*******
Пятница: вторая половина суток — очередная учебная неделя подошла к концу и едва прозвенел звонок, аудитория в считанные секунды опустела, так как уставшие студенты практически бегом друг за другом вываливались из учебной комнаты. Чимин не спеша стал складывать вещи, плотно закрывая сумку и оглянувшись напоследок проверить своё место, зашагал к Сокджину, стоящему у двери — тот что-то листал в телефоне. Кроме них в комнате больше никого не осталось, да и изначально присутствующих можно было по пальцам пересчитать. Семинары проводились в небольших группах, которые распределили в разные дни для того, чтобы студенты могли выбрать для себя время, когда им удобнее всего посещать занятия. Пак выбрал обед пятницы неспроста, предполагая, что большинство студентов и под дулом пистолета не согласятся отсиживать пары под конец недели. К слову, он оказался прав. — Может заскочим куда-то перекусить? — спрашивает Джин, пока они вдвоём шагают по направлению к вестибюлю, где располагалось место отдыха студентов. Ребята сразу же замечают болтающего неподалёку Хосока, но человек рядом с ним, кажется, уходит практически сразу, едва только омеги показываются в поле зрения. Кролик кивает, соглашаясь с предложением соседа — ему определённо хотелось чего-нибудь сладенького. — Ну почему вы всегда такие медлительные! — недовольно цедит бета, отодвигаясь в сторону, чтобы освободить больше места на диване и возобновляет какую-то непонятную игру, продолжая играть как ни в чем не бывало. — Мы хотим перекусить, — перебивает щенок, по привычке скрестив ноги. Хоби бросает джойстик, резко хватая за плечи Чимина, чтобы развернуть того целиком лицом к себе. — Твоя очередь, — омега замер, взглянув на него совершенно потерянно. — Что? — Купишь нам что-нибудь? — с надеждой в голосе выдаёт лучший друг, улыбаясь широко, словно, блондин не знает бету вдоль и поперёк, и уж точно не заметит выражение лица, которое Чон строит только тогда, когда ему что-то от кролика нужно. — А почему сам не пойдешь? — попытался огрызнуться в ответ, но его безуспешную попытку откосить прервал Джин, выхватывая джойстик из рук. — Во-первых, здесь тебе не твой пусанский особняк, во-вторых, ноги в руки и двигай задницей. Мы всегда идём тебе навстречу. Омеге правда очень хотелось возразить, стремясь оправдать себя любимого, но дело в том, что Сокджин в чем-то всё-таки был прав — ребята много чего делали за него: ходили в супермаркет, заказывали еду, даже мыли посуду, ни разу не упрекнув Чимина. За всё время проживания вместе, у кролика и мысли не проскочило, что ребята занимались хозяйством по очереди, отчего-то не втягивая в рутину блондина — просто тот слишком привык к тому, что всецело может положиться на своих слуг. Пак стал забывать, что больше он не у себя дома и его отныне окружают друзья, а не служанки. — Клянусь Богом… попробуй только сказать нет, — пригрозил пультом Хосок, и омеге пришлось отмахиваться от чужой руки, что мельтешила устройством перед самым его носом. — Уже иду, — тихо ворчит в ответ, инстинктивно поправляя непослушные пряди волос и затем наклоняется, чтобы достать кошелёк из сумки. — И платишь тоже ты, — Джин весело подмигивает, на что блондин картинно закатывает глаза и разворачивается, поспешив к выходу. Ребята провожают невысокую фигуру взглядом до тех пор, пока дверь за ним не захлопывается. Едва звуки шагов стихают, они тут же переглядываются между собой. — Ну что и требовалось доказать, — с усмешкой выдает омега. Бета ему не отвечает, молча уставившись на щенка перед тем, как вернуть в руки джойстик, целиком и полностью поглощаясь в игру.*******
Чимин возвращается из кофейни с улыбкой до ушей, несмотря на то, что немалое количество времени пришлось простоять в очереди, прежде, чем в его руках оказалось коробочка, украшенная милым дизайном, в которую поместили одно капучино, два обычных холодных кофе и три пирожных. За стенами университета царила прекрасная атмосфера осеннего вечера, и омега, в конце концов, всё же ни разу не пожалел, что поддался на уговоры друзей сходить за перекусом. Маленькая улица оказалась забита людьми, большинство магазинов кролик сегодня увидел впервые. Ему предстояло немного прогуляться по окружающей его незнакомой местности, несмотря на то, что жил он здесь уже почти месяц — улиц Чимин особо не знал. Из-за того, что общежитие находилось близко к университету, попросту ходить через весь город острой нужды не возникало. Единственный знакомый Паку супермаркет находился в двух шагах от него, но блондину захотелось сходить куда-нибудь в другое место, прогулявшись подольше, чтобы немного осмотреть окрестности. Плавным движением омега аккуратно откидывает волосы назад. На нём сегодня простые брюки, обтягивающие тонкую талию, и свободная хлопковая рубашка, что плавно свисает с оголённых плеч. Лёгкие порывы осеннего ветра целуют кожу, покрывая тело мурашками. «Ты где там застрял?» Сообщение, адресованное Чимину от лучшего друга, высвечивается на экране, и кролик, вздыхая, мечтает оставить его непрочитанным. К автобусу, который довезет парня прямиком ко входу кампуса, идти пешком как минимум несколько кварталов, если не больше. Такси вокруг, к сожалению, не было. «Потерпи пару минут…» Он пытается напечатать ответ, практически не попадая пальцами по нужным буквам, и одновременно другой рукой удерживает коробку с напитками, которая всё равно переворачивается на него, едва только омега сталкивается с чьим-то крепким телом. Кофе въедается в белую ткань рубашки, пропитывая хлопок горькой сладостью. Чудесно? Нет, просто замечательно! — Ой, простите, мне так жаль, — мужской голос слышится откуда-то сверху. Сплошь до ниточки промокший кролик сидит на асфальте, потирая рукой ушибленную ягодицу, и краем глаза ловит на себе сочувствующие взгляды прохожих. — Парень, ты слепой или что? Откуда вообще такие берутся, блин? — раздраженно бросает Чимин, отмахиваясь от протянутой ему руки. Блондин даже не пытается скрыть злость, оглядывая высокую фигуру, что виновато возвышается над ним. По выражению лица незнакомца, можно сказать, что сожалеет тот явно искренне. Пак отпихивает чужую ладонь, помощь ему не нужна, он и сам поднимется на ноги. Пропитанная жидкостью одежда неприятно липнет к коже, вызывая зудящее желание скорее переодеться. Безвозвратно раздавленные пирожные, аккуратно завёрнутые в салфетку, так и остаются лежать на земле рядом с опустевшими стаканчиками. — Мне очень жаль, правда. Я заплачу за напитки и химчистку, — виновник их столкновения вновь извиняется, пряча отвергнутую руку за спиной, уставившись себе под ноги. — А по улице мне сейчас идти ты как предлагаешь, или зрение подводит? — кролик раздраженно фыркает, будучи настроен сегодня, кажется, как никогда враждебно по отношению к альфе, но незнакомого парня нисколько не трогают его резкие слова. — Прости, я отвлёкся… — Ты за рулем байка еще и отвлекаешься? Да тебя вообще подпускать к транспортным средствам противопоказано! — Пак встряхивает ткань, пытаясь каким-то образом остановить расползающееся безобразное коричневое пятно. — Ну как я в таком виде вернусь в университет… — тихонько шепчет про себя, практически беззвучно шевеля пухлыми устами, но даже так мальчишка рядом с трудом, но слова его улавливает. — Ты куда-то спешишь? Я могу подбросить, — явно не зная как загладить вину, парень попытался предложить помощь, но, предсказуемо, на красивом лице Чимина проступает неестественное напряжение. — С тобой на байке, ты в своем уме? Водить сначала научись, а потом предлагай кататься! И вообще, иди в жопу, — люди вокруг даже не пытаются отвести любопытных взглядов от нарастающей словесной перепалки. Кажется, дело пахнет дракой, и как раз таки только со стороны омеги, который отчаянно размахивает руками взад-вперед, слишком сильно злясь. После однобокого спора, что, кажется, может длиться и вечность целую, незнакомец решается взять всё в свои руки, положив конец их небольшому инциденту. — Возьми, — он протягивает блондину свою куртку, расстегнув молнию одним ловким движением. Кролик попытался отказаться, но, внутренне, осознавал, что идти по улице в испачканной одежде в разы хуже, не так ли? Последнее, что ему сейчас хочется — вернуться в университет посреди бела дня в таком виде, привлекая к себе ещё больше нежеланного внимания. Да ни за что на свете! Блондин неохотно надевает чужую вещь, но едва только ткань касается кожи, острый запах хищника вторгается в его ноздри, скручивая желудок в тугой узел. Волк. Корея определённо кишит волками. Отчаянно желая вернуться в общежитие, чтобы успеть наскоро принять душ и скинуть с себя грязную одежду, омега в итоге оказывается на заднем сидении байка, крепко обхватив руками незнакомого парня, собственно, главного виновника всей этой неразберихи. Спрятанный в кармане телефон бесчисленными сигналами напоминает о себе, вибрируя каждую секунду от входящих сообщений, отправленных ему взволнованными друзьями, но объяснять им ситуацию лично Паку кажется гораздо правильнее. Поездка, на удивление, долго не длится. Оказалось, что в пешей доступности есть другой путь, покороче, по которому автобусы и машины не ходят, потому что пройти по этой узкой дороге может только пешеход. Парень за рулём попытался разбавить напряжённую атмосферу, что слишком уж сгустилась над ними, непринуждённой болтовней, но омега даже толком ни разу так и не взглянул на него, полностью игнорируя поток льющихся на его голову вопросов. По крайней мере, всё же какую-то информацию о незнакомце он получил — они учатся в одном классе. — Ты очень выделяешься, — в какой-то момент будто невзначай произносит волк, неотрывно глядя перед собой, его взлохмаченные темные волосы развеваются на ветру. — Похоже, тебе нравится учиться? Пак заметно смягчается. Одногруппник подозрений у него не вызывает, да и слова альфы в адрес Чимина лишены всяческой грубости, позволяя омеге расслабиться и почувствовать себя в безопасности, даже несмотря на то, что парни сейчас пересекают лес. По крайней мере, солнце до сих пор вовсю светит над головой, иначе кролик ни за что на свете не стал бы рисковать своей драгоценной жизнью, позволяя везти себя незнакомцу по этому пути. — Нравится, — отвечает уверенно блондин, оглядывая знакомые места, что сливаются в единую цветную массу, состоящую по большей части из зелени. Возможно, предыдущий экзамен прошел слегка не так, как ожидал омега, но опускать руки он себе не позволял, продолжая усердно заниматься. Разговор со временем затих, оставшуюся часть дороги тишину между ними разбавлял лишь только гул двигателя. Чимин молча спрыгнул с мотоцикла, перешагивая ворота кампуса, так и не попрощавшись с парнем, что стоял позади и провожал виноватым