясь откопать в них для себя хотя бы крошечную надежду. Увы, таковой я не наше: случаев, когда перворожденные девы выбирали себе в спутники смертных было раз-два и обчелся… И все они были о союзах эллет с людьми… Проклятье, вот ни одного раза, чтобы гнома выбрали! До сих пор помню то горькое отчаяние, затопившее меня с осознанием, что моя любовь скорее всего останется безответной… Впрочем, вернемся к сказаниям. Вскоре, самой любимой моей легендой стала история о дочери короля Элу Тингола - Лютиэн. Говорилось, что эта дева считалась прекраснейшей из всех старших детей Эру. И вот, глядя сейчас на Сириэн, мне стало настолько интересно: как же выглядела Дориатская принцесса, раз ее красоту воспели в легендах, а о красоте моей возлюбленной умолчали. Вот хоть убейте меня, не могу себе представить, чтобы могла существовать более совершенная внешность, нежели у моей девы.  Я настолько погрузился в свои мысли, так и стоя у постели девушки да рассматривая ее, что пропустил мимо ушей тот момент, когда дверь покоев щелкнула и отворилась: Глорфиндель. Этот эльф раздражал меня, пожалуй, больше, чем все остальные, да еще и вместе взятые… И причин для моего раздражения было несколько: во-первых, я прекрасно видел, что выбираясь из мрака Кхазад-дум светлейший держался за оголенную кожу Сириэн. Я не знаю, как именно проклятье желанной девы проявляется на эльфийских мужах, однако, у Двалина оно сработало незамедлительно и последствия едва не стали катастрофой. Глорфиндель же, судя по тому, как он держался все это время, что я украдкой встречал его заходящим в лазарет дабы проверить своих пострадавших воинов, ощущал себя на порядок лучше Двалина, что наводило меня на мысль: может с перворожденными чары работают не так, а как-бы с отсроченным эффектом? Ну, сводят с ума в вихре желания не вот тебе сразу, в через какое-то время. Что, если военачальник Ривенделла сейчас выглядит вполне себе достойно, а через час или, скажем, день, сорвется с цепи и уподобится Двалину. Что, если когда это произойдет, никого не будет рядом, чтобы защитить Сириэн? Ему нельзя вот так просто приближаться к ней без сопровождения!  Во-вторых, буду честен, меня приводил в бешенство тот факт, что он бросил Сириэн практически накануне свадьбы! Я бы так никогда не поступил! Не знаю, что там за обман описывал Саурон, понятное дело, что и верить каждому слову темнейшего нельзя, но все же факт останется фактом: свадьба не состоялась именно из-за Гондолинского лорда. И я не понимал: как так можно?! Да если бы гном бросил свою невесту за день до свадьбы - да ни в жизнь! Это было бы позором несмываемым! Да хоть война - подумаешь, тоже мне, экая невидаль - перенесли церемонию и дело с концом. Нет, так не делается и в этом я не мог понять светлейшего, и, признаюсь, осуждал его. Да, если бы он все ж таки женился на Сириэн, возможно наши с ней пути никогда бы не пересеклись и даже некому было бы спасти моего деда, но… Ведь тогда она бы не стала жертвой проклятья. И, пожалуй, предложи мне кто-то выбрать ее судьбу, я бы скорее отдал девушку Глорфинделю, нежели теперь наблюдать за тем, во что превратилась ее жизнь…  И, безусловно, есть еще третья причина, увы, от эльфа не зависящая: я ревновал. Признаюсь, ревновал страшно. Мысль о том, что Сириэн может согласиться и таки довершить начатое по сговору венчание, пугала меня неимоверно. Ведь, судя по тому, что я видел, Глорфиндель свои намерения и пожелания не изменил… И хотя, по всем обычаям договоренностей - это я как гном говорю - раз отец Сириэн умер, а договор заключался именно с ним, то и сговор этот уже не имеет никакой силы, однако, упорство эльфа означает, что стоит деве очнуться, как он заведет старую песню да попытается девушку таки добиться. Не то, чтобы