Я - Торин II Дубощит

«Самонадеянная, отчаянная, глупая девчонка!» - что есть силы костерил я Сириэн, пока поднимался по скинутой Тауриэль веревке на свободу из проклятущего ледяного пузыря - благо хоть перчатки додумался надеть: мало ли, что может ожидать снаружи... Между тем, мысленно ругаться было куда как легче, чем изо всех сил пытаться сохранить подобие спокойствия, когда внутри все буквально кипело от гнева и страха за девчонку. Способствовало разлившемуся внутри меня гневу и то, что лорденыш, стоило ему выбраться наружу, естественно, и думать про нас забыл, тут же бросившись к «своей» невесте! А мы с парнями уже по проторенной, так сказать, дорожке, подкинули вслед за светлейшим и нашу рыжеволосую воительницу. Вот только она, хвала Махалу, все сделала так, как надо, в отличие от некоторых… И благодаря тому, что лучница реагировала на происходящее снаружи довольно спокойно, я немного унял свой страх за Сириэн: в конце концов, если Тауриэль не паникует, значит все не так уж и плохо, как об этом сетовал своими воплями Глорфиндель, не так ли?  В общем, лез я по этой злосчастной веревке, попутно пытаясь перетерпеть резкую боль в плече, что вернулась с новой силой не без помощи наглого лорденыша. Радовало одно: лезть было не так уж и далеко. И лишь когда я был уже практически у самой дыры, не смог не отметить: насколько толстым оказался слой льда, что наколдовала Сириэн. Перед глазами сразу всплыло воспоминание о том, с каким трудом всего пару месяцев назад она удерживала над головой не такую уж и большую - в соотношении с масштабами нашей ледяной тюрьмы - водную сферу в тот день, когда к нам присоединился Всполох. А теперь, по прошествии такого, казалось бы, непродолжительного времени, она в силах создать не просто огромную полую сферу, так еще и с метровыми ледяными стенами. Осознание того, сколь сильно и быстро возросла сила Сириэн, пугало меня, пожалуй, больше, чем понимание, что снаружи вряд ли ждет приятное зрелище: я слышал голос Тауриэль, она пыхтела, иной раз поторапливала и изо всех сил удерживала натянутую веревку, одному Махалу известно, какими усилиями, чтобы я мог залезть; слышал отдаленное неразборчивое бурчание что-то шепчущего Глорфинделя; слышал, как внизу, подо мной, переговариваются парни - и все равно казалось, словно эти звуки ничто, а тишина оглушала - ни тебе мерзкого наречия орков, ни звонкого голоса Сириэн… Казалось, мои жалкие потуги выбраться на поверхность длились целую вечность. Поэтому лишь когда это все же произошло и я пару мгновений отлеживался, в попытках унять очередной приступ боли в плече, я повернул голову в сторону, пытаясь оглядеться, и понял: все гораздо хуже, чем я мог себе представить даже в самых ужасных догадках! Забыв о боли я поднялся на ноги, оглядываясь и не зная, как можно сотворить нечто подобное: вся поверхность озера была изломана и изрыта десятками, нет, сотнями высоких ледяных пик. На некоторые пики были нанизаны тела орков, окрашивая ледяную массу черной кровью… Некоторые пики были обломаны ровным рядом, словно в воздухе что-то летало, срезая острые наконечники - все это выглядело настолько ужасно, что в голове не укладывалось: сколь огромная сила необходима для того, чтобы устроить нечто подобное! - Торин! - окрикнула меня Тауриэль, вырвав из ужасающих оков созерцания. Я тут же бросился на помощь воительнице, крепко хватаясь руками за веревку, помогая ей удержать ее, в то время как наружу из ледяной тюрьмы принялся выбираться Двалин. Пока руки мои крепко держали, причиняя новые волны боли в плече, взгляд продолжал жадно рыскать по окрестностям, не в силах перестать рассматривать все новые и новые детали той бойни, что устроила Сириэн. Десятки трупов складывались в сотню. И черная кровь была повсюду… Многое я повидал на своем пути, даже думал, что после битвы при Азанулбизаре меня вряд ли можно будет чем-то удивить. Но чтобы такое… Нет, такого я не видел никогда! Столько крови, столько смертей и все это - творение одной единственной пары рук. Женских рук. Рук, что рождены создавать уют в доме, доставлять удовольствие, дарить счастье… Растить детей… В груди у меня образовался неприятный давящий ком. Я удерживал веревку, проклиная все высшие силы за то, что они допустили подобную несправедливость! Что рожденная давать новую жизнь вместо этого одна за другой отнимает чужие. И плевать, что это были жизни отродий тьмы - женщина и убийца - слова, которым попросту нельзя стоять рядом! Сама виновница царившего вокруг месива из крови и изодранных тел находилась неподалеку, буквально в каких-то десяти метрах от меня. Она лежала на льду, почти полностью скрываемая от меня спиной вездесущего эльфа. Глорфиндель покачивался из стороны в сторону, что-то то ли шепча, то ли напевая, попутно делая руками пассы над телом девы, но, как мне показалось, не касаясь ее. «Неужто испугался?» - позлорадствовал я малодушию лорденыша, пытаясь заглушить зарождающиеся нотки паники: я боялся того, как сильно на Сириэн мог отразиться подобный всплеск магии. Однако, в душе моей теплилась надежда, что резню она устроила, будучи в том же состоянии, что и во время ритуала экзорцизма. В голове не укладывалось, что она могла сделать все это, будучи в трезвом уме… Пока я удерживал веревку, погруженный в свои тяжкие думы, мне все казалось, что Двалин поднимался по ней даже дольше, чем я сам. Время тянулось бесконечно долго. Однако, стоило татуированному гному выбраться, как дело пошло уже на порядок быстрее: теперь, втроем, мы просто подтягивали обвязавшихся парней одного за другим, благо, эльфийская веревка не подвела: она не перетерлась, не лопнула и выдерживала вес одного члена отряда за другим.  