⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆
Чимин не в силах объяснить события минувшей ночи, хоть и воспоминания о ней, кажется, теперь навек останутся вместе с ним, напоминая о себе выжженными уродливыми шрамами, что резкими флешбэками один за другим всплывают в его памяти. А часы идут, тикают до тошноты монотонно. Поразительно, но омега сумел даже немного до утра поспать, хоть и просыпался время от времени в холодном поту, осознавая, что всё ещё находится здесь, в этом проклятом и ненавистном ему месте, пока в голове отрывками неустанно прокручивался сценарий вчерашней ночи, непременно оканчивающийся его собственным грандиозным провалом. Ох, и как же невыносимо кролику думать о том, что только лишь его глупая омежья гордыня вновь и вновь подвергает его же самого неслыханному унижению! Однако сильнее всего тревожило обиженного зверька острое чувство вины, и сильно давила на усталый мозг очередными нотациями оскорбленная гордость. Но за что? Что же Чимин такого сделал? Неужели кто-то в здравом уме действительно способен всецело отдать себя на растерзание хищного змея? Впрочем. И не сосчитать, сколько бесчисленных раз омега пытался убедить себя в том, что на Чонгука ему глубоко наплевать. Это, конечно же, не так. Он безумно сильно хочет именно этого — смертельного, но такого притягательного альфу. Да, несомненно! Омега чертовски сильно желает выдрать змеиного гибрида из себя, из своей собственной плоти и больного разума, чтобы раз и навсегда покончить со своим собственным внутренним пожаром, что с завидным постоянством разгорается, едва только Чонгук оказывается рядом, обжигая мягкую кроличью кожу ядовитым дыханием и лёгкими прикосновениями, вызывающими в крошечном зверьке тотальный крах и необратимые разрушения. Тем не менее пока Чимину избавиться от змея просто не под силу. И всё потому, что его собственное тело, уязвимое и порой совершенно беспомощное, не позволяет ему отдалиться от альфы на большее расстояние, чем пару простых шагов. Именно по этой причине омега остаётся прикованным к змеиному хищнику. Он незыблемо верит в то, что сдерживает его от столь серьёзного шага только лишь болезненная одержимость Чонгука. И власть его поистине безграничная и неодолимая, которую альфа имеет над существом, что очевидно слабее его в разы. Омега перед змеем предельно бессилен. Восстать против опаснейшего из всех существующих хищников гибрида — это то же самое, что бесповоротно и безвозвратно подписать себе смертный приговор. А омега, на секундочку, и без этого достаточно натерпелся от рук змеиных и его поступков ещё более невообразимых. Благо, хоть свежие раны и устаревшие рубцы, служившие постоянным напоминанием о минувших ночах, по какой-то необъяснимой причине все до единой исчезли с его словно бы обновлённой, без единого изъяна, гладкой кожи. Что же осталось неизменным, так это неимоверная душевная боль. Глубоко внутри у Чимина состязались за первенство всевозможные отрицательные чувства, на которые только был способен его ослабевший организм: слепая ярость, абсолютная беспомощность и, в конце концов, горькое разочарование от невозможности дать Чонгуку достойный отпор. Тем не менее, если рассуждать здраво, откинув слепые омежьи инстинкты и очевидное влечение с его стороны к хищному альфе, Чонгук определённо умело вел эту крайне рискованную игру между ними. И рано или поздно он обязательно вышел бы из неё победителем. Это лишь вопрос времени. А до тех пор Гук с бесчеловечным удовольствием глумился над безвольным зверьком, пока Чимин воодушевлённо благоволил извращённой змеиной фантазии, превратившись в послушную марионетку, что в бреду следует за ниточками сумасшедшего кукловода. Совершенно очевидно и то, что решимость омеги любым способом навредить змею абсолютно напускная и насквозь фальшивая. Чимин прекрасно понимал, что его внутренняя сущность мечтает заслужить одобрение Чонгука, словно бы ей жизненно важно выслужиться перед свирепым хищником. Но как бы отчаянно не пыталась управиться с кроликом природа, его человеческое естество упорно гонит от себя порочные мысли. Но борьба с самим собой бесконечно утомляет, и в последнее время Чимину сопротивляться натиску собственных желаний становится всё сложнее и сложнее. Организм омеги вовсю противится ему, когда единственное, чего желает его разум — отомстить змеиному ублюдку любой ценой. И даже если Чонгук в скором времени к добыче своей проявит неслыханную любезность и извинится за все свои проступки — чего, пожалуй, никогда не случится, — разгневанный кролик вряд ли от своего намерения отступится. И в один прекрасный день он непременно найдёт способ ослабить хищника. И уж тогда, можете не сомневаться, он неизбежно нанесёт ему сокрушительный ответный удар. А в качестве главного приза получит сломанного и разбитого, пустого и разрушенного, как и сам Чимин, Чонгука. Ликующая улыбка блуждает на пухлых устах, но ровно до тех пор, пока омега неимоверным усилием воли не сдирает себя с чужой кровати. В комнате буквально за короткий промежуток времени стало уж слишком светло: утреннее солнце сегодня особенно беспощадное. И, дав себе немного времени привыкнуть к яркому солнечному свету, Чимин вскоре нетерпеливо оглядывается по сторонам: перед его взором тотчас же расстилается ещё пока сонный город. Славно, теперь-то он точно знает, что находится на самом последнем этаже бог знает какой высотки! И это, пожалуй, всё. Сложновато, знаете ли, вычислить своё точное местоположение в размытых очертаниях далёких улиц, а зная нравы Чонгука, он запросто мог вывезти свою добычу и на край другого