взглядом стройную фигуру. Немного сожалея о своём поведении и намереваясь хотя бы кивнуть парню в знак благодарности, блондин повернулся, так и застыв на месте — волка уже нигде видно не было. Пак устало вздохнув, ушёл. Имени его он так и не узнал. — Я рад, конечно, что ты вернулся, но где мой кофе? — окружённый студентами Джин, сидит на диване и на соседа смотрит выжидающе. К счастью, приехав раньше, чем планировал, благодаря тому, что его подвезли, Пак успел заскочить в комнату переодеться и принять душ перед своим приходом. Кислый аромат альфы со своей кожи выветрить, оказалось, задачей ему непосильной, чужая куртка насквозь пропитала его запахом волка. — В меня врезались, и так получилось, что оно вылилось посредине дороги, — Чимин не лгал, лишь отчасти утаивал истину, подсознательно избегая всяческого упоминания о волке, с которым столкнулся. Вероятно, причина тому — Хосок, что сидит рядом с Джином, перекатывая джойстик в руках, и одаривает друга гнетущим взглядом с дурным блеском, что притаился в тёмных радужках. С той ночи, когда бета на своих руках принёс истекающего кровью кролика в лазарет, Чон относился настороже ко всему, что могло бы причинить вред его лучшему другу. Смутные воспоминания о той роковой ночи, словно, тень, что преследует блондина по пятам, неистово желая поглотить крошечное существо, и становится страшно, что вновь омеге ту боль, которую недавно довелось испытать, просто не пережить. Последнее, что Чимин помнит с того дня — он засыпает на медицинской каталке и с его губ слетает словно в отчаянной мольбе едва различимое имя Чонгука. Бета рядом с ним, похоже, всё слышал. — Ты был один? — подозрительно тянет друг, прищурившись. В такие моменты, он уж слишком напоминает Паку мать родную. — Да, — тут же отвечает кролик, желая больше не затрагивать эту тему. — А переоделся почему? — продолжает настаивать гибрид. Омега меняется в лице, подавив в груди отчаянный стон. — Пролитый кофе, значит, для тебя аргумент недостаточный? С момента отравления прошло почти две недели, и Хосок всё это время не отходит от Чимина ни на шаг. Бета всегда отличался спокойным и покладистым нравом, часто заступался за тех, кто слабее — этого было у него не отнять. Но сейчас? На его лице стынет непривычная холодная улыбка. Чон ждёт омегу после уроков и также упорно отвозит его на занятия. А если по каким-то причинам не может сам проследить за другом, тогда просит присмотреть Джина. Кролик, безусловно, за заботу ему благодарен, ведь с тех пор он больше со змеем не пересекается. С дня их последней встречи, когда Чонгук едва ли не столкнул хрупкого юношу с лестницы, прошло одиннадцать дней. В последнее время, блондина стало охватывать какое-то странное чувство, будто его тянет к этому ублюдку. Каким-то образом, его внутренняя сущность омеги слишком сблизилась с альфой, привязавшись к нему, и Чимину претила мысль о том, что выкинуть засевшие глупые воспоминания о Чоне из головы не получается. — Может съездим куда-нибудь, поедим нормально? Я устал торчать в четырёх стенах, — вздыхает Джин, отбрасывая джойстик на край дивана. — Что-то мы и вправду засиделись, — бросает вслед Пак, проверяя время на часах, что обвивают тонкое запястье. Щенок кивает и уходит к себе в комнату, оставив друзей наедине. Между ними воцаряется неловкое молчание. — И чего ты на меня так смотришь? — спрашивает кролик, на что его друг хмурится, всем своим видом выражая недоверие. Ну вот опять. — Мне кажется, ты врёшь, — цокает языком. Чимин уставился на него, растерявшись. Он так и продолжал стоять молча, не зная, что ответить. — Скажи честно, ты был с ним? — С чего бы мне лгать? — блондин садится на диван, схватив брошенный Джином пульт, выключая игру и показательно игнорируя укоризненный взгляд беты, что направленный по его душу. — Бегом переодеваться. Я хочу что-то итальянское, — Хосок угрюмо отмалчивается, и просто уходит. Омега с шумом выпускает лишний воздух из лёгких, едва лучшего друга рядом больше не оказывается. Он не может не оценить по достоинству его заботу, но Паку начинает казаться, что он, словно, возвращается под родительский контроль. Что-то Хоби в последнее время ведёт себя странно. Тем более, поводов для волнения больше не возникает — Чонгук с ним уже больше недели не разговаривает, он даже на него не смотрит. Змеиный запах практически неуловим, неосязаем так, будто хищник и вовсе перестал существовать — все возвращается на круги своя. Чимин в аудитории сидит впереди, альфа пересел на своё привычное место посередине, и если они пересекаются, гибрид делает вид, что омеги попросту рядом нет. Блондин же, находясь с ним в опасной близости, никогда не поднимает головы, боясь получить ответную реакцию. Единственным звуком, что исходит от змеиного гибрида, остаётся пробирающий холодными мурашками голос, смешивающийся с другими вдалеке. Но всегда где-то там, позади. Даже сидя к нему спиной, блондин больше не чувствует на себе прожигающий холодом хищный взгляд.*******
В конце концов, ребята приняли решение поужинать в небольшом кафе, что ютилось на невзрачной улице. С виду как раз то, что нужно, один лишь минус — местечко располагалось довольно далеко от их общежития, и парням к нему пришлось идти пешком, так как Хосок за руль садиться желания не изъявил. Летом, в знойную жару, дорога показалась бы им нестерпимой, но на улице постепенно холодало, люди стали накидывать на себя пиджаки и носить более тёплую обувь. Оно и не удивительно — за осенью следом всегда ступает зима. — Спасибо, — бета заказывает быстро, отпуская официантку с улыбкой. В кафе довольно многолюдно, особенно это место, кажется, облюбовали влюблённые парочки и молодые семьи. Чимин подметил, что на фоне официально разодетых гостей один лишь Джин выделяется ярким пятном. — Ты мог надеть что-нибудь получше? — как бы невзначай интересуется блондин, по привычке проверяя телефон на наличие новых сообщений. На экране ничего не было — его мать обещала позвонить ему, но, видимо, забыла. Омега равнодушно пожимает плечами, продолжая аккуратно складывать края салфетки. — Я предпочитаю комфорт, — сухо отрезает Джин, положив этим конец их разговору, и кролик решает больше эту тему не затрагивать. Заказ приносят на удивление быстро, и друзья тут же принимаются с огромным аппетитом уплетать еду, так и не проронив ни слова. Чимин замирает на мгновение, словив себя на мысли, что оказавшись здесь, он наконец чувствует себя дома. Удивительно, ведь для него никогда не существовало изысканнее блюд, чем те, которые готовили ему слуги в Пусане, а всё потому, что дома продукты всегда были свежими, да и меню согласовывали, основываясь на личных предпочтениях омеги. Юноша смешно надувает щеки — ну вот, опять он цепляется к еде. — Кто-то уже записался в бассейн? — первым нарушает тишину Джин, отставив в сторону опустошённую наполовину тарелку. Похоже, ризотто — беспроигрышный вариант. Хосок слегка кивает головой, но не произносит ни слова, тщательно вытирая руки салфеткой. — И я тоже, тренировки мне не помешают. Что насчёт тебя, Чимин? — теперь уже обращается омега напрямую к блондину. В такие моменты, как сейчас, кажется, что их отношения возвращаются в более или менее привычное русло повседневности. — Ага, но честно говоря, я до сих пор против этой затеи, — отвечает без утайки блондин, погружая вилку в пропитанные сливочным соусом спагетти. Парень делает несколько глотков воды прежде, чем продолжить говорить. — Недавно услышал от кого-то, что дополнительные занятия положительно влияют на оценку. — Тут уж так: хочешь не хочешь, а ходить приходится, потому что практически все внеклассные занятия негласно считаются обязательными, — пробует что-то выговорить Джин с набитыми рисом щеками, слишком уж напоминая белку. — Они добавляют баллы, а иначе желающих просто напросто не будет. — Мы с завтрашнего дня начинаем? — Вроде как. — И чем обычно занимаются в бассейне? — Честно, я не знаю, наверное, устраивают заплывы и все такое. Чимин наблюдает за друзьями пристально, не зря ему казалось, что они близки, похоже на то, что их отношения окрепли с дня знакомства на приветственной вечеринке. Мысли о той ночи пробуждают в памяти болезненные воспоминания. — Кстати, а в нашем университете есть что-то наподобие содружества омег? Не то чтобы мне хотелось вступить в него, просто любопытно, — кролик по кампусу в одиночку гулять не решается, опасаясь одного единственного фактора в лице ядовитого хищника, но как-то в один из учебных дней Пак подметил для себя, что в их колледже довольно много омег, по крайней мере, достаточно для того, чтобы открыть своё братство. Джин тяжело вздыхает, его приподнятое настроение будто бы за считанные секунды чем-то омрачается. — Было раньше, моя сестра в него входила, — отвечает глухо щенок, не поднимая тяжёлого взгляда. Парни внимательно слушают, наблюдая за тем, как омега машинально расправляется с оставшейся на тарелке едой. — И что случилось с ним? Я знаю, что осталось только братство альф и одно смешанное, — вмешивается бета, заслужив кивок омеги. — Долго объяснять, но вкратце, когда подтвердили слух о том, что будет основан коллектив, состоящий только из омег, многие были против, часто слышались возражения по этому поводу, в том числе и от родителей. Даже мои предки не поддерживали эту идею. Чимину стало ясно, к чему всё идет. — Что было дальше? — спрашивает совсем тихо блондин, почувствовав, что не спросить он не может, но в то же время, слышать ответ ему совсем не хочется, и без этого догадавшись, что же тогда произошло. — Их закрыли, — бормочет Джин, снова переключившись на тарелку. — Омег изнасиловали в первую же ночь существования их содружества на приветственной вечеринке, какой-то альфа подмешал им что-то в напитки, а дальше происходил сущий кошмар для всех там присутствующих парней и девушек. Конечно же, инцидент благополучно замяли. За столом воцаряется тишина, кою нарушают только звучащие повсюду голоса людей, что сливаются в единый гул, и мерное звяканье столовых приборов, скребущих фарфоровые поверхности. Изредка вдалеке, где-то за пределами слуха, раздаётся хихиканье. Здесь в плотном воздухе пахнет тёплой едой, и атмосфера словно укутывает спокойствием. Однако лицо Джина, напротив, не выражает ровным счетом ничего, кроме невозмутимого спокойствия и усталости. — Твоя сестра… — Хосок изо всех сил пытается быть мягче, высказывая своё страшное предположение, на что Сокджин молча кивает, совершенно потерянный. Чимин до боли стискивает зубы в очередном приступе бессильной ярости. — Мне жаль, — и это всё, что может выдавить из себя блондин, ведь после такой откровенности у него просто язык не поворачивается спрашивать о чём-то еще, да и любые слова поддержки в