я сомневался в своих шансах, попросту понимая, что после всего, что я сделал, их у меня нет. Однако, только глупец стал бы недооценивать Лордёныша как соперника… Все это вместе заставляло меня скрежетать зубами каждый раз, когда я видел Глорфинделя, и, судя по тому, как расширились узкие ноздри, да полыхнули недобрым огнем глаза у вошедшего эльфа, стоило ему увидеть меня в покоях, вот к нему мои чувства как на зло были полностью взаимными. Лицо военачальника молниеносно перекосилось из отстраненно холодного великолепия в недовольное лицо обычного, ничем не примечательного перворожденного. Надо же, как эмоции их облик меняют! Он даже не пытался скрыть свою неприязнь, оттого и я свою безразличную маску тоже стянул, показывая, что не один Глорфиндель соседством недоволен.  - Что ты забыл в покоях моей невесты?! - прошипел эльф - И как сюда пробрался?!  - Вошел с помощью ключа. И не невеста она тебе более. - не видел смысла врать я. - Не твоего ума дело невеста она мне или нет! - прошипел эльф - Я заключил договор и от его выполнения не откажусь, в отличие от твоих родичей из Ногрода, эльфы всегда держат свое слово!  Я дернулся как от пощечины. Иж ты, на Наугламир намекает! Меня тогда еще и в помине не было, недостойно одного из мудрейших винить меня за проступки даже не моих предков, а всего лишь представителей того же народа. Будто среди эльфов имеются только мудрые да благостные. Ага, видывал я одного особо благостного неделю назад, и имя ему Саурон! Безумно захотелось влепить Лорду промеж глаз, однако, услужливая память подсказала, что негоже устраивать потасовку с тем, кто, в отличие от меня, смог вырвать Сириэн из лап Проклятья Дурина. Я обязан ему спасением ее жизни, оттого, буду держаться достойно: - Ты заключил договор с ее отцом, не с ней. Спрашивать с тебя теперь некому, выводы делай сам. Пока дева не очнется и не подтвердит силу намерений, никакая она тебе не невеста, и проведать ее может зайти любой из ее… друзей. - спокойно, насколько мог, ответил я, правда, застопорившись на определении «друзя», и эльф это заметил.  - Друзья не проводят друг над другом ритуалов темной магии… - бросил очередной камень в мой огород светлейший - Ты причинил ей достаточно вреда и не имеешь права здесь находиться!  - У меня есть ключ и я буду находиться здесь столько, сколько пожелаю! - ощетинился я, продолжая стоять на своем.  - Нет не будешь! - взвился Глорфиндель еще больше - Ты не друг ей вовсе, и никогда другом не был! И можешь не лгать, что хочешь им стать! Я прекрасно слышал слова Саурона, да и без них прекрасно вижу чувства в твоих глазах. Тебя интересует вовсе не дружба, а потому твое пребывание здесь опасно для Сириэн!  - Я никогда не причиню ей вреда! - зашипел я, теряя терпение. - И с каких пор мое чувство стало для нее опасным?!  - Так уж и не причинишь? - проигнорировал мой второй вопрос военачальник - Как не причинил с этим вашим диким обрядом? Или, может, также как не причинял, игнорируя ее боль в Мории? Скажи мне, гном, есть ли что-то хорошее, что ты сделал для нее за прошедшие два месяца? Тем более что невзирая на чувство. Если это любовь, то твоя любовь жестока и ужасна, Торин Дубощит…. - все сыпал и сыпал соль на мою рану эльф. - Ты не ведаешь, о чем говоришь! - стиснув зубы, процедил я. - Куда уж мне! - хмыкнул Глорфиндель - Скажи, на что ты надеешься? Что она ответит тебе взаимностью?  Эта его шпилька ранила меня сильнее всего: и правда, на что я надеюсь? И лорденыш это прекрасно заметил. - Ну конечно, мы ведь в сказке живем, где, невзирая на причиненную боль и даже увечья… - эльф махнул рукой в сторону укрытых шелковым покрывалом ног Сириэн, на которых, как все мы знали, навеки останутся следы от проведенного моими родичами обряда - Зазнавшийся смертный королишка, возомнил себя достойным наследницы одного из величайших эльфийских родов. Подумаешь, терзал душу и тело! Эллет слишком добра и не злопамятна, она сможет простить и не такое, а заодно попутно отдать свое сердце!  - Замолчи! - не выдержал я - Что тебе известно о причинах моих поступков, да моих чувствах?! Ничего! Думаешь ты лучше меня, тогда ответь, что же за важное дело заставило тебя бросить ее накануне свадьбы?! О, не сомневаюсь, у тебя были причины! Вот подумай о том, что причины могли быть и у меня! И сейчас я стою и терплю те помои, которыми ты столь щедро меня поливаешь лишь от того, что должен тебе за ее спасение от Проклятья Дурина! Мне плевать на тебя, и твои желания, я буду приходить в эти покои тогда, когда сочту необходимым! Не имея больше сил сдерживаться, я развернулся и зашагал прочь из покоев, иначе точно сцепились бы. Да и о чем мне говорить с ним? Все что хотели мы уже высказали друг другу, однако, отчего-то помимо гнева я в большей степени ощущал тоску, ведь во многом лорденыш прав, как бы это ни бесило меня…  Не знаю, то ли из-за бессонницы, или от переполнявших меня эмоций, а может просто от повышенной нагрузки: все ж таки последние пару дней я в основном лежал, а сегодня все утро на ногах - плечо начало ныть нестерпимо. Эта боль отвлекала от отвратных мыслей и я поспешил в лазарет, напился каких-то отваров остроухих целителей, для надежности залил все это дело сверху еще принесенным Оином питьем и наконец-то провалился в глубокий сон без сновидений. 

*** 

Вот зря я этому эльфу холеное лицо не подпортил! А что, со сломанным носом он бы стал больше похожим на живое существо, а не на проклятущую совершенно идеальную статую! Этот…. Этот… Глорфиндель! Он выставил у покоев Сириэн охрану, и меня, естественно, не пустили даже несмотря на наличие ключа! Как же я устал от этих эльфов! Это тебе не любители винца хлебнуть из Лихолесья, эти все как на подбор… Даже подкупить их не получилось, такие все до тошноты правильные, как и их военачальник! Ну ничего, и я не лыком шит, что-нибудь придумаю! И таки придумал: я влез через окно! Признаюсь, это вряд ли пошло на пользу моему и так плохо подживающему плечу, и явно не пошло на пользу собственному самолюбию, однако, гном я в конце концов, или как?!  За время моего отсутствия в покоях Сириэн ничего не изменилось, и это вселяло с одной стороны некое успокоение, а с другой - сжимало сердце от ужаса: что, если она останется такой навсегда? Вообще, как долго можно находиться в подобном состоянии без последствий? Как тело может выдержать столь долгое время без еды и питья?  Успокаивало, что внешне девушка выглядела все также. Она ведь теряла бы в весе, если бы тело страдало, верно? Может, если душа в безвременье, то и тело тоже как бы замирает? А что, в легендах про родителей Лютиэн рассказывалось, что когда они встретились, много лет простояли глядя друг другу в глаза, так долго, что едва не стали статуями. Может оно и с телом Сириэн что-то подобное? В общем, как всегда вопросов у меня больше, чем ответов. Я придвинул стоящий неподалеку пуф и уселся на него подле Сириэн. На этот раз я был во всеоружии и прихватил с собой перчатки. Быстро одел их и взял в руки безвольную ладошку. Она была холодной и казалась такой хрупкой, что я даже лишний раз сжать боятся, держал бережно, словно у меня в руках тончайший хрустальный сосуд. Сразу вспомнились слова Владыки Элронда, о том, что девушку надо позвать, вдруг она услышит. Я поборол в себе смущение и тихонько заговорил, дабы не привлечь внимания стоящих на своем посту дозорных: - Сириэн, вернись к нам…  Зараза, чувствовал себя в этот момент полным идиотом. Вот никогда мне разговоры с ней не давались легко, а сейчас и