континента. Но что поражает во всей этой ситуации более всего: омега провёл остаток ночи в какой-то совершенно другой комнате и абсолютно один. От Чонгука же буквально след простыл. Наверняка, прежде чем куда-то исчезнуть, он собственными руками перенёс Чимина в одну из своих комнат. Да больше и некому. Омега, если честно, произошедшее минувшей ночи помнит лишь отчасти, поскольку большую часть времени он находился в полубессознательном состоянии. Он запамятовал только лишь, как Чонгук довольно бесцеремонно намеревался войти в него, а вот что произошло дальше — неизвестно. Зияющая пустота. И эта неизвестность, пожалуй, не на шутку его тревожила. Не сотворил ли чего с ним хищник, пока Чимин валялся в отключке? Кто его знает. Однако, когда кролик, наконец, пришёл в себя, то чувствовал себя он на удивление хорошо: его мучительную физическую боль, различные телесные повреждения и, что немаловажно, эмоциональное потрясение будто бы рукой сняло. Хоть и доселе сам факт того, что омега спал с этим ублюдком под одной крышей, пугает до смерти. Впрочем, в комнате ни единого намёка на близкое присутствие змеиного гибрида, благо не ощущалось. Да и кровать, которую он выделил Чимину, скорее всего, никогда до этой ночи альфой не использовалась. Что определённо утешает, но, увы, ненадолго. Пытался ли кролик бежать, пользуясь отсутствием хищника? Безусловно. Несколько раз он просыпался среди ночи, вскакивал с кровати и срывался бежать. Но вскоре понял: бороться со входной дверью абсолютно бесполезно. Тем не менее, Чимин с упрямым постоянством едва ли кубарем не слетал по лестнице вниз, вновь и вновь силясь открыть эту чёртову машину, вылитую из стали. После стольких безуспешных попыток убежать, изверившийся кролик, наконец, сделал один справедливый вывод: квартира Чонгука такая же неотёсанная и грубая, как и её хозяин. Он даже было подумывал пригрозить альфе тайком вынесенным из кухни ножом, вот только комната его заведомо была заперта. И окажись Чонгук всё же там, омега скорее сделал бы хуже бы только себе. Теперь же Чимин свободен. И оттого, не желая ни секундочки дольше находиться в этом самом настоящем зверином логове, омега второпях напяливает единственную толстовку, кем-то услужливо брошенную на причудливое кресло, стоящее в углу около кровати. Конечно же, кофта принадлежит альфе, но у кролика нет другого выбора, кроме как надеть её, поскольку его собственной одежды, естественно, нигде не видно. Напоследок он пялит на ступни гостевые тапочки, которые не снимал практически с самого своего приезда в квартиру Чонгука. Чувства, при этом неустанно преследующие Чимина, сами понимаете, до коликов странные. Добыча только вот сейчас в полной мере осязает сильный змеиный запах, окутывающий каждый уголок вокруг него. В какой-то момент он просто навсего перестал его замечать, свыкнувшись с ним. Или правильнее сказать, слившись с ним в одно целое и неразделимое. Омега нетерпеливо спускается по лестнице, следуя к выходу. Внутреннее пространство квартиры со всех сторон окружают огромные окна, впускающие сквозь голые и не зашторенные стёкла океан света. К слову, Чонгука предсказуемо внизу тоже не оказалось. Пусто, тихо и безжизненно. И даже следа от вчерашних разбитых статуэток, разлетевшихся повсюду крупными и мелкими осколками, абсолютно не осталось. Стерильная чистота. Ещё бы не мудрено — с таким-то чересчур дотошным альфой, у которого каждая вещица на полке будто бы даже в определённом порядке и последовательности расставлена и разложена! И даже ночной всплеск агрессии со стороны Чимина не сумел отравить эту педантичную точность. Распухшую от мыслей блондинистую голову отвлекают его собственные вещи, с которыми он уже успел проститься. Сейчас же мобильный телефон и бумажник омеги, как ни в чём не бывало, лежали на стеклянном столике. И Чимин едва ли не прыгает от радости, приближаясь к своей единственной сейчас спасительной соломинке — смартфону. Однако счастье его длится недолго, поскольку прерывает его значок разряженной батареи, вспыхнувший на долю крошечной секунду на тёмном экране. Ну, конечно же, телефон разряжен! — Вот проклятье, — ну, по крайней мере, он хотя бы уже на шаг ближе к долгожданной свободе. И, смирившись с полосой тотального невезения, омега хватает свои вещи со стола и немедля летит к выходу, в недоумении глядя на приоткрытую дверь, с которой он на секундочку отчаянно боролся пол ночи! Ну и наплевать, подумаешь! И совершенно без задних мыслей Чимин распахивает её настежь, предвкушая своё скорое освобождение. Теперь же ему осталось совсем ничего — как можно скорее делать отсюда ноги. И выглядит омега сейчас точно как взволнованный в канун Рождества малыш, что ждёт с нетерпением свой подарок. Только в случае Чимина главным подарком станет его же собственная свобода. Изначально он планировал было спуститься по запасной лестнице, но решил все жё воспользоваться скоростным лифтом, похожим на стеклянный стакан. Среди десяток кнопок на панели управления светится кнопка фойе. Чимин почти справился: ему оставалось только добежать до выхода и вызвать такси. Лифт бесшумно скользит вниз, и в тот момент, когда дверцы его бесшумно распахиваются, блондин оказывается в вестибюле, битком набитым грубыми и высокомерными гостями. Среди одетых с иголочки гибридов Чимин определённо смотрится белой вороной в снятой с плеча Чонгука безразмерной толстовке и в этих тапочках на пару размеров больше его собственный ноги. Но верьте или нет, на косые взгляды и смешки со стороны некоторых омеге сейчас нет совершенно никакого дела. За считанные секунды блондин