такой ситуации кажутся ему глупыми. Изнасилование омеги — такое же обесценивающее жизнь человеческую преступление, как и убийство, но, почему-то, испокон веков общество закрывает глаза на надругательства, оправдывая виновников и всяческими законами смягчают им сроки, заминая дела. Если омега походил из семьи с достатком, крошечный шанс того, что семья пострадавшего добьётся хоть немного справедливости всё же был, чего греха таить, но сам процесс судебных разбирательств в случаях изнасилований довольно не прост. Правительство не станет и пальцем шевелить, пока ты не предоставишь им достаточно большое количество доказательств, особенно усложняет ситуацию положение насильника, если им выступает хищник — будь уверен, шансов нет, он всегда выйдет сухим из воды. Быть омегой нелегко. Но куда труднее родиться в шкуре добычи — ведь тогда вся жизнь крутится только вокруг того, чтобы выжить. И вновь Чимин осознает своё ничтожное положение в обществе, одна единственная мысль крутится в голове и нещадно бьётся о виски: «Если меня когда-нибудь изнасилуют, а смогут ли деньги родителей защитить мою честь?» — Ладно, давайте закроем тему. Моя сестра смогла выкарабкаться, к счастью. Сейчас у неё прекрасный муж и совсем недавно у них родился малыш, — горькая улыбка застывает на губах Сокджина, он уже давно смирился с одной негласной истиной — такова судьба любого омеги, не имеющего достаточного влияния добиться справедливого наказания. Блондин изо всех сил старается не позволять мыслям блуждать, рисуя яркими картинками собственное будущее, что мелькает пред глазами, словно, наяву, и первое, что он чётко видит — рождение ребенка. Вот так повелось, что полноценность альф исчисляется в количестве потомства, а всё потому, что они не терпят боли и бремени беременности. Чимину просто хочется верить, что партнер, которого он повстречает, не будет заставлять его на постоянной основе работать инкубатором. — Кстати, кем работают твои родители? — пытаясь сменить тему, спрашивает Хосок, что выглядит донельзя удручённым, пытаясь выдавить из себя улыбку, но не слишком удачно — предыдущая новость, кажется, не на шутку его подкосила. Кролик осторожно отодвигает тарелку подальше от себя — после таких фактов кусок в горло не лезет. — Моя мама директор развлекательной компании. Занимается поиском талантов, если вкратце, — Джин не особо вдаётся в подробности, принимаясь искать что-то в телефоне и через какое-то время показывает друзьям, сидящим по одну сторону стола напротив него, фотографию женщины с короткими, ниспадающими на плечи чёрными волосами. Она крепко сжимает руку мужчины, словно в рукопожатии, и обаятельная улыбка сияет на её красивом лице. — Вау, какая у тебя мама милая! Тоже гибрид собаки? — с любопытством уточняет бета и Ким кивает, вновь сгибая руку так, чтобы парням было удобно рассмотреть следующую фотографию. — Да, и она альфа. Не считая отца, вся наша линия — хищные гибриды, — в этот раз их глазам предстала фотография, вырезанная из статьи годичной давности, на ней вся семья сидела по порядку, кроме высокой женщины, что стояла в самом центре, облачённая в безупречно отглаженный красный костюм, плотно облегающий подтянутое тело. Со стороны альфа выглядит властной, благодаря пронзительному взгляду больших тёмных глаз и тонким губам, аккуратно подчёркнутым матовой красной помадой. Рядом с ней возвышается стройный мужчина приятной внешности, чья ладонь мягко сжимает детскую ладошку. Мать Джина обнимает красивого мужчину за талию, не оставляя сомнений, что никуда она его не отпустит, проявляя сильный инстинкт любого хищника — чувство собственничества. Джин сидит впереди, положив голову на плечо девушки старше себя, не сложно догадаться, что это и есть его сестра, о которой он ребятам вскользь упоминал. — Мужчина рядом с ней — твой отец? — спрашивает Чимин, делая большой глоток воды, и они с Хосоком вновь возвращают внимание на экран смартфона. — Да, он гибрид белки. Омега, — кролик удивлённо вскидывает брови, уставившись на щенка. Ким, уловив потрясённое выражение лица соседа, звонко смеётся. — Тебе не послышалось, мой отец не хищник. — А вот это было совершенно неожиданно, — смущённо мямлит Хоби, рассматривая мужчину на фотографии. — Да, как нам всем известно, не хищные омеги очень редки, так что мать бережет его как зеницу ока. — Твои родители прекрасны, теперь понятно, чью красоту ты унаследовал, — Хосок лукаво подмигивает, возвращая телефон обратно владельцу. — Ну только взгляни на него, каждый день одно и тоже, — театрально закатывает глаза хищник, вызывая у друзей невольные улыбки. — А ты, Чимин? — Мой отец управляет компьютерной компанией. Не знаю, слышал ли ты, но она называется «Пи Кэй», — отвечает блондин отчего-то смущаясь, его щёки заметно розовеют. По какой-то причине, их разговор незаметно отходит в совершенно другое русло. Они ведь знакомы с Джином уже месяц, и вот только сейчас начинают открываться друг другу, наслаждаясь совместным времяпрепровождением. Вдруг омега замирает, сдерживая себя то ли от удивления, то ли от возмущения. — «Пи Кэй»? — восторженно восклицает щенок, прикрывая ладонью рот. — Ты шутишь? Ушам своим не верю, вот это да! Передавай своему отцу, что его компьютеры — лучшее, что придумало человечество! — сказать, что Пак польщен — честно говоря, ничего не сказать. — Покажи мне фоточки, не стесняйся! Мои родители на седьмом небе от счастья будут, узнав, что я дружу с наследником их любимой компании! Бета продолжает весело смеяться, пока Чимин пролистывая снимки в своей галерее, сделанные несколько месяцев назад, пытается одолеть накатывающее на него чувство ностальгии. Моменты с пляжа, посиделки с друзьями, бывшие одноклассники — он всего этого не помнит, ведь для большинства людей естественно, что со временем воспоминания из памяти стираются. Блондин блокирует навязчивые мысли о прошлом, что начинают прокручиваться вновь и вновь в голове, открывая конкретную фотографию, которую всё это время искал. Джин так и остается сидеть шокированным, даже с места не двигается, едва смартфон соседа оказывается у него в ладони. — Вау, твоя мама… — чего-то там бормочет невнятным голосом, немного оторопев. Его пальцы шевелятся на поверхности экрана, что-то приближая. — Ты вылитая её копия. Подобные слова, конечно же, кролик слышал не впервые. Мать Чимина, словно, сотворила копию себя, родив как две капли воды похожего на неё сына. — Скажи? Она настолько красивая, что аж завидно? — обращается к Джину бета, едва разговор начинает касаться матери его лучшего друга, о ком о ком, но об этой женщине Хосок был готов говорить и вечность целую. — Так вот в чём секрет твоей красоты. Нет, я конечно догадывался, когда мы встретились впервые, неспроста у тебя такие прекрасные черты лица, — не устает восхищаться щенок, увлечённый телефоном блондина. — Твою привлекательность сложно игнорировать. — Омега вспыхивает, будто спичка, кажется, от смущения даже кончики его ушей краснеют и от такого количества лести он едва справляется с желанием спрятаться под стол, утаив волнение, что заставляет сердце выпрыгивать из груди. На экране силуэты родителей Чимина, что нежно обнимают друг друга — одна из многочисленных фотография из отпуска. Подобные снимки мать часто отправляла сыну, хвастаясь тем, как прекрасно они проводят время. Со стороны Господин и Госпожа Пак всегда выглядели счастливой и гармоничной парой, если бы не та грязь, что скрывается за их безупречными улыбками. На снимке отец семейства с несколько грубыми чертами лица внимательно смотрит в объектив фотоаппарата, чётко очерченные скулы и мелкие преждевременные морщины паутиной рассыпавшиеся на его лице, придают ему более суровый вид. Госпожа Пак, что стоит рядом с ним, напротив, похожа на ангела, спустившегося с небес — идеально гладкая кожа, напоминающая тончайший фарфор, румяные щеки и по-детски пухлые губы, растянутые в легкую улыбку. У неё от природы, словно шелк, угольные волосы, красивый маленький нос и большие карие глаза, обрамлённые длинными ресницами. Местные газеты частенько писали, что её красота — заслуга хорошего хирурга, но, по правде сказать, она никогда не ложилась под хирургический нож. По словам отца, мать Чимина всегда была очень популярна среди альф, благодаря своей безупречной внешности, и глядя на неё, в это охотно верится. — Притормози, мне что-то кажется, наш Чимини сейчас от стыда лопнет, — хихикает Хосок, сочувственно похлопывая друга по спине. — Прости, но это правда. Значит, твой отец тоже добыча? — слова вылетают изо рта прежде, чем Джин успевает подумать, и омега напротив замирает, не зная, что ответить. Вроде бы вполне обычный вопрос, однако, на самом деле, под собой он подразумевает многие вещи, которые кролик хотел бы держать в секрете. — Да, и мама тоже. Вообще-то, вся моя семейная линия, — тихо отвечает Пак, пальцами нервно поглаживая шею. Он редко мог позволить себе обсудить с кем-либо свою сущность, так как отец часто гневался на него по этому поводу. Дискриминации со стороны общества в сторону добыч было более чем достаточно, но и у природы также были свои неизменные правила. В генах существовала удивительная иерархия: независимо от того, насколько силён хищник, если он рождается омегой, его генетический код, что передает наследственную информацию по умолчанию является рецессивным или, говоря другими словами, слабым. А это означает лишь одно — ген альфы всегда преобладает, исключения из правил слишком уж редки. Иначе говоря, если хищная омега и не хищный альфа встречаются, в таком случае, доминирующий ген добычи вытеснит рецессивный ген хищника. Всё с точностью да наоборот происходит и в паре, где альфой выступает хищник — его потомство всегда будет хищным. Была ещё одна существенная привилегия альф и заключалась она в том, что независимо от того, к какому виду принадлежит партнёр-омега, который будет вынашивать потомство — дети всегда продолжают вид доминантного родителя. В этом и заключается причина того, почему добыча настолько малочисленная каста среди населения — никто не приветствует их рождения. Не хищные омеги испокон веков избавлялись от своего происхождения, подыскивая себе в пару хищников, чтобы потомство не унаследовало тяжёлое бремя существования в шкуре слабого существа. Что тогда, что сейчас никому не хочется быть съеденным. В прошлом, практика смешения гибридов разных видов, скажем так, не одобрялась общественным мнением и единственным возможным исключением становились однополые пары, к примеру, омега с омегой, или же альфа с альфой. Решающий фактор их генетической лотереи заключался в том, к какому виду они относились. Как мы уже знаем, хищный альфа без исключения вытесняет наследственную информацию нехищной