подавно. Однако, несмотря на все желание заткнуться и не выглядить полоумным придурком, я все же продолжил, и оно даже как-то легче пошло: - Прости меня… Я так виноват перед тобой: сначала люто ненавидел. Ненавидел, и все равно желал. Потом хотел уберечь, а вышло все только хуже. Наверное, мне нужно было изначально быть честным с тобой: рассказать про готовящийся обряд, да просто сесть и нормально поговорить, чтобы ты знала, как сильно твой облик был очернен в глазах гномов, чтобы у тебя был шанс объясниться. Тогда всего этого не случилось бы, но я не смог. Такой идиот. Мучился сам и тебя под страдания подставил. А когда узнал правду, так и вовсе не знал как в глаза тебе посмотреть, ты держала дистанцию, боялась нас… боялась меня… И я хотел дать тебе время, чтобы увидела, что мы изменились, в душе боясь, что любых наших усилий будет мало и ты никогда не сможешь простить то, что мы с тобой сотворили… Поэтому когда ты пришла тогда в купель Кхазад-Дум, я сначала решил, что ты наслаждаешься моими страданиями, а потом, не мог поверить своей удаче, ведь ты разговаривала со мной, доверила свои секреты. Я был так до одури счастлив, что даже не заметил, как плохо тебе было. А когда ты вышла из купели и снова отгородилась, на смену счастью пришла горечь обиды, и снова я за своими чувствами не увидел твои тихие молчаливые страдания. Но теперь… Теперь все обязательно будет иначе! Никто из нас больше не посмотрит на тебя косо. А я…. Клянусь, если ты очнешься, я возьму тебя за руку, вот как сейчас, и расскажу все, что было у меня на душе все это время. Я положу свое сердце к твоим ногам и лишь ты сможешь решить: даровать ли мне прощение. Если ты захочешь уйти - я отпущу тебя, да еще и помогу всем, чем смогу. И если захочешь остаться с… эльфом - тоже. Только прошу, вернись! Я… Звук поворачивающегося ключа в замочной скважине оборвал мой монолог на середине. Явившийся внутрь Глорфиндель, заприметив меня, пришел в ярость. Я видел, что эльф приготовился облить меня очередной порцией брани, а посему чинно встал и, натянув маску безразличия, покинул покои, возможно, своей бесцеремонностью выводя светлейшего из себя еще больше, однако, пусть лучше думает, что я надменный зарвавшийся «Королишка», чем мы сейчас сцепимся в очередной перепалке, которая, убереги Махал, еще и до драки дойдет. Не скажу, что против эльфа у меня было много шансов - не с таким плечом - однако, дело было не в этом. В данном случае худой мир обеспечивает меня возможностью дождаться, пока Балин и Ори полностью поправятся, а также позволяет мне быть рядом с Сириэн. Добрая ссора же может привести к тому, что весь отряд попросту попросят… Голова была квадратная и думать не хотелось совершенно, поэтому я немного побродил по окрестностям, безуспешно силясь отогнать прочь тяжелые думы, да направился к парням, чтобы принять очередной «подарок» судьбы: Глорфиндель сговорился с Тауриэль. Вот же упрямый эльф! Теперь каждый раз во время его отлучки присматривать за Сириэн будет рыжая.  Не скажу, чтоб отношения между мной и женой Кили были совсем плохими: думаю, она не шла на открытый конфликт со мной по той же причине, что и я не шел на конфликт с Глорфинделем - ей просто нужна моя поддержка их с Кили союза. Однако, каждый раз при виде меня воительница прятала взгляд, и я знал, что это от того, что она еле сдерживается, дабы не наговорить мне всякого.  