добегает до огромной стеклянной двери, что ведёт на широкий оживлённый проспект. А выскочив, наконец, на улицу, Чимин в тот же миг осязает застывший в воздухе запах дождя, за которым, парадоксально, но он успел даже соскучиться. Да вот только довольное выражение его лица тотчас меняется, моментально и внезапно, до странности, едва каркас здания оказывается позади него, возвышаясь причудливым завитком до самых небес. Прямо перед сморщенным в неприкрытом отвращении носом омеги, весело мигая фарами, стоит припаркованный иссиня чёрный и, к несчастью, хорошо знакомый ему спортивный автомобиль. И вид его словно бы кричит о том, что стоит он как минимум с десяток зданий, подобных тому, из которого сам Чимин только что вышел. И стоит ли пояснять, кто её владелец? На этот вопрос ответ, пожалуй, не требуется. Загнанный в тупик кролик на крошечное мгновение теряется, не понимая, что же ему делать дальше. Чонгук, в свою очередь, не предпринимая абсолютно никаких действий, внимательно наблюдает за своей добычей, словно бы откровенно издеваясь над застигнутым врасплох зверьком и испытывая его на прочность, выясняя, решится ли омега бежать от него или поднимет белый флаг, добровольно сдавшись. Но Чимин отчего-то уверен: попытайся он хоть на шаг вправо или влево рыпнуться, хищник реально переедет его и бровью не поведёт. У этого ублюдка вообще непонятно чего в голове творится. Он, как правило, очень непредсказуем, слишком нетерпелив и крайне опасен. Ну, блять. Блондин в досаде кривится, двинувшись к задней двери, поскольку попросту не желает находиться к змею слишком близко. Однако когда ручка открываться отказывается, Чимин понимает, что выбора у него нет. Совсем. И поэтому он нехотя забирается на переднее сиденье, сердито хлопнув дверцей. Чонгук тотчас же трогает автомобиль с места, блокируя салон изнутри: — Вижу, ты счастлив вырваться из клетки на свободу, хм? — Любая минуточка вдали от тебя, Чонгук, подобна раю на земле, — недовольно бурчит сквозь зубы Чимин, вперившись немигающим взглядом в окно, чтобы в лишний раз не смотреть на самодовольный оскал, играющий на губах альфы. Хищник и без этого его неимоверно бесит. И, надо сказать, начинает бесить только сильнее, когда татуированная рука с коробки передач перемещается на сиденье, где ютится рассерженный омега, и кончики змеиных пальцев тут же начинают ловко перебирать золотистые пряди, развлекаясь с ними. Чимин во благо самому же себе решает непонятное поведение Чонгука никак не комментировать. Сейчас ему больше всего на свете хочется, чтобы альфа просто оставил его в покое. А лучше всего, если ненавистную омегой тачку занесёт каким-то чудом на обочину и её водитель свалится замертво, перестав его, в конце-то концов, раздражать и нервировать. Ладно, так уж и быть, замертво это уже как-то слишком. «Да какого хрена, блин? — невольно думается Чимину. — Его омежья сущность может хоть раз завалиться и позволить рациональной части его личности спокойно и как положено вызвериться на этого засранца?» Ну хотя бы мысленно... По мере того, как постепенно набирает скорость автомобиль, Чимин настораживается всё больше, слегка приподняв тонкие брови. Разве может быть он полностью уверен в том, что альфа не учудит чего и не вывезет его вновь на окраину города, оставив добычу днями в одиночестве бродить по лесу? Или ещё чего похлеще... — Я отвезу тебя в общежитие, расслабься, — резко прерывает бесконечный и сумбурный поток чужих мыслей Чонгук, ещё до того, как омега возжелал бы обернуться на хищного альфу и открыть рот, чтобы как следует возмутиться. Чимину отчего-то вдруг становится не по себе. Ему ведь уже не впервой кажется, что змей способен читать его мысли. А способен ли? — Ну наконец-то, — омега вяло огрызается в ответ и спешит поскорее отвернуться к окну, созерцая пролетающие мимо пейзажи сеульских улиц. В сложившейся ситуации ему больше ничего не остается, кроме как поверить хищнику на слово и позволить себе расслабиться. Но до конца, конечно же, у Чимина успокоиться не получается, ведь в отражении стекла он ловит красивый и сосредоточенный профиль альфы. Чонгук ловко маневрирует на дороге, плавно и расслабленно выворачивая руль, несмотря на запредельную скорость, которую он то и дело выжимает из своего спортивного автомобиля. Альфа вновь выглядит привычно, иначе говоря, идеально и безукоризненно соответствуя своему статусу главного наследника семьи Чон. Чимин не уверен, который сейчас час, но по понедельникам занятия у них начинаются достаточно рано. А судя по тому, что улицы не такие уж и загруженные машинами, время, скорее всего, давно уже близится к полудню. Омега даже думать не хочет о том, что к его послужному списку сплошных осечек и неудач теперь добавятся ещё и пропуски занятий. Если ему сильно повезет, его отец обо всём этом никогда не узнает. Но с тех самых пор, как он стал водиться с Чонгуком, очевидно, что удача повернулась к нему своей ослепительной задницей. Их совместная поездка протекает практически в кромешной тишине: омега притаился тихо, как мышка, обдумывая каждый свой последующий шаг в буквальном смысле, тогда как змеиное присутствие не ощущается и вовсе. И это даже несмотря на то, что рука Чонгука всё так же по-хозяйски перекинута через спинку пассажирского сиденья, и длинные пальцы время от времени касаются плеча настороженной и крайне тревожной добычи. Чимин неосознанно сжимается ещё сильнее, даже не желая представлять, как он выглядит сейчас в глазах гибридов, любопытно глазеющих на роскошную машину перед собой. Наверняка, они думают, что златовласый мальчик — очередная