пары, а если оба гена оказывались доминантными, в таком случае, более сильный продолжал род. Если в качестве примера взять потомство пары, состоящей из партнёров двух разных видов, тигра и собаки, то как вы уже поняли, их дети всегда будут рождаться только тиграми. Чимину в школе изучение генетики давалось с трудом. Грустно, думалось ему, не иметь влияния ни на что, даже на собственную наследственность, ведь родившись не хищной омегой, он выиграл природный джекпот. Трудно принять себя, будучи слабой омегой или беспомощной добычей, особенно сложно смириться со своим существом, когда на тебе сходятся все звезды и ты рождаешься два в одном без возможности дальнейшего мирного сосуществования с другими подвидами. По крайней мере, Паку повезло родиться богатым. Если бы не родительские деньги, судьба Чимина сложилась бы иначе, несчастливо. Не хищную омегу поджидали лишь две развязки событий: быть в качестве отброса общества или же быть телом, которым все хотели обладать. И кролик не знает, что из этого хуже. Трапеза закончилась разделённым одним на троих мороженым под вымученное хихиканье, которое друзьям пришлось выдавливать из себя весь остаток вечера, чтобы развеять мрачное настроение. Они вышли из кафе с сытым и довольным видом, хорошо наевшись. По дороге обратно в общежитие, Джин то и дело время от времени поглядывал на светловолосого юношу. Ребята сидели в такси, тесно прижавшись друг к другу, изнемогая от нахлынувшей за весь день на них усталости. — Если у меня что-то на лице, так и скажи, — пытается шутить Чимин, щенок в ответ лишь отрицательно качает головой и согнув руки в локтях, подкладывает их себе под голову. — Я всё думаю… ты словно куколка, — выносит свой вердикт Сокджин, полностью сосредоточившись на том, как меняется выражение лица его собеседника. Кролик на комплимент страдальчески морщится, глупо хихикая. Здесь, на задних сиденьях, рассчитанных максимум на двоих человек, сидеть втроём уж слишком тесно. Хосок кое-как втиснулся посередине, умостив голову на плечо лучшего друга — омега так-то не против, зная, что бету после еды всегда клонит в сон. Он по привычке принимается ласково поглаживать его бедро, так и не сумев отучить себя от непроизвольных касаний в моменты, когда он испытывает особенно сильную привязанность к человеку. — Ты меня не удивил, — тянет губы в улыбку омега, будучи уведомлённым о своей привлекательности. Если отставить в сторону комплекс неполноценности, что скорее является необратимым последствием социального статуса, Чимин прекрасно знает, что многие находят его лицо бесспорно красивым — только слепой не заметит, как облепляют юношу прохожие всякий раз, едва он ступает на улицу. — Джин, не ведись на его чары. Это всё макияж, — в полусне отвечает Хоби, сладко зевая, кончики его волос безустанно щекочут шею кролика. — По утрам он та ещё кикимора. — Пак, не сдержавшись, слегка щипает невыносимого парня за ногу, и ему тут же от беты прилетает сдача. Все трое заливаются смехом, игнорируя злобный взгляд таксиста. — Если подумать, мне очень нравится, как ты красишься, — словно невзначай добавляет Джин, ощущая тяжесть Хосока на своём теле — теперь уж бета придвинулся ближе к щенку, прижимаясь к тёплому боку хищника. — Я увидел как-то твою палетку теней, ты её в ванной оставил. Высший пилотаж! — Деньги на ветер, — пренебрежительно фыркает Чон. — Чья бы корова мычала, так что ротик на замок. Ты вообще не красишься, — Чимин вновь предпринимает попытку ущипнуть друга, на что бета угрожает ему пинком в ответ. — Я редко пользуюсь тенями, если только не собираюсь на какую-нибудь большую вечеринку. — И я тоже не особо, но знаете, вот что-что, а без помады на губах выйти никуда не могу. У меня, кажется, зависимость от блесков, — признаётся Джин, обвивая рукой Хосока, и едва уловимо поглаживает его ладонью. Гибрид вновь чувствует подкрадывающийся к нему сон, что накатывает тягучей волной, заставляя парня неустанно зевать. — Понимаю тебя как никто другой, — рассеянно произносит светловолосый омега, отсутствующим взглядом глядя в окно, прослеживая дорогу, что ведёт к университету. Он давно потерял нить беседы. Луна украшает небо, время от времени выглядывая из пелены редких облаков. Сутки с каждым днём становятся всё короче — верный сигнал неумолимо наступающей осени. — Слушай, а откуда блеск, что на тебе? — неожиданный вопрос Джина разрезает тишину, повисшую в салоне автомобиля. Пак недоуменно оборачивается, встретившись со взглядом карих глаз соседа. — Ты о чём? — он совершенно сбит с толку. Щенок почему-то долго смотрит на его губы, вдруг отчего-то нахмурившись. — Как это ты сегодня без него? — только сильнее удивляется омега, заподозрив что-то неладное. У Хосока в считанные секунды сон как рукой снимает, он слегка приподнявшись с места, подозрительно оглядывает друга с ног до головы. — А ведь правда, почему ты перестал краситься? Что-то не похоже на тебя, — тактично намекает друг, как бы подстрекая к ответу. Чимин, кажется, нервничает сильно, сразу же отворачиваясь к окну — этой темы он уж точно никак не ожидал. Омега как-то рассеянно приглаживает пушистые волосы, чувствуя неприятный холодок, что бежит по спине, покрывая кожу мурашками стоило только вспомнить безупречные отталкивающие черты змеиного лица и взор его неподвижных чёрных глаз на своих устах. «Маленький малыш с такими соблазнительными губами, созданными сосать» Чужой голос отражается тихим эхом где-то совсем рядом, создавая впечатление, словно он повсюду за кроликом по пятам следует, и тот ни с чем несравнимый звериный взгляд Чонгука, пропитанный необузданным голодом, селит в его душе странную тревожность. Он не сталкивался с Чоном несколько недель, но с того времени в альфе мало что изменилось — всё те же неизменно иссиня чёрные, словно крыло ворона, волосы, зачесанные назад с помощью геля, и непослушная прядь, выбивающаяся на висках, разрушая идеальной образ змея. Как же хочется вырвать холодное сердце, от ненависти кипящее, и швырнуть на землю, безжалостно растоптать, да так, чтобы в пыль и без остатка, но тогда проступок омеги точно безнаказанным не останется. Приди в себя, Чимин. — Почему молчишь? А что он должен сказать? Ребята, я чувствую вину от того, что мои губы спровоцировали Чонгука… Хосок за такую глупость, скорее всего, незамедлительно пропишет ему подзатыльник для профилактики, а может и несколько, чтобы уж точно мысли в строй вернулись. По правде говоря, у кролика самого давно уже руки чешутся дать себе пощёчину, при чем не мысленную, а абсолютно реальную, черт этого хищника побери. — Тот блеск мне просто приелся, — отвечает шепотом, одаривая друзей неизбежной извиняющейся улыбкой. Бета, однако, словам его, кажется, не верит. Его ответ кладет конец разговору, что оставляет за собой внезапно нависшую тишину, разбавляемую завывающим звуком двигателя машины и громким дыханием таксиста. Стены родной комнаты несказанно радуют омегу, и даже толком не переодевшись, он без сил облегчённо валится на кровать, кивнув соседу на прощание. Совершенно измученный Чимин лежит, прикрыв глаза, и умиротворённо поглаживает живот, пытаясь унять тяжесть — приехав сюда, он стал всё чаще налегать на еду, а ему, по хорошему, ну никак нельзя полнеть, иначе мать, ко всему прочему, начнёт пилить его ещё и по поводу лишнего веса. Пак берёт телефон в руки, просматривая расписание занятий университетского тренажёрного зала. Первое, что появляется на экране, это довольно гибкий график работы: с раннего утра и до часу ночи. Вероятно, подобный рабочий режим связан с тем, что многие студенты старших курсов освобождались от занятий только поздним вечером — только первокурсники могли похвастаться большим количеством свободного времени. Блондин откидывает смартфон на кровать, приподнявшись на локтях, чтобы выключить тусклый свет ночника на тумбочке, но его первоначальному плану не суждено было сбыться, едва он обнаруживает на поверхности маленького столика небольшой тюбик с золотой каймой — тот самый брошенный в расстроенных чувствах губной блеск. Чимин цепляет пальцами коробочку, притянув её к себе. Двумя быстрыми мазками маслянистая жидкость, обладающая сладким запахом, ложится на губы, оставляя лёгкий полупрозрачный цвет, придающий устам нежный блеск. Отчего-то юноша тянется в ящик за маленьким серебряным зеркальцем, украшенным цветами по краям — любимый подарок бабушки, с которым омега расстаётся крайне редко. Чимин соврёт, если скажет, что ему не нравится то, как он выглядит на нём — увлажнённые губы и едва заметный блеск, выгодно подчеркивающий второй по значимости атрибут внешности юноши. На первом месте, конечно же, стоит его подтянутая задница. И всё же, неужели омега действительно искушает других, накрасив губы одной лишь помадой? Он жмурится изо всех сил, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания с того вечера, что только сильнее нагнетают чувство вины, да так яро, что тюбик летит обратно на полочку. Сейчас всё кажется ему таким неправильным, ошибочным. В порыве гнева, Пак проезжается по лицу рукавом кофты, стирая все следы розового цвета. Он словно возвращается в тот день, ярко представляя себя стоящего подле змея, и тот в свою очередь мажет ледяной подушечкой большого пальца по губам, одним движением стирая блеск. Чимин со вздохом прикрывает веки, продолжая ласкать себя. Его собственные кончики пальцев слишком мягкие и тёплые, в отличие от чоновских, но температура, словно, понижается, едва мозг перед глазами вырисовывает реалистичный тёмный силуэт. На альфе длинная рубашка навыпуск с расстёгнутыми верхними пуговицами, на шее серебряная цепочка и такой привычный пирсинг. Чонгук наблюдает за ним сверху вниз, в этот раз совсем иначе, как-то совсем задумчиво обжигая холодом касаний маленькое лицо перед собой. Змей смотрит так, будто кроме беззащитного существа в смертельных ладонях всё остальное значения не имеет. Лица омеги касается чужое тёплое дыхание — настолько они сейчас близки. Приблизительно в тоже время, реальный Чимин, от неожиданности, выпускает из лёгких воздух, едва воображаемый альфа ни на секунду глаз с кролика не сводит, пока давит на нижнюю губу пальцем, проталкивая фалангу глубже в тёплый рот. И даже не смей… Пак жмурится, пытаясь прояснить сознание и распахивает веки, наблюдая за собственным смущённым отражением в зеркале перед собой — его щёки заметно раскраснелись, а в кромке брюк болезненно топорщилась натянутая ткань. Как же хорошо, что благодаря планировке комнаты, соседские окна не выходят в его сторону, иначе он бы уже давно засветился где-нибудь в социальных сетях. — Что же я творю? — внутренне досадует сам на себя, забираясь под тёплое одеяло, не забыв перед этим позаботиться о