Вестимо, теперь путь в покои Сириэн мне закрыт. И хотя дева и так была без сознания, понимание, что я теперь даже увидеть ее не смогу, отчего-то довольно сильно подкосило меня. Этим же вечером у меня начался сильный жар и ближайшие несколько дней я в провел на больничной койке. Местным целителям кое-как удалось стабилизировать ситуацию, однако, раненое плечо все равно не заживало. Левая грудь и лопатка были прокушены хоть и не насквозь, однако раны было очень глубоки и никак не хотели затягиваться. Они постоянно кровоточили, а кожа вокруг приобрела воспаленный вид. Вот еще этого мне сейчас не хватало. Парни распереживались и принялись разве что не дежурить у моей койки. И все равно, как только смог вставать, наплевав на все запреты, нашел способ улизнуть к Сириэн. Так как в покои мне путь был заказан, уселся на припорошенной снегом лавке под окнами. Всяко лучше, чем ничего. Мысли правда были совсем безрадостные: как долго еще будет длиться весь этот кошмар? Что если Сириэн пробудет в этом забытьи годы? Забрать ее с собой я не имею права. Оставить здесь - все равно что сердце из груди вырвать да бросить. И не только в этом дело: я ведь не полный идиот, словам Владыки Ривенделла внял. Что, если на Белом совете станет известно, что Сириэн - желанная дева, и сейчас она здесь. Больше всего я боюсь, что эта кучка мудрейших с их вечной тягой блага для всего Средиземья решат использовать эллет как оружие? Что им жизнь одной девушки, когда на другой чаше весов сотни тысяч жизней? Или, еще хуже - начнут изучать, словно она какой диковинный цветок с дивными целебными свойствами, ведь проклятье, из того что я понял, очень редкое и мало изученное. Я не доверил бы им даже ее тень, не то что саму Сириэн. И себе бы не доверил. И Глорфинделю тоже: он уже облажался однажды. Выходит, может, эллет и правда лучше всего одной? Вот только сейчас одной ей никак нельзя, пока в себя не придет - она легкая добыча. Дураком надо быть, чтобы не понять, что все эти толпы орков на подступах к Долине - дело рук Саурона. Он знает, что она здесь, и рыскает в поисках возможности пробраться внутрь… А коли Сириэн очнется, лорденыш прав: после всего что я сделал, она, наверное знать меня не захочет. И отряд весь тоже. А еще так невовремя припомнились слова любителя козырнуть убийством Балрога о том, дескать Сириэн - наследница одного из величайших эльфийских родов. Я попытался перебрать все, что помнил еще с юношества, и наскреб мало: Дом Финвэ, который не подходил уже потому, что дева сама как-то обмолвилась, что не из Нолдор; Род Энеля к которому относилась Лютиэн и ее отец Элу Тингол тоже не подходил - я изучал всю их родословную, когда проникся любовью эллет к смертному, и про Сириэн там не упоминалось; Дом Орофера, к которому относился Трандуил тоже вряд ли подошел бы. Ну не станет же любитель дорвинионского и оленей брать в жены родственницу? Проклятье, вот как понять! Может Глорфиндель из вредности бросил ту фразу, чтобы поддеть меня посильнее.  На этих самых мыслях я заметил, как ко мне приближается светлая макушка светлейшего. Вот же, барзул*, легок этот эльф на помине! Я ведь даже никого не трогал, в покои Сириэн не лез, сидел себе думал, так чего этому остроухому нужно от меня, ведь чешет уверенной походкой в моем направлении не случайно!  - Я предлагаю временное перемирие… - с ходу заявил Глорфиндель, лицо при этом имея такое, словно ему проще земли сожрать, чем прийти ко мне. - Не иначе светлейшему из всех Нолдор что-то нужно от, как ты там сказал «зазнавшегося смертного королишки, возомнившего себя достойным наследницы одного из величайших эльфийских родов»?  - я не смог удержаться от колкости. В этом все эльфы: сначала помоями обольют, а как надо чего - сразу «мир» предлагают. Однако, лорденыш меня удивил: сунул мне в руки какую-то грамоту и засобирался уходить. Я сначала было опешил, но быстро собрался с мыслями и послание - а это явно было оно - развернул. Надо сказать, письмецо было коротким, и содержало всего пару строк:

«Бери Сириэн, отряд и уходите. Держитесь гномов. Я догоню Вас и все объясню позже.

С почтением, Митрандир.»