меркантильная сучка Чон Чонгука. Хах, знали бы они, что он скорее застрелиться, нежели подвергнет себя такой участи, будучи в здравом уме! Сама только мысль об этом вынуждает омегу всем телом вжаться в кожаную поверхность сиденья, стараясь укрыться от чужих завистливых взглядов. Чимин так бы и просидел всю дорогу, не отрывая взгляда от бокового окна, если бы в поле его зрения не попалась обочина лесной дороги — тот самый более короткий путь, по которому Кай в первую их встречу проводил омегу до общежития. Златовласый подозрительно щурится, оборачиваясь к лобовому стеклу, чтобы взглянуть прямо перед собой. Где-то там, впереди, уже виднеется спуск к университетским воротам. Однако он всё ещё настолько далеко, что на горизонте виднеется лишь размытый его силуэт, сокрытый в неплотном тумане. И именно в эту секунду неумолчный гул автомобиля в салоне утихает: Чонгук зачем-то плавно тормозит, сворачивая ближе к обочине. И ещё через пару мгновений, когда машина полностью останавливается, оказываясь прямо посреди густой чащи леса, автоматически замки, блокирующие двери, с характерным щёлчком отмыкаются. — Мы приехали, — издевательски оповещает Чонгук, едва уловимо улыбнувшись. И Чимин с трудом давит в себе желание съездить по холодному самодовольному лицу альфы, чтобы стереть с его тонких уст извечный и жутко раздражающий омегу оскал. Ну, конечно же, Чонгук ни за что не стал бы подвозить Чимина прямо к воротам. Ну, конечно же, Чонгук хоть однажды не может просто побыть нормальным. Рядом с этим альфой никогда нельзя расслабляться. — Да отсюда даже ворот университетских не видно, придурок! — Это твоя обещанная свобода, Принцесса, — тянет нарочито милую улыбку в ответ. Чимин прекрасно знает, что она насквозь фальшивая. Да и в целом ему трудно представить, чтобы этот змей несносный кому-нибудь когда-нибудь улыбался абсолютно искренне. — Если уж у тебя силёнок хватило выламывать двери среди ночи, значит и до общаги дотопаешь. Омега до боли закусывает губу, пытаясь утихомирить зудящее желание хорошенько врезать Чонгуку. Да и не просто съездить ему по наглой физиономии ладонью, а так врезать, чтобы аж челюсть затрещала. Ох, и спрашивается, за что ему такое наказание? — Тебя не смущает, что я в одних тапочках? — ворчит вполголоса блондинчик, краем глаза улавливая длинную тропинку, усеянную камнями и слоем жидкой грязи, скорее всего, от недавно прошедшего дождя. Этот мудак ведь нарочно высадил его здесь, в непроходимой, мать его, глуши! — Нет, а должно? Чимин скользит по Чонгуку нечитаемым взглядом, нехотя открывая дверь. Но только он собирается выскочить из салона и от всей души хлопнуть дверцей прямо перед носом хищника, как ему в спину прилетает унизительный смешок: — И растяни свою дырочку как следует, — игриво ведёт проколотой бровью змей. — Поскольку в следующий раз поблажек уже не будет. — А не будет никакого следующего раза! — восклицает омега с явным отвращением, мгновенно подмечая то, как стремительно расплывается густая чернота в хищных зрачках напротив. Острые клыки Чонгука медленно обнажаются в грязной улыбке: — Иди наслаждайся природой, зайка. И на этой ноте дверь резко захлопывается, и низкий голос альфы утопает в мощном рыке мотора. Чимин тут же опускает взгляд на свои ноги, сердито наблюдая за тем, как его тапки моментально становятся мокрыми из-за огромной лужи, в которую он по неосторожности вступил, выскакивая из машины. Чонгук назло ему припарковался прямиком возле одной из них.⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆
Сколько альфа себя помнит, у ворот особняка, принадлежащего старшему Киму, всегда была выставлена усиленная охрана. Намджун предпочитает держаться особняком, избегая даже собственную семью, и это известно каждому. Поэтому тот факт, что у его ворот денно и нощно отстаивает целая шеренга охранников, никого больше не удивляет. Юнги совершенно безучастно вышагивает по хорошо знакомым коридорам, осязая витающий в воздухе запах крепких сигар. Присутствие одного конкретного альфы в этих стенах ощущается особенно явственно. — Признаюсь, уж от кого, но от тебя я точно визита не ожидал, — бросает насмешливо мужчина, едва только лакированные туфли Юнги ступают на чёрный мрамор под руководством домашнего слуги. И в ту же самую секунду над его головой угрюмо нависает небо, от которого, казалось бы, его отделяет лишь большое витражное окно, украшенное роскошными хрустальными люстрами. Намджун, как и прежде, своей животной натуре отнюдь не изменяет, окружая себя красотами дикой природы и достаточно лаконичным дизайном: каждый уголок гостиной заставлен различными видами растений, расположенных в симметричном порядке. И единственный недостаток этого огромного особняка заключается лишь в присутствии вальяжно откинувшегося на спинку дивана гибрида, предельно сосредоточенного на книге в своих руках. Юнги позволяет себе расположиться в кресле поодаль. Отчего-то он чувствует себя так, словно был здесь уже тысячу раз, когда на деле с Кимом они сталкивались только на светских ужинах и, может быть, только изредка на деловых встречах. Сеть его собственных клубов, к счастью, находится вне юрисдикции Намджуна. Помимо него, в их стране полно и других крупных шишек, с которыми дела иметь в разы приятнее и выгоднее, и которые с большим удовольствием помогают ему решать серьёзные проблемы с законом. Но серьёзные проблемы с законом — это сущий пустяк. А вот столкнуться с Чон Чонгуком, оказалось, абсолютной противоположностью первому. — Странно, что ты до сих пор не знаешь, — начинает издалека Юнги, сложив руки на коленях. Альфа перед ним