После того, как на поверхности оказались Фили, Кили и Нори, Двалин окликнул меня, жестом указывая в сторону Сириэн: - Иди, проверь: что с ней. Мы тут и без тебя управимся.  Я был благодарен, так как каждая новая минута созерцания бездвижно лежащей девушки пугала меня все больше и больше. К тому моменту, как я подошел, Глорфиндель уже не бормотал и не делал никаких пасов. Он сидел на небольшом расстоянии от Сириэн и тупо уставился на девушку. Меня бесила его холодность и отстраненность! Вот тебе и «жених»: стоило только случиться размолвке, да эллет показать, что она его по силам может за пояс заткнуть, как тут же распушенный хвост великого воина был поджат, а сам витязь решил не высовываться, да обождать! Вот и где теперь его хваленое тисканье девчонки по поводу и без?!  Впрочем, слишком много внимания я уделяю этому остроухому! Ревность уже не раз делала меня неосмотрительным и провоцировала на совершение разного рода ошибок, поэтому, каким бы ни было мое отношение к Глорфинделю, как бы он ни раздражал меня и что бы я ни чувствовал, факт остается фактом: витязь дорог эллет. И если я хочу хоть немного облегчить ей жизнь, я должен смириться с его присутствием и стараться сдерживаться. Поэтому я подошел и опустился на колени с другой стороны от девушки, не промолвив в адрес Глорфинделя ни единого скабрезного замечания, что очень хотело сорваться с моих уст.  Сириэн лежала на льду в странной, напряженной позе. Все ее тело было вытянуто словно по струнке, губы и скула были выпачканы кровью, что продолжала тонкой струйкой стекать из носа, на подбородке расцветали темные, практический черные, синяки, что было странно, ведь, судя по валяющимся на достаточно отдалении от девы трупам, ни один орк до нее добраться так и не смог…. Однако, было и еще кое что такое, что заставило меня напрячься пуще прежнего, забывая о странных синяках: вокруг Сириэн клубился легкий черный туман, который я уже видел однажды, в Байбери… Это вряд ли предвещало что-то хорошее, однако, на сей раз я уже не мог держать себя подальше от девушки, а учитывая ее отказ и мои презренно мизерные шансы в отношении эллет - и не видел смысла, а потому протянул затянутую в перчатку руку к ее личику, желая стереть со скулы струйку крови, да огладить, пусть хотя бы так, пока она не может мне помешать, однако, моя ладонь тут же была перехвачена Глорфинделем. - Не трогай ее! - прошипел эльф, мертвой хваткой вцепившись длинными тонкими пальцами в мое запястье. Я уж было хотел послать его куда подальше, как вдруг остроухий разжал свою руку, и жестом указал на туман: - Он здесь… - О чем ты? - непонимающе уставился я на расползающиеся по льду черные полу-прозрачные завитки. - Темный властелин. Он здесь. Воспользовался слабостью и проник в ее сознание. - прошипел эльф, бросая на Сириэн гневный взгляд. Он злился. И я мог понять его: да, девчонка хотела обезопасить всех, хотела как лучше, но стоила ли игра свеч, при таких последствиях? Мы бы справились, как-нибудь. Да и план же у нее был хороший, во всяком случае тот, что она нам озвучила… Зачем это всё?! И все же, я не мог злиться на нее, даже несмотря на недавний отказ и размолвку, несмотря на обман, на то, что своим поступком она унизила всех нас, как мужчин - все равно просто не мог, и все тут… - Ты можешь что-то сделать? Изгнать его как-то из ее мыслей? - спросил я, хоть и догадывался: каков ответ меня ожидает. Зато теперь я понял: откуда и черный туман, и отчего положение, в котором лежала Сириэн, было таким неестественным. И, кажется, происхождение синяков тоже стало мне понятным… А тем временем эльф отрицательно покачал головой, наблюдая, как я убираю зависшую в нескольких сантиметрах от лица эльфийки руку.  - Лучше не трогать ее сейчас... - пуще прежнего нахмурился остроухий витязь, однако, свой недавний жест поясняя - Посмотри на подбородок… - я перевел взгляд на расцветающие да набирающие цвет синяки - Он прикасается к ней в видениях, а следы остаются настоящие. Я не знаю, какой вред мы можем причинить Сириэн, если коснемся ее. От такого мощного «воздействия» на ее феа, непосильная нагрузка влияет также и на хора… Нам остается только наблюдать и ждать… Я невольно сжал челюсти, и в голове отчего-то возникла парадоксальная мысль, вызвавшая горькую усмешку на моем лице еще до того, как я успел остановиться. Глорфиндель, естественно, все заметил, и уж он-то скрывать ничего и не думал, окидывая меня презрительным взглядом.  - Я подумал о том, что мы с тобой делим шкуру не убитого медведя… - зачем-то принялся объясняться я.  - Я ничего не делю! Лишь хочу забрать то, что принадлежит мне по праву данного слова, и только! - фыркнул остроухий.  Я не стал препираться или вступать в полемику, заведомо зная, что все это бесполезно. Оставаться сидеть рядом с эльфом мне не хотелось, а учитывая, что я не мог сейчас ничем помочь Сириэн, я поднялся с коленей, еще раз окинув взглядом вьющийся под ногами туман, и поспешил вернуться к отряду. Того недолгого времени, что я отсутствовал, товарищам вполне хватило, чтобы достать на поверхность почти всех. И теперь, столпившись вокруг расщелины, но не подходя слишком близко к краю, дабы не проломить хоть и толстый, но все же непредсказуемый наколдованный лед, все они дружно заглядывали внутрь, тихонько переговариваясь между собой. Понять причину заминки оказалось проще простого, стоило лишь подойти и заглянуть вниз: Бомбур…  Эльфийская веревка, какая бы расчудесная она ни была, вряд ли была способна на подобного рода подвиги. Да и вероятность того, что, даже если веревка сдюжит, так лед может не выдержать - была слишком высока. «Проклятье!» - в сердцах выругался я, не видя выхода из сложившейся ситуации.  - Давайте увеличим дыру? - громко предложил Кили, перекрикивая хор переговаривающихся голосов.  - Ага, а заодно лед уплотним, да веревку дополнительную совьем! Если ты думаешь, что проблема только в том, что Бомбур не пролезет, то у меня для тебя плохие новости… - хмуро пробурчал в ответ на предложение Дори. - Да нет же! Вы не поняли! Давайте прорубим лед аккурат до того месте, под которым закончились вырезанные нами ступени. Вверх поднять Бомбура мы вряд ли сможем, да и лед скорее всего не выдержит, а вот затащить его упирающимся о ступени, когда под нашими ногами будут слои льда и воды, а не полая пещера - всяко больше шансов! - упрямо продолжил описывать свой план молодой кхузд и, признаюсь, я вряд ли смог скрыть собственный удивленный взгляд.  Нет, конечно, Кили и раньше был практически неиссякаемым источником идей. Вот только разница была в том, что идеи эти были в основе своей одна бредовее другой. А тут, надо же, и ведь дело говорит! Всяко лучше, чем стоять и тупо пялиться всем отрядом, наблюдая как Бомбур нервно переминается с ноги на ногу, да взирает на нас снизу вверх.  - Ну ка, парни, взялись за дело, пока лучшего варианта не придумали… - скомандовал было я, но тут же был отвлечен встречным предложением Бильбо. - А может, лучше дождаться, когда очнется Сириэн? - спросил хоббит, бросая неуверенные взгляды в сторону продолжавшей лежать на льду девушки. - Мы не знаем, как долго продержится лед без подпитки магией… - тут же отмел предложенную идею Балин, сосредоточенно нахмурив кустистые серые брови - Да и, признаюсь, наша дева любит полежать в отключке… Одному Махалу известно, как долго это продлится на сей раз. Ждать слишком опасно… И я был с ним полностью согласен. Да и, признаюсь, вынужденный бездействовать относительно положения Сириэн, я был готов ухватиться за любую, даже самую сумасбродную идею племянника, лишь бы не сидеть сложа руки. Тем более, что конкретно эта идея казалась не такой уж и безнадежной. Спорить с Балином никто не стал, аргументов больше никаких не имелось, и мы дружно принялись за работу: кололи, рубили, кромсали, резали всеми подручными способами. Даже Бильбо достал свой клинок «Жало» и принялся помогать. Отсиживалась только Тауриэль, которая, как оказалось, стерла себе все руки о веревку… Работали мы как и всегда: дружно, а потому не прошло и десяти минут, когда все было сделано. Лед под ногами опасно похрустывал иной раз, но трещинами не шел, и это давало все большую надежду на успех. Когда мы наконец-то достигли уровня, на котором была вырублена лестница, Тауриэль сбросила вниз Бомбуру свои парные клинки. Кхузд, предварительно обвязавшись веревкой, взял их в руки и, еще раз проверив качество узла, начал свое восхождение. Дело было непростое. Мы, ухватившись за другой конец веревки, тянули, рыжеволосый кхузд медленно переставлял ноги по лестнице, попутно вонзая руками клинки в ледяные стены, удерживая себя за рукоять, дабы не поскользнуться. Казалось, время тянулось бесконечно медленно и вот, когда Бомбур был уже практически на поверхности, я услышал окрик Глорфинделя: - Тащите быстрее!  Парни недовольно начали бурчать, не имея возможности обернуться, чтобы высказать наглецу все в лицо, и я понимал их злость: нет чтобы помочь, а он командует! Наконец, одна рука Бомбура с зажатым в ней кинжалом показалась на поверхности. Двалин тут же отпустил веревку, бросаясь на помощь кхузду, и все мы навалились сильнее. Плечо мое к этому моменту разболелось так, что перед глазами заплясали темные круги, а когда наш любитель добавки оказался на поверхности, все разразились громким смехом и поздравлениями, отчего не сразу услышали истошный вопль Тауриэль: - Кили! - звала эльфийка своего мужа - Кили! Обернись! Невольно я тоже обернулся на зов лучницы: уж слишком испуганным казался голос воительницы. Обернулся и замер, стоило проследить за ее взглядом: Сириэн на льду больше не лежала. Она парила в воздухе, зависнув почти на метр надо льдом, и тело ее все еще было вытянуто по струнке так, словно кто-то или что-то удерживало ее за шею. А тем временем черный туман, что ранее вился вокруг эллет, отделился, разрастаясь и увеличиваясь в размерах, преобразовываясь в самостоятельную клубящуюся рядом отдельную массу.  Смех парней у меня за спиной тут же прекратился, и все мы замерли, не зная - чего ожидать. Глорфиндель находился ближе прочих к Сириэн, но я видел, что даже он отступил под натиском страха перед неизвестным. А тем временем темная масса сгущалась на глазах, вытягиваясь в уже хорошо знакомый всем нам силуэт Темного Властелина. Я видел, как крепко он сжимает в своей размытой туманом хватке нежную кожу эльфийки, удерживая ее за основание шеи, так, что длинные пальцы подобно щупальцам покрывают ее скулы. И был уверен, что эти прикосновения наверняка доставляют девушке сильнейшую боль, однако, Сириэн не шевелилась. Глаза ее были плотно закрыты, лицо расслабленно и сама она явно все еще пребывала в мире видений, в то время как омерзительная фигура напротив девушки становилась все четче, вырисовываясь из сгустков тумана в мире уже настоящем.  - Тауриэль! - шепнул стоящий рядом со мной Кили, привлекая внимание лучницы - Подстрели его, пока он еще не до конца воплотился и уязвим!  - Отставить! - тут же прорычал я, не позволяя эльфийке реализовать на сей раз совершенно бредовую задумку оболтуса. Как только из тумана отделились отчетливо сформированные руки, покрытые черным доспехом, глаза Сириэн распахнулись и столько в них было боли и страха, что я едва было не рванулся к девчонке, но вовремя успел себя остановить: помочь я сейчас смогу вряд ли, а вот сделать еще хуже - запросто. Хотя, куда уж хуже? Эллет же, оглядев всех присутствующих затравленным взглядом, вернула все свое внимание Темному Властелину, успевшему принять свой окончательный облик.  - Я сочинил тебе песнь! - громко провозгласил Саурон, стоя к нам в пол оборота и не обращая совершенно никакого внимания на присутствующих. Словно для него здесь нет никого хоть сколько-то важного, кроме зажатой в его жесткой хватке девушки.  - И хочу представить ее твоему вниманию. Видишь, насколько я нынче щедр на дары… Не так ли, любимая? От этого его «любимая» у меня внутри все передернуло и свело челюсти, но я старался игнорировать и вспыхнувшую в груди ревность, и жгучую ненависть, которую я испытываю к этому существу, потому как глубоко в душе зарождалось нехорошее предчувствие: я уже успел из рассказов окружающих - да и из того, что видел собственными глазами - сделать вывод, что его Величество Темный Властелин ничего не делает просто так. А раз явился собственной персоной сразу после того, как Сириэн в пух и прах разнесла его готовящуюся западню, значит какую ответную подлянку задумал - не иначе! И что-то мне подсказывает, что гнев его вместе с местью будут направленны аккурат на эту самую зажатую в его руке «любимую»…  И словно в воду глядел: стоило Саурону допеть самому себе дифирамбы, как он начал медленно двигаться, разворачиваясь к нам лицом, видимо, чтобы воочию наблюдать за производимым его обещанным пением эффектом, и попутно перемещая Сириэн так, словно девушка в его руках ничего не весила. Теперь темнейший стоял и взирал на всех нас свысока своими полыхающими проклятым огнем красными глазами, прижимая к своей груди спину девушки, одной рукой по прежнему сжимая ее челюсть, а второй обхватив наискосок через грудь и, что-то снова подсказывало мне, что там, где его рука касается нежного девичьего тела, надолго останутся темные синяки, словно отравленные метки, напоминающие о недавней встрече.  В пропитанных землях завесой. Под сенью огромных дерев. Средь тех, кто судьбой не обижен, Родится дитя перемен. Нетронута грязной рукою. Не знавшая боли и зла. И жизнь ее сильной рекою, Сквозь Белерианд потекла. То Моргота рук было дело, Иль Эру, не знает никто! Он тягу почувствовал к деве, Живой всем на зло. Точно луч сквозь тяжелое небо. Торчащим копьем из груди. Ему кажется все на земле пахнет пеплом, А ее след словно утром цветы. Она не дышит, сердце не бьется, Стынет в руках его нежное солнце! В первый раз ощутит за собою грехи, Он убийца, что смерть раздает как дары. День и ночь, рассудок в клочья. Ты ко мне вернешься, точно! Четыре невинных красавиц - Одна совершенная цель. Над миром все тучи сгущались, Находит палач свою цель. Но вместо преступника к людям Спускается силы венец. И никто его больше ни в чем не осудит, Ведь сама ему в руки отдастся эллет. Но он не дышит, сердце не бьется, Кануло в бездну желанное солнце! Сила тьмы его сводит с ума всех вокруг, Но майа все желает тепло ее рук! День и ночь, рассудок в клочья. Ты ко мне вернешься, точно! День и ночь, И день, и ночь, И ты ко мне вернешься точно!* Голос некроманта неожиданно оказался дивно приятным слуху. Лишая воли и окутывая, словно мороком, он разносился по округе гулким эхом, и кажется, будто неведомый хор таких же идеальных голосов вторил ему. Все это завораживало настолько, что до меня не сразу дошел смысл его песни. И лишь когда колдовской голос затих, ужас от понимания содержимого накатил на меня подобно штормовой волне, сметающей на своем пути любые оказавшиеся слишком близко преграды: своей песней Саурон предрек, что Сириэн придет к нему сама; сдастся на его милость по собственной воле…  - Можешь не благодарить… - как бы между делом, уже более привычным и куда как менее мелодичным тоном оповещает Саурон, прерывая потоки моих лихорадочных мыслей - Впрочем, я и так излишне задержался. Дела не ждут, дорогая. Майа начинает медленно поглаживать щеку девушки своими длинными пальцами, царапая доспехом нежную кожу, отчего эллет морщится, но не издает ни звука. А затем некромант наклоняется к лицу Сириэн, и я боюсь того, что именно он собирается прошептать лично ей. Однако, страхи мои оказываются беспочвенными, когда Саурон отчетливо и громко произносит: - Не забывай о моем давнем пророчестве, Сириэн, дочь Элу Тингола и майа Мелиан! Три года, и ты придешь ко мне. Ты сама выбрала этот путь, пойдя с гномами. Ты знала о последствиях и все равно решила по-своему…  Я даже не заметил, как, окончив свою речь, темнейший исчез. Перед моими глазами расплывались черные круги, плечо отчаянно жгло, а в голове набатом били страшные слова пророчества: «Три года, и ты придешь ко мне!» и не менее ужасное: «Ты знала…». Я не вижу ничего и не слышу ничего, кроме этих проклятых слов! И лишь когда под ногами явственно ощущается дрожь, я выныриваю из охватившей меня панической атаки, за секунду до того, как лед на поверхности озера покрывается сотнями ломаных трещин и лопается, мгновенно погружая меня в глубокие ледяные воды.  