том, чтобы вернуть зеркало на место и попутно выключить светильник. Чимин скручивается калачиком, намереваясь уснуть, до сих пор ощущая на губах холодные касания до тошноты знакомых пальцев. Мерно тикали часы, должно быть, сейчас уже давно за полночь, но сон, как омега не старался, к нему так и не пришёл. Юноша с боку на бок ворочается в постели и несмотря на всепоглощающую усталость, отдаться в объятия Морфея не может. Лишь спустя несколько часов, обессилевший организм достаточно измотался, чтобы наконец отключить сознание, но ночь на этом не заканчивалась. Омега почти уже уснул, когда в его сонное сознание влился характерный щелчок замка соседней двери. Он резко повернулся в кровати к своему телефону, проверяя время — четыре часа утра. Интересно, куда это в такую рань намылился Сокджин? Шаги щенка за стенкой тихие, осторожные, и учитывая время, кролик предполагает, что парню просто напросто приспичило сбегать в ванную комнату, если бы не одно но — быстро удаляющийся стук каблуков по небольшому коридорчику к выходу и негромкий хлопок двери после которого шум возни соседа напрочь стихает. Стоп, ему чтоль и вправду это не приснилось? Не в силах больше противостоять любопытству, да и особого желания поспать, честно говоря, не возникает, Чимин встаёт, облачённый в одну только ночную рубашку. По коже тут же скользит лёгкое прикосновение холода, и он без раздумий накидывает сверху чужую куртку, что висит на стуле около постели. Парень аккуратно дёргает ручку, медленно отворяя дверь, и перед тем как переступить порог комнаты, не забывает захватить с собой пропуск, на всякий случай. Босиком по полу бежать холодно, но кролик уж слишком сильно спешит и терять время на обувь, кажется, сейчас непозволительно. Длинный тёмный коридор, к слову, оказывается пуст — в такое ранее время, все ещё спят, кроме знакомого силуэта соседа неподалёку, что мелькнув в тени, скрывается в конце за поворотом, который ведёт направо к лестнице. Пак следует за ним по пятам неотступно, стараясь всегда иметь что-то впереди, навскидку, если вдруг нужно будет прятаться. Джин, похоже, никуда не спешит, поэтому расстояние между ними сокращается в считанные минуты. Ступает сосед бесшумно, без страха быть замеченным, скорее всего, сбегает он не впервые — на это Чимину, если честно, плевать. Вопрос лишь в том, куда именно он выбирается из дому посреди ночи? Омега медленно спускается по лестнице, останавливаясь на пролётах между этажами, чтобы дать Киму слегка увеличить между ними расстояние. Именно этот путь вёл к единственному выходу из общежития. Была ещё одна дверь, которая направляла во всяческие залы, лаборатории, в общем, в остальную часть здания, однако, Джин, наизусть выучив дорогу, шёл в абсолютно другом направлении, сворачивая в правую часть кампуса, на улицу. Снаружи кролик старался бежать как можно тише, хотя это было не просто, время от времени прячась за стенкой, едва Джин оборачивался, будто что-то подозревая. К счастью, порывы ночного ветра с легкостью скрывали его присутствие, сбивая листья с деревьев, что опадая, волочились по земле и непрерывно шелестели. Два изящных силуэта следовали друг за другом. Один не знал, куда идёт, другой — вёл его за собой. Один не знал, что за ним следят, другой — шёл позади, словно тень. Единственный недостаток во всей этой ситуации — на улице очень сыро. Чимин остро ощущал холод своими успевшими околеть стопами, виня во всем неимоверную глупость, побудившую его выбежать осенью во двор в одних только носках. Во все стороны от него выстреливали комья мокрой земли — омега такую погоду, как сейчас, от всей души ненавидел. Благополучно наступив в лужу, ему пришлось зажать рот ладошкой, задушив возглас отвращения. От ощущения прилипшего к пальцем грязного носка — юношу зябко передёргивает всю дорогу. Джин, напротив, как ни в чём не бывало, продолжал идти неторопливо, опустив голову вниз, будто гуляя. — А может, так оно и есть, — крутится мысль у Чимина в голове. — Такая себе обычная прогулочка посреди ночи. — Но эта версия отпадает сразу же, как только сквозь деревья завиднелась дорожка, ведущая к огромному серому зданию с тёмными стенами и большими окнами. И пусть Пак в здешних местах не разбирается, идентичный цвет и форма напоминает ему их собственный корпус общежития — он его и среди тысячи узнает. Повернув голову налево, блондин замечает ещё одно здание посередине, и в его сознании вдруг что-то щёлкает — там живут беты, а значит… он глядит на высокого парня, что входит в совершенно другие двери, натянув капюшон на голову. Джин неспроста шёл к правому крылу… там находится общежитие альф. Отчего-то у Чимина совершенно не получается унять бешеное сердцебиение, и вдобавок ко всему, неприятная боль тянет руку, будто что-то проснулось внутри, словно ощущение непрестанного покалывания, едва только он оказывается рядом со зданием. Омега попытался сохранить самообладание, но внезапная боль оказалась настолько сильной, что ему в один момент показалось, будто кто-то сразу в нескольких местах ломает ему конечность. Вода потом стекает с бледной кожи вместе с мелкой дорожной пылью. При этом, температура на улице повысилась до такой степени, что жар ощущается неистовым жжением, не прекращая вколачиваться в кролика. У него кровь кипит в жилах. Пак до боли стискивает зубы, сбитый с толку внезапной реакцией своего тела. В носу что-то щемит, отдалённо знакомый запах призывает следовать за ним неотступно. Омега понимает кому он принадлежит, распознавая ненавистный парфюм, что смешался с более глубокими феромонами мужского тела. И медленно подняв глаза на стены здания, от столкновения с ледяным взглядом альфы, наблюдающим за ним из окна самого верхнего этажа, перехватывает дыхание. Неоднозначное выражение на очертаниях лица промелькнуло, тут же исчезая: без должного освещения невозможно определить, о чём он сейчас думает. Волосы у змея обыденно уложенные, сейчас небрежными волнами ниспадают на лоб. Чонгук стоит в одних только спортивных штанах, сунув руки в карманы. В темноте с того расстояния, где стоит омега, ничего не видно, кроме едва различимых чернильных следов, что расползаются на руках, и зрачков странных, нечеловеческих. Абсолютно белых. — Не смей, — шепчет вслух Чимин, не в состоянии выдержать пристального внимания змеиного гибрида, неподвижно стоящего за окном. Омега круто разворачивается к нему спиной, несмотря на сопротивление тела, окутанного, словно в трансе, влиянием хищника, и бежит обратно в комнату, так ни разу и не обернувшись, той же тропинкой, что привела его сюда. Есть вещи, которые не стоит знать, и лучше кролику не понимать, что только что произошло.*******
— Проснись и пой! — истошно кричит Джин, играясь с переключателем, включая и выключая свет над головой спящего омеги, провоцируя под сомкнутыми веками короткие вспышки света, и блондин ворочаясь на смятой постели, раздражённо морщится. — Дай поспать, — бормочет в полусне, глубже закапываясь под одеяло. Удовольствие, к слову, от его тепла длится недолго: щенок бесцеремонно стаскивает ткань с тела юноши, оставляя того лежать, поёжившись от холода, и коротко простонать. — Отвали! — Омега, посматривает на спящего соседа удивлённо, будто Чимин только что предстал пред ним в чём мать родила. — Дорогой, а почему ты так сильно воняешь… альфой? — недоуменно моргает Сокджин, уставившись на него. Сонный мозг кролика совершенно не воспринимает вопроса, пока всё ещё слабое ото сна тело приподнимается, и куртка, надетая поверх футболки, сползает по плечам и спине, в конце концов оказавшись на полу рядом с мокрыми после ночного приключения носками. До него наконец-то доходит, вскоре, потому что омега свой родной сладковатый аромат не чувствует, вместо него в нос врезается кислота, словно резкая пощёчина — он полностью пропитан тем парнем, с которым столкнулся вчера, и запах перечной мятой, напополам смешанный с дождём, настолько сильный и стойкий, что сам себе Пак кажется отвратительным. Джин схватив куртку, принадлежащую незнакомому альфе, принюхивается, широко распахнув глаза. Дело в том, что запахи хорошо прилипают к тканевым изделиям, поэтому очень часто партнёры клеймят свою пару способом косвенной метки, точнее говоря, через одежду.*******
— Я же уже сказал, вчера мы столкнулись с парнем, и он отдал мне свою куртку, — вновь повторяет Чимин, гримасничая от того, насколько сильно горячее кофе обжигает язык. — Ты понимаешь, что от тебя воняет? — сосед смотрит на него неотрывно, всем своим видом показывая, что не верит ни одному слову, вылетевшему из уст собеседника. Омега дважды принимал душ, в попытке хоть немного ослабить чужой аромат, но он всё никак не исчезал, что и следовало ожидать — чем ближе и дольше ткань прилегает к телу, тем труднее запах смывается с кожи. Вспомнить бы, когда он вообще успел заснуть в этой проклятой куртке? — И что ты мне предлагаешь, кожу снять или что? — огрызается на друга, дуя на чашку и отпивая маленький глоточек сладкого напитка. Ему очень хочется спросить о том, что произошло прошлой ночью, но Пак не знает, с чего лучше начать. — Хосок тебя убьёт. — Напомню, он мне не мамочка, — ага, так вот оно что! Если уж совсем честно говорить, омега порядком устал от бесконечного контроля со стороны лучшего друга. Конечно же, были в этом и свои плюсы, например, Чонгук мальчика больше не трогает, ведь бета от блондина ни на шаг не отходит, но вот с другой стороны, кролик от строгих родителей бежал не для того, чтобы их роль на себя взял Чон Хосок. Так или иначе, ему просто не хотелось жить, вынуждая себя постоянно что-то скрывать. И тут дверь распахивается рывком, явив, угадайте кого? Так точно, в дверях стоит волк, брезгливо сморщив нос. Чимин с нечитаемым видом поворачивается к Джину, подозрительно сощурив глаза. — Ты что дал ему ключ от нашей комнаты? В ответ щенок только неопределённо пожимает плечами. — Фу, вы здесь с альфой развлекались, или что? — с кислой миной выдает Дэхён, на что омега в очередной раз давит в себе желание обречённо закатить глаза. — А что если я скажу, что у нашего кролика кто-то появился? — говорит вполне серьёзно Сокджин, и юноша ловит себя на мысли, что ему очень хочется выбить всю дурь из соседской головы. — Да сколько можно, я случайно заснул в этой чёртовой куртке! Ты такая истеричка, — раздражается Пак, ощущая горячее дыхание волка, что стоя позади, принимается внимательно обнюхивать его, ей богу, будто собака. — В куртке своего парня, имеешь в виду? — твёрдо стоит на своём щенок. — Не обижайся, но от тебя воняет так, словно, он у тебя на лице посидел, — с отвращением цедит альфа, и в ответ от Чимина прилетает приличный такой шлепок по лицу. Он отталкивает высокого парня от себя, пока Дэхён поглаживает раскрасневшуюся щеку, чувствуя обжигающую боль. — И в кого ты такой сильный? — Тебе ещё повезло, что у нас сегодня занятие в бассейне. Надеюсь, хлорка смоет с тебя всю бяку, — подкалывает Джин, хватая со стола свою сумку. Светловолосому омеге идти никуда не хочется, к тому же, на улице холодно. И словно прочитав мысли соседа, Ким тянет ободряющую улыбку. — Бассейн с подогревом, твоя попа не замерзнет, не переживай. — Ты просто невыносимый, вы оба! — жалуется он, в последний момент отказываясь от обжигающего кофе — ладно, выпьет его позже.*******