на некоторое время затихает, явно озадаченный сказанным. Гризли притаился, нарочито равнодушно пожимая плечами. Однако глубокие карие глаза, одним взглядом незваного гостя испепеляющие, сполна выдают его враждебный настрой. — Я знаю обо всём, Мин. Давай ближе к сути, — хитро щурится он, слегка нахмурив брови. Наверняка альфа думает, что Юнги собирается вступить с ним в схватку. Что, по правде говоря, было не так уж и далеко от истины. — Дело касается твоего брата, — гость определённо точно тянет резину, явно забавляясь озадаченным видом старшего Кима. И либо Намджун туповат, как и подобает альфе, у которого мышц больше, нежели серого вещества в мозгу, либо он слишком хорошо притворяется слабоумным. Иначе как ещё объяснить то, что тот не в курсе, по какому делу к нему лично наведался Юнги? Мин затрагивает больную тему четы Ким нарочно, будучи прекрасно осведомлённым о натянутых отношениях между двумя братьями. И владелец особняка перед ним напрягается лишь сильнее, видимо, пытаясь предсказать последующие шаги своего гостя. Около него по традиции лежит открытая пачка экспортных сигар. По сути дела, такому примитивному существу, как Намджун, подобало было лучше родиться старшим братом Чонгука. Хоть и Юнги, как никто другой, знает, что их кровное родство не привело бы ни к чему хорошему. Ожесточённая борьба за господство — это одно дело, а вот борьба за власть с Чонгуком — это, пожалуй, уже далеко не простые детские забавы. Этот малец за своё родимое глотку перегрызёт любому. С младшим же братцем Намджуна, напротив, дела обстоят иначе. Он никакой угрозы из себя не представляет и в этом плане кажется почти идеальной мишенью для атаки. К тому же, будучи внебрачный ребёнком со стороны омеги, у него напрочь отсутствует право претендовать на власть, отнимая престол у Намджуна, законного наследника семьи Ким. Да и парень наверняка не по годам умен. Маловероятно, что он в здравом уме полезет на рожон, невзирая на столь незавидное положение в собственной семье. В отличие от своей матери, крайне эгоистичной и обладающей непомерно высоким самомнением женщине, которая имеет наглость вести себя так, словно это не она нагуляла ни на что не способного крысёныша за спиной у своего законного мужа. — Мне ежедневно докладывают о Тэхёне, — альфа резко откладывает книгу на стеклянный стол, испытующе взглянув на гостя. Крупный хищник явно хочет казаться невозмутимым, но удержать маску спокойствия на собственном лице, очевидно, стоит ему огромных усилий. И со стороны тщетные попытки мужчины усмирить свой пыл в глазах Мина выглядят весьма комично. — Что же там может быть такого, о чём мне не известно? Юнги вынужден маскировать издевательский смех под нарочито милую улыбку. Ему отчего-то до коликов приятно осознавать, что одного его, даже самого незначительного слова будет достаточно, чтобы повлиять на судьбу младшего брата Намджуна. Допустим, что если он сейчас сидящему напротив альфе скажет, что его драгоценный Тэхён изгадил репутацию одного из клубов, принадлежащих ему, мать его, Юнги? Безусловно, такое педантичное существо, как Ким Намджун, своего братишку за яйца придерживает крепко. А значит, и сухим за свой совершенный промах младшенький из воды не выйдет. Но это потом, в недалёком будущем. В первую очередь Юнги здесь для того, чтобы удовлетворить один свой конкретный интерес. — Не стоит переживать напрасно, Намджун, — предусмотрительный гость, решает идти на попятную, машинально поправляя запонки на лацкане сшитого точно под него дизайнерского пиджака. Сказать по правде, Мину даже немного жаль портить старания бедняги, который, несомненно, трудился месяцами над созданием жалкого клочка ткани: кровь с белоснежного материала, разумеется, отстирать будет затруднительно. — Мне просто стало любопытно, может ли твой брат помочь мне с одним делом, которое напрямую касается Чонов. Густые брови на долю крошечной секунды взлетают в явном недоумении, мигом сформировав на лбу мужчины напряжённые складки: — Наша семья тесно связана с ними. В таком случае, смею предположить, что Кандэ тут не причём. Стало быть, тебя интересует Чонгук, — ха, как бы не так! Ведь как раз-таки прародителем всех проблем является никто иной, как глава клана Чон. У этого мужчины в руках сосредоточена вся власть и деньги их большой и всемогущей страны. Однако, сам альфа никому не составлял бы сущих проблем, если бы только он не лелеял под своим крылом сына, что более подобен чудовищу. — Ну и что на этот раз? Гость, не желая ничего утаивать, слишком уж прямолинейно заявляет: — Убил парня около одного из принадлежащих мне клубов. Хотя вы двое, помнится мне, заключили договор о неприкосновенности моей территории. — Что за клуб? — на лице Кима буквально на долю секунды проскальзывает выражение настоящего шока, которое, впрочем, ему на удивление быстро удаётся скрыть от раскосых лисьих глаз пытливого Мина. — Тот, который ближе к университету твоего братишки. Альфа покрупнее невольно зеркалит позу сидящего напротив него гибрида, важным жестом складывая руки на коленях. И аура присутствия Намджуна, к слову, действительно сейчас наваливается на обоих мужчин, неподъёмных тяжким грузом. Он довольно долго о чём-то размышляет, по всей видимости, отчаянно пытаясь подобрать правильные во всей этой ситуации слова. А чуть спустя, нервно потирая подбородок, наконец, задаётся одним единственным вопросом: — И так, что ты хочешь лично от меня? Во всяком случае, я ни за что не стану разрывать наше с Чонгуком соглашение. Ну, конечно же, не станешь. — По правде говоря, от тебя мне потребуется мизерная помощь. Со