Дальнейшие мои воспоминания были довольно скудными и какими-то отрывочными. Помню только, как погрузился в ледяной мрак, не в силах даже поднять онемевшую из-за боли в плече руку, чтобы грести да пытаться выбраться. Какое-то время я силился барахтаться здоровой рукой, но это не помогало мне вынырнуть на поверхность, а когда воздух в легких иссяк, отчего в груди стало быстро распространяться отвратительное жжение, я почувствовал, как иду ко дну.  Не знаю, что произошло дальше, но меня словно что-то вытолкнуло из глубины водной толщи на поверхность. Я судорожно хватал легкими воздух, пытаясь откашляться, а когда наконец-то смог отдышаться, почувствовал, как мир вокруг наполняют звуки, и лишь тогда смог оглядеться. Фили и Кили - первые, кого я начал остервенело выискивать взглядом - хвала Махалу, находились на берегу, вместе с Ори. Они метались из стороны в сторону вдоль кромки льда, явно желая помочь, но не имея такой возможности. Остальные же находились вместе со мной на снова покрывшейся льдом поверхности озера. И все они, кроме Балина да склонившейся над ним творящей свою магию Тауриэль, а еще такого же замершего над Сириэн Глорфинделя, все могли довольно сносно стоять на ногах. Что именно делал с эльфийкой витязь я рассмотреть не мог: остроухий снова перегородил собой весь обзор на девушку. Я хотел было броситься к ней, но вдруг увидел, как Тауриэль перевернула Балина на бок, приговаривая: - Ну давай же!  Перед глазами тут же всплыли старые уроки об оказании первой помощи утопающим, которым меня учили, казалось, целую эпоху тому, в Эреборе, еще в мою бытность зеленым юнцом. А вслед за воспоминанием пришло и осознание: Балин утонул! Меня едва не разорвало от желания буквально раздвоиться. Сердце, казалось, насмерть сцепилось с чувством привязанности и долга, пока бойню не прекратил разум, напомнивший страшные слова: «Три года, и ты придешь ко мне!»…«Ты знала…». Я отвернулся от Сириэн, пытаясь задушить зарождающуюся в груди ярость: девчонка обманывала всех нас! Что, если она в сговоре с Некромантом?! Я направился к пытающейся откачать моего советника Тауриэль. Ослабевшие руки эльфийки ходили ходуном на спине пожилого кхузда, в жалких попытках избавить его от накопившейся внутри жидкости, но я видел, что ей попусту не хватает сил, чтобы сделать все так, как надо. В одно мгновение я оказался рядом с эльфийкой, отпихивая ее руки в сторону и принимаясь делать все самостоятельно. Первым делом я приподнял советника и перекинул его через собственное колено так, чтобы поясница гнома была выше его головы, а затем приоткрыл его рот и принялся ждать: если нам повезет, природа сделает все остальное. Хвала Махалу, не прошло и пары секунд, как гном закашлялся, исторгая из себя потоки озерной воды, и принялся судорожно хвататься руками за все, до чего мог дотянуться.  - Спокойно, друг мой… Спокойно! - попытался я утешить перепуганного гнома, помогая тому принять сидячее положение.  Парни ободрябще заголосили вокруг меня, радуясь, что все, похоже, хорошо закончилось, как вдруг какофонию довольных голосов в очередной раз нарушил крик Глорфинделя: - Все на берег! Бегом! - взревел остроухий, подхватывая Сириэн на руки и бегом направляясь прочь со льда.  Наученные горьким опытом, на этот раз мои парни, естественно, не стали уточнять о причинах очередного командного тона лорденыша, и поспешили прочь. А я, напару с Двалином, подхватив под руки Балина, заторопился следом. И верно: лед под нашими ногами опасно трещал и словно бы тонул, погружаясь под воду вместе с валяющимися тут и там жадно открывающими рты рыбехами. О причинах очередных столь неожиданных водных метаморфоз я мог разве что догадываться, однако, неприятное чувство беспокойства за Сириэн, пусть девчонка и поступила не по чести, кольнуло внутренности.  Да, я все еще очень злился на нее! И боялся даже думать: с какого такого перепугу она должна сама явиться к темнейшему - немного поуспокоившись, на более трезвый рассудок отказываясь верить, что эльфийка может быть с ним в сговоре. И все же, как бы сильно я на нее не злился - не мог оставаться в неведении касательно ее состояния. Поэтому, как только все мы вернулись к бывшей стоянке, я помог уложить Балина на расстеленные рядом с головешками от нашего прошлого костра плащи, отдал несколько указаний, в числе которых было разжечь огонь, да побольше: все мы вымокли до нитки и продрогли, не говоря уже о Бильбо, который и вовсе посинел от холода и слова стучащими зубами не мог вымолвить, а сам направился в сторону, туда, где помнится совсем недавно Глорфиндель обустроил себе лагерь.  Естественно, я нашел его именно там, но никак не ожидал, что наглец будет бесцеремонно стягивать с эльфийки одежду. - Что ты себе позволяешь?! - взревел я, тут же оказываясь рядом, да позабыв про всю свою злость и негодование на девчонку.  - Я смог вылечить внутреннее кровотечение, но она промерзла и очень слаба. Нужно как можно скорее снять с нее эти мокрые тряпки и согреть! - недовольно прошипел мне витязь, словно поясняя очевидное нерадивому идиоту.  