Что и следовало ожидать. Нужно было видеть, с каким подозрением глядел на омегу Хосок, когда они все вместе встретились у здания отдыха, второго по величине на территории их университетского городка. Внутри слишком уж много людей, но все они разбредаются в разные стороны кто-куда. Из дверей, что ведут к бассейну, доносится громкий ропот студентов, что следом друг за другом проходят вовнутрь — до начала занятий оставались считанные минуты. Чимин у самого порога бесцеремонно перехватывает бету за руку, состроив невинные щенячьи глазки. — Позволь мне всё тебе объяснить, — жалобно умоляет юноша, чувствуя, как друг слабо отталкивает его тело от себя. И вдруг, на короткое мгновение, кролик чувствует облегчение, замечая насмешливую улыбку, застывшую на губах Чона. — Ну и кто этот бедолага? — спрашивает Хосок, пытаясь сдерживать смех, но получается у него откровенно плохо. Поводов волноваться за мальчишку не возникает до тех пор, пока рядом присутствие ненавистного змея не ощущается. — Волк, — вмешивается сзади Дэхён, сперва немного опешив от угрожающего взгляда светловолосого омеги. — Нет, ну а что? Ты же не думал, что я так просто поверю в твои сказки? — Вечером ты просто обязан рассказать мне обо всём в мельчайших подробностях, как в старые добрые времена, — угрожает шуточно лучший друг, потянув блондина за собой к женщине, что у входа в вестибюль проверяет предъявленные студенческие билеты. Позади них плетётся волк с щенком. — Говорю же, невыносимые, — сетует на друзей Чимин, показательно закатывая глаза. Сегодняшний день обещает быть долгим. Омега понимает, что оказывается прав, едва они оказываются под просторным навесом около бассейна. — Оу, — вырывается непроизвольно у Хоби, и омега моментально прослеживает за взглядом друга, обнаруживая неподалёку практически полностью обнаженного Тэхёна, окруженного омегами. Тот с откровенно скучающим видом сидит на скамейке с телефоном в руке. Хосок почему-то определить не может, что же он чувствует, глядя на альфу. Джин возникает перед парнями стеной, полностью загораживая собой обзор. — Я не понял, вы собираетесь плавать в толстовках? — многозначительно дёргает бровью и настойчиво тянет зазевавшихся ребят в сторону раздевалок. Площадь, которую занимает бассейн довольно обширная, размером с три классные комнаты, и это как минимум. Вода, в свою очередь, прозрачная настолько, что дно, словно, как на ладони, а ещё она подогревается специальными устройствами, поэтому плавать в разы теплее, чем стоять снаружи и мёрзнуть. Постепенно начинают сходиться студенты, собираясь у бортика. Тренер же, высокая женщина в возрасте, стоит у двери, облачённая в спортивный белый купальник, придерживая свисток, свисающий на шее. Общие раздевалки в бассейне делятся на три разных помещения: в одной комнате переодеваются беты, в другой омеги, и собственно третья принадлежит альфам. Очутившись в небольшом коридорчике, компания друзей разделилась: Хосок отправился в комнату, где переодевались беты, а Джин с Чимином вместе поплелись в омежью раздевалку. Внутри крошечной комнатки расхаживали мальчики и девочки, втиснутые в маленькие купальники: кто-то просто болтает, а кто-то всячески готовится к заплыву. Кролик стягивает с себя футболку и штаны, немного смущаясь битком забитого помещения. — Святые угодники! — кричит сзади Джин, излишне громко вздыхая. Омега оборачивается с купальником в руках и глядит на соседа тревожно. — Что случилось? — Почему я узнаю, что у тебя есть татуировки только сейчас? — вновь восклицает, глядя почти оскорблено. Несколько девушек с любопытством оборачиваются, желая поглазеть на них, и Чимин краснеет ещё больше, пытаясь найти хоть что-то, чтобы прикрыться. Люди знают его сущность — не хищным омегам касаться кожи чернилами запрещено. Но что, если кому-то в голову забредёт доложить об этом директору? Парню не хочется, чтобы эти новости дошли в конце концов и до отца. — Их всего несколько. — Но они такие классные, особенно та, что на попке. А ты, оказывается, шалун! — Можешь потише быть, пожалуйста? — сконфуженно оглядывается по сторонам, не сразу замечая ладонь Джина, что тянется к нему, намереваясь ухватить мягкую половинку. Всё тело Чимина не на шутку напрягается. — Ты что вздумал? Резкий шлепок, впечатываясь в нежную кожу, заставляет блондина вскрикнуть от резкой боли, и своим пронзительным криком омега вызывает только больше любопытных взглядов в их сторону — шепот разносится по толпе со скоростью света. Кролик рукой смущённо прикрывает лицо, скрываясь от нежеланного внимания, а его друг заливисто смеётся, виновато поглаживая место удара. — Я без ума от твоей задницы, — наконец-то убирает руку с тела кролика и отступает немного назад, чтобы вскоре развернуть раскрасневшегося мальчика лицом к себе. — Ты красный как помидор, одного понять не могу, вроде внимание любишь, а ведёшь себя как монашка. И в который раз Чимину хочется убежать, спрятавшись в родных стенах общаги — он, кажется, со счёту уже сбился. — Как только мы выйдем отсюда, я тебя прикончу. Помяни мои слова.*******
Непривычно много людей. Подтянутые альфы, рассевшиеся на скамейках, глазеют на стройные фигуры юных омег, как будто никогда раньше в своей жизни оголённые тела не видели — к слову, не удивительно, их развитие давно деградировало до уровня животных инстинктов. Татуировка на торсе кролика слишком сильно бросается в глаза, неизбежно привлекая взгляды со всех сторон. К счастью, остальные прикрыты короткими шортами, так что, по крайней мере, скрыть хоть что-то от любопытных глаз ему удается. Чимин наконец решается зайти в воду, присоединившись к остальным студентам, и неосознанно спрятавшись за спинами друзей, он прижимается копчиком к прохладной стенке. Вода в бассейне тёплая, и на удивление, приятно расслабляет. — Я не знал, что у него есть татуировки, — обращается тихо Сокджин, намекая на светловолосого омегу. Хосок понимает что к чему сразу — им достаточно было и молчаливыми взглядами обменяться. — Моя любимая на заднице, — прилетает в ответ от беты и Джин кивает в знак согласия. Они бурно обсуждают кролика, игнорируя его присутствие рядом с ними. — Лучшая попка, которую я когда-либо трогал, — нос омеги вдруг дёргается из стороны в сторону, пытаясь уловить привлёкший раздражитель среди присутствующих в помещении. Блондин собрался было проследить за взглядом соседа, но прежде чем это сделать, его внимание оказалось украденным кое-кем другим. Сердце Чимина на мгновение замирает, а ещё через мгновение, он, спрятавшись за Хосоком, украдкой наблюдает за змеем, что не спеша выходит из раздевалки. Альфа несколько минут беседует с незнакомой девушкой, отвлёкшей его, но кролик всё же успевает уловить в Чонгуке странные изменения — непривычно мягкое выражение лица вновь сменяется привычно холодным, и взгляд чёрных глаз, словно, чем-то омрачается. Он, кажется, ищет кого-то, в следующую секунду улавливая взгляд пары широко распахнутых глаз. Змей пристально наблюдает за кроликом, и тот невольно вздрагивает, прячась за спиной Джина — ну вот, теперь вдобавок он выглядит ещё и недалёким. Пак незаметно выглядывает из-за плеча щенка, больше взгляда Чонгука на себе не ощущая. Тот с места не сдвигается, но девушку больше не слушает, недовольно хмурясь, будто его что-то очень сильно беспокоит, он сжимает челюсть настолько сильно, что, кажется, под кожей виднеются мышцы, даже жилка на его шее бьётся, как сумасшедшая. Змей отчего-то жутко взбесился. Но с некоторых пор проблемы альфы Чимина ни капли не касаются. В течении часа скучной теории, тренер объясняет, для чего нужны внеклассные занятия и каким образом идеальное посещение влияет на поощрение их дальнейших оценок. В первый день занятий, действуя строго по плану, студентов тестируют на физическую выносливость. Огромный бассейн, вымощенный мраморной плиткой, разделён на три секции, огороженные друг от друга красной линией плавающих буйков. На верхушке каждого поплавка отмечалась определённая категория: альфа, омега или же бета. Физические испытание, в основном, состояли из тестов на скорость, при которых тренер отсчитывала секундомером потраченное на заплыв в обе стороны время и выставляла бал в соответствии с нормативами. Альфы начинали всегда первыми, поэтому остальная каста студентов тихо рассаживались по скамейкам, ожидая своей очереди. Тэхёна вызывают первым, и он, в отличие от своего дружка, до торса оголённый, не считая коротких шорт на массивных бёдрах. Быстро выполнив поставленную задачу, возвращается на своё место, пока пожилая женщина возится с секундомером, высчитывает балл. У Чимина взгляд отсутствующий и совершенно незаинтересованный, даже когда с трибун ожидания сходит вчерашний альфа, с которым кролик случайно столкнулся на улице. Пропускает блондин мимо ушей и свистки восхищения в сторону Дэхёна, когда тот запрыгивает в воду, готовясь к заплыву — мальчику совершенно плевать. Но как и подобает общепринятым канонам классического жанра, омега в лице меняется, едва учитель упоминает имя Чонгука. Он облизывает взглядом рельеф перекатывающихся мышц твёрдого пресса, что просвечивается сквозь влажную ткань футболки, и не перестаёт глазеть даже когда змеиный гибрид встаёт со своего места, скинув верхнюю часть своей спортивной формы. — Святое дерьмо, — чей-то голос гулким эхом отбивается от стен. — И к гадалке не ходи, — где-то внутри пролетает мысль, что любая омега шанса своего проследить за каждым миллиметром змеиной кожи не упустит. Хотя, это вовсе не повод осуждать их, критикуя неспособность контролировать природные инстинкты, ведь хищное обаяние Чона прямо-таки притягивает магнитом. Одни только сильные руки его чего стоят! Или спина… широкая, с едва заметными веточками чернил, что, словно, выползают со сплошь вытатуированной руки — она доходит ему почти до груди, не считая целую конечность. К удивлению омеги, на затылке Чонгука красуется ещё одна татуировка, частично прикрытая волосами, возможно, это какие-то инициалы, но разглядеть настолько мелкие детали с большого расстояния было невозможно. Бесспорно, альфа держит тело в тонусе во всех нужных местах. Не отвлекайся, Чимин. Ему пора