всем остальным я уже почти разобрался, — спокойно отвечает альфа, вытаскивая из дипломата массивную папку с важными ему документами. Следом за ней на стол приземляется заблаговременно включённый мужчиной планшет, на котором почти сразу же начинает проигрываться лента видеозаписи. Юнги искоса поглядывает на несколько озадаченного мужчину перед собой, но тот не спешит никак увиденное комментировать, весьма глупым взглядом вперившись в экран. — Ты знаешь, кто это? — намеренно давит Мин в нужном направлении, чтобы поскорее получить желаемый ответ. Намджун внимательнее присматривается к проигрывающей видеозаписи с камер наблюдения, установленных на территории клуба. Но, несмотря на высокое качество записи, позволяющей ему разглядеть даже при низком освещении всё, что происходит на заднем дворе за дверью ночного заведения, он, так или иначе, слегка теряется с ответом на этот вопрос: — То же самое я собирался спросить у тебя. — Насколько нам известно, у Чонгука нет и никогда не было подружки, — деликатно намекает гость, но холодного взгляда с Кима отнюдь не сводит. — Уверен, ты прекрасно понимаешь, к чему я клоню. Хищник задумчиво поджимает тонкие губы, вновь сосредоточившись на том, что происходит перед ним на экране. — Верно, он слишком бессердечен для подобного рода отношений, — резко втягивает воздух сквозь зубы альфа, пристально всматриваясь в происходящее на записи. Змей златовласому омеге помогает подняться с земли, совершенно не обращая внимания на трепыхающегося рядом с ними в смертельных конвульсиях горе насильника. И надо отдать должное, даже через цифровой экран явственно ощущается никак нехарактерный змеиному хищнику приступ жуткого собственничества. В конце концов, после недлительной с первого взгляда перепалки между альфой и омегой, Чонгук резво закидывает блондина к себе на плечо. И на этом самом моменте Намджун, видимо, посчитав, что увидел на сегодня достаточно, откладывает чужое устройство на стол, на мгновение призадумавшись. — Хотя, знаешь, если так подумать, совсем недавно на Чона возбудили дело за травлю омеги или что-то вроде того. Не находишь это странным? — Вероятно, нашего хладнокровного монстра наконец-то поймали на крючок, — и если истинная причина кардинальных перемен в поведении змея кроется в этом миловидном блондинчике, стало быть, в предстоящей игре, вне всякого сомнения, Юнги останется победителем. — Жаль только, что такая голодная сука, как наш Чонгуки, так просто своё не отдаст. — Разумеется, это так. И его родные братья — яркое тому подтверждение, — соглашается Намджун со своим гостем, взглянув на того с незыблемой уверенностью в правоте своих слов. — Но суть в том, что я никогда прежде не видел рядом с Чонгуком этого омегу. И мне, если честно, абсолютно плевать на то, какие зверства в стенах твоего клуба устроил Чон. Так скажи мне, какое отношение всё это имеет ко мне? Юнги картинно вздыхает, незримо влажным языком скользнув по кромке ряда ровных белых зубов. Ох, и как же ему не терпится, наконец, стереть эту нахальную улыбку, словно бы нерушимо играющую на лице крупного альфы. Неторопливым движением Мин кликает пальцем по одному из файлов, о чём-то сосредоточенно размышляя. И уже через пару секунд на экране высвечиваются несколько видеозаписей с явным компрометирующим материалом: — Самое что ни на есть прямое, — игра Юнги началась. Без единого лишнего слова Намджун едва ли с рук гостя не выхватывает злосчастный планшет, а после неверяще замирает, взглянув на совсем свежие фотографии. Мин Юнги — тот ещё хитрый лис, и он, несомненно, знает, куда лучше давить, чтобы добиться желаемого. В этом альфа и правда никогда не было равных. — Прости, друг, но я думал, что такой уважаемый человек, как ты, непременно выберет в пару достойного себе омегу. Но взгляни только на себя! Сам Ким Намджун обречён теперь разгребать дерьмо, которое оставляет за собой его непослушная сучка! — альфа одними только губами шепчет губительную правду, расслабленно откинувшись на кресле, чтобы с лихвой восхититься тем, какое же неизгладимое впечатление производят на большого и грозного хищника, казалось бы, совсем простые, но сочащиеся сладостным ядом слова. Да и наблюдать за тем, как потихоньку Намджун теряет всякое над собой самообладание, тоже оказывается не менее приятным зрелищем. Иными словами, завораживает. — Твой омега трахается с каждым встречным поперечным так, словно у него вовсе нет законного хозяина. И это палка в твой огород. Тебе самому не стыдно? Лицо крупного хищника на глазах преображается, неизменно меняясь от самоуверенной улыбки до выражения немилости и грозного, неумолимого гнева. Юнги же в свой черёд старательно прячет довольную ухмылку, от рассерженного зверя отвернувшись. Пока всё идёт так, как он и рассчитывал. В это же время на экране планшета воспроизводится видеозапись, демонстрируя во всей красе танцующую в пьяном экстазе законную омегу Ким Намджуна — Сокджина. И отрывается парень так, словно завтра для него попросту не существует, жадно поглощая алкогольные коктейли и весело хихикая над каждым словом, которое нашёптывает ему на ушко незнакомый альфа. Его небольшая ладонь в этот момент незаметно ото всех ласкает чужой возбуждённый член, сокрытый под джинсовым материалом. И на этом запись обрывается… Довольный, как кот, гость включает ключевое на сегодня видео. На нём златовласый омега за локоть тащит разодетого, как последняя шлюха, Джина к двери ночного клуба. И отчего-то именно эта сцена, как ничто другое, особенно ярко отпечатывается перед сверкающим гневом праведным Намджуном. — А если ты всё же