Прекрасно. Очередные загадки мудрейших. Однако, чует мое сердце: дело снова дрянь - поэтому я поспешил окрикнуть эльфа до того, как тот успел скрыться из виду. - Подожди! Что все это значит? Глорфиндель развернулся, не без надменного превосходства во взгляде, и соблаговолил таки пояснить: - А то, что появление Сириэн не удалось скрыть. Скорее всего, как только совет завершится, за ней приедут. И я кажется догадываюсь, кто именно это будет. Проклятье! Конечно, случилось именно то, чего я больше всего боялся… Говорю же, «любимчик судьбы»! Однако, сейчас не время злиться или жалеть себя. Надо что-то делать. - Что мы можем сделать? - Владыка велел выделить Вам лошадей для поклажи и снабдить в дорогу. Все уже сделано, кони в стойле рядом с Всполохом, мешки с провиантом в кладовой, но об этом я позабочусь, однако и вы должны быть готовы. Я уберу от покоев Сириэн стражу и как только начнется следующая зачистка окрестностей, вы заберете девушку с собой и сможете прорваться используя нас как прикрытие. Постарайтесь уйти как можно дальше и быть незаметными… Возьмите одеяла и пледы из ее комнаты, я оставлю с избытком, так как у Сириэн нет никакой сменной одежды, кроме ночной рубахи, в которую ее облачили целители. Как только Владыка вернется, я передам дела и догоню вас, заодно походный костюм Сириэн будет готов… - ишь ты какой, уже наряжать ее на свой вкус собрался! Не бывать этому! Костюм для нее есть у меня, но эльфу про это знать не обязательно. Просто отдам его Сириэн, когда очнется. Если очнется…. А эльф все продолжал. И успел же план придумать, гаденыш. Все сам решил… Будто наплевать ему на мое мнение и мысли - В пути эллет согреют одеяла и Всполох, на стоянке укладывайте ее ближе к костру и ни в коем случае не пытайтесь накормить или напоить. Как только вы покинете Имладрис чары Владыки Элронда спадут, я заменю их своими, как только нагоню вас. План понятен?  Признаюсь, меня бесила необходимость молча выслушивать и соглашаться. Но опять же, я вспомнил про «худой мир», да про то, что Сириэн наши ссоры точно не помогут, и согласился: - Предельно. - и все же с ехидцей добавил - Однако, мне не ясна необходимость твоего дальнейшего участия…? Уж очень хотелось от идеального эльфа избавиться… - А разве у Вас принято, чтобы жених бросал в беде свою невесту? - парировал Глорфиндель.  - Ты не жених ей больше! - тут же ощетинился я. Надо же, вроде остроухий, а пререкается да на своем стоит похлеще гнома. - Думай как знаешь… Но без магии Владыки или моей хроа Сириэн иссякнет за несколько дней, так что я или забираю ее и уезжаю сам, чего мне бы не хотелось до официальной отставки, разумеется, из чувства долга перед Лордом Элрондом и жителями Долины, или отдаю Вам эллет и иду с вами. Возражения? - бросил мне с вызовом военачальник Ривенделла.  Да уж. Вот отчего так спокоен: знает ведь, что у меня выбор без выбора… Это подло… Я еле удержался от брани, скрипнув при этом зубами, постаравшись тут же успокоиться и подумать в другом русле: зато теперь хоть понятно, отчего в теле эллет все еще теплится жизнь, несмотря на отсутствие пищи и воды. Глорфиндель нужен Сириэн, как ни крути, а значит я буду молча, ну или почти молча, терпеть присутствие светлейшего столько, сколько понадобится. Что угодно, лишь бы у нее был шанс вернуться. - Договорились. - в итоге процедил я. - Что ж, тогда не будем терять ни минуты! - подвел итог остроухий и поспешил ретироваться. Проклятье, вот ничего ведь не делали, а снова в полном дерьме, и как из этого выбираться - не ясно. Махал, Эру, Валар… помогите! - да кто угодно, лишь бы услышали мои мольбы, ибо потребуется самое настоящее чудо, чтобы провернуть все то, о чем тут распинался Глорфиндель. И чтобы Сириэн таки вернулась к нам… Ко мне…