перестать пускать на змея слюни. Змей бьёт рекорд, уложившись в минимальное время, и тренер тянет глупую, широкую улыбку, не приняв в расчёт тот факт, что гибрид на взаимную любезность просто не способен, поэтому проигнорировав женщину, он молча усаживается обратно на лавку. Угольные волосы прилипают ко лбу и скрывают глаза, заметно смягчая холодные черты лица. Привычных цепочек и колец на нём сейчас нет, но чернила, сплошь покрывающие тело, запросто от этого внимание отвлекают. Ирония судьбы заключается в том, что татуировки на хищнике обществом воспринимаются хорошо, а на добыче — увы, нет. Занятие продолжалось заплывами и упражнениями на растяжку в воде. Омеги проходили тест последними. Чимин с детства плавал хорошо, хотя сказать, что он преуспевал в этом спорте — скорее нет, чем да. Тренер презрительно оглядывала невысокого парня, кидая нечитаемые взгляды на его татуировку — тонкие губы сложились в некое подобие усмешки. Чёрт возьми, они ведут себя так, будто он все писаные и неписаные законы нарушил. В нынешние времена татуировки на омегах воспринимаются более чем нормально, хотя всё же многие старались столь деликатной темы не касаться. А что насчёт альф? Достаточно вспомнить реакцию окружающих на забитую чернилами руку Чонгука и всё сразу же встанет на свои места — им позволено делать со своим телом всё, что только вздумается. Навязанный обществом ярлык «добычи», что красными буквами над головой кролика мигает, загоняют в рамки существо, обуславливая негативную реакцию на всё, что по их мнению омеге делать не следует. А ещё не стоит забывать, что Чимин насквозь пропитан альфой — ещё один неутешительный фактор, ставший причиной насмешливых взглядов в его сторону. Обладатель злосчастной куртки забился в углу комнаты, решая сильно не отсвечиваться, маскируя свой природный запах. Кролик даже через воду чувствует на себе тошнотворную перечную мяту — хлорка оказалась бессильна. Хорошо хоть альфы на приличном расстоянии сидят от омег, потому что иначе блондин не смог бы даже взглянуть на волка, зная, что пахнут они одинаково. Чимин ухватился за маленькую лестницу у бортика, выпрыгивая из воды. Со светлых волос стекает вода, и юноша откидывает непослушные мокрые локоны, задевающие ресницы, назад. Первым делом он оглядывается по сторонам, отмечая, что тренер что-то записывает к себе в блокнот. — Ну и как я тебе? — интересуется у Джина, сидящего рядом на скамейке. От них сильно пахнет хлоркой. — Словно самая настоящая сирена, — шепчет омега, двинувшись на скамейке, освободив немного места для кролика, и как только тот садится, щенок придвигается ближе, наклонившись к кромке чужого уха. — Альфы от тебя взгляда оторвать не могли. Чимину внимание нравится искренне, несмотря на то, что кролик временами производит впечатление жуткого зануды. Он лишь не приветствует интерес к своей персоны со стороны хищников — уж извольте, но оно ему нафиг не надо. Парень равнодушно пожимает плечами, ни разу не проявляя интереса. — Ни капли не удивлён. Буквально изнывая от скуки, омега в задумчивости бродит взглядом по помещению, столкнувшись с пристальным вниманием напряжённого Чонгука. С момента начала занятия, Пак неоднократно осязал на себе его взгляд. По крайней мере, кролику на какое-то время всё же удавалось выкинуть альфу из головы, отвлекаясь время от времени, иначе даже толком соображать было бы просто невозможно. Змей наблюдал бесцеремонно, и по-прежнему не отворачивался, даже встретившись с ответным чиминовым взглядом. Нарушать личные границы — это как раз очень в его стиле. Альфа хотел быть замеченным, он несомненно желал, чтобы кролик чувствовал, что сам Чон, чёртов, Чонгук следит за ним. И в знак неповиновения, омега показывает средний палец — оскорбительным жестом в ответ демонстрируя гибриду точь-в-точь такое же бесстыдство. И юноша ожидает что угодно — оскорблений в свой адрес, откровенной грубости, да хоть чего-нибудь! Но змей только крепче сжимает челюсти, играет желваками, а в чёрных безднах блестит что-то такое, чего Чимин знать совсем не хочет.*******
Тренировка закончилась, и студенты просто отдыхали в бассейне. Кто-то уже ушёл домой, что ожидаемо, ведь урок проводился в выходной субботний день. Приближалось время обеда. Светловолосый омега тоже порывался уйти, как можно скорее, но Хосок неподалёку болтал с кем-то из своего потока — омега подгонять его не хотел. Джина, напротив, что-то нигде не было видно. Отсутствие щенка пробудило воспоминания о вчерашней ситуации, только сильнее подкрепляя подозрения. Чимин совершил ошибку, давно упустив лучший момент, чтобы спросить, что же сосед забыл в общежитии напротив посреди прошлой ночи. Однако, что произойдёт, если он расскажет правду, ведь речь точно зайдёт о слежке, и тогда в глазах Кима кролик будет выглядеть настоящим преследователем. Рассказать лучшему другу — вариант неплохой, но весьма трудно им в последнее время остаться наедине. Омега плавает в дальнем углу бассейна, наблюдая за всем, что происходит рядом с ним: кто-то просто болтает с друзьями, а кто-то забавляется в воде. А ещё в помещении очень шумно. Совсем неподалёку спешно обтираются студенты, прощаясь, перед тем, как отправиться в душевую. Блондин ни на миг не спускает глаз со своего друга, почти окликая того, увидев, что Хосок разворачивается, двинувшись в сторону раздевалки. Он же не забыл о нём, не так ли? С каждой минутой отсутствия беты — миг ожидания растягивался в целую вечность. И в какой-то момент позади себя Чимин чувствует знакомые движения, чужое незримое присутствие за спиной. Что за день такой, чёрт возьми? На несколько градусов упала температура, и как будто бы в помещении становится холодно и неуютно. Пак знает только одного человека, вернее, его существо, что не впитывает тепло, оставаясь ледяным, несмотря на высокую температуру окружавшей их водной среды. Омега хотел было обернуться к нему, но в считанные секунды маленькая голова оказывается прижата слишком близко к прозрачной поверхности, практически приникая к ней лицом. Пресная жидкость проникает в лёгкие, обжигающая боль крутит всё его тело, и он изо всех сил зажмуривает глаза. До последнего не верит, что змей совершить убийство способен. Добыча отчаянно борется за жизнь, осознавая, что попытки сопротивляться натиску крепкой руки хищника, тянущей его вниз ко дну, буквально, обречены. В тот момент, когда лёгкие готовы были разорваться на мелкие кусочки, тонкие пальцы, запутавшиеся в светлых волосах, дёргают мальчика вверх, позволяя жадно дышать кислородом. Бледная грудь вздымается и опадает в такт порывистому дыханию. Кролик надрывно кашляет, пытаясь избавиться от хлора проникшего в его организм. От тошноты буквально выворачивает наизнанку. — Развлекаешься без меня, — медленно цедит сквозь зубы Чонгук, ладонью крепче цепляя золотые пряди. Тяга сильная, всепоглощающая. У Чимина всё сильнее кружится голова, и во всём теле истома, руки трясущиеся от осознания происходящего — он едва не задохнулся. Взор альфы за спиной полон открытой враждебности, омега кожей ощущает жар, исходящий от чужого тела, что жмётся к спине дрожащей твёрдой грудью, словно буря, что вот-вот разразиться, сжигая до пепла пламенем. С трудом переведя дыхание, Пак бросает последние силы, пытаясь освободиться из плена хищных рук, но змей, кажется, только и ждёт повода, чтобы тихим голосом горячо прошептать на ухо слова невыносимые. — Я помогу тебе задохнуться. И безжалостно дёргает свою добычу за лодыжку, вновь грозясь утопить хрупкого мальчика, чьи руки взлетают вверх в воздух, и сила, с которой он бьётся о поверхность воды, вышибает из лёгких воздух, позволяя жидкости беспрепятственно ворваться в ноздри, судорожными спазмами сотрясая тело. Маленькие пузырьки всплывают на поверхность, за ними наблюдает Чонгук, что пленено застывает на месте, и какая-то девушка, хихикающая неподалёку, забавляясь садистским зрелищем. Под водой ползёт нечто чёрное, скользкое, извиваясь вокруг омежьей ноги, чтобы в конце концов сильно зажать конечность в тиски. Прикосновение отвратительное, едва осязаемая влажность исходит от хищника позади, точнее, от нижней части тела альфы. Чимин пытается оттолкнуть его, стряхнуть с себя оцепенение и освободиться от мучительной хватки на затылке, но борьба безуспешна — змей даже не вздрагивает. Паника волной накатывает кролика, сжимая мальчика в своих ледяных объятиях. Чон сквозь воду наблюдает, как отчаянно барахтается существо — вот-вот не вытерпит и захлебнётся. Ладонь с легкостью выталкивает задыхающегося омегу на поверхность. Белки глаз покраснели от воздействия хлора на чувствительную оболочку, к горлу подкатывает тошнота от наступившей невесомости. Кролик просто физически не успевает среагировать, да что там, он даже не замечает, как Чонгук подтягивается у бортика, вытаскивая из бассейна безвольное тело своей добычи. Альфа, обмолвившись словом с незнакомой девушкой, лишь крепче сжимает омегу в своих руках, усиливая хватку на тонкой талии. Незнакомка решительными шагами направляется, кажется, в сторону Хосока. Змей с необычайной лёгкостью омегу поднимает, перекидывая того через плечо, будто Чимин лишь кукла, с которой можно поиграть, как только вздумается. Чимину от рук ненавистных не освободиться, они словно из стали вылиты. Он всё ещё надрывно кашляет, но помещение бассейна настолько велико, что крик о помощи просто напросто теряется, утопая в море человеческих возгласов. Омега отчаянно дрыгает ногами, отталкиваясь плечом, но ответной реакции не следует — его втаскивают в коридор туалета. Змей, в буквальном смысле, выбрасывает кролика в туалете, заперев в одной из кабинок. Задница неистово болит из-за грубого удара, столкнувшись о металлическую крышку унитаза. Пак пытается встать, корчась от боли и покрываясь липким холодным потом, но перед носом лишь захлопнувшаяся дверь. Шаги Чонгука вскоре затихают вдали. Не на шутку испуганный Чимин, сорванным от кашля голосом, выкрикивает в след хищнику всевозможные проклятия, зная, что даже если его мольбу услышат — никто не в силах омеге помочь. Комната погружается в кромешную тишину, изредка нарушаемую тихими всхлипами. Его заплаканные глаза опухают от слёз, из-за них всё словно в тумане. На личике омеги застывает выражение горькой обиды: он скорее расстроен обращением Чонгука, нежели рассержен, и от этого злится на себя ещё больше. Наконец, устав кричать, юноша принимается изо всех сил молотить кулаками по дверцам, всем весом своего тела упираясь в унитаз, но ты хоть стучи, хоть пихай, хоть толкай — ничего не помогает. И вскоре сдавшись, блондин опускается на крышку, обнимая колени руками, уткнувшись в них подбородком. Он не заслуживает ничего из этого.*******