решишь сохранить свою безупречную репутацию, друг мой, ты дашь мне всю информацию о блондине, которую только сможешь на него раздобыть. В конце концов, он ведь лучшая подружка твоего муженька. Ну что, по рукам? — Только посмей, Юнги! — сипит альфа, до побеления костяшек сжимая пальцами подлокотники кресла. — Тэхён учится в одной группе с моим омегой. Я пришлю тебе всё, что смогу о нём узнать. В сложившейся ситуации категорический отказ Мину повлёк бы за собой неминуемый крах репутации, которую Намджун, на секундочку, долгие годы выстраивал ежедневным кропотливым трудом. Как результат, он неизбежно потеряет деньги. Очень много денег. А они, как известно, в их напрочь прогнившем обществе — одно из самых больших преимуществ, позволяющих комфортно жить в социуме, в котором даже малейший признак слабости альфы трактуется как знак того, что с такими, как он, лучше дел никаких не иметь. И некоторым действительно приходиться из кожи воны лезть и притворяться теми, кем они не являются, ради уважения и почести целых общин. Но ведь Ким, мать его, Намджуну это сплошное притворство вовсе ни к чему. До сегодняшнего дня он считал себя лучшим из лучших, однако увидеть собственную пару в объятиях другого альфы, для него оказалось тем ещё сокрушительным ударом по собственной надменной гордости. Ведь на кону стоит его, чёрт возьми, имя. И если даже какой-то омега посмел с такой легкостью вытирать о него ноги, то что уж говорить о других? — Славно, что мы наконец поняли друг друга, не так ли? — Юнги неспешно поднимается со своего насиженного места, картинно сдувая с себя несуществующие пылинки. И с крайне надменном видом, он, в конечном счёте, уходит. Телохранители Намджуна странно переглядываются, но гость точно знает, что сегодня они его не тронут. Гризли не совершил бы настолько глупую ошибку, зная, с какой лёгкостью Мин Юнги способен похоронить всю его репутацию. Сокрушительная аура гризли ощущается даже оставшись у Юнги далеко за спиной. Он, безусловно, сейчас в ярости, и, возможно, уже скоро кто-то будет себя собирать по кусочкам. Например, тот самый омега, в котором Ким Намджун до поры до времени души не чаял. Но Юнги дальнейшая судьба этой шлюшки абсолютно не волнует. Его интересует только новая симпатичная подружка Чонгука.⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆
Весь в грязи и имея весьма плачевный вид, Чимин в конечном итоге всё же добирается до своей комнаты. Всё абсолютно точно сговорилось против него сегодня, и он не может понять, за какие услуги. Но сильнее всего, по всей видимости, на дух не переносит омегу Матушка-природа. И этот очевидный факт с самого первого дня пребывания кролика в стенах университета становится только очевиднее. Сейчас же омеге не зазорно признаться даже в том, что едва он оказался в родимой крошечной гостиной и заприметил краешком глаза дверь в его собственную комнатку, у него тотчас же слёзы навернулись от переизбытка чувств. Чимин раньше и думать не думал, что за такой короткий промежуток времени он успел настолько сильно прикипеть к этому невзрачному, но, как оказалось, уютному местечку. И кролик всё думает об этом, пока с отвращением сморщившись, стягивает с себя грязные тапочки. Мда, ему потребуется принять далеко не один душ, чтобы в полной мере отмыться от грязи и, самое важное, от раздражающего запаха Чонгука, который, кажется, окончательно въелся в каждый блин, сантиметр его кожи. И начнёт Чимин, пожалуй, с того, что спалит на ритуальном костре злосчастную толстовку, скрепя сердцем одолженную у альфы. Это определённо точно хороший первый шаг. Но самым первым делом ему нужно обязательно зарядить телефон, чтобы, в конце концов, иметь возможность связаться с Джином. Чимин, к несчастью, никаким образом не мог никому послать весточку с того самого вечера субботы, и щенок наверняка о нём всё это время тревожился. — Чимин? Блондин на мгновение замирает на месте, отчего-то до смерти перепугавшись. Хоть и по голосу он сразу понимает, что позади него стоит Джин. Без сомнения, это точно он, но... Разве щенок не должен был в это время нудиться на тягомотных лекциях? Из щели полуоткрытой комнатки Чимина аккуратно просовывается заспанная голова, и Пак, громко восклицая, счастливо улыбается: «Джинни!». А после кролик со всех ног летит к нему, крепко накрепко прижимая к себе своего горячо любимого друга. — Иу, Чимин, стой! Фу, негодник, я же только из душа! — заливисто смеётся он, но попыток оттолкнуть от себя омегу, промокшего до нитки и перемазанного в грязи с ног до головы, конечно же, не предпринимает. Ох, до этого самого момента Джин и правда думал, что выглядел он, мягко говоря, непрезентабельно, покидая стены комнаты Тэхёна, но, по всей видимости, глубоко ошибался — Чимин его явно переплюнул. Впрочем, не в этом сейчас суть. — Хэй, а ты почему ещё не на занятиях? Глянув на щенка как-то подозрительно, Чимин резко отстраняется: — У меня к тебе тот же вопрос! Джин демонстративно закатывает глаза, внимательно осматривая кролика. И по мере того, как всё ниже и ниже опускается встревоженный взгляд омеги, лицо его всё сильнее искажает гримаса ужаса вперемешку с нескрываемым отвращением: — Ты весь провонялся сам знаешь кем. — Но я всё тебе объясню! — Постой, — сосед Чимина глядит на него скептически, как будто осознав что-то ужасающее. — О, Господи милостивый! Ты только не говори мне, что у вас что-то было… Златовласый омега тут же категорически отрицает чужие предположения, пусть они и отчасти верны: — Это не то, что ты думаешь! Но если честно, я даже не знаю, с чего начать… И отчего-то им вдруг становится