Незваный гость

Взгляд. Лишь один единственный его взгляд. И я себя не контролирую. Бросаюсь на него прямо в прихожей как животное – на добычу. Не обращаю внимание на слабые попытки вырваться из захвата, на просьбы не трогать, уйти, отстать. Я отстану только после того, как получу своё. Он трепыхается в моих руках, словно подбитая птица – в лапах охотника, а потом затихает, смирившись со своей участью. Он знает, что я сильнее и безумнее, особенно – от пары стопок, что мне нужна разрядка после рабочего дня, полного трупов, допросов, погонь и риска поймать шальную пулю, что мне помогают только алкоголь и секс. С ним. Никто другой не заводит меня с полуоборота. И сейчас я тискаю его, прижав к стене, бормочу какие-то пошлости и тону в его чёртовых бездонных глазах. Я хорошо плаваю, но из этого омута мне не выбраться даже со спасательным кругом. Не целую его, нет. Никаких поцелуев. Вчера он отсасывал Аристову своим поганым ртом, я застал их в туалете. Тащу его в спальню за шкирку, как непослушного котёнка, бросаю на кровать. Замечаю включенный компьютер в углу комнаты. Всё в игры играет, в стрелялки. Но я-то знаю: его любимая игра – с мужиками, которые выстреливают спермой в лицо или в глотку. Ему это нравится. А мне нравится он. И я готов драть его беспощадно, остервенело, теряя рассудок от его стонов и всхлипываний. Расстёгивая ремень на своих брюках, интересуюсь: - Ну что, Ванечка, скучал по дяде Стёпе? - Да пошёл ты, - дерзит он, затем замолкает и отворачивается, но я заставляю его взглянуть на меня, влепив пощёчину и схватив за подбородок. В блядских глазах застыли слёзы. - Что морду воротишь? Отвечай на вопрос, шлюха. - Некогда мне скучать, - произносит он равнодушно, надменно улыбаясь, чем несказанно бесит меня. - Шалава, - резюмирую я, срывая с него майку с дурацким рисунком и легкомысленной расцветки шорты. Моя любимая шлюха лежит передо мной во всей своей бесстыжей красе. Румянец заливает его щёки, но это, скорее, от возбуждения, чем от стеснения. Хочется обладать им, не только его телом, но и душой. Взять его целиком, сломать, подчинить, стереть эту наглую улыбку с его лица. Но ничего у меня не получится. Он слишком независим. Делает, что хочет, спит, с кем хочет. Со многими. Осознание того, что его трахают другие, сводит меня с ума медленно, но верно. Я презираю его, отчего он не делается менее желанным. Маленький паршивец. Связываю его запястья ремнём. Вхожу в него и слетаю с катушек. Долблю с пионерским задором. Никакой нежности, только грубый трах. Это – то, зачем здесь я. Он – шлюха, я – клиент. Закрывает глаза и плывёт по волнам наслаждения. От его стонов мне делается тошно. Ведь он так под каждым. Ему всё равно, с кем. Или не всё равно? Что он представляет в эти моменты, о ком мечтает? Вряд ли обо мне. О Майском? О Котове?.. Говорю какие-то гадости. Его это распаляет. Сжимаю руку на цыплячьей шее. Однажды я не рассчитаю силы и придушу его. Плевать. Хороший Тихонов – это мёртвый Тихонов. Не ляжет больше ни под кого, станет только моим. - Костя… - выдыхает он, и моя рука на его горле сжимается сильнее. Так я и знал: думает не обо мне. - Степан. Меня зовут Степан, - раздражённо напоминаю ему. - Повтори. Но он не называет моё имя, лишь глядит на меня с насмешкой и отвращением. Его нельзя заставить делать то, чего он не хочет. Я кончаю на хорошенькое личико, заливая его спермой. Он медленно проводит языком вокруг рта, слизывая капли с щёк и подбородка, и дарит мне всё тот же взгляд. Он хочет ещё. Я мог бы остаться с ним на всю ночь, но не делаю этого: боюсь, что к утру я и правда его придушу. Быстро одеваюсь и спешу покинуть его квартиру, как преступник – место преступления. Он выходит из комнаты в чём мать родила, чтобы проводить меня. Подаёт мне куртку. Стараюсь не смотреть на него. - Там дождь идёт, - информирует он меня. Светская беседа о погоде после жёсткого секса забавляет. - До свидания, Стёпа. Спускаясь по лестнице, я улыбаюсь. Он запомнил моё имя.