Чимин счёт времени теряет, прежде чем за дверью снова раздаются быстро приближающиеся шаги. В следующее мгновение кабинка отворяется, и омега, пользуясь случаем, толкает возникшее перед собой тело, и как только альфа пошатывается, теряя на долю секунды равновесие, он что есть силы бежит на выход. Кролик в надежде успеть выскочить до того, как Чонгук окончательно придет в себя, судорожно дёргает ручку на себя, но душа его уходит в пятки — она заперта. Правило номер один гласит: никогда не поворачивайся спиной к врагу, — молнией проносится мысль в голове кролика, но уже в следующую секунду змеиный кулак со всей силы дёргает светлые волосы на себя, и беглеца отшвыривает в сторону, грубо прибивая к дверце туалетной кабинки. Едва не завывая от боли, Пак беспомощно соскальзывает на пол. Змей, накрутив пряди на ладонь, приподнимает блондина выше, таким образом, чтобы кролик от него больше бежать не смел. Секунда, и Чимин в порыве гнева смачно плюет своему мучителю в лицо. Без замедления, в ответ раздаётся хлёсткая пощечина — это хищник поднял на свою добычу руку. Резкий удар до такой степени дезориентирует мальчика, что он, окончательно срываясь, во весь голос рыдает, не в силах сопротивляться душевным терзаниям. Чонгук спокойно вытирает слюну со щеки, и тянется к лицу омеги, приподнимая пальцами дрожащий подбородок так, что их глаза теперь находятся на одном уровне. Омега, кажется, практически парализован, слегка сжатые кулачки прижаты над головой, змей одной рукой удерживает тонкие запястья неподвижно, массивным телом придавливает ещё ближе к стене, на корню пресекая любую попытку вырваться. — Больше никаких блесков? — холодные пальцы обрисовывают контур пухлых губ. И коснувшись их желанной мягкости, угловатые черты лица хищника смягчаются, выпуская острый язык, что медленно скользит по собственным тонким губам, задевая серебряное колечко. Чимин слёзы свои до сих пор глотает, жалобно всхлипывая время от времени. — Неужели из-за меня? Кролик от безысходности сильно прикусывает чужой палец, едва альфа затрагивает половинку нижней губы, но затихает и ослабляет хватку, заприметив полное отсутствие реакции со стороны Чонгука. Почему его существо боли не чувствует? Омега вновь сжимает челюсти, и сквозь пальцы тонкой струйкой начинает сочиться кровь, стекая по подбородку. — Продолжай, — во всю ширь расползается садистская улыбка. — Я знал, что ты необузданный, но, похоже, твоя сущность превосходит все мои ожидания. — Змей пристально смотрит на мальчика и аккуратно придвигает его личико ближе к своим губам, жадно слизывая собственную кровь языком обжигающим. Они слишком близко друг к другу, настолько, что кончики их носов вот-вот соприкоснуться. Дыхание Чимина охваченное волнением, у Чонгука, напротив, неторопливо сдержанное. — Пахнешь альфами, вбиваешь чернила в кожу. Даже шлюхи позволяют себе меньше, скажи, и тебе не стыдно? — добыча молчит, а на дне его зрачков ненависть плещется — её ничем не скроешь. — Кажется, ты вдоволь от меня отдохнул, — несдержанно шипит Чон в губы. Из-за небольшой разницы в росте, змею приходится чуть ниже опустить голову. — Потому что я начинаю терять терпение. Пак не понимает, когда же он успел хищнику перейти дорогу? Они ведь даже с друг другом не пересекались. И всё же, омега почему-то здесь стоит, прижатый к стене, лицо раскрасневшееся от слёз, отчего волосы кажутся на тон светлее, и кровь чужая на устах, капающая изо рта. Взгляд хищника свирепый, глаза отливают темным блеском и вертикальные зрачки расширяются настолько, что заполняют чуть ли не всю радужку, словно, змей не на человека, а на свой десерт смотрит. Раненная рука альфы выскальзывает из уст омеги, принимаясь ласкать трепещущее тело под собой, будто, статую вылепливая. Мягкие прикосновения постепенно замедляются, окровавленным большим пальцем Чонгук поглаживает изгиб железы, что сладким запахом сочится. Еле переводя дыхание от волнения, Чимин на несколько секунд замирает с закрытыми глазами, ощущая на щеках своих влажные дорожки слёз — их змей кончиком острого языка слизывает, будто, он к ним совершенно никакого отношения не имеет. Альфа, на удивление, не грубый вовсе, целует в щёку ласково, поступая вразрез своим словам. — Не трогай меня, прошу, — только и может вымолвить, утешая внутреннюю сущность, что грозится вырваться наружу. Змей добычу свою незаметно, незримо загнал в ловушку. Хищник пальцами цепляет белое пушистое ушко, возвращая внимание омеги на себя. Он выглядит так, словно, в любой момент готов уничтожить мальчика — на самом деле, ему это ничего не стоит сделать. — Мне было жаль за то, что отравил тебя так сильно в тот раз. Но что же я вижу, ты как ни в чём не бывало стоишь прямо передо мной и нестерпимо воняешь другим альфой, — Чонгук глядит с презрением, и кролику отчего-то становится больно, в груди невольно сжимается сердце. Склеры хищника окрашиваются в чёрный, являя белые радужки неотрывно за юношей следящие. Чимин, кажется, впервые на своей шкуре ощущает страх собственный, душу леденящий. — И что с того? Ты мне никто и я могу делать всё, что только, блять, захочу! — шипит кошкой разъярённой омега, сопротивляясь инстинктивному желанию подчиниться. Его будто воспалённый мозг трепыхается в противоречии между здравым смыслом, мечтая заставить змея пожалеть обо всём произошедшем, и существом омеги, уверяющим, что всё с ним происходящее — это лишь глупость со стороны кролика, только его вина. — Уверен, что можешь? — альфа довольно тянет уголки губ, слегка обнажив идеальный ряд зубов и сверкнув двумя невероятно острыми клыками. Вопрос юношу легко заводит в тупик, потому что под ним ощущение перекатывающихся мышц змеиной кожи усиливается, и кисть хищной руки вновь напрягается, повторяя знакомое движение — покрепче сжимает нежную шею добычи, перекрывая доступ кислорода в горящие лёгкие. Он уже не впервые за сегодня теряет воздух, задыхаясь — Чонгук невыносим. Альфу, кажется, ситуация отчего-то искренне забавляет. — Я спрашиваю, ты уверен, Чимин? Омега судорожно уста приоткрывает, но вовсе не для ответа, Пак за воздухом тянется. И незамедлительно, змей к нему совсем уж близко приближается, почти лаская пухлые губы своими. — Я уж позабочусь о том, чтобы ты только мой запах на своей коже до конца дней наших собственных влачил, — и когда добыча, действительно, дышать не в силах, задыхается — хищник с ним кислородом делится, соединяя их губы в доминантном поцелуе, и пальцы на тонкой шее наконец расслабляются — они одним воздухом на двоих давятся. Прикосновения языков неожиданно мягкие, медленные, и до умопомрачения влажные. Чонгук пальцами цепляет челюсть, подначивая Чимина шире открыть рот, и поцелуй перерастает в глубокий и жадный, полностью односторонний. Так уж в природе заведено, змей желаемым обладает, кролик беспрекословно подчиняется. Альфа жмётся своей талией к чужой, и омега чувствует, как стекает по голым ногам естественная густая смазка. Осознание обрушивается на него лавиной, буквально с ног сбивая, но необратимый процесс запущен, а значит… его никак его не остановить. Дырочка быстро сокращается, в такт биения сердца пульсирует, побуждая жидкость сочиться между бёдрами. Столкновение их запахов в воздухе бесконечно пьянит, от истомы и слабости кружа голову. Хищник чувствует на кончике языка самую вкусную сладость на свете и пылко прокусывает чужие губы с такой силой, что из ранки начинает струиться кровь. Солёный металлический привкус смешивается со слюной, и Чон проталкивает острый язык глубже в тёплый рот, не позволяя поцелую прерваться. У омеги спирает дыхание, он вновь не дышит, и маленький всхлип невольно срывается с прокушенных губ. Чимин всецело чувствует Чонгука. Змей вжимает свою твёрдую выпуклость к омежьему паху, и от столь интимного соприкосновения по телу блондина бежит электрический ток. Хищник, кажется, огромным… везде. Существо внутри Пака мечется пойманным мотыльком, будто вот-вот грозится начаться преждевременная течка. Альфа отстраняется на долю секунды, и у Пака, застигнутого врасплох, вырывается тихий сдавленный стон, смущая мальчика до такой степени, что он вновь пытается вывернуться из сильного захвата удерживающих его рук. Однако, Чонгук спуску своей добычи не даёт, резко дёргая за ушко так, чтобы голова омеги вернулась в прежнее неподвижное состояние. И от болезненного спазма Чимин вскрикивает, сжавшись в клубочек. — Отныне, ты от меня не убежишь. Наверняка, так проявляются побочные эффекты действия змеиного яда — омега в своих догадках не сомневается. Отчего же тогда тело его мелко-мелко трясёт, а сердце как безумное трепещет в груди, если дело не в смертельной отраве, горячей лавиной рассекающей по венам? Змей гипнотизирует умело, и голосом тихим в губы шепчущим влечет за собой, подталкивая к краю. Чимин свободный, никем не подчинённый, льнёт откровенно к хищнику, потому что с ним в этот миг хорошо, и до такой степени, что горячий поцелуй Чонгука на вкус слаще любой конфетки. И это не простые смазливые сравнения, поверьте, блондин знает о чём говорит. Так получилось, что за всю свою жизнь Пак перецеловал несчётное количество парней на каждой вечеринке, самозабвенно сливаясь в поцелуях страстных, сметающих все преграды, но никогда ещё не доходило до того, что животная часть сознания с такой легкостью брала контроль над частью осознанной, человеческой — и это не предвещало ничего хорошего. Кролику неимоверных усилий стоило сдержать вырывающийся наружу инстинктивный порыв, чтобы ненароком не прижаться к твёрдой груди, уверяя альфу, что кроме него омеге больше никто не нужен. Чонгук неспешно отстраняется, на его лице ни осталось ни следа от едва ощутимой улыбки. — Хороший мальчик, — оставляет за собой последнее слово змей, и разворачивается, чтобы вскоре уйти, бросив застывшего Чимина одного среди пустых холодных стен грязного туалета. Под ногами блондина дрожит пол, и он чувствует лишь то, как нестерпимо горят губы после недавнего поцелуя, до сих пор ощущая призрачное дыхание альфы, что касается его лица. Тонкие запястья покраснели от мёртвой хватки. Пак глядит на лужу смазки под собой и глазам своим не верит. Кролику хочется верить, что всему виной ядовитый альфа, но он не в силах придушить разрастающуюся в грудной клетке панику, перетягивающую горло — а что если Чимин подчинился хищнику по собственной воле? — Яд, — беззвучно шепчет, словно, безутешную молитву произносит, поглаживая собственную шею, горячую от тёплых прикосновений альфы. Бегающий взгляд ищет зеркало, и едва он натыкается на собственное отражение, лицо его, однако, неверяще искажается. На теле мальчика нет ни следа змеиных касаний, ни намёка на уродливое зелёное пятнышко — совершенно ничего. Добычу змей без яда на коже отпустил.