как-то неловко. Кролик нервно переступает с ноги на ногу, не зная, как лучше поступить. Но первым отмирает Сокджин, сделав широкий шаг назад. — Поступим вот как. Ты же знаешь, я обожаю чистоту и на дух не переношу отвратительный запах Чонгука, ха? Так что, может, ты сперва в душ забежишь и я имею в виду, добросовестный такой душ, а потом мы с тобой обо всём поговорим? Кролик принимается активно кивать головой, соглашаясь. И вдруг ни с того ни с сего ему становится так до чёртиков волнительно. Чимину крайне сильно хочется объясниться перед Джином и поведать ему обо всём, что произошло с ним на этих выходных. Начиная с того мерзкого хищника, который едва ли его не изнасиловал, и заканчивая, пожалуй, вынужденными приключениями зверька в кошмарном лесу, которые окончились далеко не счастливым концом, а самым настоящим заточением в змеином логове. Удивительно, но рядом с щенком Паку чертовски комфортно, уютно и спокойно. Настолько, что он с радостью готов открыть ему свою душу и сердце, и… — Дай мне максимум десять минут! — возбуждённо восклицает, едва ли на бег не срываясь в сторону ванной комнаты. Джин, напротив, тормозит кролика на полпути, насмешливо изогнув тонкую бровь: — Милый, будь другом, засядь там по дружески, хотя бы на часик. Сегодня в этом доме я не хочу видеть никакой грязи, и уж тем более у меня нет желания чувствовать на себе и особенно на тебе никаких омерзительных альф. По рукам? — забавно куксится он, на что Чимин лишь тихо хихикает, прикрывая рот ладошкой. Но прежде чем последовать в душ, кролик тянется за зарядным устройством, подключая разряженный смартфон к сети. И чтобы ненароком не испачкать чистые простыни, он оседает на пол, с тревогой ожидая момент истины, когда его телефон, наконец, воскреснет. И, к счастью, всего через несколько минут на экране загорается долгожданный значок того, что батарея потихоньку возобновляет свой заряд. И омега в нетерпении томится, дожидаясь, пока телефон не включится полностью. Он, оказывается, жить не может без многих, казалось бы, банальных вещей. И осознание этого пришло к нему только вот за минувшие дни. Жизнь его, конечно, те ещё американские горки. И как только на экране появляется долгожданная заставка, тотчас же на нём одним за одним всплывают пропущенные сообщения, сопровождаемые бесчисленным множеством звонков. И все они до единого принадлежат одному только Каю. Чёрт, вот теперь омеге действительно становится не по себе. Так подумать, он ведь исчез бесследно из поля зрения альфы, сбежав после начала той странной драки! И после того случая, Пак, к несчастью, не имел никакой возможности ответить одногруппнику на протяжении нескольких дней. Что же он натворил? «Чимин, где ты?» «Чимин?» «Я буду ждать тебя у выхода» «Ты ушёл с тем парнем?» «Если так, прости за беспокойство. Я просто волнуюсь за тебя. Перезвони мне, пожалуйста!» «Не знаю, спишь ли ты, но уже довольно поздно, а я всё никак не могу найти Сокджина. У меня, к сожалению, нет его номера, так что остаётся верить, что вы с ним вернулись в общежитие вместе.» «Хэй, прошли уже сутки, но от тебя нет ни весточки. С тобой всё в порядке?! Пожалуйста, свяжись со мной, как только у тебя появится такая возможность.» [...] Чимин перелистывает без преуменьшения десятки сотен сообщений. В одном из них Кай говорит, что телефон омеги светится в сети, оттого он непрерывно пытается дописаться до пропавшего мальчика. Но очевидно, что все его попытки вскоре оказались тщетны и безрезультатны. Судя по времени, альфа писал ему приблизительно в то время, когда Чимин блуждал по лесу, а его телефон благополучно катался в машине вместе с Чонгуком. И наверняка этот ублюдок воспользовался прекрасной возможностью прошерстить чужой телефон. Господи, ну какой же он отвратительный! Но самое пугающее во всём этом то, что змею абсолютно ничего не стоит выставить Чимина куском дерьма в глазах абсолютно любого человека, даже того, с кем у омеги, казалось бы, могли бы выстроиться очень даже неплохие отношения. Блондин печально вздыхает. Ему срочно нужно лично поговорить с Каем и как следует перед ним извиниться. Конечно же, он не сможет поведать альфе всей правды, умалчивая подробности, связанные непосредственно с Чонгуком. Ибо горькая правда в этой ситуации лучше уж точно не сделает. Напротив, только вконец разрушит их намёк на какую никакую, но всё же дружбу. Кай ни в коем случае не должен узнать о том, что Чимин неразрывно связан с самым настоящим монстром. Ну уж нет, он этого ни за что не допустит! И пребывая в сплошных раздумьях, Чимин не сразу замечает какой-то незнакомый номер, который он уж точно помнит, что к себе не добавлял. Со странным предчувствием, поселившимся в груди, омега кликает на перечень контактов, пытаясь отыскать среди своих немногочисленных контактов имя его владельца или что-то вроде того. И он, конечно же, вскоре находит его, брезгливо сморщив носик. Да кто б сомневался! — Вот же сволочь! Новый контакт светится ярче остальных, сильно выделяясь на их фоне. И дураку бы стало сразу ясно, кому он, блин, принадлежит. Мой повелитель. Чимин отчётливо представляет, как этот заносчивый альфа, грязно оскалившись, раздумывает о том, под каким лучше прозвищем добавить свой контакт в адресную книгу. О чём он вообще думал, записывая его? Неужели надеялся, что Чимин, сверкая пятками, побежит желать ему доброго утречка?! Да и как он вообще сумел разблокировать его телефон? Омега незамедлительно удаляет раздражающий его контакт и, отложив телефон, в расстроенных чувствах топает прямиком в душ. Ну и стрёмные у него, однако, выдались выходные!