Я скрипнул зубами, желая треснуть этого зазнавшегося наглеца, но должен был нехотя признать, что он прав… А глядя, как Глорфиндель принялся стягивать с девчонки рукав кофты, обнажая мертвенно бледную кожу, и вовсе отодвинул в сторону все свои предрассудки да нормы приличий, опустившись рядом и принимаясь поддерживать девчонку, чтобы эльфу было удобнее. Остроухий в ответ на мои действия недовольно фыркнул, но соизволил промолчать. А когда же с нашими «хлопотами» было покончено, быстро завернул эллет в свой плащ, старательно делая вид, что не изучает жадным взглядом ее тело. Я, собственно, тоже делал вид. И оба мы понимали, что происходит, став невольными соучастниками одного преступления. А потому оба молчали. Вот такая неожиданная солидарность, кто бы мог подумать… И все же, диво как хороша девчонка… - Парни уже разожгли костер, отнеси ее в наш лагерь, так будет быстрее. - предложил я, заметив проблески огня, а заодно и старательно отводя взгляд от укутанной девушки да испытывая запоздалое чувство вины. Ладно, буду честен, очень маленькую толику этого чувства, но все же я не отъявленный подлец, что пользуется чужой слабостью и беззащитностью.  - Я останусь здесь! - уперся светлейший. - Тогда отдай ее мне, я отнесу сам! Ей нужно тепло, ты сам говорил! - принялся злиться я - И сейчас точно не время для наших разборок!  Странно, что один из мудрейших, по мнению все тех же эльфов, мужчин не может уступить собственным предубеждениям… На этот раз зубами скрипнул уже Глорфиндель, и - я до сих пор не верю своим глазам - уговорам моим внял, подхватив девушку на руки, словно пушинку, да направляясь в сторону нашей стоянки.  - Вещи ее захвати! - бросил мне через плечо лорденыш и плывущей походкой засеменил прочь.  Делать нечего, пришлось в очередной раз подчиниться, напоминая себе, что все это во благо девчонки. Лишь ради нее. Поэтому я собрал вещи девы, в снова не в силах удержаться от разглядывания перчатки - до чего же хрупкое существо на вид, однако, и насколько же внешность порой бывает обманчива - да направился вслед за эльфом.  Естественно, оставаться с нами в одном кругу эльф не пожелал, вероятно лелея свою какую обиду или очередное предубеждение. Впрочем, гномам не привыкать. Вот только и Сириэн просто так не оставил, поручив заботы и надзор за ней исключительно Тауриэль. Хотя я бы хотел… и мог сам… А дальше потянулось ожидание. Долгое и отвратительное.  Эллет спала уже вторые сутки, так и не приходя в себя. Периодически к ней заходил Глорфиндель, один раз унеся девушку, чтобы Тауриэль могла переодеть ее в высушенные у костра вещи. Парни отдыхали и приходили в себя после недавних треволнений, и все было бы ничего, если бы не тот факт, что припасы уменьшались с катастрофической скоростью, и совсем скоро порции пришлось урезать до такой степени, что в животах наших раздавалось постоянное голодное урчание.  Тогда-то ко мне и пришли племяннички… - Дядя, может нам бы это, на охоту сходить? - спросил Кили, опасливо поглядывая в сторону стоянки Глорфинделя.  - Все равно на месте стоим… - внес свою лепту Фили, однако, тоже обернувшись в сторону лагеря остооухого. И я прекрасно понимал их взгляды. Оно, мало ли, поговаривают, что некоторые эльфы уж очень до вестей об охоте гневными становятся. А накалять обстановку с лорденышем еще больше не хотелось, вестимо, никому из нас. Взбесится еще, да Сириэн унесет.. Но и сидеть впроголодь, а то и вовсе, помереть с голоду, было бы глупо, поэтому я решил, что идея парней, в очередной раз, не так уж и плоха. Надо бы только как-нибудь с эльфом утрясти, а там и карты в руки… - Не надо так поглядывать в мою сторону! - неожиданно громко сообщил выходящий на нашу поляну остроухий - Я и сам было подумывал поохотиться, раз простаиваем.  Вот же низость - подслушивать! И ведь даже виноватым себя не чувствует! Я хотел было высказать по этому поводу все что думаю, но услышавшие слова витязя парни радостно оживились, не позволив мне этого сделать. Да и Махал с ним, с этим эльфом… На охоту собрались довольно споро. Хотели было сначала разделиться - так шансов на успех больше - но потом решили все же не рисковать и идти вместе да большинством. На постое оставили Балина, который вызвался присматривать за девчонкой - предварительно заверив Глорфинделя в своей исключительной порядочности, напомнив о появившемся у кхузда после спасения долге жизни - Оина, Бильбо, Бомбура да Ори. Признаюсь, на охоте от них особой пользы не будет, однако все они - кроме разве что хоббита и Ори - опытные воины, и в обиду, если что, Сириэн не дадут. Нехотя, витязь со всем происходящим согласился - или смирился, кто его знает - и отправился первым. Мы же, выждав некоторое время, решили ненадолго задержаться, дабы воспользоваться подвернувшимся шансом и переговорить без особо внимательных длинных ушей светлейшего… А так как разговор, вестимо, касался одной остроухой особы, вторые сутки пребывающей в отключке, так вокруг нее и столпились, разглядывая Сириэн словно невидаль какую. - А девчонка-то оказалась не лыком шита… - высказал Двалин мысли, что второй день витали в отряде, провоцируя появление все новых и новых перешептываний да переглядываний.  - Дочь Элу Тингола… Кто бы мог подумать… - сокрушался Балин, задумчиво изучая расслабленное лицо укрытой плащами с горкой эллет.  - Как думаете, насколько она похожа на свою сестру? - спросил Кили, тут же поймавший на себе несколько озадаченных взглядов, отчего вынужден был пояснить - Я слыхал, что Лютиэн была красивейшей из всех детей Эру…  Тауриэль недовольно нахмурилась, сверкнув глазами. Я уж было подумал, что нерадивого кхузда в скором времени ожидает ревнивая выволочка, но не ожидал, что наказание за бескостный язык будет столь скорым… - Болван! - отвесил звонкого подзатыльника наследничку Двалин - Хоть бы мозгами пораскинул, прежде чем воздух сотрясать! Девчонка не раз упомянала сестру-близнеца. Насколько похожи между собой близнецы, а, Кили? Я постарался скрыть возникшую ухмылку: все-таки наставник из Двалина великолепный.  - Кому расскажи - не поверят… - восхищенно пролепетал Ори, заставив мою ухмылку сползти с лица. Я не раз замечал, что летописец тайком зарисовывает черты девушки в своем блокноте… И портрет ее, уверен, тоже уже красовался на одном из его многочисленных исписанных да изрисованных листков… Балин тоже напрягся.  - Сдается мне, рассказывать обо всем этом кому-либо как раз и не надобно… - с нажимом произнес мой советник, окидывая собравшихся внимательным взглядом - Сириэн наверняка не просто так хранила эту тайну столь бережно. - Но почему? Разве, если все узнают, эллет не станет от этого лучше? Она является наследницей великого рода, ее бы окружили богатством, защищали бы лучшие воины… И по праву рождения… Ай! - начал спорить Кили, однако, не успел договорить, ибо на этот рас схлопотал подзатыльник уже от меня.  - Вот именно это право рождения и сделает ее голову дороже моей собственной! - ответил я надувшемуся кхузду - Или ты думаешь, Трандуил просто так принуждал ее к браку, а не добившись успеха - тайно удерживал в своих казематах? Или думаешь некромант от скуки раскрыл нам ее секрет? Нет! Тем более ей явно не нужно привлекать к себе излишнего внимания. Поэтому о том, какого девчонка рода и племени, никто не должен узнать! Ясно?! Считайте это платой за спасенные от участи утопленников! Парни закивали, соглашаясь со мной, благо, на этот раз единогласно. Видимо, даже Глоин понимал, что очередная война за престол среди эльфов не пойдет на благо никому из нас, особенно в условиях множащихся с каждым днем сил врага… Так уж вышло, что в данном случае выражение: « враг моего врага - мой друг» - приходится как никогда кстати.  - А что делать с остальной частью слов некроманта? Про пророчество и три года… - очень некстати спросил Фили аккурат в тот момент, когда я собирался уже сворачивать наше небольшое совещание.  - А что мы можем с этим сделать? - присвистнул Нори - Где Некромант, а где мы?  Я смерил кхузда недовольным взглядом, в корне несогласный с таким попустительством.  - Но так же нельзя! - тут же встрепенулся молча слушающий до сего момента Бильбо.  - Нельзя… - согласился я - Но и загадывать столь заранее - слишком опрометчиво! Давайте сначала разберемся с Одинокой горой и драконом, а там уже будем думать, как спрятать девчонку…  - Если она вообще пожелает прибегать к нашей помощи или прятаться… - задумчиво произнес Балин.  «Ничего, пожелает! Я что-нибудь придумаю!» - пообешал я про себя, но вслух произнес: - Всё, будет вам, языками чесать. В животах пусто, а мы тут болтаем. Пора браться за дело! 

***

Кто бы мог подумать, что эти забытые Махалом леса смогут подарить нам помимо доставленных неудобств да проблем еще и что-то хорошее? Под хорошим я понимаю добротного такого оленя, что появился перед нами словно сам, именно в тот момент, когда большинство из нас уже отчаялось. И, что нельзя не отметить, увеличил мое довольство также тот факт, что остроухому свезло на порядок меньше, и он вернулся, держа за уши всего лишь зайца. Впрочем, нас больше, а ему этого зайца за глаза будет.  Ну а когда по возвращении Балин сообщил нам, что Сириэн приходила в себя и даже немного разговаривала - настроение всего отряда и вовсе взлетело разве что не до небес. Наконец-то сковавшая всех нас тревога отпустила. Мы расслабились, принялись разделывать оленью тушу и наконец-то занялись очередным делом. Гномы не любят простоя - слишком деятельный народ. А лично мне, признаюсь, за полезным занятием и думалось проще.  О том, что Сириэн может быть в сговоре с врагом я уже и думать забыл, отметя этот вариант как невозможный, пришедший в гооову исключительно под властью взявших надо мной верх негативных эмоций. А вот то, что рано или поздно некромант сможет таки продавить девушку - было уже более похоже на правду. К тому же, на этот раз я принял решение не додумывать, а напрямую опросить эллет о произошедшем, ибо последствия собственных домыслов уже знал и повторения не желал. Осталось только дождаться, пока Сириэн придет в себя и достаточно оправится. Надо будет выбрать какой подходящий момент, правда, опыт подсказывал мне, что это вряд ли будет так просто. И еще, должен признаться, в душе моей зародилась крохотная надежда, что Сириэн, знавшая о пророчестве раньше нашего, отказала мне именно из-за него. Проклятье, как же я жалок, цепляться за столь мизерную надежду! И все же, хотя бы себе я признаться в этом должен… Да, жалок! Но лучше быть таковым в собственных глазах, чем всю жизнь сожалеть о том, что за собственной гордыней растерял свой шанс на семейное счастье… Пока я предавался своим думам, заготавливая мясо оленя впрок, Бомбур вместе с Бильбо уже успели все приготовить, да пригласить за стол, не забыв при этом отдельно приготовить для девчонки самую нежную часть оленьей вырезки. Под дружескую беседу и хорошее настроение наш пир выдался едва ли не на славу! Настроение было настолько хорошим, что Кили даже затянул застольную… Ох и отменно же спели! И хотя старались особо не шуметь, в конце песни я все же скосил взгляд в сторону спящей эльфийки, и тут же подскочил на месте, заметив, что место девчонки опустело, оставив лишь сиротливо лежащими кучку плащей да плед. Твою же мать! Чуть-чуть отвлеклись и уже упустили! - Парни, подъем! - выпалил я, окидывая замерших членов отряда взглядом - Девчонка пропала!  Все тут же заозирались, а Ори даже подскочил к горке плащей и принялся в ней копаться, будто Сириэн могла просто спрятаться в них, как иголка заваляться в стоге сена. - Ее нет… - подтвердил мои слова летописец.  - Проклятье! - прорычал Двалин - Как же мы ее упустили! Куда она могла пойти?!  - Может к светлейшему? - с надеждой спросил все тот же Ори.  - Это вряд ли… - ответил Балин - Она переживала, что мы злимся, когда очнулась. А витязь накануне выглядел недовольным поболее нашего, видать, у них чего не заладилось…  - Может отправилась к озеру? - спросил Нори - Умыться там, например, или попить… А что, дамы такое любят… - Давайте разделимся… - предложил я - Она вряд ли могла успеть уйти далеко, да и вряд ли насовсем, раз Всполох на месте. И все же ходить одной ей опасно. Мы с Двалином прочешем окрестности. Нори и Дори, отправляйтесь к озеру. Фили, проверь у светлейшего. Остальные - ждите здесь да подайте сигнал: вдруг сама вернется.  Я видел, как Кили насупился, недовольный моим решением, однако, учитывая недавние потоки бреда, что он из себя исторгал, я решил, что кхузду будет безопаснее в отряде, тем более что все свои запасы толковых идей он, похоже, исчерпал накануне.  Двалина же я выбрал неслучайно: по глазам друга видел, что он хочет со мной переговорить с глазу на глаз, но не знает, как это сделать. Ну что ж, хочет - пусть говорит… И верно, гном не заставил себя долго ждать, и тут же, стоило нам уйти за пределы слышимости остальных, спросил: - Ты знал? - Знал. - не стал отпираться я, прекрасно понимая, о чем он. - И все равно предложил ей стать твоей женой?  - А это разве что-то меняет? - ответил я вопросом на вопрос, прекрасно понимая реакцию Двалина: сам не так давно проходил через все стадии принятия.  - Если эта информация станет достоянием общественности, ее никогда не примет наш народ…  - Не станет! - отрезал я, останавливаясь. Мое внимание было сосредоточено на татуированном друге, а еще продвигаться дальше было попусту опасно: я не хотел, чтобы его слова случайно услышала Сириэн, или лорденыш… - А если кто иной пронюхает и разболтает?! - не унимался татуированный кхузд, тоже останавливаясь рядом - Ты хоть понимаешь, что она дочь короля, из-за которого была устроена самая кровавая резня между нашими народами?!  - Она - не он! - также продолжал гнуть свою линию я - И не отвечает за деяния его… Да и столько тысячелетий кануло в лету с тех пор… - Однако, у гномов память - тверже алмаза! Ты же понимаешь, что может случиться, узнай кто посторонний? А если тебе все же удастся добиться ее и правда всплывет уже позже… Тебя же объявят предателем и казнят! - Двалин настолько разнервничался, что принялся метаться из стороны в сторону, подобного схваченному в капкан волку.  - И все равно, если у меня есть шанс - я не смогу отказаться от него… - стоял я на своем. - Но это же глупо! Если пророчество некроманта не пустой звук - а я уверен, что уж этот не стал бы зря воздух сотрясать - то ты сможешь получить всего лишь каких-то три года! Разве стоят они того?! - Двалин начал повышать голос, выходя из себя. Я понимал его злость и негодование. Если бы, например, подобный выбор сделал сам наставник, я бы сделал все возможное, чтобы отговорить друга. Однако, и с самим собой поделать ничего не мог. Даже если у меня будет всего три года, это лучше, чем ничего или вечные муки из-за упущенного шанса… Поэтому я тихо ответил: - Стоят… Мне не было стыдно за свои слова. Я действительно считаю, что все риски стоят этих трех лет. Лишь бы только девчонка расторгла помолвку и дала мне шанс… Но признаваться в этом кому-либо было отчаянно трудно: - Твое право… - неожиданно не стал отговаривать меня Двалин, прекращая свои метания и продолжая путь, за что я был благодарен ему. Теперь недовольство гнома выдавали только плотно сжатые в тонкую линию губы, да тяжелое дыхание. - И все же, будь осторожен… - последовали слова кхузда.  Мы обыскали берег озера вдоль нашей стоянки, но не нашли даже следа девушки, а потому приняли решения возвращаться, уповая на то, что кому-то из парней удача улыбнулась больше, чем нам. И верно, стоило приблизиться к границе нашей полянки да выйти к костру, я тут же увидел ее: эллет сидела около костра, умостившись между моими племянниками, и ела оставленную для нее стряпню Бомбура.  Я направился в сторону девушки, сам не знаю, зачем. Отчасти, хотел воочию убедится, что с ней все в порядке. С другой - еще раз увидеть эти удивительные глаза, надеясь прочитать в них толику ее мыслей, найти ответы хотя бы на один из своих, казалось, бесконечных вопросов. Однако, на деле, стоило мне подойти, я лишь внимательно рассмотрел эллет, замечая ее бледность и, к своему неудовольствию, нотки страха в огромных прекрасных глазах.  - Больше так не делай! - прошипел я, надеясь, что эта ее выходка подобного рода была первой и последней. Эллет виновато потупила взор, и вся сжалась, ожидая, вероятно, продолжения. Но у меня его не было… Уверен, Глорфиндель лучше меня справится с ролью няньки. Я хотел было еще сказать «спасибо», однако, Сириэн перестала есть и, казалось, задержала дыхание, отчего я решил скорее ретироваться, дабы не смущать - или не пугать - ее еще больше. Я направился прочь, к активно жестикулирующему мне что-то Фили, успевшему, пока я шел к эллет, весьма своевременно ретироваться и теперь, когда он привлек мое внимание, удаляющемуся в лес прочь от стоянки. Я следовал за ним, пока наследник не остановился.  - Она была с Глорфинделем? - не без горечи спросил я, поравнявшись со смотрящим в усеянное звездами ночное небо кхуздом. Понятное дело, первым делом девчонка отправилась к нему, и они, должно быть, помирились… - Да… - кивнул Фили, и поспешил добавить то, на что я не смел и надеяться - Но ты все не так понял: Сириэн расторгла помолвку…